Темный орден (Оболенский, том 3)

Глава 27

— Ну и что же теперь делать? — Юля растерянно хлопала ресницами.

— Не знаю, — отозвался я. — Но нужно что-то решать.

Я опустился прямо на ковер и скрестил ноги по-турецки. В костюме это было трудно, и, кажется, где-то на брюках разошелся шов, но было уже наплевать.

Отец Кассий хотел сделать еще глоток Золотого бальзама, но смог вылить себе в рот лишь несколько капель.

— Как бы то ни было, вам нужно что-то решать. Друзилла держала меня взаперти, но это не значит, что я не смог догадаться о ее замыслах. Она послушала голос Тьмы и вняла зову. Она просто не устояла перед соблазном, хотя должна была.

Я уставился на колдуна.

— Вы говорите так, словно сами слышали этот голос.

— Разумеется, слышал. Рано или поздно Тьма начинает с тобой разговаривать. Обещает, сулит исполнить твои мечты — нужно лишь ей помочь. Но это скользкий путь.

А вот это было интересно. Мне казалось, что голос Тьмы слышали лишь единицы. А оно вот как, оказывается.

— С чего бы? — спросил я, уже не зная, кому доверять.

— С того, что путь Тьмы всегда полон крови. Каждый, кто с ней сталкивается, омрачает свое существование жестокостью, насилием, обманом и жертвоприношением. Тьма на то и Тьма, что таит в себе все то, чего человек не желает видеть. И ее истинная сила в том, что к каждой душе она подбирает ключик… Я бы многое отдал за то, чтобы эта сила никогда не являлась в наш мир. Орден учил нас сопротивляться этом зову и держать силу под контролем. Но Друзилла разрушила этот последний оплот, и не без вашей помощи.

— Примоген Октавиан творил жестокость с подростками тоже ради сопротивления силе? — съязвил я. — К черту эту демагогию, Кассий. Сила — это просто власть. А дурная она или хорошая, зависит от того, в чьих руках она оказывается.

— В том и дело, что эта сила разумна. У нее своя воля и свой замысел. И вы собираетесь выпустить в этот мир неизвестно что. С чего вы уверены, что Тьма с вами честна, блат Элевтерий?

Я дернул плечами.

— С того, что пока что она мне не лгала и не предавала. Понимаю, что это для вас не аргумент, и я еще могу обмануться в будущем. И все же ту же Друзиллу, как и прочий Орден, я куда чаще уличал в обмане.

— Так что с ритуалом? — перебила нас Юлия. — Если я верно все понимаю, времени мало. Скоро хватятся советников и начнут осаждать дворец. Распорядители не удержат оборону долго. Что решим?

Она почему-то уставилась на меня. Ну, впрочем, логично: это же мне грозила опасность аннигилироваться в процессе передачи силы.

— Варианта два, — невесело улыбнулся я. — Либо мы рискуем и проводим ритуал, и тогда будь что будет. Либо валим отсюда, и, желательно, сразу заграницу и под чужими документами. Потому что на нас столько преступлений, что казнь наша будет жестокая. И тебе, Юля, тоже не получится отвертеться. Хотя, может, пожалеют — тебя все же с самого начала во все это втянули по чужой воле.

Девушка покачала головой.

— Я отреклась от рода. Для меня здесь будущего нет.

— Зря вы так думаете, госпожа, — отозвался Кассий. — Но вряд ли ваша жизнь будет спокойной.

Я кивнул.

— О том и речь.

— Как решишь, так и будет, — подытожила Юлия. — Ты рискуешь собственной жизнью и заплатишь самую большую цену.

Почему мне казалось, что девчонка не была воодушевлена перспективой стать владычицей мира? Она приняла новости от Тьмы с привычным ей спокойствием, но скорее смирилась с этой участью, нежели ее желала.

«Здесь нечего решать», — сказала Тьма.

Ну конечно! А кто забыла меня предупредить о том, что Друзилла собираясь ободрать меня от даров как липку и пустить в утиль? Не посчитала важным, да?

«Я бы не позволила ей это сделать».

Ой ли?

Я поднялся, с трудом удержав равновесие, и уставился на Кассия.

— Готовьте ритуал. Что от нас потребуется?

Колдун вздохнул и огляделся по сторонам.

— Ну, кое-что можно взять отсюда. Уверен, у Примогена Вергилия была большая коллекция редких ингредиентов. Нужно лишь поискать в его хранилищах. Жаль, нет моего чемоданчика — он остался в темнице, а брат Луций слишком торопился меня забрать…

— Может я помогу, — предложил я. — Какие ингредиенты нужны?

— О, ритуал во всех смыслах дорогостоящий. Мне нужно три металла в порошке, девять минералов, тринадцать трав и деревьев, сорок восковых свечей, одна огнеупорная чаша для смешивания, осиновые дрова…

Он перечислял какое-то невероятное количество самых разных материалов. Чего стоило найти металлы в порошке — по УНЦИИ серебра, золота и платины. А самоцветы? Алмаз, синий корунд — он же сапфир, берилл, кварц, топаз, гранат, бирюза, какой-то непонятный азурит… Травы я и вовсе устал запоминать. Но пришлось оторвать задницу и помогать колдуну в поисках.

— И бутылка красного вина, — внезапно сказал Кассий.

— Это еще зачем?

— Жертвенный напиток, — невозмутимо ответил Кассий. — На нем будет замешана ваша кровь и колдовская смесь для передачи силы.

Ммм, деликатес, однако.

Первым делом мы перевернули письменный стол, пришлось даже взломать запертые ящики — защита, к слову, там была на уровне, но с моим потенциалом силы это перестало быть проблемой. Мне, признаюсь, начинало нравиться чувствовать себя всемогущим. И даже возникла шальная мысль оставить все как есть и действительно скрыться где-нибудь в Южной Америке…

«Только помни, что все это ты получил взаймы», — тут же вмешалась Тьма. — «Ты забрал силу, но она тебе не принадлежит. Ты даже справиться с ней не в состоянии».

Точнее, мне было сложно справляться с организмом, который просто не мог переварить такой потенциал. И хотя я более-мнее взял себя в руки, смог унять симптомы перенасыщения — трясущиеся руки, роящиеся мысли, сложность концентрации… Но было очевидно, что постоянно я так жить не смогу. Иначе все силы будут уходить лишь на то, чтобы сдерживать эту мощь. Почувствовал себя «кастрюлей» реактора с урановым топливом внутри. Только вот стержни, чтобы гасить реакцию, конструкцией не были предусмотрены.

Юлия доковыляла до массивного закрытого шкафа и, подцепив замок, распахнула створки.

— Господа, кажется, здесь то, что нам нужно.

И действительно, шкаф оказался хранилищем ингредиентов.

— Как ты поняла?

— Принюхалась. Оттуда пахло травами…

Умница. Мы принялись перебирать коробочки, флакончики, банки и прочую тару. К счастью, большая часть имела подписи.

— Так, металлы… Нашла. Золото, серебро, платина… Только серебра совсем мало.

— Не беда, — я стянул кольцо с мизинца. — Кстати, здесь гранат.

Кассий кивнул.

— Отлично. Я как раз нашел чашу.

Чашей оказалась здоровенная металлическая ваза, которую явно до этого не использовали в колдовских целях. Но ничего, должна была сгодиться. Юлия тем временем вытащила все перечисленные ингредиенты и поставила на стол, Кассий возился с травами, а я нашел по запаху коробку со свечами.

Их было действительно много. Белые, желтые, черные и даже красные — некоторые ритуалы Ордена требовали использовать свечи определенных оттенков, так что дедушка Вергилий явно запасся. Отсчитав сорок длинных и тонких двухчасовых свечей, я обернулся к Кассию.

— Что с ними делать?

— Очертите перед камином круг диаметром два метра и расставьте свечи на равном расстоянии.

Но перед этим я все же велел слугам принести осиновых дров. С древесиной тоже были свои нюансы: для некоторых ритуалов, например, требовалась зола исключительно из березы. Для других приходилось искать ольху. С осиновыми дровами я сталкивался впервые, но уже ничему не удивлялся.

Я как раз закончил расставлять свечи, когда в дверь кабинета постучал слуга.

— Осина, господин.

Я забрал у него большой ящик и велел лакею удалиться. У меня все никак не могло уложиться в голове, что все эти слуги до сих пор пребывали под заклятием Друзиллы. Самой старухи уже не было в живых, а эти товарищи бегали, продолжая исполнять ее план. Надо бы их освободить, но позже.

— Дрова поместите в камин, — распорядился Кассий. — Нам нужно сильное пламя.

— Как будет проходить сам ритуал? — спросил я, укладывая поленья.

— Сначала я зачарую ингредиенты для чаши. Затем потребуется освятить огонь — пламя должно стать преградой для силы, чтобы она устремилась только от донора к рецепиенту. От огня в камине зажжем свечи, и вы с девушкой будете стоять в этом круге. Сила не может вырваться за его пределы. По крайней мере, не должна… Но вы должны понимать, что я не мог создать реальные условия во время опыта. У вашей силы совершенно иная мощь…

— Это понятно. А затем?

— Я скажу, что делать. И еще мне понадобится что-то острое, нож или скальпель. Придется взять немного вашей крови.

Я пошарил по карманам и вытащил кинжал Северины.

— Подойдет?

Кассий шарахнулся от него, словно я протянул ему гранату.

— Откуда он у вас.

— Серьезно? Вы хотите знать эту историю? Сейчас?

— Вы знаете, на что способен это артефакт? — прошептал колдун.

— Разумеется. Потому и предлагаю его. Я сейчас не то чтобы неуязвим, но вы видели, как быстро на мне затягиваются раны. Если нужна моя кровь, придется работать особым инструментом.

В отличие от Юлии, мне действительно не требовались заплатки и целительные заклинания. Силы во мне было столько, что раны зарастали еще до того, как я успевал почувствовать боль. По крайней мере, так было на балу.

Наконец, все было подготовлено. Дрова разгорелись не сразу, но я выровнял пламя — пришлось немного подколдовать и поддать жару. Кассий с опаской положил мой кинжал на столик, словно не хотел даже лишний раз до него дотрагиваться.

— Готовы, господа? — спросил он.

Я пожал плечами.

— Не уверен, что к такому вообще можно быть готовым. Тем не менее, давайте начинать.

Юлия схватила меня за руку — нет, не в порыве романтических чувств из-за приворота, но потому, что ей было страшно. По-настоящему страшно. Не знаю, чего наговорила и показала ей Тьма, но девушку это явно не воодушевляло. Точнее, она не хотела быть инструментом этого великого свершения. Но согласилась. Черт знает, почему. Может Тьма все же ее заставила, как тогда меня с Вергилием?

«Она делает это по своей воле».

Тем любопытнее. Что ж, если повезет, узнаю. Лично я начал относиться к возможным последствиям с долей здравого пофигизма. Как бы то ни было, приключение вышло интересным. Самые насыщенные несколько месяцев за обе мои жизни.

Продолжая держаться за руки, мы с Юлией встали в центр круга из свечей. Они пока не горели — Кассий должен был зажечь из от освященного пламени. Колдун принялся смешивать ингредиенты в чаше, шепча что-то над каждым. Словно пирог готовил и вводил муку и сахар по очереди.

Сначала в ход пошли травы, затем — порошки самоцветов, и лишь в конце — металлы. Пошептав еще что-то над смесью, Кассий сделал какой-то неуловимый жест — и чашу окутала Тьма. Черный туман вскоре рассеялся, но над сосудом поднимался дымок, и почему-то запахло горелой корицей.

Кассий пропел что-то на латыни и, зачерпнув из чаши горсть, бросил ее в огонь. Пламя тут же взметнулось, стало ярче и приобрело ярко-красный цвет. Такого не бывает… Снова слова, снова горсть в огонь — и пламя стало синим. После третьей горсти оно вернуло нормальный цвет.

Колдун зажег от огня лучину и принялся обходить нас по кругу, зажигая одну за другой сорок черных свечей. Я поежился и почувствовал себя в западне. Хотя на самом деле это сила во мне так отзывалась. Этот огонь ей явно не нравился. Значит, и правда работал свечной заградотряд… Тем не менее, я чувствовал, что мог выйти за пределы круга. Пока сила была во мне, в человеческом теле — мог. Но сама по себе, вырванная и повисшая в воздухе, она бы никуда не делась.

— Вашу руку, Элевтерий, — Кассий протянул мне кинжал, предлагая самому сделать порез.

Я от души полоснул по ладони и поморщился от боли, стараясь усилием воли не дать ране срастись мгновенно. Несколько капель упали в подставленную чашу с остатками ингредиентов, но этого явно было мало.

— Еще.

Я кивнул и углубил порез. Тело сопротивлялось, словно не хотело отдавать силу. Надо. Хруст, надо. И все это закончится. Уж как-нибудь. Я пролил еще немного крови и кромсал несчастную ладонь, пока Кассий меня не остановил.

— Довольно. Теперь я готовлю напиток.

Он вылил в чашу вино — какое-то старое французское мерло — и принялся размешивать получившуюся смесь обратной стороной лучины, продолжая напевать заговор на латыни. Я улавливал лишь редкие знакомые мне слова — увы, в мертвых языках я не был специалистом. Но Юлия явно латынь учила — я замечал, как она хмурилась, пытаясь разобрать смысл.

Кассий отложил лучину, а затем, перегнувшись через пламя свечей, протянул чашу Юлии.

— Пей, дитя. Сколько сможешь. Лучше как можно больше.

Пальцы девушки дрожали так, что она едва могла удерживать чашу. Пришлось ей помочь. Я заткнул за пояс кинжал и придерживал чашу, пока она пила. Один глоток — неуверенный, второй… Вскоре она принялась лакать напиток так жадно, словно это был вкуснейший нектар богов. И чем больше она пила, тем ярче на ее руках, шее, плечах, начинал проявляться рисунок Тьмы — черные прожилки, словно веточки и травинки, оставляли следы на ее теле…

— Ты тоже… Выпей, — она с трудом оторвалась от чаши и наклонила ее ко мне.

Кассий замотал головой.

— Это не нужно…

— Пусть выпьет!

Не знаю, зачем она это сделала. Может, Тьма подсказала? Девушка толкнула на меня чашу, и мое лицо окатило смесью. Сосуд выскользнул из наших рук, ударился со звоном о каменные плиты, и в этот момент Юлия схватила меня и впилась своими губами в мои.

Меня словно ударило током. Все тело мгновенно скрутило в ужасном спазме — настолько сильном, что я даже не мог закричать. Я застыл, скрюченный, не в силах оторваться от девушки. Боль была такой мощи, словно из меня заживо вытаскивали все кости.

А затем что-то яркое вспыхнуло перед глазами, и мне показалось, что душа ушла из тела…

Я увидел мир.

Словно передо мной был очень подробный глобус, но, как в компьютерной игре, каждую область можно было увеличить. Однако этого не требовалось. Я даже отсюда, с этой высоты, видел, насколько он изменился.

Океаны заметно разрослись, но стало и больше пустынь. Зеленые оазисы, темные леса — все это было, но теперь в самых неожиданных местах. Гренландия стала полностью зеленой, а «сапожок» Италии ушел под воду. Ледники на севере Канады и Чукотка тоже позеленели. Что-то серьезное случилось с климатом. То самое глобальное потепление, которым меня так пугали в моем старом мире?

Я пытался искать на этом глобусе города, но нашел немного.

Приблизившись, словно подлетев пониже, я хотел найти любимый и родной Питер. И нашел… пустыню. Центр города ушел под воду, и никакая дамба дело не спасла. Финский залив и Ладожское озеро почти соединились в единый водоем. И лишь на севере города, где была Поклонная гора, выросло нечто новое. Не привычные мне новостройки — их словно стерло до основания. Нет, это были хижины. Где-то победнее, где-то побогаче — деревянные и каменные, но это поселение скорее напоминало деревню, нежели мегаполис. Просто дворы с хозяйствами, телеги, лошади… Ни проводов, ни электричества. Средневековье.

Я откуда-то знал, что здесь случилось. Не просто здесь, а во всем мире. На это понадобилось много лет, но теперь я понимал истинный замысел Тьмы.

Сила хотела облагородить все по собственному разумению — очистить природу, избавиться от вредных производств, войн и прочих изобретений человечества.

И для этого она сократила население планеты в тысячу раз. В тысячу. Вместо почти что восьми миллиардов на всем земном шаре осталось… Восемь миллионов? Она оставила лишь тех, кто подходил под ее замысел. В ход пошли смертельные болезни, войны, стихийные бедствия… Все — и за несколько лет. Пока старый уклад не разрушился и жизнь не оказалась готова к обновлению.

Я ужаснулся. Все, что я любил, все, что я знал… Всего этого больше не было. Ни карты, ни мира, ни знакомых городов. И ради чего? Ради того, чтобы перезапустить цивилизацию? Людям ведь даже не дали шанса…

Тьма не обманула меня. Но она ничего не сказала о методах, которыми собиралась упорядочивать мир.

Я распахнул глаза и увидел перед собой лицо Юлии. Близко-близко.

Мы стояли в том же кругу свечей, и в ее глазах отражался такой же ужас, как и у меня.

— Ты видел это? — шепнула она.

— Да.

— Я… Я не хочу этого допустить. Но, боюсь, уже поздно. Ты почти все мне отдал…

Ее кожа почти потемнела от рисунков Тьмы. Девушка с мольбой глядела на меня, а ее глаза кричали и требовали что-ниубдь придумать.

Я нашарил в руках рукоять кинжала и покосился на ярко пылавший камин.

— Есть идея, но она хреново кончится для нас обоих.

— Плевать, — прохрипела Юлия. — Что угодно лучше, чем то, что мы видели.

Быть может, дар Кассия наконец-то смог проявить настоящее видение, отсечь иллюзии, которые строила Тьма.

«Не смей!»

Но именно сейчас Тьма была уязвима — пока сила перетекала от меня к Юлии, она не принадлежала никому, не рассредоточилась. Не распределилась. И Тьма не могла ничего сделать сама по себе. Потому что Тьме всегда нужен носитель.

«НЕ СМЕЙ!»

Теперь это на меня не работало. Рука стала тверже, отдав большую часть силы. Но мой дар, дар Оболенских, оставался при мне. И это был дар воина. Теперь моя рука не дрожала.

— Делай, что решил! — взмолилась Юлия и крепче взяла меня за руку. — Ты обещал мне танец, помнишь? Кажется, самое время…

Да. Танец смерти.

Кассий не успел даже охнуть, когда я, из последних сил подхватив девушку на руки, бросился с ней в камин. Священное пламя. Нас оно просто поджарит. Но силу — силу оно отправит туда, откуда она явилась. Но для этого требовалось силу выпустить. А сила передавалась через кровь…

— Обними меня, — попросила Юлия, даже не морщась от пламени, хотя боль была мучительной. Ее саму разрывало от перешедшего к ней потенциала. — Обними напоследок. Я унесу весь этот кошмар с собой…

Я обнял. Крепко-крепко, заставив ее прижаться ко мне так, чтобы она ничего не видела. Поддел пальцами рукоять кинжала Северины и ударил. Девушка вскрикнула, оторвалась на меня на миг и… улыбнулась.

А мгновением позже превратилась в метущееся облако Тьмы. Огонь пожирал его, подбрасывал, жег и терзал, и я слышал крики поглощенных даров в собственных ушах. Больно. Очень больно.

— Вылезай оттуда!

Кажется, кричал Кассий. Всюду был грохот. Пламя, дым, Тьма — все застилало мне глаза. Я лишился сил — даже родовой дар не спасал. Попытался выбраться — и зацепился ногой за решетку камина.

Кассий метался по комнате, пытаясь меня вытащить. Пламя выло, терзали каменные стены, и все вокруг ходило ходуном. Огонь стал таким высоким, что мгновенно перебросился на драгоценные ковры и портьеры…

— Давай! Руку! — кричал колдун, пытаясь перетащить меня к выходу.

И в этот момент балки потолка обрушились, а меня наконец-то накрыл мрак, в котором больше не было голоса Тьмы.