Тень на краю империи

Глава 29

— Наш корреспондент ведёт репортаж из усадьбы герцога Раевского Апрельские Ручьи, — сообщила красивая девушка в строгом костюме. — Здесь произошли таинственные события, в результате которых имение старинного и уважаемого Рода было полностью обесточено. Евгений.

Картинка сменилась.

На экране телевизора появился энергичный мужчина в серой ветровке и с микрофоном в руке. На микрофоне красовалась табличка с надписью: «МТВ».

— Оксана, — кивнул мужчина с серьёзным видом. — Здравствуйте, уважаемые телезрители. На территорию усадьбы меня не пустили, но удалось оценить место происшествия.

Корреспондент сдвинулся, показывая объект у себя за спиной. Покосившийся опорный столб линии электропередач с оборванными проводами.

— Это бывшая ЛЭП, снабжавшая электричеством земли Раевских. Боюсь, восстановить питание будет непросто, учитывая масштаб катастрофы.

— Евгений, расскажите об этом подробнее, — попросила дикторша. — Телезрители хотят больше деталей.

— Охотно, — Евгений снова занял большую часть экрана. — Сегодня ночью свыше пятидесяти опорных столбов линии исчезли, в результате чего произошёл обрыв.

— Исчезли? — переспросила ведущая.

— По словам ремонтников, как сквозь землю провалились, — пояснил корреспондент. — Кроме того, в самой усадьбе неведомые злоумышленники испортили аварийные генераторы. По неподтверждённой информации были украдены какие-то важные детали, при этом слуги и охранники ничего не видели.

— Вам удалось получить официальное разъяснение от главы Рода? — уточнила ведущая.

— Представители семьи отказались от комментариев и выпроводили нашу съёмочную группу, — расстроенно протянул Евгений. — Будем держать вас в курсе событий.

— Спасибо, Евгений, — изображение Оксаны вновь заняло большую часть экрана. — А я напомню, что вы смотрите программу «Сливки общества» на Москва-ТВ. С вами была Оксана Агулакина, до новых встреч.

Хорошо спланированная операция — залог душевного спокойствия.

Я бы мог попросить Алесю Новацкую устроить там локальный Армагеддон, но вместо этого потрудился сам. Перемещался на Бродяге, сделав из него эдакий летающий лайнер с открытой верхней палубой. Отправлял каждый столб в небытие и мчался дальше на крыльях ночи. Радаров у моих оппонентов нет, прыгуны каждые пять минут по лесу не носятся, отсюда что? Абсолютная влаааасть!

Не успел я порадоваться страданиям врагов, как Бродяга будничным тоном сообщил, что мне звонят из Москвы. Абонент идентифицирован как некто из летней резиденции Раевских. Почему некто? Ну, мало ли кто решил со мной пообщаться этим прекрасным осенним утром. Чей-то дворецкий, например. Или секретарь.

Подняв трубку возникшего из пустоты телефона, я лениво произнёс:

— Барон Иванов. С кем имею честь разговаривать?

— Доброе утро, юноша, — прозвучал на том конце провода мужской голос. — Самуил Владимирович Раевский к вашим услугам. Звоню по поручению Максима Венедиктовича, главы нашего Рода.

— А что ж он сам не позвонил? — невинно поинтересовался я.

Дядя главы Рода на секунду замялся.

Потом выдал:

— Неотложные дела.

— Полагаю, связанные с коммунальными происшествиями?

Собеседник разве что зубами не проскрипел.

— Вы хорошо осведомлены о наших проблемах.

— Только что посмотрел выпуск новостей.

— Жаль, что в новостях вам не рассказали про завод в Подмосковье.

— Упущение с их стороны, — я цокнул языком.

— Вот что, юноша, — Самуил Владимирович начал терять терпение, — вы переходите все границы. И наживаете себе могущественных врагов. Я бы на вашем месте…

— Вы не на моём месте.

Разговор сместился в фазу выяснения отношений.

— Я не намерен с вами препираться, — устало ответил Раевский. — Мы понимаем, что оба происшествия — ваших рук дело. Нет, это не официальное обвинение. Вы просто должны знать, что мы это так не оставим.

— Хотите объявить войну? — вскинулся я.

— Мог бы. Да только…

— Клан не хотите втягивать, — перебил я. — Есть указание присмотреться ко мне, но без необходимости не рисковать. Ой, не спрашивайте, знаю я про ваши ночные разговоры с князем. Продолжайте, я отвлёкся.

Повисло гробовое молчание.

Самуил Владимирович видел предстоящую беседу в несколько ином свете.

— У нас достаточно рычагов, чтобы сделать вам больно, — предупредили меня.

— О, не сомневаюсь. То же самое говорил предшественник Максима Венедиктовича. Мир праху его. Это я о старом герцоге, если что.

Двойственность реплики не укрылась от пожилого аристократа.

— Вы очень самонадеянны для столь юного аристократа, господин Иванов. Имея шаткое положение в обществе, малочисленную гвардию и герб в первом поколении, стоило бы осмотрительнее выбирать врагов.

— Зато мой Род не сокращается с такой скоростью, как ваш, Самуил Владимирович. Тенденции не в вашу пользу, как думаете?

— Время покажет, — процедил Раевский. — Но я вас предупредил. Продолжите в том же духе — и узнаете, что такое банкротство. Еще приползёте на коленях, чтобы прощение вымаливать.

— Самуил Владимирович, посмотрите в окно.

Пауза.

— И что там? — осторожно поинтересовался собеседник.

— Вы видите на приусадебном участке ползающего меня?

На сей раз пауза продлилась больше десяти ударов сердца.

— Не видите, — констатировал я. — Но оглядывайтесь почаще. Однажды вместо столбов под землю уйдёт ваш дом.

Ответить Раевский не успел — я положил трубку.

Разговор показался мне абсолютно бессмысленным с точки зрения военного искусства. Можешь победить — наноси удар первым и побеждай. Не можешь — копи силы и побеждай, но чуть позже. Либо ищи альтернативные пути, которые позволят достичь желаемого. Но безосновательно угрожать своему противнику… при этом даже не являясь главой Рода… Я был гораздо лучшего мнения о представителях современного дворянства.

Гамовы не звонили.

Константин Альбранд и эта черноволосая фурия Гессер-Гамова… Они меня тревожили в большей степени, чем Раевский. От этих противников можно ожидать любых неприятностей. Эти не предупреждают, но всегда что-то планируют.

— Допрыгался, — в дверях кабинета появилась Джан.

— А ты всё никак не научишься стучать? — улыбнулся я. И тут же, глядя на погрустневшее лицо девушки, исправился: — Шучу, солнышко. Тебе я всегда рад.

Набежавшая тень тут же рассеялась.

В руках морфистка держала конверт.

И мне этот конверт сразу не понравился. То ли по причине ярко выраженной официальности, то ли из-за наличия эмблемы инквизиции.

— Что это? — я с неприязнью покосился на письмо. — Господа в рясах решили выразить нам своё восхищение и что-нибудь подарить?

Девушка протянула конверт:

— Сам посмотри.

Конверт оказался запечатанным. Вот вам и легендарное женское любопытство! Я сделал гербовую бумагу проницаемой и без помощи ножа извлёк послание, которое мне отправили святоши.

Меня вызывали для дачи показаний в Московскую консисторию.

Всё.

Ни оснований, ни обвинений, ни каких-либо фактов для анализа. Подписано предстоятелем консистории отцом Тихомиром.

— Ехать нельзя, — уверенно заявила Джан, заглядывая мне через плечо.

Я это и сам понимал.

Но игнорировать подобные бумажки — тоже не вариант. Сегодня ты не явился для объяснений, а завтра на усадьбу обрушилась толпа людей в чёрном.

В документе указывалось, что у меня есть неделя.

— Хм, — я покрутил бумажку в руках.

Уверен, тут не обошлось без отца Иеронима.

— Что будешь делать? — с тревогой поинтересовалась Джан.

— Думать.

Первым делом я связался с Администратором, изложил суть проблемы и запросил консультацию с отцом Симеоном. Поговорить удалось ночью, в специально созданном конструкте. Джан сотворила точную копию приёмной инквизиторов в Туровской консистории. Шутку я оценил.

— А я предупреждал, — заявил Симеон, выглядывая в окно. — Ты в разработке. Они уже не отцепятся, шестерёнки завертелись. Ты хоть понимаешь, что наворотил в Стамбуле?

— У меня не было выбора.

— Всегда есть выбор, — глубокомысленно изрёк азиатский святоша. — Они терпеливо накапливают и систематизируют факты, пропускают через разные инстанции, передают всё более крутым дознатчикам. Инквизиторы никуда не спешат, но везде успевают. Слышал такое выражение?

— Я хочу знать, что у них на меня есть.

— Много чего, — буркнул Симеон, поворачиваясь ко мне лицом. — Финляндия, Расширитель, убийство одного из наших в Стамбуле, исчезновение важных следственных материалов, взлом Тайной Сети. Доказать ничего не могут, но все эти события так или иначе связаны с тобой.

— Они не могут обвинять людей бездоказательно.

— Поэтому тебя и пригласили в Москву.

— У них есть алгоритм для подобных ситуаций?

— Есть. Экзекутор за тебя не может взяться, это противозаконно. Но кто мешает провернуть всё неформально? Ты не телепат, вряд ли сможешь защититься от спеца третьего ранга. Я уж молчу про то, что у наших куча артефакторики на все случаи жизни. Пробиваются даже блоки, выставленные с помощью спецсредств. Обручи там разные, браслеты, обереги. Это всё детские игрушки по сравнению с арсеналом Супремы.

— Удалённое прикрытие?

— Не поможет, — покачал головой Симеон. — Все консистории оборудованы многоуровневыми системами, позволяющими перекрывать внешнее ментальное воздействие.

— Ты можешь выкрасть моё дело?

— Нет. И тебе не советую. Выводы из истории со Стамбулом сделаны, не сомневайся. Уровень допуска к информации о бароне Иванове повышен, появились дополнительные линии авторизации.

— Что будет, если не явлюсь?

— Тебя приведут.

Я лихорадочно просчитывал варианты.

Куда ни кинь — всюду клин.

— Последний вопрос. Известен дознатчик, к которому меня вызвали? И причастен ли к этому отец Иероним?

— Насколько мне известно, отец Иероним сейчас находится в Фазисе. Он в комиссии по открытию новой консистории, так что у него и без тебя забот хватает, — усмехнулся Симеон. — Сейчас оцениваются перспективы опорного пункта на Чёрном море.

— Что? — у меня глаза на лоб полезли. — Консистория — здесь?

— А чему ты удивляешься. Есть план, мы уже не первое десятилетие расширяемся. В империи, если хочешь знать, нехилый прирост населения. Супрема рассчитывает в обозримом будущем охватить все ключевые мегаполисы.

Раньше консистория была только в Турове, потом добавились представительства зла в Никополе и Москве. Даже Неваполис упыри пока обходили стороной. А тут — Фазис. Враги под самым боком.

— Даже не думай, — предупредил Симеон.

— Ты о чём?

— Сам знаешь. Не лезь в эти сферы, целее будешь.

Имя дознатчика я всё же получил.

Отец Донат.

Интересно, а небольшой (или внушительный) донат избавит меня от неприятного общения? Я слышал, некоторые вопросы в консисториях можно уладить подобным образом.

Благополучно проспав до самого утра, я отправился на пробежку.

Осенью природа Кавказа не менее прекрасна, чем летом или весной. Большинство растений продолжают оставаться зелёными, лютая августовская жара спадает. Кое-где осыпаются первые листья. Но так, по мелочи.

Шум ветра наводит на философские размышления.

А главное — озеро.

Лёгкая рябь, умиротворение…

То ли я хорошо выспался, то ли сумел выбросить из головы все посторонние мысли, но под конец пробежки нарисовалась идея. Нестандартная, совершенно безумная, но я за неё уцепился.

Идея прельщала своей элегантностью.

Чем дольше я всё это обдумывал, тем больше понимал, что такого от меня гарантированно не ждут.

За завтраком я поинтересовался у Джан:

— Слушай, а насколько защищены во сне обычные дознатчики? Вы с Яриком сумели вытащить из головы того типа коды доступа к Тайной Сети. Как насчёт внедрить что-нибудь весёленькое?

У Джан чуть не выпала вилка из пальцев.

— Внедрить?

Федя бросил Кефиру кусочек сардельки, и тот поймал лакомство на лету.

— Пусть отец Донат уснёт, — я неопределённо махнул рукой, — и увидит добрый сон. Затем он проснётся в уверенности, что накануне я с ним побеседовал и ответил на все его вопросы. И эти ответы удовлетворили консисторию.

— Ты издеваешься, — не поверила своим ушам морфистка.

— Нет. Ты уже проделывала похожие штуки. В самом начале нашего знакомства, помнишь? Сейчас всё сложнее, но у нас в гвардии есть боевой морфист. Распределите обязанности, проведите скоординированную атаку.

— Ух ты, — оценил мой замысел Федя.

— И я о том, — улыбаюсь и спокойно продолжаю поглощать яичницу с беконом. — Пусть эти ребята думают, что меня допросили. Пусть думают, что я — кристальной чистоты дворянин.

— Наверняка есть протоколы, — возразила Джан. — Любые допросы фиксируются. Если с тобой будет работать менталист, его показания тоже будут учтены.

— Отец Донат обладает телепатическим Даром, — пожимаю плечами. — У него высокая ступень посвящения. Думаю, он будет использовать артефакты, чтобы пробить мои блоки.

— Ты так спокойно об этом говоришь, — восхитилась Джан.

— Ну да. Мы не дойдём до блоков. Я вообще не появлюсь в консистории. А все протоколы инквизитор оформит задним числом. Потому что захочет это сделать и будет уверен в своей правоте.