Темнейшее обещание

Глава 4

Лазарь прошел через массивные передние двери, открытые стражниками, которых поставил тут, с шокирующе послушной Камео, переброшенной через плечо. В последний раз, когда она попала в реальность духов, он почувствовал ее и поймал, когда она упала. Почему он не почувствовал ее сегодня?

— Ты прошла через портал? — спросил Лазарь. — Или вошла в реальность другим путем?

— Через портал, — пробормотала она. — Приземление было отстойным.

Он каким-то образом заблокировал от нее свой разум, также как она заблокировала свой от него? Или она поставила блок с самого начала?

Ну, сейчас он ее не блокировал. Не мог думать ни о чем и ни о ком, кроме Камео.

В просторном холле слуги перестали убираться, чтобы поклониться ему… и с удивлением на него уставиться. Лазарь никогда не обращался так с женщиной при людях раньше.

Камео выглядела еще прекраснее, чем он помнил. Шелковые черные локоны, серебристые глаза, рубиново-красные губы. Ее глаза манили подойти ближе, а ее демон сказал, что и так достаточно. Она была его личной соблазнительницей. Камео его зачаровала, хотя не имела права!

Даже сейчас его ноги покалывало и обжигало, первый признак того, что кристаллы расширялись.

Она знала, как ужасно на него влияла? Или насколько сильно могла ослабить его, сделав легкой добычей для врагов? Ее это волновало?

Он открыл разум, только чтобы натолкнуться на ее щит. Его вопросы остались без ответа, в нем вскипело знакомое раздражение. Раздражение, ярость и непрекращающееся желание.

Его страсть к этой женщине невозможно унять, но он не мог ее заполучить. Если, конечно, Лазарь не откажется от мыслей о мести тем, кто его больно ранил, и примет вечность, заключенный в нерушимый кристалл.

Никогда! Почему бы не убить ее здесь и сейчас? Отрубание головы считалось бы актом самозащиты.

При этой мысли Лазарь ощутил омерзение.

Черт ее возьми!

— Эй, здоровяк! — Камео похлопала его по заднице, спокойная, хотя должна была биться в истерике. — Пятьдесят три килограмма для тебя слишком тяжело?

Остроумная женщина.

Есть ли лучше?

«Нужно залатать ее и отправить домой, не восторгаясь прекрасным телом».

— Кто-то страдает от очередной удобной потери памяти, да? — Слова были произнесены с большей силой, чем он хотел. Возможно, он был слегка резким? — Она забыла еще о двух килограммах.

Маленькая дьяволица ударила его кулачками по заднице.

— Возможно, ты знаешь интимные подробности о моем теле. Ты, определенно, знаешь, что я говорила и делала. Хорошее, плохое и ужасное. Ты в курсе, расстались мы друзьями или врагами. Знаешь, на чем мы остановились. Это не просто неудобно для меня, а кошмарно.

Ее ярость потушила его собственную и пробудила необходимость утешить Камео. Воспоминания представляли собой некую форму защиты, они говорили, кому доверять, а кого оскорблять, спасали от повторных ошибок и создавали открытую дорогу для будущего.

В нем расцвело сострадание, и Лазарь выругался. Еще одна слабость благодаря этой женщине.

Позади них остались рыдающие слуги. Он взглянул на жалкую группу. Возможно, ему придется потратиться на затычки для ушей всему персоналу… или убить их всех.

— Вернитесь к работе, — рявкнул он.

Началась суматоха, когда все подчинились.

Он поднялся по лестнице, рукой поглаживая задницу Камео, пока петлял по разным коридорам. Лазарь не мог дождаться, чтобы увидеть ее среди своих вещей, знал, что ему понравится ее сладостный запах — смесь бергамота, розы и апельсинового дерева — на простынях… Он с радостью преподнесет ей подарки, которые для нее собрал. Ее лицо вспыхнет от восторга? Или Камео нахмурится, передавая взглядом всю печаль мира?

Это важно? После ее ухода ему придется приложить все силы, чтобы одержать вверх над одержимостью телом Камео. Это означало, стереть все следы ее пребывания в доме.

«Нельзя делить с ней свою спальню. Ни сейчас, ни когда-либо».

Он вошел в комнату рядом со своей. Которую он берег для…

Гостя. Любого гостя.

Он стремительно захлопнул дверь за собой и бросил свою прекрасную ношу на кровать. «Отведи взгляд!» Вид Камео, распластавшейся на матрасе, уничтожит выставленную против нее защиту.

Лазарь сосредоточился на самой кровати. Каждый из четырех столбиков представлял собой выкопанное дерево из леса и размещенное в горшке. Красные листья разрослись и образовали навес сверху. Одеяло сделано из лепестков цветов, пропитанных пыльцой фей; лепестки были мягче шелка, но гораздо более прочными.

Камео села и оглядела комнату.

Он знал, что она отметила каждый выход и каждый предмет, который можно использовать в качестве оружия. Лазарь поступил бы также. Из комнаты вела только одна дверь… которую он закрыл. У камина с каждой стороны стояло по мраморному небесному змею, жар исходил из их открытых пастей. Оружие… кочерги, стоящие между их когтями.

На комоде вырезаны аметистовые фигуры. Их можно сорвать и использовать, чтобы нанести повреждения уязвимой плоти.

У туалетного столика было сплошное золотое навершие, слишком тяжелое для нее, чтобы поднять. Ножки вырезаны вручную в виде небесных змеев. Рубины придавали неестественную жизнь их глазам, а свернутые хвосты заканчивались мерцающими бриллиантами. Драгоценности можно сорвать, только приложив огромные усилия.

Позолоченное зеркало когда-то принадлежало Шивон, богине Разнообразия будущего и, предположительно, самой порочной фурии. Лазарю сказали, что простой взгляд в стекло покажет различные пути к обретению истинной любви. До сих пор он не увидел ничего, кроме своего отражения.

Если Камео нужно оружие, она его получит. Он никогда не стал бы пресекать ее попытки защитить себя.

Когда ее взгляд остановился на Лазаре, ее щеки вспыхнули. Он знал, как сильно может покраснеть ее нежная кожа, и сжал пальцы, воздерживаясь от прикосновения.

«Сопротивляйся!»

— Ты хотела вернуть воспоминания, солнышко. Пожалуйста. При последней нашей встрече мы целовались.

Нет, «целовались» слишком мягкое слово. Она казалась огнем в его объятиях, без намека на печаль или тоску. Камео посасывала его язык, словно любимую конфету, дышала его дыханием, словно это было залогом ее выживания, словно всегда нуждалась только в нем. Она была ожившим потоком страсти.

Камео так легко о нем забыла, в то время как воспоминание Лазаря о ней чуть ли не обжигало.

Она уставилась на его губы и прошептала:

— Мы целовались. И все?

Этот голос! Печаль пронизывала каждое слово.

Он понимал, почему другие люди вздрагивали и плакали. Они никогда не ощущали такого напора неразбавленной грусти. В отличие от Лазаря. Который испытывал ее много раз. В первый раз, после зверского убийства Ехидны. Затем, после неспособности найти и убить отца за все его проступки против матери. В третий раз, во время его многовекового заточения. Голос Камео просто не мог с этим сравниться.

— Мы разделись и лапали друг друга как два подростка по всему дома. — Он скрывал силу своего желания за скучающим тоном. — Ты извивалась подо мной, умоляя о большем, но я остановился перед проникновением.

Ему пришлось приложить усилия, обманывать и уговаривать, чтобы она зашла так далеко, и ожидание казалось мучительным… но экстаз стоил каждой секунды агонии.

Он остановился, потому что двое его людей ворвались в комнату. И потому что Камео узнала правду… ее захватил не враг с целью продать в качестве товара, как Лазарь заверил, ее надежно спрятали в королевстве Лазаря.

У нее перехватило дыхание, а пульс участился.

«Она все еще меня желает…»

Похоть грозила уничтожить добрые намерения… пока в его ногах не усилилось покалывание.

«Уходи! Сейчас же!»

Забота о ней пригвоздила его к полу. Ее раны нуждались в уходе. Его контроль падет, когда он прикоснется к Камео?

— Почему ты остановился? — проскрипела она.

— Мы… были… врагами, — прохрипел он.　

«Выгони меня».

Ее глаза распахнулись.

— Враги. Потому что ты ненавидишь меня… ненавидишь то, кем я являюсь?

— Я не ненавижу тебя. — Лазарь боялся ее и той власти, что Камео над ним имела. Он жаждал ее как мужчина, которому годами отказывали в правильном питании. — Но ты мне и не нравишься.

Он ожидал, что она с болью отшатнется. Вместо этого Камео излучала признание.

Его черное сердце разбилось. Сколько раз этой женщине пришлось столкнуться с отказами?

«Мою одержимость будут всегда уважать!»

Лазарь проклял растущее в нем чувство собственничества. Эта женщина никогда не станет его. Лазарь всегда выбирал силу, а не слабость.

— Почему мы враги? — настаивала она.

— Я хочу тебя слишком сильно, — признался он с рычанием.

Она изумленно ахнула. Затем поджала губы. Эту привычку он заметил раньше. И все понял, действительно понял. Люди презирали ее голос, а она презирала их реакцию.

— Пользуйся словами как большая девочка, — сказал он, намеренно насмехаясь. Лазарь верил в закон замещения. Как бокал, стоящий под капающим краном. В конце концов, он заполнится, и жидкость выльется, бокал вновь опустеет… готовый к чему-то новому. Это срабатывало в прошлом, позволяя ему манипулировать ее настроением. От несчастья к гневу, от гнева к страсти. — Маленьких девочек шлепают.

Камео потянулась к кинжалу, которого у нее больше не было, затем потрясла кулаком.　

— Только попробуй и потеряешь руку.

— Только одну? — Он цыкнул. — Кое-кто практически умоляет о том, чтобы быть отшлепанным.

— Кое-кто задается вопросом, почему она решила, что проведение с тобой времени было хорошей идеей?

— Это просто. Ты пристрастилась к моему огромному…

Она наклонилась, готовясь к атаке.

— Остроумию, — закончил он, пытаясь не улыбнуться. Дразнить ее всегда доставляло ему довольствие.

С преднамеренным изяществом она перекинула волосы через плечо.

— Не волнуйся, воин. Остроумие я могу заполучить где угодно.

Иии у него пропало желание улыбаться. Любой мужчина, осмелившийся познакомить ее со своим остроумием, встретится с Лазарем…

Одно рукопожатие и героя можно хоронить. «Я позволю ей уйти».

Приняв решение, он сосредоточился на худших из ее ран.

— У тебя множество травм, но гарантирую, ты выздоровеешь до ухода. У тебя не останется шрамов или того, что мне нравится называть рубцами.

Ничто не будет напоминать ей о новой встрече. Если демон решит стереть ее память вновь.

Теперь на лице Камео появилась боль, и это едва его не уничтожило. Она хотела остаться с ним?

Она быстро отпрянула и стала полировать ногти.

— Не беспокойся о латании дыр. Я называю бинты бабской поддержкой.

— Я буду беспокоиться. Иначе ты не вылечишься.

Лазарь вошел в соседнюю ванную, где нашел целебную мазь, сделанную с применением льда зимней феи.

Он не берег это для Камео. Конечно, нет. Помочь единственной женщине, способной ему навредить? Нет! Это было бы вершиной глупости.

«Тогда что ты сейчас делаешь?»

Убеждается, что она проживет достаточно, чтобы уехать домой. Ничего более.

Он подавил рык и вернулся в комнату, чтобы присесть перед темноволосой красоткой. Ее пьянящий аромат окутал его, и рот Лазаря наполнился слюной. Возможно, он украдет поцелуй, один поцелуй, прежде чем начнет «латать дыры». Лазарь обещал продолжить с того места, где они остановились, а он всегда держал обещания…

Остальной мир исчез, когда он наклонился к ней…

Ее дыхание сбилось, сводя его с ума, но также возвращая к реальности.

Будь проклято ее обаяние!

Смотря куда угодно только не на ее обворожительное лицо — и идеально округлые бедра — и длинные, стройные ноги, которыми когда-то она обвивала его талию… Лазарь очистил ее раны и нанес мазь.

— Нужно отправить тебя домой, — прохрипел он.

— Когда мы расстанемся, — сказала она мягко, — я не пойду домой. Пока не найду богиню Загробной жизни и…

Она поджала губы.

И… что? Или кого? Если она в поисках другого мужчины, тогда Лазарь…

Ничего не сделает.

— Твое настроение меняется слишком быстро, — сказала Камео. — У тебя мужское ПМС?

Он чуть не рассмеялся. Затем просканировал поверхность ее разума в последний раз, почти кряхтя от удовольствия и торжества, когда понял, что она непреднамеренно опустила щит.

Еще Камео искала ящик Пандоры.

Лазарь ощутил укол вины. Следует ли ему признаться, что она подобралась в своих поисках довольно близко? В последнюю их встречу артефакт был рядом.

Он не дал ей добраться до него, а в процессе помешал стражу ящика пробудиться, Камео умереть, а ее духу навсегда остаться в призрачных реальностях.

Лазарь застрял бы с ключом от своей погибели.

Поэтому он увел ее от ящика, зная, что всегда может вернуться к артефакту. Он даже подумывал об этом раз или два. Но зачем дразнить работающую систему?

Лазарь проигнорировал чувство вины, промолчал и глубже погрузился в ее разум. Ну и ну. У нее были секреты от него. Маленькая шалунья не упомянула про ящик, потому что не доверяла ему и не знала, как он отреагирует на Несчастье. Камео действительно считала, что он будет искать ее погибели.

Он погрузился глубже. Она…

Хрипло вскрикнула от ярости и ужаса и вытолкнула его из своих мыслей. Затем воздвигла щит.

Она подняла кулак, словно собираясь его ударить. Их взгляды встретились, когда Лазарь сжал ее запястье. Ее тонкие кости так отличались от его, и эта теплая и нежная кожа. Ощущение ее пульса, дико бьющегося под его рукой…

— Я знаю о твоей одержимости демоном, — сказал ей Лазарь. — Всегда знал, и меня это не волнует. Я не человек с ограниченными взглядами. Я Жесточайший.

Из Камео ушло напряжение, оставив штормовое по силе удивление.

Удивление можно было слизнуть с ее восхитительных губ.

Покалывание в его ногах стало еще сильнее, спуская с небес на землю. С этой женщиной удовольствие и смерть всегда будут ходить рука об руку.

Он отпустил ее и встал.

— Оставайся здесь. Я пришлю служанку тебе в помощь.

При каждом ее движении вырез на рубашке опасно приоткрывал ее груди.

«Я хочу сжать ладонями ее груди. Взять в рот ее соски…»

— Я достану твои кинжалы и ботинки и отведу к подруге.

Его голос казался довольно резким.

— Она здесь?

— Она здесь.

«Убирайся, пока можешь». Лазарь стремительно вышел и захлопнул за собой дверь.

Двое мужчин стояли на страже.

— Никто не входит в комнату и не прикасается к девушке. Если она выйдет, один из вас последует за ней, а другой вызовет меня.

— Да, сир.

Лазарь пошел дальше. Первую встреченную им служанку он послал в комнату Камео с четкими указаниями. Он хотел, чтобы об ее ранах позаботились и наполнили ее ванну определенными ароматами.

Когда Лазарь повернул за угол, то открыл разум, сознанием охватив весь дворец… и, наконец, найдя объект своего поиска. Рэтбоун Единственный.

Ублюдок ждал в тронном зале.

Войдя внутрь, он отпустил стражников взмахом руки. Раздался топот ботинок. Двери закрылись одна за другой, оставляя его в комнату. Он не заметил леопарда, который украл вещи Камео, но темное присутствие никуда не делось, раздражая его разум.

Как и Камео, Рэтбоун воздвиг щит, скрывая мысли.

— Покажись. Я знаю, кто ты, и что ты здесь.

Лазарь понял правду с первого взгляда.

Леопард появился в облаке дыма с широкой ухмылкой, открывающей его острые зубы. Он направился к Лазарю медленно, но целенаправленно, по пути превращаясь в высокого, мускулистого мужчину с длинными черными волосами, бриллиантовыми глазами и кожей, такой же темной и красной, как и кровь.

На нем не было рубашки, но черные кожаные штаны обтягивали ноги. У мужчины было множество татуировок, даже больше чем у Лазаря, который был ими покрыт. В то время как у Лазаря были острые розы, представляющие собой статуи в Саду Вечного Ужаса, черепа, олицетворяющие врагов, которых он убил — и будет убивать — и бабочки и небесные змеи, изображающих его сторонников, все тату Рэтбоуна были одинаковыми. Закрытый человеческий глаз.

Странный выбор. Оригинальный. Лазарь правильно догадался. Это Рэтбоун Единственный, один из князей Преисподней. Он заработал свое прозвище, оставаясь единственным мужчиной, который стоял посреди поля битвы, во всех схватках. Он мог принимать любую форму, неважно насколько большую или маленькую. Рэтбоун оборачивался в животных, людей и даже неодушевленные предметы.

Лазарь слышал, что однажды мужчина принял форму манжеты другого мужчины, заставив его избить всю свою семью, а потом и себя.

— Тебе за многое предстоит ответить, воин.

Он скрестил руки на груди.

— Это только перед Вашим величеством. — Он небрежно пожал плечами. — Мне всегда есть за что ответить.

— Оружие и обувь Камео. Отдай их мне. Сейчас же.

— И обмануть торговца, который купил их у меня? Стыд и срам.

— Ты бы предпочел обмануть мою женщину?

Когда слова вырвались, Лазарь выругался. «Мою женщину». Он только что вслух заявил права и подарил достаточно боеприпасов любому врагу, желающему проконтролировать его уничтожение. Также доказал, что его работа по сопротивлению плотскому желанию к Камео достойна только сожаления.

Возможно, ублюдок не заметил.

Улыбка Рэтбоуна стала шире. Ох, он заметил. Но мудро решил промолчать.

— Я знаю, почему ты в моей реальности.

Лазарь провел кончиками пальцев по рукояти своего любимого кинжала.

— Говори.

— Война между Гадесом и Люцифером разгорается.

Именно по этой причине Люцифер продолжал посылать представителей. Все лидеры каждой бессмертной армии должны выбрать сторону.

— За кого ты сражаешься?

— С. Я сражаюсь с Гадесом. Как и Повелители Преисподней.

Значит, Камео воюет за Гадеса. Значит, присоединение к Люциферу превратит его одержимость во врага.

«Разве она еще не враг?»

Лазарь обошел Рэтбоуна, словно хищник, решавший судьбу своей добычи. Мужчина остался на месте, даже не повернулся. Опять же ему это было без надобности. Татуировки в виде глаз покрывали всю его спину, и когда Лазарь двигался позади князя, веки распахивались, и зрачки следили за каждым его движением.

Его уколола зависть. Такая исключительная сила…

— Передай Гадесу, что я приму решение к концу недели.　

Все личные чувства необходимо отбросить, только один вопрос важен. Кто поможет ему приблизиться к мести?

Рэтбоун наклонил голову в знак согласия.

— Отлично.

— Теперь, когда все улажено. — Лазарь бросил свой любимый кинжал без предупреждения. Клинок вошел в торс мужчины и вышел с другой стороны… вместе с печенью. — Я пообещал Камео, что накажу того, кто причинил ей боль. Теперь мое обещание исполнено.

Рэтбоун поморщился, а затем вновь улыбнулся.

— Первый орган бесплатно. Следующий имеет свою цену. Высокую.

— Значит, ты понимаешь, что случится потом. Великолепно. Мы понимаем друг друга.

Резкий смех эхом отразился от стен. Привыкший запугивать своих недругов, Лазарь понятия не имел, как на это реагировать.

— Думаю, ты мне нравишься, — сказал Рэтбоун. — Мы станем хорошими друзьями.

— Мне не нужны друзья. — Хотя иногда он хотел кому-то доверять, чтобы тот прикрывал его спину и поддерживал в делах. — Ты мне нравишься, но я вырежу все твои органы, один за другим, если ты вновь что-нибудь украдешь у Камео.

— Теперь я точно знаю, что ты мне нравишься. Если я когда-нибудь тебе понадоблюсь…

— Мне никто не нужен.

Заявление вырвалось из него. Заверяя не столько князя оборотня Преисподней, сколько самого себя.

— Но если когда-нибудь я тебе понадоблюсь…

— Не понадобишься.

— …назови мое имя.

И через секунду Рэтбоун исчез.

Лазарь остался на месте, сжимая кулаки. Дыхание стало тяжелым, пока он изо всех сил пытался сдержать свой нрав… и похоть.

С уходом короля его больше ничто не отвлекало от притягивающего очарования Камео. Она здесь. В его доме. Женщина, с которой он всегда сравнивал других. Вызывающая жар в его плоти и боль в костях.

Его слабость, от которой придется избавиться, так или иначе.