Тени древней земли

Глава девяносто четвертая

− Так бы и написали — попал под поезд! — сердился Неделин, читая рапорт с места происшествия, — эти официальные формулировки — черт ногу сломит.

Кротов молчал, смотря на бесформенное, кровавое месиво, укрытое брезентом. Он сомневался, что Латыпов мог так просто попасть под поезд. Но в одном он теперь был уверен твердо.

Кто-то очень неглупый, хитрый и расчетливый постоянно играет в занимательную игру, в которой неизменно выходит победителем. Он не просто развлекается, он играет всерьез, продуманно. Что ни ход, то хитро разыгранная комбинация. Убита Гурджиева, восстановлен давний «обряд», а подставлены неоанастасийцы.

Убит Бирюков. Убит, потому что знал что-то о деталях и главное, участниках предыдущей «операции». А из его убийства кем-то извлечена двойная выгода: в его студию были подброшены вещдоки, проходившие по делу о похищении девушки, и даже для полной убедительности на стенах нарисованы фигуры, схожие с рисунками на теле жертвы — значит, поиски убийцы полицией прекращаются.

И наконец, теперь найден мертвым Латыпов. Надо выяснить, как он здесь оказался. Видимо он тоже знал остальных участников убийства в пещере, — и это знание стоило ему жизни. Но что связывало Бирюкова и Латыпова?

− Не все случаи убийств одинаковы. Некоторые остаются с вами навсегда. Вы носите их с собой, как шрамы. Через несколько лет они перестают болеть, и вы перестаете обращать на них внимание. Они становятся частью вас. Рубцовая ткань исчезает настолько, что вы перестаете замечать ее присутствие. Но достаточно одной детали, одного запаха, одного взгляда или одного слова, чтобы рана зарастала, чтобы вновь открылся ящик Пандоры, который почти все следователи держат внутри себя, давая волю разъедающим воспоминаниям и чувству вины, коварному, как кишечные паразиты. И сколько бы километров, физических или психологических, ни отделяло вас от дела, оно всегда найдет вас, как дух, не находящий покоя и пришедший помучить вас в поисках справедливости. Оно стоит в очереди на кассе в супермаркете, наблюдает за вами в приемной врача, прячется за вашей спиной, когда вы ужинаете с семьей. Она преследует вас, как любовь, которой не хватило смелости жить. Жажда правды со временем ослабевает, но только не для тех душ, которые обречены на вечную ночь, и только от вас зависит, как можно лучше осветить их. Это ваша работа. Или, возможно, даже больше: это то, кто вы есть. То, для чего вы, кажется, были рождены. Ваша миссия. Ваше убеждение. И если вы пытаетесь забыть о них, духи жертв не дают вам покоя. Вы чувствуете их у изножья своей кровати. Они шепчут о ваших недостатках. Они обвиняют вас в том, что вы сдались. В конце концов, они доводят вас до безумия, и вы готовы на все, чтобы прогнать их. Все, что угодно. — размышлял Неделин.

− Кучно пошло: менее чем за полутора суток два трупа, − прервала размышления майора Райская.

Марат кивнул. Сидевший рядом с ним на корточках Кротов был хорошо знаком с этим типом одержимости. Глядя на тело Латыпова под испачканным кровью брезентом, Евгений задавался вопросом, что заразило майора: возможно, тот первый насильственный контакт с темнотой, который ознаменовал перелом в жизни каждого полицейского. В любом случае, убийство Дианы должно было пробудить в Неделине дурные воспоминания, демонов, которых он так пока и не смог преодолеть.

Неделин расписался в протоколе и вернулся к коллегам, где Райская и Кротов пытались воссоздать утренние события. Путевой обходчик явно находился в состоянии шока.

— Как тело попало сюда? — спросила Мария у Евгения. — Что он здесь делал?

− Безлюдное место, — мрачно сказал Неделин, оглядывая окрестности.

− От станции далековато, − заметил Кротов, − где его автомобиль?

Марат пожал плечами.

— Не сочтите меня за дурака, но я же присутствовал на месте преступления восемьдесят девятого года. Я видел результаты того убийства, хотя был очень молод.

— Что вы имеете в виду? — спросила Мария.

— Что все это происходит оттуда. Вся эта боль, все эти мучения идут из прошлого. Как будто эти старые файлы породили энтропию, которая нарушит равновесие в ближайшие годы.

— Извините, но я вас не понимаю.

— Некоторые, если судить поверхностно, говорят, что это проклятие, — попытался объяснить Неделин. − Я же считаю, что убийство нарушает жизненно важный баланс, и если этот баланс не восстанавливается тем или иным способом, то отсутствие справедливости порождает хаотическую рябь, которая отражается на жизни всех нас: и сотрудников полиции, и жертв. Зло, которое не прижигается, порождает новое зло по бесконечной спирали.

Ладно, он совсем отстал от жизни, сказала себе Мария, самодовольно кивнув.

— Не смотрите на меня так. Я не сошел с ума. И если вы думаете, что я не прав, то, к сожалению, в итоге вы переосмыслите то, что я вам сказал, потому что Роман Игоревич — только первый, «двинувшийся» на этом деле, — разгорячился Неделин. − Я буду ждать вас в машине.

Оба полицейских смотрели, как он уходит в сторону служебного фургона.

— Ты слышал? К нам приехал философ. Алуштинский Ницше, — прокомментировала Мария.

Мысленно Кротов был согласен с Маратом. Он нутром чувствовал негативную силу, порожденную смертью Дианы: словно магнитный ток, которым она была пропитана.

— Ты поедешь с нами? — спросила Мария Евгения.

— Да, но… — неожиданно задумался Кротов и, почесав в затылке, добавил: — я потом сразу еду в караимское селение. Ну, в район Бахчисарая.

— Разумно, — ответила Мария. — Но будь осторожен. Там народ твердый, разговорить их будет трудно. С другой стороны, настало время их прощупать…

— Может, кто-то что-то вспомнит, — взглянул на часы Кротов.

— А что у тебя есть для этого?

Евгений пошарил по карманам.

— Ничего такого. Пистолет.

— Пистолет вынимать не надо, — улыбнувшись, сказала Мария. — Могут не так понять. Разговаривай с ними об их общине, земляках, упомяни древность их народа. Это они любят. Может, и узнаешь чего. Что-нибудь еще?

— Нет, — ответил Евгений, — пусть возьмут ДНК Латыпова для сравнения с имеющимися образцами с места убийства.

— Без тебя я бы не догадалась, — сказала Райская, но, услышав гудок автомобиля, заспешила: − поехали. Останки Латыпова тоже совсем скоро повезут в город.

На обратном пути Кротов сказал Марии и Марату:

− Я пока не хотел бы, чтобы имя погибшего сообщало в прессе. Пусть пока скажут, что при трупе не было документов.

− Почему? — обернулся Неделин.

− Известие о смерти внука может добить старика Латыпова, а он может дать ценную информацию по делу, − посмотрел на часы Евгений.

− А они даже из сообщений утренних СМИ не поймут, что несчастье случилось с их родственником?

− Латыповы живут обособленно, в горном селении, − заметил Евгений, − живут в основном сельским трудом, вряд ли сидят часами напролет в интернете. Из сказанного по телику вряд ли что поймут. Да и сопоставлять отъезд Всеволода с сегодняшним трупом для фермеров из глухого селения — непосильное занятие. Так что я предполагаю, что они пока находятся в неведении.

− Результаты экспертизы будут к вечеру, − заметила Райская.

− Тогда встретимся потом в Управлении, − Евгений вытащил записную книжку.