Тени древней земли

Глава тридцать седьмая

Сплоченный коллектив отвергает чужака, и профессиональный уровень не имеет значения. Евгений размышлял об этом, наблюдая за тем, как вибрирует и мигает его мобильный телефон на пассажирском сиденье. Вернувшись к дороге, он прибавил громкость автомобильного радио. Попрощавшись с Марией, он решил исследовать Симферополь на машине. Ночная езда под хорошую музыку расслабляла и помогала думать.

В то утро Всеволод Латыпов появился у постели своего сына элегантно одетый, надушенный, чисто выбритый, настолько, что мальчик удивился.

— Миша. Пойдем. Нам надо кое-куда съездить, — сказал он, бросая ему новую одежду: джинсы, рубашку и джемпер. Давай быстрее, в дороге доспишь.

Мальчик привык подчиняться. Через полчаса они уже ехали в черном «Чероки» Всеволода.

— Куда мы едем? — спросил Михаил, видя, что джип выезжает с их территории в сторону равнины.

— На северо-запад.

Мальчик больше не задавал вопросов, и остаток пути они провели в полном молчании.

Приехав в Черноморское, они остановились в одном из кафе. Пока сын набивал рот двумя пончиками с кремом, Всеволод воспользовался возможностью полистать утреннюю газету; он пропустил страницы с местной информацией и, дойдя до статьи об исчезновении Дианы Гурджиевой с пачкой фотографий девушки, остановился и внимательно вчитался.

— Вы ведь не местный? — спросил бармен, отвлекая его от чтения.

Казалось, он был не прочь завязать разговор.

— К счастью, нет, — ответил Всеволод, пресекая всякую дискуссию в зародыше и заставляя Мишу улыбнуться.

Он расплатился и пригласил мальчика следовать за ним на улицу. Они направились в историко-археологический музей «Калос Лимен». Михаил заметил плакаты, рекламирующие присутствие в местном музее древней богини-матери Кибелы, обычно выставляемой в национальном археологическом музее в Симферополе.

— Так вот почему мы здесь? — спросил он, недоумевая.

Мужчина отрывисто кивнул. Михаил заметил, что у Всеволода было мрачное настроение, и ему было почти не по себе, как будто он собирался встретиться с кем-то важным и не чувствовал себя готовым к этому.

Когда они оказались в музее, сотрудник лет шестидесяти, сидевший за столом, поднял глаза от своего журнала и уставился на них.

— Здравствуйте… Вы пришли к Богине-Матери? — спросил он, смутно заинтригованный: должно быть, эти два гостя сильно отличались от обычных посетителей.

— Да. Два билета, пожалуйста, — произнес Всеволод, стараясь смягчить свой караимский акцент.

Он протянул мужчине купюру и стал ждать сдачи.

— Нужен ли вам гид?

Всеволод покачал головой.

— Очень хорошо. Сюда, пожалуйста.

Мужчина и мальчик оказались в комнате, в центре которой стояла единственная скульптура, защищенная стеклянным футляром, — особо древнее изображение греческой богини-матери.

В комнате воцарилась неземная тишина.

Всеволода охватило чувство религиозного экстаза, и он стал медленно обходить витрину, приковав взгляд к сорокасантиметровой статуэтке из блестящего белого мрамора, которая спустя более чем пять тысяч лет все еще сияла, словно в собственном свете.

— Па? — сказал Михаил через несколько минут. — Что мы пришли делать? Может, украдем ее?

На лице мужчины появилась забавная улыбка.

— Нет, — ответил он.

— И что?

Всеволод молчал, любуясь девственной красотой и святостью Богини, возводящей мост между древностью и современностью. Статуя словно излучала тонкую вибрацию, заставляя его душу резонировать с ней.

— Папа? — сказал Михаил, тряся его.

— Ты все поймешь, когда мы вернемся домой, — просто ответил Латыпов.