Тень Аламута

ФАРРОХ ПРОЩАЕТСЯ С ГОРОДОМ

Всё на свете когда-нибудь кончается. Пришла пора покидать Манбидж. Да и то сказать: подзадержался Рошан. Раньше даже три ночи под одной крышей тяготили его, а тут — больше месяца прошло.

Халат, одеяло, горшочки с мазями. Книга — один из трактатов Ал-Кинди. Еды на несколько дней. Много брать не стоит. Странник, что хочет поклажей соперничать с верблюдом, умом соперничает с ишаком. Что еще?

Ах да… Самое главное. Рошан подошел к окну и распахнул его. Высунулся до половины наружу, стараясь рассмотреть напоследок город.

Шум праздничного Манбиджа оглушил его. Громко кричали дети, ревели ослы. Звенела медь в квартале чеканщиков. Зычные голоса водоносов обещали утоление жажды.

И самое главное: бездонное небо дышало весной. Наконец-то настоящей весной — без привкуса гари и смертоносной стали. В воздухе чувствовался аромат цветущих вишен.

Все долги розданы. Сабих, Керим, даже мерзавец Иса — все они стремительно уходили в прошлое, становясь персонажами легенды. Очередной легенды о Защитнике Городов. Что же гнетет его?

Любой человек, выпутывающийся из бед с помощью интуиции, в жизни сталкивается с множеством неудобств. Или ты доверяешь своему чутью или нет, и порой самое пустяковое действие становится невозможным — предчувствия не позволяют. Рошан не мог просто так взять и уйти. Ему требовалось уйти хорошо. А самое главное, он так и не решил, куда направиться. Путей виделось несколько. Можно было отправиться на юг в Иерусалим, а затем из Хайфы отплыть в Константинополь. В Тир тоже стоило заглянуть. А еще хотелось повидать Халеб и Антиохию. Неопределенность раздражала. Для человека, привыкшего к тому, что всё просто и ясно, такое богатство выбора представляло неодолимую проблему.

В дверь постучали.

— Да-да, — не оборачиваясь, бросил Рошан. — Входи, добрый человек.

Это был опрометчивый поступок. В дверь ввалилась куча тюков и свертков.

— Хвала Аллаху, господин, — донеслось из-под нее, — вы богаты! Манбиджцы шлют вам дары, благословение и привет.

— Благословение и им, Рашид, — вздохнул гебр. — Но куда мне столько? Еще день-другой, и я смогу открыть седельную лавку. А также чеканную, горшечную и Ормазд весть какую.

— Люди вас любят, уважаемый. Вы же Защитник Городов. А добрые дела должны вознаграждаться.

Добрые дела наказуемы.

Вернувшись в Манбидж и убедившись, что Тимурташа след простыл, Хасан решил выполнить свои обязательства. Двадцати тысяч в казне не нашлось, да Рошану они и не особо были нужны. Но, чтобы деньги не пропадали зря, он выторговал для горожан право два года не платить налоги.

Зороастризм требует от своих последователей добрых мыслей, слов и поступков. Вряд ли решение Фарроха было добрым. Конечно же, на его подарке кто-то нагрел руки. Кто-то разорился, кто-то проклял день, когда гебр пришел в город. А стены?.. А фонтаны и дороги?.. Их ведь надо чинить, а это всё деньги. Но что сделано, то сделано.

Так возникла новая легенда о Защитнике Городов. А в чем еще сила героя, как не в легендах?

Фарроху понесли дары. Ларцы с монетками, шелковые халаты, ковры, седла. Всё это мало походило на народное волеизъявление, скорее шишки города почуяли в гебре своего. Коль есть человек, распоряжающийся налогами, рассуждали они, с ним надо дружить. Очень просто.

— …А вот это кувшин оливкового масла от самомого Хасана. Можно я его здесь поставлю?

— Ставь. Что хоть… — Рошан повернул голову и закричал: — Эй! Эй! Куда? Я же здесь сплю!

— Ничего не знаю. Подарено.

Слуга сгреб в сторону постель Рошана, а на освободившееся место поставил чудовищного вида кувшин. Огромный. Титанический. В него, если постараться, можно было спрятать человека. Не очень большого… скажем так — невысокого, но куда Рошану столько масла?

— И что интересно, там внутри? — пожаловался здоровяк, утирая пот. — Чисто камней накидали. Может, заглянем внутрь?

С кувшином действительно что-то было не так. Из глубины исходил запашок друджа. Но Рошан решил иначе.

— Не стоит, — как можно беззаботней сказал он. — Лучше вскипяти самый большой чайник, какой найдешь. И принеси сюда.

— Чаю сварить? С печеньем, булочками? Халвой?

— Нет. Просто кипятка.

— Большой чайник кипятка? — здоровяк непонимающе хлопал ресницами. — Ладно. Внимание и повиновение, господин. А чайку я всё-таки принесу.

Когда Рашид ушел, гебр взял посох и принялся рассматривать кувшин. Горлышко его охватывало полотно, затканное золотым изречением из Корана. «Возьмите то, что Мы даровали вам, с силой и помните то, что там, — может быть, вы будете богобоязненны», — прочел Фаррох. Маловразумительно и витиевато… Совсем не свойственно Хасану. А если приглядеться, становилось ясно, что край тряпки колышется. Чуть-чуть, почти незаметно. Рошан постучал по выпуклому глиняному боку.

— Бом-бом, — запоздало отозвался кувшин. — То есть я хотел сказать — бульк.

— Бульк?

В дверь опять постучали.

— Входи, Хасан, — пригласил гебр. Он уже давно научился различать гостей по стуку. — Ты как раз вовремя. И ты, Марьям, входи.

— Мир и благословение тебе, Рошан!

В комнатушке стало тесно. Там и одному человеку было не развернуться, а когда пришли Марьям и Хасан, свободного пространства почти не осталось. В тесноте, что называется, да не в обиде.

— Мы это… мы тут тебе кое-что приготовили. Не откажи принять, Рошан. Эта сабля принадлежала моему деду.

— А этот пояс я сама всю ночь расшивала золотом и драгоценностями, — сообщила Марьям.

— Большое вам спасибо, — ответил Рошан. — Будьте дорогими гостями. Только скажите на милость, что я с этим делать буду?

— Как что? Пользоваться!

— Хасан, послушай. Я не умею драться сталью. Мой посох мне привычнее и роднее. Марьям, посмотри на мой халат. Это честная одежка путешественника, познавшая искры множества костров. Драная, штопаная, стираная-перестираная. Первый же стражник, что увидит на этом халате твой пояс, решит, что я его украл. Меня посадят в зиндан.

— Получается, мы ничего не можем тебе дать?

— Ну зачем же так? Хорошие сапоги, халат поновее… но не шелковый и без лишних узоров! — спешно добавил он.

Супруги переглянулись.

— Вот видишь! — радостно объявила Марьям. — А ты — не приму! не приму! Понял теперь?

Она хотела еще что-то добавить, но тут дверь распахнулась. Задом вошел Рашид; в одной руке он держал поднос с пиалами и блюдами со сластями, в другой — огромный медный чайник. Над носиком чайника курился парок.

— Вот, господин. А чайку я того… Вдруг гости захотят?

Оглянувшись и увидев Хасана, он чуть не выронил поднос:

— Простите, светлейший! И вы здесь? Вот чудо-то! Тогда принесу еще вашей любимой нуги.

— Да ты, Рошан, провидец, — проворчал Хасан, когда слуга ушел. — Но как ты знал, что мы будем… придем?

— Очень просто. Я ведь ухожу скоро. Разве могли вы отпустить меня, не попрощавшись?

— И то верно.

Да, прощание… Последнее чаепитие. Марьям торопилась разливать чай. Сгруженные у стен седла придавали комнате походный вид.

Между Рошаном и его гостями пролегла незримая черта. Хасану и Марьям предстояло остаться в Манбидже. Как-то уживаться с Имтисаль, Лямой и Айшей. Править городом. Что-то надо было делать с Исой, сидящим в подземелье. Рошана же ждала дорога.

С жаркими переходами и холодными ночевками. Драками, засадами и приключениями.

— Ну вот, Рошан, — неловко произнес Хасан. — Вот всё и кончилось. А знаешь, я всё равно рад, что так вышло. Я, может, детям буду рассказывать, что видел Защитника Городов.

— И внукам, — улыбаясь добавила Марьям. — У нас будет много внуков.

— Да, и внукам, — лицо правителя сделалось беспокойным. Он рыскал взглядом по комнате, словно ища, что бы сказать такое, чтобы скрыть неловкость. — Рошан! Какой удивительный кувшин! Аллах превеликий, а что в нем?

— Тебе лучше знать. Ведь это ты мне его подарил.

— Я? Не помню. Вернее, помню: я тебе его не дарил.

— Ну, значит, это неправильный кувшин. И мы будем бросать в него кости, объедки и разный мусор. А для начала…

Он поднял с пола принесенный Рашидом чайник. Стянул с горлышка кувшина тряпку и плеснул внутрь кипятка. Стены содрогнулись от дикого вопля.

— Что за чудо. Кричаший кувшин? А ну-ка еще!

— Не надо! — взмолился голос из кувшина. — О Рошан, не убивай меня! Клянусь, я скажу всё!

— Кто ты?

— Я — ассасин, посланец Габриэля. Сжалься, Рошан! У меня не было намерения причинять тебе вред.

— Ассасины в моем дворце? — Хасан нахмурился. — Эй, стража! Немедленно сюда!

— Не торопись, Хасан. Сначала узнаем, что ему надо. — Рошан покачал в руке чайник. — Эй, ассасин! Если не убивать, то зачем ты пришел? — спросил он.

— Габриэль хочет с тобой поговорить. Ты не раз становился на нашем пути. Ты не дал нам захватить город. Ты спасал отверженных, которых ас-Саббах притворил к смерти. Не пора ли закончить это глупое противостояние?

— Что, ассасины так быстро сдаются?

— Нет, но мы могли бы стать союзниками. Религия, которую ты исповедуешь, во многом схожа с нашей. Просто мы подходим к ней с разных сторон.

— Так-так. И чего же хочет Габриэль?

— Он предлагает встретиться в Антиохии. Там вы окажетесь в равных условиях. Франкам нет дела до защитника Городов, и никто не станет на тебя охотиться. Да и моему господину тоже спокойнее. Красивый город, в котором ни у кого не будет преимущества.

— Я согласен. Когда же мы встретимся? И где я найду Габриэля?

— Встреча состоится не позднее чем через неделю. Времени осталось мало. А найти Габриэля просто — он будет ждать тебя в…

Договорить ассасин не успел. В комнату ворвались стражники. Если до того в ней было тесно, как орехам в мешке, то стало, как семечкам в корзинке. Засверкали сабли. Воздух сгустился, словно грозовая туча.

— Где ассасин?! — заорал Сабих. — Я снесу ему голову!

— Стой! — закричал Рошан.

Но было поздно. Меч обрушился на глиняный бок кувшина. Фонтаном разлетелись черепки.

— О Сабих, как ты поторопился! — схватился за голову Хасан. — Как ты поспешил! Шайтан подтолкнул твою руку.

Рошан склонился над трупом ассасина. Как ни страшно было Марьям, но любопытство пересилило. Она заглянула через плечо гебра:

— О Аллах! Это же Зейд!

И действительно: в кувшине прятался лекарь Балака. Удар Сабиха был очень силен. Коротышку пригвоздило к стене, как жука булавкой.

Как же найти Габриэля? Хорошо хоть, теперь Рошан знал, куда отправляться.

Его ждала Антиохия.