Тень

Глава 24 Двинуться в путь

Дрейк, Эрик, Луп и Азиель вскоре оказались в плотном, густом облаке ночного неба, из которого на башню смертельным дождем проливались боевые маги. Наблюдая за ними, Сиель невольно задумалась о том, что именно чувствует. Она не сумела дать название непонятному ощущению, вызвавшему слезы, так редко появлявшиеся на ее глазах.

Девушка схватила лук, нож, набила сумку хлебом, мясом и фруктами, которые маги благословили на долгое хранение. Ночь теперь была безмятежно тиха, лишь изредка раздавались с разных сторон далекие нечеловеческие крики боевых магов. Дракон сначала заставил стаю рассеяться, а потом истребил их по одному. На земле и на воде вповалку покоились изломанные и скрученные тела рогатых, застывшие в странных неправильных позах, как будто накладывая последнее заклинание смерти.

Зоркий Глаз снова оказался на полу, судорожно извиваясь и подергиваясь, пока шло очередное превращение в волка. В этот раз у мага ушло куда больше времени на трансформацию — тело явно не обрадовалось такому количеству перевоплощений за несколько дней. Гобб направился вниз по лестнице, зажав громко протестующего Болда под мышкой, как обычный тюк.

— Подожди! — крикнула Сиель ему вслед. — Я пойду с тобой.

— Уверена? — спросил полувеликан. — Там, снаружи, опасно.

— Я не останусь здесь, — заявила Сиель. — Только не с этой ненормальной ведьмой — подружкой дракона и тремя Охотниками, застрявшими в лесу.

— И Стратегом, — добавил Гобб, напряженно потирая подбородок. — Думаю, волк сумеет отыскать безопасный путь для нас всех. Возможно, он даже разрешит тебе прокатиться верхом. Нужно поспешить и отыскать этого вашего мэра как можно быстрее.

Зоркий Глаз, пошатываясь, поднялся на лапы. Огромный белый волк был совсем тощим и довольно облезлым. Его стошнило желчью, а затем зверь побрел прямиком к кладовке, где как следует заправился мясом.

— А что будем делать с ней? — спросила Сиель, когда они все вместе спустились на нижний этаж и миновали его.

Незнакомка сидела у дальнего окна, с волнением глядя в ночное небо, но Дьян так больше и не появился. Она наполовину высунулась в окно и даже не заметила их ухода.

Гобб сказал:

— Убей ее или оставь в покое. Какой вариант тебе больше нравится?

— Она же подружка дракона, — воинственно процедила Сиель, потянувшись за стрелой.

Гобб только печально вздохнул:

— Было бы правильнее сказать, что ее использовали. Он мог бы с той же легкостью добраться до кого угодно, даже до тебя, если бы ты оказалась в неподходящем месте в неподходящее время.

Сиель почувствовала, как румянец заливает ее щеки, и невольно задумалась, мог ли Гобб знать или догадаться о ее встрече с Дьяном в ночном лесу. Она не нашла в себе сил рассказать об этом кому-то из спутников. При виде дракона, промчавшегося через стаю боевых магов, ей захотелось одновременно отбежать прочь от окна и остаться на месте, наблюдая за каждым его движением. И — хотя Сиель не смогла признаться в этом даже самой себе — часть ее мечтала о том, что он все-таки спустится…

Они оставили Незнакомку в башне, вошли в бурлящие воды, миновали озеро, полное трупов, и направились к деревне.

Волк трусил впереди, постоянно принюхиваясь и фыркая, а затем начал тихо поскуливать. Очевидно, запахи приносили с собой не самые добрые вести.

Глядя в окно, Незнакомка наблюдала за группой, направившейся по тропинке через лес неподалеку от того места, откуда в прошлый раз появился Дьян. Было трудно почувствовать присутствие дракона, сидя в этой башне, где вода, судя по всему, создавала некий барьер. Но она откуда-то знала, что он неподалеку. Незнакомка надеялась, что он не пострадал. Пережив встречу с Кошмаром, ее возлюбленный, судя по всему, решил, что непобедим.

Она направилась наверх и убедилась, что дрейк, пилигрим и Азиель тоже исчезли. Может, они почувствовали, что после нападения боевых магов здесь уже отнюдь не безопасно? И они, вероятно, правы.

— Вернись, Дьян, — тихо произнесла она, глядя в ночное небо. — Вернись, любовь моя.

Услышав шаркающие шаги на лестнице, она быстро пробормотала слова простого заклятия невидимости и исчезла. Переливающиеся цвета мантии Стратега, отблески которой опередили его, причиняли почти физическую боль. Он шел, тяжело опираясь на посох, затем остановился, потер глаза и уставился прямо на нее.

— Я тебя вижу.

— Ты один? — спросила женщина.

Блейн фыркнул.

— Зачем ты вернулся? Тебя здесь окружали отнюдь не друзья.

— Я — образцовый пленник, — хохотнул Блейн.

— Твоих тюремщиков здесь уже нет. Я тоже была их пленницей. Тебе совершенно не обязательно здесь оставаться.

— Ах вот оно что? В самом деле? Боюсь, это спорное утверждение. Видишь ли, я далеко не образцовый тюремщик. Многие тысячи могли бы это подтвердить.

Незнакомка подобралась и передвинулась поближе к окну.

— Понимаю.

Он поковылял к ней:

— Ты пока не понимаешь и одной десятой всего. Расскажи мне об этом драконе. Что он сделает, когда узнает об амулете Вьина?

Незнакомка потрясенно разинула рот. Зоркий Глаз не подпускал этого типа к Азиель и ее ожерелью. Откуда же он узнал?..

Блейн снова презрительно фыркнул:

— Скажите пожалуйста, она удивлена! Я же не из этих суповаров, которые способны только еду благословлять! Понимаю, ты уже успела к ним привыкнуть. Я почувствовал его задолго до того, как оказался здесь. Что он собирается сделать? И почему именно Азиель, во имя любви к Духам?! Какое дело Великим до Азиель?

— Я не знаю замыслов Великих, — ответила Незнакомка. — И даже не могу утверждать, будто мне ведомо, что задумал Дьян. И ты не удержишь меня здесь силой. Я уже была твоей пленницей, и этого больше не повторится.

Женщина повернулась было к окну, собираясь выскочить, однако оно в тот же миг исчезло — теперь ей преграждала путь глухая стена. Незнакомка прикоснулась к ней, ожидая почувствовать привычную прохладу стекла, скрытого иллюзией, однако пальцы ощупали лишь шершавый камень. Остальные окна также исчезли. Лестница за спиной Блейна неожиданно превратилась в кучу щебня, по которому невозможно было бы спуститься.

— Ты никуда отсюда не пойдешь, — произнес он. — Никуда вообще. Никогда.

За спиной Блейна появились десяток Эвелль и столько же Таунов, которые сноровисто рассредоточились у входа.

— Сюда идет Дьян, — пригрозила Незнакомка. — Он не потерпит такого оскорбления. Ты хочешь навлечь на себя гнев дракона?

— А ты уверена, что так много значишь для него? — поинтересовался Блейн. — Подожди, скоро он увидит Эвелль. Должен признаться, она горячит даже мою кровь, несмотря на то что нужные органы давным-давно утратили работоспособность. — Десять Охотниц мило улыбнулись, как одна. — Я знаю, что ты такое, девка, — произнес Блейн, шагнув к Незнакомке. — Ты принадлежишь к немногочисленным врагам, которые связывают меня и бунтовщиков. Даже самые примитивные племена, преспокойно болтающие с элементалями, назвали бы тебя предательницей, демоном, тварью, мразью, дерьмом. Такая ты и есть. Знаешь, что сделал твой дракон?

— Нет.

— Лгунья! Ты прекрасно знаешь, что он сделал на Краю Света. Ты знаешь обо всем, что они собираются предпринять. Рассказывай, девка. Иначе скоро тебя ждет страшная боль. Я продемонстрирую тебе настоящее заклятие невидимости. — Мантия Стратега ярко блеснула алым, и Охотники исчезли. — Куда же они подевались? — с издевательским беспокойством спросил Блейн, всплеснув руками. — Что намерены предпринять? Уже успели обнажить клинки? Или у них при себе пузырьки с ядом? Говори, девка. Говори!

— Что именно ты желаешь знать? — поспешно спросила Незнакомка, на всякий случай попятившись к тому месту, где совсем недавно было окно.

— Тень, — произнес Стратег, шагнув к ней. — Расскажи мне все, что тебе известно о ней. То, о чем умолчали остальные. И с какой целью Вьин создал этот амулет?

— Его предназначения я не знаю, — пробормотала Незнакомка.

— Говори громче, девчонка! Я тебя не слышу.

Она разразилась слезами:

— Я не знаю! Дьяна послали сюда Шаа и Цзи-Цу. Но и второй дракон — по меньшей мере еще один — был тоже отправлен сюда.

— Почему? — жестким тоном бросил Блейн.

— Дьян считает, что он послан наблюдать за ним, за его работой. Поэтому он и отправился к Концу Света и отвлек Кошмара от стражи. Поэтому допустил каменного гиганта перейти границу. Великие существа, пославшие его сюда, желают, чтобы Маятник раскачался как можно быстрее. Дьян слишком долго бездействовал и теперь боится их гнева.

— Но ведь он почувствовал не второго дракона, не так ли? — спросил Блейн. Хромая, он подошел к Незнакомке так близко, что едва не наступил ей на ноги. — И ты это знаешь. Он почувствовал присутствие Тени. Верно?

Она нахмурилась:

— Тени? Но как…

— Выколи ей один глаз. Она не слишком расположена делиться.

Незнакомка вскрикнула, услышав, как поблизости из невидимых ножен кто-то извлек невидимый нож. Она поспешно произнесла:

— Дьян здесь как раз для того, чтобы узнать о Тени как можно больше! Но ему пока ничего не известно. Как и мне. Как и великим существам, раз они отправили его сюда шпионить и разыскивать нужные сведения.

— Но я уверен, что ты знаешь что-то, моя красавица.

Она присела на корточки, закрыв лицо руками:

— Да. Пилигрим каким-то образом притягивает Тень. Они и внешне похожи. Почему так — мы не знаем.

— И амулет Вьина конечно же совершенно случайно оказался рядом с пилигримом. Как так?

— Я… я думаю, он был создан для того, чтобы удержать Тень.

— Удержать ее?! — удивился Стратег.

— Да! По-моему, амулет притягивает ее. В итоге Тень попалась в ловушку, сейчас она заперта в амулете. Это лишь мое предположение. Не причиняйте мне вреда.

— Не смей пока ее резать! Как вышло, что ты догадалась обо всем этом?

— Были маленькие подсказки. Например, воздушные узоры над амулетом. Фрагменты разговоров, которые мне удалось подслушать. Они старались ничего не обсуждать при мне. Эти люди мне по-прежнему не доверяют. Перестань, не делай этого, пожалуйста. Я расскажу тебе все, что знаю. Я не клялась в верности ни драконам, ни Дьяну. Неужели ты по-прежнему не понимаешь? У меня никого нет! Я — ничто!

Блейн выглянул в окно и выругался вполголоса. Затем его иллюзия неожиданно распалась. Комната стала такой же, как всегда, — ни следа Охотников или самого Стратега.

Незнакомка подошла к окну. Дьян возвращался — видимо, поэтому Блейн и сбежал. Она снова высунулась из окна, чувствуя себя больной и несчастной. От страха до сих пор кружилась голова. Колдунья громко крикнула:

— Любовь моя! Помоги мне!

Дракон сделал один круг над башней, второй, словно пытаясь что-то отыскать, а затем, раскрыв крылья, метнулся к строению, подняв ветер, ударивший женщину в грудь и отбросивший назад.

Дьян приземлился на подоконник, засунув внутрь голову — окно было слишком маленьким, чтобы он смог протиснуться целиком, — и начал с явным любопытством оглядывать комнату на верхнем этаже. Его чешуя отсвечивала алым с позолотой. От тела исходили волны жара.

— Ты не ранена? — спросил он.

Хвост змеей скользнул в окно, пробежавшись по руке Незнакомки.

— Тебе действительно есть до меня дело?

Она рассказала дракону о том, что только что произошло.

— Невыразимо Прекрасная, ты теперь в безопасности. Здесь нет никого, кроме тебя и меня — и той силы, которая дала жизнь этому месту и продолжает питать его. Необычное строение. И сделанное на славу — для человека. — Он втянул носом воздух. — Любопытно. Здесь совсем недавно был дрейк…

— Дьян! Стратег не мог далеко уйти! Он был прямо здесь, только что. Неужели ты не убьешь его? Он ведь вернется, как только ты меня покинешь.

— Почему ты утверждаешь, что я покину тебя, Невыразимо Прекрасная? Разве я не вернулся за тобой? Я спас тебя от очередной угрозы, тех зверолюдей с рогами. И получил не один удар огнем за свои труды. — Он немного отодвинулся, демонстрируя темную полосу на передней лапе.

— Ты слишком беспечен, — укорила она дракона, нежно погладив его по шее. — Ты не можешь войти? Изменить форму, чтобы протиснуться в окно?..

— Я не рискну прямо сейчас заклинать, — произнес он, втянув носом воздух и передернувшись. — Здесь есть чужеродный воздух. Большая волна только что прошла через границу. Отголоски ее достигли и этих мест.

— Стратег не боялся колдовать, пока тебя здесь не было. И создавал очень сложные иллюзии.

— В таком случае этот человек дурак и является наименьшим поводом для беспокойства.

Незнакомка была уязвлена этим замечанием.

— Что в таком случае беспокоит тебя больше всего?

— Я возвращался в темницы, чтобы встретиться с Шаа, — произнес Дьян, и по его чешуе пробежала белая рябь. Незнакомка раньше никогда не видела этого оттенка, но поняла, что он отображает страх. — Они утверждают, что не посылали в этот мир другого дракона. Мои сведения очень обеспокоили Великих.

— Что случилось?

— Я предпочел бы не говорить об этом, — вздрогнув, пробормотал Дьян. — Однако они не будут сидеть сложа лапы. Предательство Вьина разгневало всех.

— Что они сделают?

Дьян заговорил тише своим глубоким музыкальным голосом, словно боясь, что иначе Великие Драконы услышат его пение из своей небесной темницы.

— Они отправились в свои кузницы, чтобы создать другие артефакты. Они догадались, чего пытается добиться Вьин. Однако они будут вынуждены торопиться, чтобы попытаться изменить ход событий, которые развиваются очень быстро. Вот почему Великие так разгневаны. Ожерелье, созданное Вьином, вне всякого сомнения, потребовало вдумчивой работы, длившейся множество человеческих жизней. Что бы ни создали остальные, по сравнению с его творением все их поделки будут кустарными, недоделанными — ведь работу нужно завершить всего лишь за несколько дней. Теперь ты видишь, Невыразимо Прекрасная, что я оставляю тебя лишь по одной причине — когда меня призывают силы, более великие, чем ты или я? Или даже чем моя любовь к тебе?

Незнакомка попыталась сдержать слезы:

— Ты столько раз говорил мне, что ничто не может быть важнее ее. И я поверила.

— Мне очень жаль, Невыразимо Прекрасная. Я желал верить в это не меньше тебя. И сейчас, рядом с тобой, кажется, снова верю.

Взгляд мчащегося к башне дракона привлекло неожиданное движение внизу, у кромки воды. Он пытался не подавать виду, что заметил ее, пытался не выдать свой интерес, глядя вниз, пока эта женщина долго и муторно ныла в башне — он давал подходящие случаю ответы, говорил то, что было необходимо. Он искренне любил этих дивных созданий — точно так же, как можно любить музыкальный инструмент. Который производит очень сентиментальные мелодии.

Однако, говоря с одной, Дьян краем глаза наблюдал за другой. Весьма интересный силуэт — стройная, с длинными вьющимися темными волосами, огромной грудью. И потрясающая аура — темная и многоцветная, как пролитая человеческая кровь. Природной магии в этой женщине не было, но он почувствовал какие-то сторонние уколы, очевидно от слабых человеческих амулетов.

Но это не имело особого значения — его притягивала к ней естественная магия ее намерений. Эта женщина специально показала ему себя.

Стоя неподвижно у кромки воды, она посмотрела ему в глаза, а затем медленно, дразня его, сняла с себя одежду, открыв взору тело, великолепие которого заставило бы Инвий умереть от зависти. Она стояла на берегу, соблазняя его, пытаясь привлечь его этим медленным, чувственным танцем… Невероятно! Он никогда раньше не оказывался в таком положении! Он соблазнял, но никогда еще его не соблазняли!

Устоять перед таким искушением было невозможно.

Одно маленькое заклятие вряд ли сильно навредит. Незнакомка никогда об этом не узнает и ничего не вспомнит. Дьян прошептал часть слова на языке его народа, сокращенное и упрощенное, пригодное для человеческого понимания. Оно означало: «Спи». Он вложил в него лишь крохотную долю силы. Незнакомка вздрогнула и упала навзничь, потеряв сознание. Очнувшись, она не сможет вспомнить последнюю часть их разговора.

Дьян спрыгнул с окна и ринулся вниз, сложив крылья, а затем, затормозив в последний миг, грациозно приземлился рядом с Эвелль.

— Добро пожаловать, — произнесла она, раскрыв ему объятия.

Дьян ласково обвил женщину хвостом, пробежавшись самым кончиком его по нежной коже.

— Я нареку тебя Хатилиалин, что на моем языке значит Невыразимо Прекрасная…

Незнакомка резко села, мгновенно пробудившись от сна. Мирный плеск волн и дыхание ветра ни на миг не прерывали своей чарующей, убаюкивающей мелодии, однако она поняла, еще не услышав шелеста обнажаемого ножа, что рядом оказалась смерть.

Перед ней стоял худой человек, обнаженный по пояс, с подбородка тонкими косами вилась борода, пальцы сжимали длинный нож. Татуировки, которыми была покрыта вся его грудь, больше походили на защитные заклинания. Серьги, тут и там вставленные в мускулистое тело, наверняка были амулетами, поскольку над ними в воздухе разливались узоры заклятий, практически незаметных глазу.

Рядом с этим человеком стоял Блейн, опираясь на свой неизменный посох; его лицо подергивалось, словно внутри полыхал неугасимый гнев, плавивший кожу изнутри под этой бородатой маской. Повернувшись к Охотнику, он велел:

— Отрежь ей руки.

Мужчина с сожалением вздохнул:

— Да, Стратег.

Таун поймал Незнакомку, едва она успела хотя бы попытаться кинуться к окну. Женщина позволила рукам безвольно обвиснуть в его хватке. Без помощи Дьяна любое заклинание, способное помочь ведьме выбраться из ловушки, скорее всего, мгновенно убило бы ее. «Будет лучше попытаться уболтать их», — решила она.

— Что ты надеешься выиграть этим? — спросила Незнакомка.

Блейн произнес, гадко ухмыльнувшись:

— Это твой последний шанс рассказать все, что знаешь. Твой любимый и единственный сейчас занят с Эвелль. Он прихватил ее с собой, отправившись в долгий романтический полет. — Маг содрогнулся. — Говори, девочка. Протяни мне руку помощи.

Лезвие ножа Тауна медленно, осторожно коснулось ее кожи.

— Обещай ему все рассказать, — тихо посоветовал он. — Я не хочу этого делать.

— Не делайте этого здесь, — произнес тихий голос со стороны лестницы.

Блейн развернулся на месте и застыл столбом, на его лице отчетливо читалось потрясение. На верхней ступеньке невозмутимо стоял высокий маг, глядя на них полуприкрытыми глазами. Он произнес:

— Бессмысленно уродовать ее, если только это деяние не доставляет тебе искреннего удовольствия, Блейн. Скажи, ты делаешь подобное с какой-то внятной, высокой целью или исключительно из любви к искусству?

— С целью, разумеется, — напыжившись, процедил Стратег.

Изо рта полетели брызги слюны, мантия заискрилась алым.

Высокий мужчина склонил лысую голову:

— И ты избрал в жизни путь, который требует совершать подобные деяния весьма часто. Странное совпадение?

— Какое тебе дело до нее? — произнес Блейн, хромая навстречу вновь пришедшему. — Эта глупая девка собирается помочь Великим освободиться! Ты планируешь занять место рядом с ней среди излюбленных?

— Мне нет до нее дела, — спокойно произнес волшебник. Он одарил Незнакомку взглядом, исполненным отвращения. — Поступай с ней как тебе заблагорассудится. Я лишь попросил не делать этого здесь. Это путает потоки воздуха и притупляет чувства. По крайней мере, мои. Кроме того, возможно, я способен ответить на твои вопросы гораздо лучше ее.

Блейн странно хрюкнул, однако Таун, по всей видимости, распознал в этом звуке приказ, поскольку тут же убрал нож.

— Пусть будет так, — согласился Стратег, задумчиво поглаживая бороду, пытаясь понять, не этот ли человек вмешался в его заклинание чуть раньше; вплоть до этого момента он искренне считал искажение чар делом рук Незнакомки или волчьего выродка. — Что ты знаешь о Тени?

— Я полагаю, ты угадал ее предназначение с тем же успехом, что и я, — отозвался волшебник. — Авридис желает избавиться от By, подыскать более уравновешенного и податливого человека, чтобы возвысить его в ранг бога. Часть самого By также до сих пор жаждет смерти и покоя, который она принесет. Авридис любовно подкармливал и взращивал эту сторону его сознания до тех пор, пока она не начала разрастаться, сначала случайно, затем целенаправленно. В ответ на многочисленные и разнообразные стимулы By создал нечто, способное уничтожить его, — совершенно бессознательно, разумеется. Он сотворил Тень. По какой-то причине By избрал пилигрима, долженствующего стать Тенью. Я за последние дни имел удовольствие пристально наблюдать за ним. По моим предположениям, выбор был совершенно случайным. Сам по себе пилигрим лишь необходимый ингредиент, существенная составляющая, не более, которая не обладает ни природными силами, ни каким-либо величием. Действительно ли Тень сможет уничтожить By или нет, пока не может сказать никто, и все мои предположения бессмысленны и бесполезны.

— Каковы твои догадки? — спросил Блейн, придя в ярость оттого, что кто-то осмелился поучать его, Стратега замка. — Бесполезны они или нет, я хочу их услышать.

— Как пожелаешь. Я полагаю, что ни Тень не уничтожит By, ни By не уничтожит Тень. Обе эти противоположные сущности в обозримом будущем останутся с нами.

— Каковы причины?

Маг только улыбнулся, услышав очередной отрывистый вопрос.

— Потому что большая часть By, которая ведет его за собой и вела всегда, — это жажда власти, становления богом. И теперь он способен осуществить свою былую мечту. И я подозреваю, что эта часть куда больше и сильнее его стремления к саморазрушению. Повторюсь, мои догадки беспочвенны и бесполезны.

Блейн начал мерить шагами комнату, бормоча что-то себе в бороду. Его посох тяжело стучал по полу.

— Твое беспокойство изрядно запоздало, — произнес волшебник с ноткой странной веселости. — Неужели тебе никогда не казались тщеславными или неподобающими любые попытки создать новое божество? На определенной отметке, Блейн, использование магии выходит за рамки обычного создания и плетения заклинаний. Оно становится все менее управляемым и предсказуемым. Вот почему боги и драконы держатся в определенных рамках, опасаясь даже приближаться к границам, не говоря уже о том, чтобы их нарушить. Они знают — в отличие от нас, слишком мало живущих и не в меру любопытных людей, — что магия, которой владеют они, способна творить то, что изменит все основы существования жизни. И она может стать причиной перемен столь же необратимых, сколь и течение песков времени.

— Да, прекрасно! — гаркнул Блейн.

— Именно поэтому моя школа, как и все остальные, уважает границы дозволенного, в рамках которых люди имеют право работать. Мы посвятили немало времени их изучению, в те редкие мгновения, когда люди не беспокоили нас очередным насморком или политическими дрязгами. Но вы сожгли эти книги, сохранив другие. Вам было все равно, какие границы не следует нарушать.

— Не нужно во всем винить меня, — бросил Блейн. — Решения принимали Авридис и By! Мы, Стратеги, лишь давали советы или руководили исполнением приказов. И наш совет зачастую обладал для правителей не большей ценностью, чем плевок на ковер. Но я не стану утруждать твой слух перечислением своих унижений. Мне было не жаль твоих школ. Я с радостью присваивал артефакты и радовался вашим смертям. Это, по крайней мере, правда.

Волшебник склонил голову, словно благодаря Стратега за искренность.

— Ваши нападения, кстати говоря, были предсказаны. Но, как ты прекрасно знаешь, большинство подобных предсказаний не сбывается. Это место было построено на тот случай, если и впрямь придет гроза. К нашему безмерному удивлению, оно пригодилось.

— Значит, есть и другие места вроде этого? — пораженно спросил Блейн.

— Разумеется — я не стану врать возможному союзнику, каким бы ни было его прошлое, — в Леваале есть несколько подобных башен разного вида. Те из моих коллег, кому удалось выжить, терпеливо ждут.

— Чего они ждут?

— Неизбежного падения By, Авридиса и тех, кто вступил с ними в союз.

— Неизбежного! — фыркнул Блейн.

Он снова начал мерить комнату шагами, и какое-то время стук его трости был единственным звуком, нарушавшим тишину. Даже музыка ветра и волн стихла на время.

Незнакомка спросила:

— Каким образом тебе удалось не пустить Тень в это место?

Маг медленно повернулся и пристально посмотрел на нее. По выражению глаз невозможно было понять, о чем он думает.

— Это сложно, — наконец ответил он. — Тень обладает странной силой. Она отображает что-то, как в зеркале, и становится другой его стороной. Скажем так: мнимой, обманной копией. Если она может стать тенью бога, то и впрямь будет представлять собой страшную, грозную силу — даже если и очень недолго.

Глаза Незнакомки потрясенно расширились, словно она поняла даже то, что осталось недосказанным. Маг, казалось, смотрел прямо в ее душу. Он ровно произнес:

— Или же если она сделает то же самое с драконом. Я не раз размышлял о том, что By может сделать, чтобы защитить себя от силы Тени, — продолжил волшебник. — Например, разделиться. Я сделал нечто подобное, чтобы не дать Тени войти в башню. То, что, по его мнению, он увидел у кромки воды, — это бесконечная череда слабых сил, комариным роем кружащая над волнами. Каждая сама по себе была настолько слаба, что можно было бы не обращать на нее внимания, однако их оказалось слишком много, и каждая сбивала с толку, будучи чрезмерно примитивной для его понимания. Представьте себе могучего зверя, окруженного мошкарой. Что он может сделать? Если бы Тень знала, что это лишь иллюзия, то, возможно, сумела бы преодолеть водную преграду, и тогда у вас не было бы от нее укрытия.

— Ты многое успел узнать о ней, — произнесла Незнакомка.

— Так и есть. И я успел многое узнать о Дьяне, когда он час назад стоял у окна. И многое о тебе, с тех пор как ты впервые оказалась здесь. Твое сердце склонно к предательству — и чаще всего предает тебя саму. Но вместе с тобой страдаем и все мы. — Маг повернулся к Блейну. — Эта женщина больше ничего не знает. Было бы лучше всего убить ее. Однако соверши это с милосердием. Я оставляю эту миссию тебе. Не делай этого здесь, в месте, давно ставшем моим единственным домом. Выполни мою просьбу и убей ее у кромки воды, и тогда я с радостью приглашу тебя в башню. Мы обсудим все и составим новый план.

Незнакомка потрясенно охнула. Блейн был поражен спокойными словами волшебника.

— Хорошо, — наконец произнес он. — Мы поговорим, когда все будет кончено. Я не могу изменить свое прошлое. Но мы преследуем одну и ту же цель.

— Вероятно, это действительно так, — кивнул волшебник. — Моя цель никогда не менялась. Твоя — менялась, и не раз. Возможно, это произойдет вновь. Посмотрим.

Блейн начал было что-то возражать, однако волшебник покрылся трещинами, начал оседать, и вскоре на каменном полу осталась только груда песка.

Незнакомка продолжала молить о пощаде все время, пока они спускались по ступеням, пока сильные мужские руки тащили ее через воду. Она извивалась в стальном захвате Тауна, платье темно-зеленым цветком распустилось на воде. Охотник сочувственно улыбался, но ни на миг не ослабил хватки.

— Я хочу увидеть его еще раз, — наконец произнесла женщина. — Всего один раз. Один раз. Это все, чего я хочу, — еще раз увидеть его.

— Ты думаешь, это разумная просьба? — саркастически уточнил Блейн.

— Всего один раз, пожалуйста, прошу вас!..

— Рисуй его в своих воспоминаниях. Они куда приятнее, нежели его нынешнее занятие, — мы тут болтаем, а он тем временем трахает Эвелль. — Блейн содрогнулся. — Признаюсь, передо мной открылся новый мир. Я часто гадал, почему Инвии выглядят столь… своеобразно. Теперь мы знаем ответ. Кстати, а как именно дракон трахает женщин?

Очевидно, вопрос предназначался Тауну, который ответил:

— Судя по результатам, очень умело.

Блейн расхохотался. Этот звук был совершенно не похож на его обычный горький смех.

— Я серьезно. Как?

— Я не знаю точного ответа, Стратег. Возможно, они принимают человеческий вид…

— Или своих женщин превращают в дракониц? У меня были бабы, которым эта роль подошла бы. Кто знает?

— Я вижу, вас ничуть не мучает совесть, если вы ведете женщину на смерть с шутками и смехом, — бросила Незнакомка.

— Признаюсь, у меня есть такой недостаток, — спокойно отозвался Блейн. — Но я уверен, что Таун в душе рыдает.

— Такова война, Стратег, — произнес Таун.

Она вырвалась из хватки Тауна, когда они приблизились к кромке воды. Охотник с легкостью поймал ее.

— Дьян! — истошно закричала она.

— Заткни ее, — велел Блейн, опасливо озираясь по сторонам. — И убей.

— Прямо здесь, Стратег? — уточнил Таун.

— Вытащи ее из воды и прикончи, как и просил наш новый приятель. Если он и впрямь построил это место, то еще сможет нам пригодиться. Будем уважать его желания. И веди себя прилично, он, возможно, даже отсюда способен слышать нас.

Стратег оглядел лесок, растущий поодаль от воды. Киоун до сих пор рыскал где-то среди деревьев, охраняя подступы к башне. Блейн на всякий случай пробормотал простенькое заклятие невидимости. По его телу тут же пронеслась волна жара, вызванного заклинанием.

Вот! Блейн почувствовал, как по поляне прокатилась волна силы, которую он принял за дело лап приятеля ведьмы. У него возникло странное ощущение, будто неимоверный магнит притянул всю кровь к стороне тела, обращенной на юг. Неизвестная сила пока действовала издалека. А может, здесь что-то успел наколдовать второй колдун, этот оборотень, Зоркий Глаз.

И все же неведомая чужеродная мощь смыкалась вокруг них все быстрее и быстрее.

— Дьян! — отчаянно вскрикнула Незнакомка.

Ее голос раздался словно одновременно отовсюду, слишком громкий для обычного человеческого крика. Очевидно, она сплела какое-то заклинание, чтобы усилить его.

— Убей ее! — рявкнул Блейн. — Как можно быстрее вытащи ее из воды и прикончи!

Порыв ветра ударил его в грудь, сшиб с ног, и Стратег погрузился под воду, не выныривая до тех пор, пока не закончился воздух в легких. Что произошло очень, очень скоро. Как вышло, что эта чешуйчатая тварь так быстро вернулась?

Когда Блейн поднялся на ноги, женщина уже исчезла. Тело Тауна лежало поодаль, разделенное на две рваные, конвульсивно дергающиеся половины. По земле размазались внутренности вперемешку с клочьями органов и кровью, как будто из куклы неаккуратно вытащили начинку. Лицо Охотника выражало чистейшее изумление.

Блейн был не в силах поверить, что простое заклинание невидимости уберегло его от гнева дракона. Он поспешно снял с трупа все амулеты и обереги, за исключением, разумеется, тех, которые были впаяны в кожу или вытатуированы на ней. Наверху, в башне, на третьем этаже у окна стоял высокий лысый волшебник, неотрывно глядя вниз. В этот раз он провел Стратега, не применяя никакой магии — ни иллюзий, ни заклинаний, ничего. Простой обман. Вот уж действительно — «возможный союзник»! Какой изящный заключительный аккорд! Он сыграл на той самой ноте, которую Блейну не терпелось услышать. Интересно, он знал, что Дьян услышит крики Незнакомки и спасет ее? Может, этот тип надеялся, что дракон прикончит их обоих?

Блейн отсалютовал волшебнику посохом, словно говоря: «Прекрасно разыграно». Лысый даже не кивнул, хотя Стратег в глубине души почему-то надеялся на это, не махнул рукой, проявляя уважение к коллеге-иллюзионисту; хозяин башни просто смотрел на него без всякого выражения. Блейн похромал прочь от воды, в последний раз с сожалением покосившись на растерзанный труп своего лучшего Охотника.