Тень

Глава 28 Навстречу опасности

Деревня, которую Гобб когда-то называл своим домом, опустела, все запасы были разграблены. Не было никакой возможности угадать, куда ушли местные и почему. Судя по следам, они одновременно кинулись в разные стороны. Почти все шкафы и кладовые опустели. Жалкие остатки тут же очутились в его заплечном мешке.

Полувеликан вышел из старой мастерской Болда с кое-какими пожитками Инженера и добрался до места, где его ждали Сиель и Зоркий Глаз в волчьем обличье. Болд сидел на корточках, ковыряясь в грязи и периодически с жадностью чем-то чавкая.

— Я велела ему прекратить, — произнесла Сиель, — но он, похоже, мне не доверяет.

Гобб поднял Болда и зажал под мышкой, и они все двинулись следом за волком, который выбирал дорогу, доверяясь нюху. Зоркий Глаз вел их на восток, к Тантону.

Ночью повисла тишина, густая, напряженная, словно мрак по обеим сторонам дороги наполнился сотнями наблюдающих за путниками глаз. То и дело Гобб поднимал повыше кусок светокамня, зачарованный для него Незнакомкой, который начинал сиять ярче, если его сжать покрепче. Его лучи приподнимали вуаль тьмы, открывая придорожные поля, на которые никогда не ступала нога человека. Как и в любом другом месте, мимо которого проходили солдаты, на эту землю во время войны проливалась кровь. Сиель начала подозревать, что война, видимо, естественное стремление человечества, не какое-то отклонение, а самая что ни на есть норма, единственное устремление в жизни — на забаву Доблести или какого-нибудь другого бога. Отклонением был как раз мир, мрачно решила она, который успевает за несколько лет взрастить и вскормить людей жалкими и редкими поскребышами, оставшимися на страницах истории, чтобы они смогли взяться за оружие, когда возникнет необходимость.

На дорогах, в сторожках, придорожных магазинах и сарайчиках — везде было пусто. Даже сигнальные башни стояли заброшенными. Сюда тоже докатились слухи о войне, а местные почти никогда не видели ее, и одна мысль о сражениях и крови заставила их обратиться в бегство. И действительно, как раз перед уходом Зоркий Глаз говорил Гоббу, что чувствует ее приближение. Огромная армия солдат замка двинулась на юг, армия, сплошь состоявшая из людей, не соблюдавших заветов Доблести. То и дело раздавались пронзительные крики боевых магов, круживших в облаках, хотя сами твари упорно не показывались. Трудно было сказать, кружила ли над ними часть той стаи, которую разогнал дракон, или же сюда прислали новых в помощь войску.

Зоркий Глаз трусил впереди; его белая шкура призрачно блестела между деревьями. Он то и дело втягивал носом воздух и поскуливал от страха. Болд, зажатый под мышкой у полувеликана, бормотал себе под нос какую-то чушь. Сиель обнаружила, что задыхается в этой тишине.

— Интересно, куда они все направились, — произнесла она, думая о деревенских жителях и той мирной жизни, которой совсем недавно завидовала.

Она ощутила горькое облегчение при мысли, что теперь нет даже возможности жить так же.

Порой в северном небе проскальзывали оттенки алого, но вуаль, скрывающая границу, пока не развеялась.

— Старый Кошмар по-прежнему стоит на страже у ворот, — произнес Гобб. — Только что видел, как он помчался на запад. Он быстро движется. Не дает каменным перейти границу. Наверное, эта чушь про Маятник все-таки была правдой. Хотя, если честно, я так ничего и не понял.

— В структуре каждого объекта есть приписываемая ему ценность, придурок! — зарычал Болд, брызгая слюной. — Ценность или вес. Вес или весомость. Весомость или значение мощности. У всего! Человек стоит миллиона букашек!

— Болд…

— Нет, ты будешь слушать! Я открываю секреты! Обе половины по общему значению мощности равны, а эффект вакуума происходит, если значение мощности заимствуется…

— Да, ну что ж, видимо, ты умнее меня, — произнес Гобб, перебросив изрыгающего проклятия Инженера под другую руку. — А теперь помолчи, слышишь, как волк рычит? Он пытается заставить тебя заткнуться.

Зоркий Глаз помедлил, повернувшись к югу. Низкое рычание наполнилось яростью.

Сиель сняла лук с плеча, вглядываясь в кусты, росшие на склоне холма, круто уходящего вниз по правую сторону дороги. Она ничего не видела в темноте — и не слышала.

— В чем дело? — спросила она волка. — Ты рычишь, чтобы отпугнуть что-то, но вместо этого можешь привлечь к нам его внимание! Замолчи сейчас же!

Зоркий Глаз тихо заскулил, нерешительно поглядывая то на нее, то на дорогу.

— Если ты почуял более безопасную тропу, то выбери ее, — произнесла девушка, похлопав волка по боку и не зная, действительно ли он понимает ее слова. — Мы пойдем следом. Если опасность повсюду, значит, от судьбы не убежишь, и мы встретим ее достойно, как и подобает воинам.

Волк тяжело вздохнул, но потрусил так быстро, что они едва не потеряли его из виду.

— Что его обеспокоило? — недоуменно спросил Гобб.

— Можешь выбрать любую угрозу, которая придет тебе в голову, — устало отозвалась Сиель. — Давно уже лук не казался мне таким бесполезным.

— Если это снова тот дракон, вряд ли я смогу что-то сделать с ним. Даже с маленьким, — признался полувеликан.

«Если это действительно снова тот дракон, то вряд ли его заинтересует кто-то из нас», — с содроганием подумала Сиель.

— И вообще, что это за звук такой? — наморщил лоб Гобб. — Может, именно он обеспокоил волка.

— Я лично слышу только наши шаги. С чем можешь сравнить?

— Похоже на то, как скрипит ветка, когда ее сгибаешь. Скрипит, трескается — такие деревянные стоны. Вот на что это похоже.

— Я ничего не слышу.

— Зато волк слышит. И ему это не нравится.

Гобб убрал зачарованный светокамень — ни к чему было привлекать его сиянием внимание неизвестных врагов. Дорога была вполне ровной, потускневшие лучи небесного свода кое-как разгоняли мрак, позволяя, по крайней мере, не спотыкаться на каждом шагу. Сиель чувствовала, как начинают уставать ноги, отвыкшие от быстрой ходьбы, а путники не сбавляли скорость уже битый час. Она по-прежнему ничего не слышала, кроме шуршания и топота их шагов по дороге, да Болд иногда принимался что-то бормотать себе под нос. Волк продолжал скулить, то и дело порываясь перейти на бег и гневно оборачиваясь, недовольный медлительными (с его точки зрения) спутниками.

Равнины по обе стороны были совершенно плоскими, как два блюда. То и дело виднелись далекие костры, вокруг которых сидели, скорее всего, торговцы из караванов, направляющихся из края Отверженных в Высокие Скалы или Тантон, последние города, еще сохранившие свою независимость. При виде караванов почему-то стало легче на душе — путники, наверное, сидят сейчас вокруг костра, привязав животных неподалеку, готовые защититься от разбойников. Ветер доносил запах дыма. Как приятно было бы направиться сейчас к одному из этих костров и выпросить убежища на ночь — и выспаться наконец под надежной охраной.

— Огонь слишком велик, — пробормотал Гобб, когда Зоркий Глаз снова замер перед ними и зарычал. — Смотрите! Это горят повозки!

Издалека через равнину донеслись крики. Судя по всему, где-то во мраке шел нешуточный бой. Шерсть на загривке волка встала дыбом. Он пригнулся, тихо, но яростно рыча.

Сиель напряженно вглядывалась в тьму. Вдали она разобрала странный силуэт, и впрямь напоминавший полыхающую повозку. Сиель выхватила стрелу из колчана, гадая, в кого предстоит стрелять. Неужели армия замка уже добралась до этих мест? Или же это люди Блейна напали на торговцев?

Гобб, закряхтев, словно досадуя на свою забывчивость, снова вытащил светокамень из мешка и сильно сжал его. Тот моментально разгорелся, словно выплевывая свет, расталкивавший тени и отгонявший тьму от дороги и равнин.

Странники одновременно отпрянули. В опасной близости от дороги стояло нечто, что Сиель могла бы принять за обгоревшее дерево, если бы ни разу не видела Мучителей. Каменно-серая кожа твари блестела в свете камня; его выпученные каменистые глаза посмотрели вниз с высоты, вдвое превышающей ее собственный рост. Грива — густая поросль острых иголок — протяжно зазвенела.

Зоркий Глаз забежал за спину твари, рыча и подвывая, словно пытаясь отвлечь ее внимание на себя. Удивительно плавным и медленным движением Мучитель повернул голову и взглянул на волка; застывшие члены, словно из обожженной глины, заскрипели. Стрела, выпущенная девушкой, ударилась о грудь существа и упала, сломанная — с тем же успехом можно было пытаться вонзить ее в каменную стену. Забыв о волке, Мучитель повернулся к ней. Сиель застыла под этим взглядом, парализованная ужасом.

Позже, вспоминая этот момент, девушка была убеждена, что мгновение, когда она стояла и смотрела в глаза этой твари, растянулось на целую вечность. Пока Мучитель разглядывал ее, она пристально всматривалась в его глаза, изучая невыразительное лицо, пытаясь отыскать хоть что-то, что можно прочесть и понять. Она бы поняла, если бы увидела животное, желающее сожрать ее, или насильника, жаждущего ее тела, или боевого мага, тупо исполняющего приказ, ценности которого не понимает, или солдата вражеской армии, обнажающего оружие. Все это было бы ей понятно. Но данную тварь разгадать было невозможно. Она поняла одно: в сердце Мучителя горело некое чувство, но оно было совершенно чужеродным.

Ей показалось, что в тот растянутый момент, пока она пыталась понять этот чужой, невозможный ужас, она лишилась всякой способности мыслить и у нее возникло ощущение, что ничто больше не является настоящим, особенно она сама. Девушка по имени Сиель стала ничем, абстрактным явлением, существующим условно. Ей, уменьшенной до полной незначительности, оставалось надеяться только на то, что это существо притянет ее к себе, и шипы и когти разорвут жалкое тело на части.

Странный «чпок» — и Мучителю сорвало часть головы. Гобб схватил одно из ружей Болда и опустился на одно колено. Он поспешно вложил в дуло еще один заостренный камень.

Тело Мучителя повернулось к нему, нелепо взмахивая руками, словно исполняя некий сюрреалистический изящный танец. Сиель наблюдала за ним, открыв рот, вернувшись в реальность, лишь когда полувеликан схватил ее и поднял в воздух.

Волк коротко взвыл и побежал. Гобб последовал за ним, крепко держа Сиель и Болда под мышками, ширина шага позволяла ему держать темп зверя без особой сложности, хотя дыхание тут же сбилось. Сиель осталось только наблюдать за тем, как мимо плывут поля у обочины, пока мир содрогался под топотом полувеликана. На фоне далекого огня прорисовывались темные силуэты, хотя лучнице казалось, что большинство из них лишь плод ее воображения. Перед глазами по-прежнему стояло это каменное лицо, напряженно всматривающееся в ее собственное, и ей отчаянно хотелось понять, о чем думают Мучители, что чувствуют. Та тварь не ненавидела свою возможную жертву, ей было безразлично, собиралась девушка убить ее или нет. В этом Сиель была совершенно уверена.

Они мчались дальше в темноту. Когда забрезжил утренний свет, пронзив тьму кроваво-красными лучами, Гобб споткнулся, окончательно утомленный ночным бегом. И все же он упрямо держался наравне с Зорким Глазом, который теперь свернул с дороги, миновав ферму, где на крыльце собралась вся семья с арбалетами и факелами. Они наблюдали за двумя Мучителями, бродившими по их земле в отдалении, не обратив особого внимания на странную группу.

Зоркий Глаз взвизгнул и рванулся прочь по полям быстрее, чем когда-либо. Сиель еще не видела, чтобы он так бегал. Гобб согнулся пополам, пыхтя, хватая ртом воздух. Она освободилась от его хватки. По другую вершину холма девушка увидела восьмерых всадников, ведущих столько же запасных коней. На них были цвета Тантона — алый с золотым и Высоких Скал — золотой, взятый после того, как этот город покорили много лет назад. Это оскорбление не стерлось из памяти жителей. Сиель прекрасно знала, что во главе отряда с перевязанной рукой стоял Таук Сильный.

При виде поврежденной руки в ее сердце возродилась надежда — вот наконец перед ней лидер, способный и готовый сражаться, рискнуть своей бесценной тушкой, отважиться на такое путешествие. Некоторые из сопровождающих мэра заметили странную группу и подали условные сигналы: «Подойдите, если вы друзья, бегите, пока можете, если нет, мы не ищем бессмысленной схватки с вами и не станем преследовать». Сиель ответила на том же языке жестов: «Мы — друзья, не бойтесь волка».

Люди с интересом наблюдали за тем, как к ним приближается огромный волк, продолжавший скулить лишь для того, чтобы показать: рычать и кидаться на них он не собирается. На безопасном расстоянии от их лошадей Зоркий Глаз улегся на землю и начал менять облик, извиваясь, подергиваясь, конвульсивно содрогаясь всем телом, роняя клочья шерсти, ломая кости. К тому времени как Сиель и Гобб медленно миновали вершину холма и присоединились к остальным, на земле уже лежал человек.

— Помолчи пока, Болд, — велел Гобб.

Тот послушался, тут же свернувшись клубочком в траве и захрапев.

— Вот это зрелище, — весело произнес Таук, хотя на лицах его сопровождающих отражалась только бесконечная усталость и боль от полученных ран. — Полувеликан, воительница, Инженер и очень странный волк размером с доброго коня.

— Это Зоркий Глаз, мэр, — произнесла Сиель. — Маг, служащий совету мэров.

— Это имя мне знакомо. Я уже встречался с ним. Никто, правда, не упоминал о том, что Зоркий Глаз способен менять облик, — ответил Таук Сильный. — Я искренне рад тому, что вы пережили эту ночь. Мы думали, что нам пришел конец. Мы сидели и спокойно пели песни — а в следующий миг оказались окружены ужасными созданиями. Приветствую тебя, Сиель.

Девушка удивленно моргнула — она встречалась с Тауком лишь однажды, получая инструкции от совета мэров в ту ночь, когда ее попросили присоединиться к совету. Она не знала тогда, что он обратил на нее внимание, не говоря уже о том, чтобы запомнить ее имя и лицо. Лучница низко поклонилась.

Зоркий Глаз, завершив превращение, поднялся на ноги. Он заметно исхудал, изголодался и традиционно остался без одежды. Маг покачнулся, затем низко поклонился мэру — хотя Сиель успела заметить презрительную гримасу на его лице, а потом его звучно вырвало.

Мэр произнес:

— Зоркий Глаз, я рад, что ты отыскал меня. Ты, видимо, знаешь многое о тех демонических созданиях, которые появились здесь под покровом ночи. Скажи, это действительно начало того, о чем мы все подумали — нападение из-за Конца Света? Или же они посланы сюда более знакомым нам врагом?

Зоркий Глаз долго обдумывал этот вопрос, а затем неожиданно звонко расхохотался. Люди, стоявшие по обе стороны от мэра, вопросительно переглянулись. Таук разозлился.

— Я потерял сегодня ночью отборных людей, лучших солдат, среди которых было много моих друзей. Мне это не кажется смешным. Где пилигрим?

Сиель, тоже оскорбленная хохотом Зоркого Глаза, который, казалось, не собирался успокаиваться, поспешно произнесла:

— Пилигрим оставил нас, мэр. Улетел прочь на дрейке вместе с Азиель, дочерью By.

С лица мэра спали все краски.

— В вашей власти была дочь Ву?! Я вижу, рассказ будет длинным. Куда они отправились и почему?

— У них не было времени, чтобы рассказать нам, — произнесла Сиель.

— В таком случае они забрали с собой нашу единственную надежду, — произнес всадник по левую руку Таука. — И мы напрасно мчались в эту страшную ночь.

По-прежнему обнаженный Зоркий Глаз преспокойно сел, скрестив ноги, на землю поверх сброшенной волчьей шерсти. Он вытер с глаз слезы и наконец смог заговорить:

— Я многое почуял этой ночью. Ветер говорит мне, что с севера приближается огромная сила — сейчас она пересекает Великую Разделительную Дорогу. Они еще далеко, но скоро будут здесь. Их цель — захватить твой город, Таук Сильный. А затем, разумеется, Высокие Скалы. У них есть катапульты, осадные башни, баллисты. Боевые маги будут с ними.

— Эти твари не на многое сгодятся в нашем городе, — возразил один из сопровождающих мэра. — Там слишком мало магии.

— Они смогут по-прежнему убивать когтями и зубами и продолжат плести заклинания, даже если любое из них способно принести магу смерть. Армия такого рода не поднималась под знамена, чтобы сеять смерть, со времен Войны, Разорвавшей Мир. Но теперь смертей будет куда меньше, потому что у вас попросту не хватит сил, чтобы оказать сопротивление. Они собираются сжечь и отравить землю под вашими стенами, где разбиты фермы и огороды. Пункта «Оккупировать город» в их инструкциях нет. Всех ваших людей убьют, их тела побросают в общие ямы. Вскоре авангард уже будет у ваших стен, испытывая их на прочность. Остальные будут пока ждать в отдалении.

Мужчины слушали эту речь молча, злясь все сильнее и сильнее, к вящему злорадству Зоркого Глаза, которое он даже не попытался скрыть. Однако на лице Таука по-прежнему не отражалось никаких чувств.

— Тем временем с юга идет смерть, — продолжал Зоркий Глаз. — У нее нет цели и избранного врага. Однако она движется на север. Вы понимаете, о чем я? То, что мы видели и пережили этой ночью, — лишь верхушка айсберга! Вы знаете о людях Стратега Блейна? Бунтовщиках, которых он отправил охранять Конец Света?

— Знаю, — хладнокровно отозвался мэр.

— Более десяти тысяч солдат. Те Мучители, которых мы встретили, — это они! Мы узнали, что представляют собой мерзкие твари — это люди, измененные отравленным воздухом Южного Левааля или воздухом, который становится ядом, смешиваясь с нашим. Огромное облако его не так давно пересекло границу. Разумеется, не все люди Блейна изменились, однако большая их часть. Несколько тысяч! Больше Мучителей, чем те, что в свое время захватили Эльвури! Входил ли этот милый пункт в планы Блейна? Об этом я не знаю. Однако такой поворот совершенно точно не входил в планы Архимага.

— Ликуй, Таук везучий! Тебе придется лишь победить авангард войска замка. Они, скорее всего, избежали наплыва Мучителей, и, я полагаю, твоему городу также это удастся. Однако главная армия уже на подходе, она отстает от передового отряда не больше чем на два дня. Им повезет куда меньше. К тому же Мучители — новый враг, с которым они не привыкли сражаться. Баллисты, мечи и стрелы вряд ли помогут им.

Сердце Сиель бешено забилось, словно поняв то, что пока не укладывалось в голове. Мужчины заговорили одновременно, перебивая друг друга.

— Ты хочешь сказать… — начал один.

— Я смеялся от нежданной радости, от облегчения, — произнес Зоркий Глаз, опускаясь на спину и закидывая ногу на ногу. — Это очень странный мир. В одно мгновение — заметьте, лишь на мгновение — ты вдруг не обречен. Однако еще остается бой с авангардом армии, который будет серьезным испытанием. Просите помощи у Высоких Скал, и как можно быстрее! Вы должны одержать победу, ибо замок вскоре лишится большей части своих сил, как Архимаг и планировал. Однако он полагал, что это произойдет после того, как все Вольные города падут, оставив после себя лишь руины и пепел, а все их жители погибнут!

— Тогда мы победим, — скептически произнес один из всадников.

— Нет, — произнес Зоркий Глаз, резким движением садясь. Казалось, он внезапно протрезвел. — Вы переживете лишь одну угрозу. Вы получите земли, полные смерти, и чужой мир к югу от своего дома, о котором мы ничего не знаем. Вы ближе всех к границе. By пока остается на троне, быстро превращаясь в бога. Ему не понадобятся ни армии, ни люди, и остается только надеяться, что после перемены он утратит к вам всякий интерес. Что еще хуже, драконы вот-вот вырвутся из своих небесных темниц, а они желают смерти всем нам. Вам не доведется познать мирную жизнь еще очень долго — если это время вообще настанет. Ибо Маятник качнулся. Вы, возможно, не знаете, что означают эти слова, но я сомневаюсь, что способен объяснить вам их смысл.

Если бы Зоркий Глаз хотел истребить последнюю искру веры в лучшее в этих людях, то ни одно заклинание не справилось бы с этой задачей быстрее, чем его короткая речь.

— Будет ли новое облако яда? — тихо Спросил Таук.

— Кто знает? Простите мне мой смех, мэр, и мгновение, на которое я поддался радости и надежде. Оно было первым за очень, очень долгий срок.

— Ты, разумеется, прощен. — Мэр какое-то время смотрел в никуда, напряженно размышляя. — У меня есть вопрос. Ты знаком с заклинанием, которое повторяет твое имя?

Сиель заметила, как на лице оборотня мелькнула тень раздражения. Маги не любят, когда их просят сплести заклинание, даже если это их друзья, союзники или командиры. Он ответил:

— Мне известна лишь одна версия.

— Я понимаю, что произносить его лучше всего на возвышенности. Отведи меня в соответствующее место и сплети для меня. Окажи мне эту любезность.

— Если ты просишь меня взглянуть на юг, за границу, то этого я не сделаю! Куда более великий маг, чем я, уже поплатился за свое любопытство…

— Успокойся, об этом я тебя не прошу. Я сам хочу посмотреть на неизвестные земли. Ты сможешь набросить чары на меня?

Зоркий Глаз сплюнул.

— Ничто не доставит мне большего удовольствия, — сердито бросил он.

— Прошу прощения, мэр. У вас есть Инженеры? — спросил Гобб, которому уже давно не терпелось ввернуть словечко.

— Есть, как тебе, должно быть, известно. Тот, что спит сейчас, один из наших, если только он не заполучил свой наряд неким иным способом. Его одежда была пошита в нашем городе.

— Его происхождение должна открыть татуировка на пятке, — вспомнил один из сопровождающих.

— Он ваш. Однако вы, возможно, обрадуетесь, узнав, что его на время одолжила деревня, в которой жил я сам, — произнес Гобб, подняв в воздух одно из ружей Болда. — На том поле были два чудовища, вон там. Эти ваши Мучители. У вас есть время для небольшой демонстрации того, как работает это оружие?

Таук произнес:

— Сейчас у нас нет времени на это, и мы не станем без нужды приближаться к этим тварям. Я должен своими глазами убедиться в том, о чем говорил маг.

— Ну разумеется, — с издевательским поклоном бросил оборотень.

— Не ищи в моих словах оскорбления, добрый маг, — произнес Таук. — Однако волчий нюх не может быть основанием для весьма серьезных решений, которые мне предстоит принять. Я должен увидеть, как обстоят дела, собственными глазами, если перемены и впрямь свершились. Тогда, возможно, я через какое-то время буду смеяться вместе с тобой.

Они проехали еще с полмили к востоку, пока не оказались на подходящем холме, а затем увидели чуть поодаль еще один, гораздо выше, и направились к нему, к вящей ярости Зоркого Глаза. Он и Сиель с радостью вскочили в седла, однако сопровождающим не было особого дела до Гобба, который тащился за отрядом, неся под мышкой Инженера. На крутых извилистых тропах, проходивших по папоротниковым зарослям, Мучителей им не встретилось.

Пока они ехали, Сиель все пыталась освободить свое сознание от взгляда Мучителя, пристально смотрящего на нее. Что он видел? Врага? Жертву? Сможет ли какой-то другой маг счастливого случая однажды посмотреть в будущее и увидеть покачивающееся с нездешней грацией тело, услышать звон игл и долго потом гадать о том же?..

Они неохотно спешились, привязали лошадей к пенькам, оставшимся от некогда раскидистых деревьев, и стали карабкаться наверх по давно забытой тропе, продираясь через густые заросли, пока не оказались на открытой вершине.

— Готов? — спросил Таук.

— Куда вам будет угодно посмотреть? — раздраженно поинтересовался Зоркий Глаз.

— На землю вокруг, так далеко, насколько это возможно. На меня однажды накладывали подобное заклинание. Я прозрел на многие мили, однако маг поджарился заживо. Я несколько недель потом не мог смотреть на мясо.

Мужчины рассмеялись.

Зоркий Глаз стиснул зубы.

— Наверное, это был очень глупый маг, раз он не знал о собственных границах и рамках. Я слышал похожую басню, только в ней маг нечаянно поджарил тех, на кого накладывал заклятие. Такое случается. Какая жалость.

— Мэр не хотел проявить неуважение, добрый маг…

— Заткнись! Все в середину. Моя версия заклинания накладывается не на человека, а на небольшую территорию, поэтому достанется и некоторым из вас. Некогда это было заклятие охоты, используемое для того, чтобы повлиять на зрение опасных животных, не дать им подобраться близко к деревне. Его использовали племена. Мои люди изменили его, сделав более полезным. Я буду слеп. Все вы станете обладателями «зоркого глаза». Во время заклятия со мной можно разговаривать, но прикасаться нельзя. Если почувствуете боль, отойдите подальше и не открывайте глаза до тех пор, пока мы не закончим. — Он окинул холм бдительным взглядом. Не было никаких признаков недавнего присутствия человека, тропа успела совершенно зарасти. — Меня беспокоит только одно — это место небезопасно. Один из вас должен остаться на страже. Идите! Мы вскоре ослепнем и не будем способны видеть, что происходит поблизости. Ладно, хватит болтать, я начинаю плести заклинание. Закройте глаза.

Пару минут он напряженно принюхивался, выжидая, пока в воздухе не попадутся нужные компоненты, а затем закатил глаза. Зоркий Глаз начал тихо бормотать слова забытого племенного языка, сделавшие заклятие больше похожим на песню; его глубокий, гулкий голос было приятно слушать. Вместе с Тауком и Сиель вокруг него сгрудились семеро мужчин мэра, все насквозь пропахли дорогой. Сиель остро чувствовала близость мэра. Она надеялась на миг ощутить его прикосновение, мечтала о нем, даже если оно будет случайным. Долгая жизнь в дороге имела еще один побочный эффект, превращая путешественника в озабоченного идиота. Сиель почувствовала, что и остальные мужчины встали куда ближе к ней, чем было нужно, то и дело она ощущала прикосновение руки или локтя к бедру или ягодицам. Но именно сейчас девушка была этому даже рада.

Вскоре голос Зоркого Глаза уже вливался непосредственно в ее сознание, и это оказалось очень приятным, несмотря на внезапно вспыхнувшее желание убраться подальше. Так продолжалось еще какое-то время, словно низкий тембр воздействовал на какую-то ключевую точку, а затем внезапно холм отодвинулся, остался далеко внизу, а потом и вовсе исчез под невнятные возгласы и восклицания мужчин.

Откуда-то свысока они увидели землю, по которой только что проехали; по дорогам сновали редкие путешественники и повозки. На обочинах тут и там виднелись темные точки — Мучители, некоторые двигались куда-то, другие стояли совершенно неподвижно.

— Отнеси нас подальше в поля, если сможешь, — попросил Таук. — Слышишь меня, маг?

— Он не может ответить, но все слышит, — откликнулась Сиель.

Под ними с ужасающей скоростью проносилась местность, по которой они ехали ночью, дорога рекой вилась внизу. Здесь было куда больше брошенных повозок, большинство которых превратилось в обугленные, дымящиеся каркасы, товары были раскиданы по полям, вповалку лежали изуродованные тела. Здесь Мучителей не было, если не считать редких трупов, разломанных на части.

Когда их взоры достигли Великой Разделительной Дороги и проследовали по ней на многие мили к северу, мэр Таук сделал резкий вдох. Сюда шла орда Мучителей, некогда бывшая взбунтовавшимися солдатами Блейна. Каждый с такой высоты казался лишь темной точкой, поэтому все вместе они походили на ползущих насекомых-кровососов, вызывая самое настоящее омерзение.

— Что заставляет их двигаться вперед? — спросил один из мужчин. — Чьему приказу они подчиняются?

— Ничьему. Это дикие создания, не способные мыслить, — отозвался другой.

— И все же взгляните, они движутся строго на север, словно у них есть какое-то задание, миссия, словно они выполняют приказ. А те, что замерли неподвижно, просто отвлеклись.

— Кошмар! — произнесла Сиель, внезапно прозрев. — Это наверняка он! Или другая богиня, охраняющая Конец Света, Мудрость!

— Почему ты так решила? — спросил Таук.

— Боги дежурят там, не давая никому из нашего мира пересекать границу! — возбужденно пояснила она. — Блейн объяснял нам, в чем дело. Боги, наверное, сумели каким-то образом воздействовать на сознание этих тварей и заставили их бежать на север, прочь от границы, чтобы им и в голову не пришло ее пересечь!

— Но ведь ни ты, ни Блейн не способны действительно понять замыслы богов, — произнес мэр. — Однако, как бы то ни было, права ты или ошибаешься…

— Возвращайтесь! — завопил мужчина, оставшийся на страже. — Опасность! Возвращайтесь!

Зоркий Глаз прекратил плести заклинание. Какое-то время мир бестолково вращался вокруг них, а затем появилось ужасное ощущение, словно они падают с огромной высоты, хотя ноги при этом твердо стояли на земле. Каждый «приземлившийся» не удержался на ногах, и они все рухнули вповалку на траву. Мужчина, стоявший на страже, умолк.

Когда зрение наконец вернулось к ним, они увидели, что Зоркий Глаз с бешеной скоростью бросает камни во что-то на заросшей тропе за их спинами. Сиель первой поднялась на ноги и невольно попятилась при виде Мучителя, который грациозными, выверенными движениями разрывал на части их охранника. Полосы кожи и капли крови вкупе с изящными жестами рук сделали его похожим на композитора, сочинявшего музыку, которую может слышать лишь он один. Камни отскакивали от его шкуры, не причиняя ни малейшего вреда.

— Хватит швыряться, сражайся с ним! — воскликнул один из мужчин, с трудом поднимаясь на ноги.

— Я не собираюсь разбрасываться боевыми заклинаниями! — прорычал Зоркий Глаз. — Это битва вашего мэра. Мы здесь вопреки моему желанию, и я не намерен поджариться заживо просто так.

Четверо сопровождающих Таука обнажили оружие. Они поколебались, не решаясь напасть, поскольку слышали о том, что мечом редко удавалось проткнуть шкуру такой твари. Один из них бросил:

— Лучше сделай что-нибудь, маг, иначе перспектива поджариться мигом покажется тебе не такой уж неприятной.

Поблизости раздался треск, и через занавесь папоротников ниже по тропе продрался Гобб, держа в руке одно из ружей Болда.

— Какие вы молодцы, ушли без меня, — бросил он.

Полувеликан опустился на одно колено, прицелился и выстрелил, но заостренный камень прошел над головой Мучителя, потерявшись на поляне. Он поспешно вложил следующий снаряд в дуло ружья, снова прицелился — и просвистевший камень ударился прямо в грудь твари. Раздался хруст, и в шкуре существа появилась огромная дыра.

Мучитель на мгновение замер, а затем продолжил играть с полумертвым человеком, словно не понимая, что только что получил серьезные повреждения. Другие мужчины наконец отважились броситься на него. Однако их мечи со звоном отскакивали от твердой, блестящей шкуры, оставляя на ней в лучшем случае царапины. Самый крупный из них размахнулся тяжелым двуручным мечом и мощным ударом отрубил твари одну ногу.

Мучитель накренился, вдруг потеряв равновесие. Но не упал, а красиво размахнулся, потянувшись к человеку, лишившему его ноги. Мужчина покорно упал в его раскрытые руки.

— Всем лечь! — заорала Сиель. — И не подниматься! Вы мешаете полувеликану!

Но они не послушались. Гобб выжидал столько, сколько смел, а затем рискнул выстрелить вновь. Часть головы мучителя отломилась и, пролетев несколько футов, с глухим стуком рухнула на землю.

Существо замерло, если не считать постоянно шевелящихся шипов, которые то выпрямлялись, то скручивались в спирали. На его тело посыпались новые удары. В тишине, которая последовала за последней атакой воинов, стало слышно тихое потрескивание, указывающее на то, что на подходе другие твари.

— Тихо! — прикрикнул Зоркий Глаз. — Их привлекает шум!

— Сделай что-нибудь, маг, иначе я назову тебя врагом моего города, — пригрозил мэр.

Зоркий Глаз, казалось, был поражен, а затем тихо рассмеялся:

— Если я ничего не предприму, никто из вас не выживет, чтобы разнести весть о новом враге вашего города. Если только этого не сделаю я, поскольку я могу с легкостью сбежать отсюда. Решай, как ты ко мне относишься, мэр, — с любовью или ненавистью?

— Хватит! — яростно зашептала Сиель, схватив Зоркого Глаза за руку. — Помоги нам! Я тоже не напрашивалась на участие в этой экскурсии по миру! Я хочу умереть в бою, а не в лапах этих тварей!

— Пусть будет так. Слушайте внимательно. Лежите смирно, не высовывайтесь. Гобб, подойди ближе.

— Что ты собираешься делать?

— Наложить заклинание, которое укроет нас от зрения людей. Некоторые животные, правда, способны видеть сквозь него, так что на этих тварей, возможно, оно не подействует. Ни на что больше времени нет. Я ставлю свою жизнь на кон вместе с твоей, мэр. Я не обязан делать это. Не забывай о моем великодушии, если мы выживем! Ты у меня в огромном долгу. Ты лично и твой город. Ты согласен?

В глазах Таука полыхнул гнев.

— Да.

— Вот и хорошо. Я сделал твое слово связующим между мной и тобой, и если ты солгал, то будешь проклят. Замрите, ни единого движения, ни единого звука.

Они распластались на животах среди длинных стеблей засохшей травы и мертвых листьев. Потрескивание, казалось, доносилось из-за деревьев вокруг них, порой — от тропы, огибающей холм позади. Зоркий Глаз начал быстро плести заклинание, его низкий голос слился с ветром, шелестящим листвой. Порыв холодного воздуха прошел по ним, как будто сорвавшись с губ мага.

— Не паниковать, — чуть слышно прошептал мэр.

Сиель каким-то чудом поборола искушение обернуться и узнать, почему мэр счел необходимым предупредить их, но она уже и сама услышала, что к ним кто-то приближается. Затем воздух наполнился вонью Мучителей. Ее охватило острое желание понаблюдать за ними, возможно, собрать крупицы новых знаний, пока твари не подозревали об их присутствии. В нос забилась пыль, отчаянно захотелось чихать и кашлять. Скрип-скрип-скрип…

Наконец один из Мучителей прошел прямо над ними, по счастливой случайности не наступив ни на кого своими шипастыми ногами. Он задержался, рассматривая труп убитого сородича. Вновь прибывший был заметно выше предыдущего, с такими длинными руками, что пальцы-шипы доставали до земли. Быстрым, но удивительно плавным движением он склонил голову набок, рассматривая тело; грива длинных острых игл легонько зазвенела. Затем Мучитель замер.

Появился еще один. Длинные шипы на ногах черными ножами погрузились в землю у самого лица Сиель. Она напряглась, ожидая, что в любой момент острия вопьются в ее тело. «Без паники, без паники», — твердила про себя лучница. Сработало ли заклинание мага? Они по-прежнему прекрасно видели друг друга, и Сиель не знала наверняка, подействовали ли чары на Мучителей. Она была уверена, что рано или поздно кто-то из мужчин поддастся панике и бросится наутек, сорвав покрывало иллюзии с них всех…

Две твари встали бок о бок и неожиданно замерли. Ей вспомнились слова, сказанные когда-то голосом Лейли, — «совершенно неподвижно», вместе с ними пришло воспоминание о зале охотников и царившей в нем смерти. Сиель поспешно закрыла глаза, слишком четко представив себе ту же картину здесь, на земле, на которой они лежали сейчас, и свои собственные жалкие останки, смешанные до неузнаваемости с остальными в море блестящей на солнце крови…

Минуты тянулись так долго, словно они попали в один из временных капканов этих тварей. Наконец один из Мучителей шевельнулся, плавно взмахнув руками, шипы быстро задвигались, словно таким образом он пытался передать сообщение своему сородичу. Затем отошел от трупа и направился вниз по тропинке. Второй последовал за ним.

Сиель ощутила невероятное облегчение, однако радость ее продлилась лишь несколько мгновений, пока за их спинами не появился еще один. По коже побежали мурашки, когда она услышала приближающиеся тяжелые шаги, указывающие на то, что этот Мучитель был куда больше предыдущих. Затем человек, лежащий рядом с ней, зашипел сквозь зубы от боли. Сиель осторожно повернула голову. Чудовище встало одной ногой совсем рядом с ней, шипы, которыми она была усеяна, сворачивались и выпрямлялись. Два из пяти длинных объемных лезвий на стопе прошили запястье ее соседа.

Остальными «пальцами» ног Мучитель медленно исследовал землю вокруг, мягко прикасаясь к ней. Наконец — наконец! — он поднял ногу и двинулся дальше. Сиель готова была расцеловать человека, лежавшего рядом с ней.

Мучитель дошел до того места, где совсем недавно стояли его сородичи, и тоже замер, неподвижный, как камень.

Снова раздалось характерное поскрипывание, с которым передвигались эти жуткие создания. Приближались новые. Сиель глубоко вздохнула. Вдруг следующий наступит уже на нее? Разрушится ли заклинание Зоркого Глаза, если Мучители затопчут его до смерти?

Ее взгляд привлекло едва заметное движение — маленькая ручка радостно махала девушке. Сиель наконец обратила внимание на негромкое постукивание, которое слышала довольно давно, но не сочла важным. Кто-то определенно пытался подать ей сигнал. Рука, такое чувство, торчала из земли. Как будто…

Наружу вынырнуло лицо Тии. Он оглянулся на остановившегося поодаль Мучителя, который, казалось, был полностью поглощен неким танцем, медленно размахивая руками и покачивая головой. Тии не мог видеть их — мешало заклинание Зоркого Глаза, — но знал, что они там.

— Тии! — шепотом позвала Сиель.

— Молчи, — бросил мужчина, на которого только что наступил Мучитель. Его голос был не громче дыхания, однако она разобрала скрывавшийся в шепоте яростный гнев — он перенес боль без единого звука, а она начала болтать!

Но Тии услышал девушку.

— Нора. Там, позади, недалеко! Спускайся! — позвал он.

— Отведешь нас? — прошептала Сиель так громко, как только осмелилась.

— Да! Большой не влезет!

Мучитель, если и расслышал их разговор, никак на него не отреагировал, продолжая свой медленный танец. Сиель сделала глубокий вдох, сосчитала до трех и заорала:

— Все вместе, поднимайтесь и бежим, сейчас же!

Она вскочила и бросилась к Тии, даже не оглянувшись, чтобы узнать, следуют ли за ней остальные. Земляной человек рванулся прочь, как кролик, выскочив из маленькой норы, вырытой в расчете на его сородичей, люди бы в нее не поместились. Затем он нырнул в тоннель, круто уходящий во тьму, — она бы ни за что не заметила подземный ход, если бы не увидела собственными глазами, куда помчался земляной человек. Сиель бросилась следом, почувствовав под ногами утоптанный пол.

Она тут же откатилась в сторону, освобождая проход остальным. Гобб засунул было голову в тоннель, но тело пролезать следом отказывалось.

— Тии, а как быть с великаном? — обеспокоенно спросила лучница.

Тот нервно покосился на Гобба.

— Пещера, вон там, — произнес он. — Достаточно большая. Скоро встретимся там.

— Мне нужно найти Болда, — напомнил полувеликан. — Я оставил его внизу спящим. Надеюсь, они до него не добрались.

— Хорошо, только иди быстрее! Ты загораживаешь проход!

Гобб посторонился, пропуская людей мэра, которые, скользнув вниз по темному тоннелю, с изумлением принялись озираться, словно не в силах поверить собственным глазам. Маленькая пещера наполнилась их пыхтением. Тии задумчиво оглядел их, словно не ожидал, что за ним под землю последует такое количество людей. Но Сиель испытывала такое облегчение, что ей было все равно. Она рассмеялась и крепко стиснула в объятиях сначала человека, стоявшего рядом с ней, а затем самого Тии.

— Как ты здесь очутился? — спросила она, плача от радости.

— Шел следом, — пояснил он. — Шел за тобой от того места в воде. Далеко не отходил. Куча тоннелей внизу. Секретных тоннелей, большие люди их бы никогда не нашли. Нашел друзей внизу. Они тоже придут скоро. Недалеко.

— И ты так долго шел за мной? От самой башни?

— Да, по каменным тропам. Глубоким тропам. — Он постучал по стене пещеры. — Чувствовал тебя. И тварей рядом с тобой. Но не наверху. Камень сказал нам, куда ты пришла. Было трудно следовать. Ты быстро ходишь. Где Тень?

Эрик. Он хочет знать, где Эрик.

— Не знаю, Тии. Она пошла отдельно. Ты можешь нам помочь? Нам нужно попасть в Тантон, не поднимаясь на поверхность. Это, наверное, единственный безопасный путь туда.

— Я могу отвести вас, — согласился Тии, по-прежнему с мрачным беспокойством обозревая мэра и его людей. — Эти тоже идут?

— Да. Я знаю, это для тебя очень неудобно и неприятно. Но Тень этого бы хотела.

— Ради Тени. Я отведу этих людей в город. Но только ради Тени.

На протяжении недолгого пути по подземным переходам и пещерам Сиель впервые за очень продолжительное время была почти счастлива — ее охватило невероятное облегчение, она радовалась уже тому, что была жива. Девушка по-прежнему вспоминала все увиденное с помощью заклинания Зоркого Глаза. На протяжении многих поколений они знали лишь неизбежность поражений или долгий и горький путь прямиком в тупик. Ей казалось, что она грезит наяву. Что бы подумали ее родители, узнав, что в жизни их дочери наступил этот день? Чувствовали бы себя отомщенными, убедившись, что она внесла свой вклад в историю этого мира, или глубоко опечалились бы тем, что ей довелось пережить?

— Я сделала это ради вас, — прошептала она. На глаза навернулись слезы, стоило девушке представить, что ее отец и мать сейчас рядом и слышат ее слова. — Все это я сделала только ради вас.

Если приятели Тии действительно были поблизости, то в любом случае они, очевидно, слишком боялись людей, чтобы показаться им на глаза. Вскоре земляной человек привел их в часть тоннеля, которую пришлось расширить, чтобы девушка и ее спутники могли пройти. По другую сторону Гобб ждал в пещере, вырытой на склоне холма. Рядом с ним на коленях сидел Болд, раскачиваясь вперед и назад, закрыв лицо ладонями. Гобб говорил ему что-то утешительное. Одно из ружей полувеликан по-прежнему держал на колене. Маленький мертвый Мучитель лежал у входа, разломанный на части.

Мэр осторожно коснулся незнакомого оружия.

— Что это за устройство? — спросил он.

— Его изготовил Болд, — ответил Гобб. В его медленную речь закрались гневные нотки. — У меня в мешке еще шесть таких. Именно это я хотел показать вам ранее. Но вы уехали, оставили меня. Твое решение, Таук, стоило жизни одному из твоих людей. Это имеет для тебя какое-то значение?

— Осторожнее выбирай слова, великан.

— Осторожнее выбирай слова, человек. Твои кости очень легко сломать, кожа совсем мягкая, а этим мечом меня не убить.

— Это же наш союзник, — произнесла Сиель, которой этот разговор совершенно не понравился.

Гобб тихо фыркнул:

— Только не мой. Его город никогда особенно не заботила наша судьба. Да, они сказали, что охотиться на моих сородичей — преступление. Но это никого не остановило. Одна взятка — и охотник снова на свободе. Я ничего не должен ему. Я мог бы сломать все эти ружья. Или схватить Болда и сбежать в другой город. Как ты считаешь, в другом городе заинтересовались бы нашими ружьями? Можно было бы изготовить еще тысячу таких. А потом они бы пошли войной на него, — произнес Гобб, невежливо ткнув пальцем в Таука. — И плевать, что сейчас они называют его своим другом. И он поступил бы с ними точно так же.

— Я не воюю со своими друзьями, — куда более мягко возразил Таук. — И не могу отвечать за действия предыдущих правителей моего города. Ты волен уходить или оставаться.

— И вовсе не потому, что человеческий правитель так сказал, — добавил Гобб.

— Разумеется. Но мы приглашаем тебя пойти с нами и укрыться за надежными стенами города, если ты впредь будешь осторожнее подбирать слова. Со мной не следует так разговаривать при моем народе.

— Я отправлюсь с этими двоими, если они того захотят. — Гобб кивнул в сторону Сиель и Зоркого Глаза. — И спрошу их сам, вдали от любопытных ушей.

— Я еще не выбрал свой путь, — проворчал маг. По-прежнему обнаженный, он сидел, скрестив ноги, на каменном полу. — Мир очень изменился. Оставьте меня в покое, все вы. Мэр, последуйте моему совету. Возвращайтесь в свой город, готовьте его к битве, если, конечно, она еще не началась. Я еще приду, чтобы спросить с вас долг, когда буду готов. И я предъявлю вам счет, не сомневайтесь. Жизни нынче дороги. Жизни мэров — вдвойне.

Таук стиснул челюсти, но ничего не ответил. Он и его люди молча прошли по пещере в очередной виток тоннеля.

Сиель подняла один из отломанных членов Мучителя, которого Гобб разорвал на части. Она заставила себя прикоснуться к нему, но оказалось, что лапа больше всего походит на прохладный камень. Шипы еще слабо шевелились.

— Тела становятся слабее, но очень медленно, — произнес Зоркий Глаз, наблюдая за девушкой полузакрытыми глазами. — Они остаются такими же твердыми, но их куда проще резать и ломать. Совершенно не похоже на плоть других живых существ, которых мне доводилось видеть.

— Что они вообще такое? — спросила девушка, на глазах которой неожиданно заблестели слезы. Она сердито вытерла их. — Я не могу их понять. Нисколечки.

— Волк чуял многое, что я начал понимать только сейчас. Воздух, который изменил их, не является нормой даже в Южном Леваале. Он как ядовитый осадок на речном дне. Что-то вытолкнуло этот воздух на поверхность — возможно, каменный гигант, который пересек границу. Однако волнение быстро улеглось, и яд снова опустился на дно, просочившись в почву. Твоему приятелю Тии и его сородичам лучше держаться подальше от тоннелей в Точке Противостояния, как только яд вновь осядет в шахтах.

— Точка Противостояния, — повторила девушка, немало заинтригованная звучанием этих слов. — Так что такое этот яд — отработанное заклинание? Забытое оружие?

— По своему воздействию — возможно. Но так же можно охарактеризовать и сильную бурю. Может, мы просто оказались у нее на пути. Может, его направили на нас намеренно.

— А обязательно было оскорблять мэра? — спросила Сиель.

Зоркий Глаз рассмеялся:

— Я думаю о нем ничуть не лучше нашего полувеликана. Он может быть вполне неплохим правителем по меркам людей, но я знавал многих вежливых воров, обаятельных предателей и красноречивых дураков. Варвары, отчаянно пытающиеся смыть кровь со своих рук, тоже не производят на меня особого впечатления.

— Да, но он ни одним из них не является!

Зоркий Глаз взглянул на лучницу с новым интересом:

— Ясно.

— Что тебе ясно?

Он рассмеялся:

— Каким будет твой путь, Сиель, теперь, когда стало ясно, что былая война еще не вполне проиграна?

Опустившись на пол, девушка закрыла лицо ладонями:

— Я устала. Я хочу, чтобы все это закончилось, хочу зажить, наконец, другой, нормальной жизнью.

— Бедное дитя. Ты сделала больше, чем многие. Но ты слишком многое повидала, чтобы когда-либо обрести мир. Кошмары не оставят тебя в покое. Часть тебя по-прежнему будет переживать битвы и ощущать зловоние смерти. Правда, есть способы приглушить боль… А что насчет ближайших дней? Тебе нужно выбрать путь.

— Я не знаю.

— А ты, великан?

— Я все равно не помещаюсь в эти тоннели, — произнес Гобб, чей голос утратил гневные нотки и вновь обрел былую задумчивость. — Мне было бы куда лучше одному — может, спрячусь где-то. Поброжу по лесу или вернусь к башне. Там живет маг. Я видел его в долинах. Он зачаровал деревню, заставил ее исчезнуть. Возможно, ему пригодится пара крепких рук. А что будешь делать ты, волк?

— Эта ночь изменила все, — произнес Зоркий Глаз. — Я вернусь в место, которое мы оставили. Если там и впрямь живет маг, то я хотел бы поговорить с ним. Должно быть, он настоящий мастер иллюзий, если сумел спрятаться от меня. Но гораздо быстрее я доберусь туда один.

— Значит, ты не отправишься в путь со мной, даже если я решу двинуться туда же? — спросила Сиель.

— Не знаю, ты же пока не спрашивала меня об этом, — сухо произнес оборотень. — Как ты думаешь, почему я так разговаривал с Тауком? Мы вступили в эру торговли теперь, когда распался союз мэров. Мои услуги стоят денег. Можешь сделать предложение, я его рассмотрю.

Нужно было как можно быстрее убраться прочь от мага. Сиель чувствовала, что вот-вот снова расплачется, и не желала, чтобы это произошло на его глазах. Старый инстинкт, не позволяющий проявлять слабость перед людьми, с которыми сражаешься. Она, спотыкаясь, кое-как вышла из пещеры, услышала запоздалое предупреждение Гобба, попытавшегося отговорить ее, но предпочла его проигнорировать. И чуть не упала, споткнувшись о вытянутую ногу Мучителя у выхода из пещеры.

На поляне было все так же тихо и спокойно, вьющиеся растения свисали с деревьев, как длинные косы. Никаких признаков того, что Мучители по-прежнему поблизости. Первые птичьи трели звучали точно так же, как после грозы, прошедшей стороной.

Она села на неровный булыжник, давным-давно скатившийся с вершины холма и теперь покрытый мхом. Под ним росли грибы. Сиель собрала их — негоже отказываться от еды, которая достается даром, — а затем перевернула, внимательно вглядываясь в шляпки. Заметив на одном странные розовые пятна, девушка отбросила его подальше и съела остальные.

Побыть в одиночестве, внезапно наплевав на опасность, показалось ей самым подходящим способом выразить протест, бросить вызов богам или Дракону, а то и самой жизни — что ж, пусть накажут ее. Однако вокруг не было ничего тревожного, тихо шелестели листья, поскрипывали ветви деревьев, развевались длинные косы плюща, когда ветерок проносился по поляне. От усталости кружилась голова. Можно было бы поспать здесь — действительно, почему бы не отдохнуть немного на мягкой траве? Сиель так и сделала, прикрыв на минуточку глаза от совершенно ненужного яркого света, всего на минуточку…

Тень наблюдала за ней, спящей на поляне. Можно было подумать, что девушка — естественное дополнение земли, что она просто выросла на ней, как и другие живые существа. Впервые Сиель казалась ей по-настоящему прекрасной, потому что сейчас в ее красоте не было коварства — она просто была здесь, просто была. Грудь вздымалась и опадала, втягивая и выталкивая воздух, чтобы поддерживать жизнь, — уже одно это казалось Тени магией, о сущности которой она до сих пор не особенно задумывалась. Ее жизнь не зависела от необходимости втягивать в себя воздух, а также от еды или питья.

Где же она сейчас, пока спит? Мертвые тоже лежат неподвижно, но их грудь не шевелится. Было бы так легко убить ее — и всех остальных в той пещере неподалеку… не сложнее, чем просто опустить руку.

За долгое путешествие ее гнев успел исчезнуть. Хотя тело уже обрело целостность, боль от раны по-прежнему беспокоила, пульсируя в глубине, то сильнее, то слабее, а иногда плечо начинало гореть, словно вновь разрубленное мечом. На протяжении долгого времени след от раны болел постоянно, как будто медленно остывало расплавленное серебро, которым ее прижгли.

Меч того человека подарил ей еще кое-что — новое и очень странное чувство страха. Она знала раньше, на что похож страх, часто видела его в других существах — угадывала его в расширенных глазах, участившемся дыхании. Даже животные испытывали ужас. Но Тень никогда не понимала его.

Другая девушка по-прежнему звала ее. Точнее, ее звала та штуковина, которая висела у нее на шее, странная маленькая комнатка, в которую она непременно попадет вновь, если окажется слишком близко; Тень знала, что забудет о последствиях и поддастся притяжению.

Подобным образом ее тянуло и к Сиель — хоть и не с такой силой.

Она обдумала возможную схожесть этих двух воздействий. Сейчас притяжение зарождалось внутри ее самой, а не приходило извне. Существенная разница. Ожерелье тянуло ее к себе так, словно под кожей находились десятки крючков, и с каждым часом кто-то невидимый все сильнее и сильнее тащил привязанные к ним нити на себя.

Эрик оставил Сиель одну. Почему? Чем она могла обидеть его? Она превратилась в тень девушки и узнала, что ей снилось, — она шла по реальному прошлому, скрытому в недрах земли под этой полянкой; в данный момент магия счастливого случая, которой она владела, была привязана к видению. Ее тело функционировало циклично и регулярно очищалось. Вскоре эти видения начнут появляться наяву. Тень ненавидела их. Странное создание.

А, наконец-то девушка зашевелилась. Открыла глаза, села, отпрянула, как она и ожидала, рука зачем-то потянулась к совершенно бесполезному ножу, а в глазах мелькнуло отчаяние. Ей это не понравилось. Почему она не могла обрадоваться ее появлению? Что ей сделать, чтобы заставить ее улыбнуться и рассмеяться? Тень стояла поодаль, нервно вращаясь над землей, хотя помнила, что девушке это не нравилось.

— Тебе снилось это место. — Она взмахнула рукой, указывая на поляну. — Три женщины сидели у костра, пытаясь сделать что-то, чтобы одна из них забеременела. Они собирались убить какое-то животное особым способом, чтобы магия подействовала. Но вместо этого две из них убили третью. И похоронили здесь.

— Я этого не помню, — произнесла Сиель, оглядываясь на пещеру, где разговаривали остальные.

Она поняла, что ей очень хочется броситься туда.

— Я скоро уйду, — произнесла Тень.

На мгновение ее охватило очень странное и неприятное чувство. Это было похоже на боль, только не физическую. Она так и не поняла, что именно ощутила.

— Чего ты хочешь? — спросила девушка.

Тень старательно обдумала этот вопрос и ответила, как могла:

— Я не знаю.

— Где Эрик? И Луп?

— Далеко, — произнесла Тень, указывая на север. — Там. Когда я была рядом с ними, то знала, куда они направляются и зачем. Но я забыла.

— Тень, ты не могла бы сделать мне одолжение? Можешь забыть и меня тоже? Вообще забыть? Притвориться, что я мертва?

Снова эта боль.

— Я попытаюсь. — Затем гнев. — Я могла бы на самом деле убить тебя. Если хочешь.

— Нет, этого я не хочу, — произнесла Сиель.

Тень надеялась ее напугать? Не удалось. Но девушка не хотела, чтобы она была рядом.

— Я тоже не хочу этого, — призналась Тень.

— А чего ты хочешь, Тень?

У входа в пещеру появился полувеликан, огляделся и направился в их сторону, ища девушку. Сиель крикнула:

— Все в порядке! Оставьте меня на пару минут. Я скоро вернусь.

Тень снова обдумала ее вопрос.

— Я хочу многое узнать. Вот и все. Что я такое? Ты знаешь, что я такое? Я понимаю разные вещи какое-то время, но потом знания исчезают. Я знала многое о человеке, который порезал меня, человеке с мечом. Я даже понимала, почему он хочет порезать меня. Но теперь это ушло. Я знала многое о драконе, от которого спасла тебя, но теперь этого не помню.

— Анфен? Того человека с мечом звали Анфен?

Похоже, эта новость ее обрадовала.

— Да, — произнесла Тень. Она попыталась вспомнить, что именно случилось, но последовательность событий ускользала, размывшись. Осталось лишь главное. — Я пыталась сразиться с ним. Он порезал меня. Было больно.

— Он ранил тебя?! Как?

— У него есть меч, обладающий такой способностью.

— Где это произошло?

Тень снова указала рукой на север:

— Далеко. Я убежала. Пришла, чтобы увидеть тебя.

Сиель очень осторожно подбирала слова:

— Тебя не раз уже обманывали, Тень. Я буду говорить с тобой правдиво, насколько это возможно. Я не знаю, что ты такое. Тебя создал человек по имени By. Он твой отец, не Эрик. Я не могу сказать, зачем он сотворил тебя. Возможно, на этот вопрос не в силах ответить даже он сам. Но если ты отнесешь меня к нему, к Эрику то есть, я буду у тебя в долгу.

— Почему?

Она моргнула, не понимая суть вопроса:

— Что — почему?

— Почему ты хочешь увидеть его, а меня — никогда? Мы ведь выглядим одинаково, он и я.

— Нет, вы выглядите не одинаково.

Неприятное новое чувство прошло по всему телу, просочившись ручейком яда вглубь. Как будто Сиель поранила ее точно так же, как меч того человека. Если девушка может ранить ее, почему она не должна ответить тем же? Их разговор превратился в дуэль — нет, она превратила его в дуэль. Тень не знала, как использовать невидимое оружие, к которому прибегла девушка, боль, которую она вызвала, причиняли только слова и выражение лица. И от этой боли начинала кружиться голова.

А Сиель спокойно наблюдала за ней, не отреагировав даже в тот момент, когда ее глаза внезапно расширились, затягивая Тень внутрь. Челюсть тоже отвисла; изо рта теперь вылетали звуки, которые должны были испугать Сиель. Мужчины и полувеликан, услышав их, подошли к выходу из пещеры. Девушка упала к ней, подчиняясь притяжению, но на ее лице по-прежнему было все то же выражение, говорившее о том, что она готова встретить свою смерть здесь и сейчас, а не страх, как у остальных, знавших, что сейчас погибнут. Ей не было никакого дела до того, что она, возможно, останется лежать здесь сломанной и бездыханной куклой!

Тень до такой степени запуталась в ее чувствах, что некий жизненно важный кусок ее сущности, сохраняющий ее собственную целостность, ослабел и был готов в любой момент разбиться. Она гневно вскрикнула и оттолкнула девушку обратно на валун, на котором она сидела, глядя, как ее тело ударяется о камень и безжизненно падает на землю. Тень рванулась с места, не зная, оставила ее живой или мертвой, сломанной, как кукла, упавшая с большой высоты, но по-прежнему прекрасной, лежащей неподвижно на тихой зеленой поляне.