Темнейшее обещание

Глава 29

Зеркало Шивон висело в спальне Гадеса. У подножья кровати был шестифутовый подъем, в самый центр которого он поместил зеркало так, чтобы в нём отражался весь матрас, на котором он разлёгся среди подушек.

Она билась в своей тюрьме до тех пор, пока не изодрала руки в кровоточащие клочья. Кричала до тех пор, пока горло не превратилось в мясной фарш, а каждый вздох не стал невероятной пыткой. Гадес просто ждал, пока она сломается и покажет ему различные варианты его будущего.

Игра в «кто кого». Кто же сдастся первым?

Ну, причин для сражения нет. Нет и причин ему помогать. Она осмотрела новую обстановку. Просторная комната была наполнена бархатом, антикварной мебелью и мистическими артефактами. Букет красных роз украшал туалетный столик. Светящийся синим, меч покоился на комоде. Над изголовьем кровати красовался портрет девушки с розовыми волосами… Кили, Красная Королева. Бывшая невеста Гадеса.

Почему он до сих пор хранил портрет бывшей? Всё ещё любит?

Шивон уже принципиально ненавидела женщину. Таких, как Гадес, любовь превращает в дураков.

— Я могу делать это целый день, — сказал Гадес, ласково мурлыча. Он походил на очень избалованного мужчину. Рядом с ним стояла чаша из раскалённого драконьего стекла, наполненная доверху виноградом. Он бросил в рот ягодку и начал жевать, его движения были вызывающе чувственными, до неприличия. — Дай мне то, что я хочу. Покажи, кто победит, и как одержать победу в этой войне.

Он хотел иметь преимущество перед врагом. Она же хотела показать ему ужасное поражение.

«Разработать план. Нацелиться. Ударить».

Она должна действовать предельно осторожно. Навредить ему под видом помощи — навредить себе самой. Если она подтолкнёт его к смерти, не приведя к истинной любви, то лишь добавит время к своему приговору. Если же она поможет сейчас, то у неё появится шанс на свободу.

«Помоги сейчас, отомсти потом».

Решение принято.

Она поможет ему. Первая проблема решена. Шивон не могла увидеть его будущее. «Потому что я сбежала и заставила его занять моё место?» Скрестим пальцы наудачу!

Когда зеркало всколыхнулось и зарябило, Гадес встрепенулся — его семена дали урожай. Не имея другого варианта, Шивон показала ему то будущее, которое перед этим показывала Камео. Однако в этот раз видение началось в более далеком будущем. Она видела, что случится, если Лазарь убьёт Геру, и содрогнулась.

Демоны. Так много демонов.

В странной запутанной временной петле прошлое стало переплетаться с будущим. Очень давно греческая королева заключила сделку с Люцифером Разрушителем. Помогла ему поймать Утреннюю Звезду, а Люцифер согласился сделать то, на что у Геры не хватило сил. Наказать её мужа, Зевса. Она согласилась достать тысячу демонов из самого ада… но заключила их в её собственном теле. Гера планировала отпустить их на землю, чтобы они свободно могли охотиться на Утреннюю Звезду, но демоны не пожелали уходить. Они уже нашли для себя новый дом, и он им понравился. Понравилось сводить богиню с ума. Они к ней привязались.

В редкий момент просветления она создала Ларец из костей своей подруги, богини Угнетения. Гера использовала его, чтобы извлечь из себя хотя бы четверть тварей, не понимая, что размеры шкатулки ограничены. Но ей повезло. Процесс изъятия демонов чуть не убил её. Пока она лежала, умирая, каким-то образом нашла путь к спасению…

Опять же, Шивон не могла увидеть как именно.

Как Утренняя Звезда попала в шкатулку? Шивон не видела. Как не видела спасение Геры. Слишком много препятствий стоит между прошлым и будущим…

Прошлое: Люцифер предал Геру и рассказал Зевсу о планах жены. Он предложил богу мир в обмен на Ларец.

Зевс украл шкатулку, но вместо того, чтобы отдать её Разрушителю, отдал её в женщине, которой Гера не могла навредить в силу своих принципов. Женщине, которую не соблазнил бы Люцифер. Он передал шкатулку Пандоре. Потом Повелители Преисподней её открыли.

В наступившем хаосе Гера забрала Ларец и сбежала. Так как он был пуст, она смогла спрятать туда ещё четверть своих демонов, оставив только половину. Это значило, что пятьсот демонов живут в ней, а двести пятьдесят находятся сейчас в коробке. А что насчёт Утренней Звезды? Никто не знал, сбежало ли существо или осталось внутри. Никто, даже Гера.

Настоящее: если Лазарь убьёт Геру, как предвидела Шивон, демоны богини будут выпущены в неподготовленный к этому мир. Исчадия ада сойдут с ума и посеют хаос среди невинных.

Лазарь, Камео и даже Гера приняли решения, которые вели к этому результату. Так или иначе, Лазарь столкнётся со своим врагом. И случится это сегодня.

Побледневший Гадес вскочил с кровати.

— Уильям! — закричал он. Его сын ушёл пару часов назад, надеясь выследить и выкрасть Джилли у её нового мужа. — Вернись ко мне. Сейчас же. Надвигается катастрофа.

Последние слова Лазаря снова и снова повторялись в голове Камео. «Лазарь, известный как мужчина Камео». Он имел в виду то, что и сказал. Он так смотрел на неё… не пытаясь скрыть огонь, желание и тоску во взгляде. Она вздрогнула. Хотя чаще всего он смотрел на неё, как на предателя.

Её плечи поникли. Она причинила боль этому мужчине. Очень плохо.

С тех пор, как они покинули пещеру, Лазарь вообще не смотрел на неё, и она понимала почему. Камео видела в нём незнакомца, что всё время напоминало ему о том, что он потерял. О том, что они могли бы разделить. Он, должно быть, чувствовал себя так, будто его живот проткнули кинжалом.

Она это и сделала!

Как он вообще убедил её переспать с ним? Он хорошо провёл время? Смогла ли Камео испытать оргазм?

Нет смысла в этом вопросе. Да. Она смогла. Удовлетворение всё ещё бурлило в её крови, мягкое покалывание ощущалось даже в костях.

Её первый оргазм, и она не помнит его. Как же она ненавидит Несчастье! Он забирает всегда самое ценное. Он всегда так делает.

И нет способа от него избавиться. За исключением смерти, конечно.

Лазарь остановился, когда закончился лес и открылся вид на берег реки, поросший мхом, и на длинный мост над ней. С каждой милей, пока они приближались к цели, движения Лазаря замедлялись, казалось, что каждый шаг давался ему с трудом. Вероятно, он ранен, но когда Камео спросила его об этом, он ответил, что если она действительно хочет знать, то должна сама вспомнить.

— Я не могу, — вздохнула она. — Демон…

— Демон не стирает память без разрешения.

Его упрёк звучал в её голове.

«Лазарь, известный как мужчина Камео».

«Без её разрешения».

«Лазарь. Разрешение».

Ложь, конечно. Для чего бы ей понадобилось давать такое разрешение? Нет ни одной веской причины.

И всё же её осенило ужасное подозрение. Если она не может вспомнить причины, по которым разрешила Несчастью стереть память, значит, повторит те же ошибки вновь, верно? Разве это не страдание в чистом виде?

— Портал, ведущий домой, где-то близко, — сказал Лазарь. В каждой руке воин держал по кинжалу, готовясь встретить очередную ловушку.

Весь настороже, он начал подниматься по ступенькам, ведущим к входу в храм.

Камео последовала за ним.

— Откуда ты знаешь?

Она заметила, что он не вздрагивает от её голоса, и это очень взволновало Камео.

— Порталы излучают определенную силу. Я могу её обнаружить. — Он попытался смутить её своим сухим тоном.

Ей не хватало того тепла, которое он источал в пещере. Может, ему стоило напомнить об их прошлом?　

— Ты сказал, что… любишь меня? — Прозвучало больше как вопрос, а не утверждение. Как вообще кто-то может её любить? — Как ты полюбил такую, как я?

Его мышцы под рубашкой напряглись.

— Ты имеешь в виду такую сильную и отважную? Такую, что может, испытывая определённый страх, перешагнуть через это? Которая наряду со своими кинжалами и сама является смертоносным оружием? Или такую женщину, которая так же одинока, как и я, и мечтает о счастливом будущем? Ту, которая улыбается мне и мне одному? Которая одним только взглядом наделяет меня силой? Ту, что не ставила никаких условий в обмен на чувства, которая любила всем сердцем и хотела для меня лучшего?

У неё перехватило дыхание. Последние слова он бросал в неё, словно бомбы, готовые вот-вот взорваться.

— Зачем ещё мне было влюбляться в такую? — тихо спросил он.

У неё дрогнуло сердце. Слова, сказанные ей…　

— Которая вселяет тоску.

— Ты никогда не заставляла меня испытывать тоску… до сегодняшнего дня.

Лазарь замолчал. Если он продолжит говорить, то взорвётся. «Самоконтроль заметно ослаб». Пока он вёл Камео через лес, обходя ловушки и хищников, его настроение становилось мрачнее и мрачнее. «Хочу то, что принадлежит мне! Хочу её привязанность!» Она стала его лучшим другом. Тем, кому он безоговорочно вверял все аспекты своей жизни.

Она стала его семьёй.

Но у него совсем не осталось времени. Каждый его шаг отдавал мучительной агонией.

Только бы доставить Камео в безопасное место. Попрощаться. Поцелует ли она его в последний раз? Или он проведёт остаток вечности, вспоминая её пустой взгляд?

Он сделал ещё шаг, затем ещё один. Несмотря на все трудности, пережитые в лесу, Лазарь подозревал, что Гера приберегла для храма самую опасную ловушку. Должна быть какая-то охрана у портала. Наперекор его ожиданиям, вершины они достигли без происшествий.

Сам храм был абсолютно пуст. Ни мебели, ни самого портала. Не было импульса мощности. Никаких признаков Геры или его отца. Единственным следом того, что тут кто-то бывал, было ржавое пятно под огромной паутиной на мраморном полу.

Его охватила ярость, и он со всей силы стукнул по алебастровой колонне. Как теперь ему перенести Камео к её семье? Он обещал ей. Он не мог её подвести!

— Лазарь?

Он не мог заставить себя вновь посмотреть в эти глаза, наполненные жидким серебром.

— Что? — рявкнул он, глядя на землю между ними.

— К твоей сумке прикреплён плюшевый леопард. Его раньше не было. А если и был, то я не заметила.

Рэтбоун! Лазарь вытащил игрушку, и та ему улыбалась. Сколько бы раз Лазарь не бросал воплощение воина где-то в джунглях — в ямах и зыбучих песках — бессмертный владыка всегда возвращался.

Одним движением Лазарь швырнул игрушку о ступеньки храма.

— Зачем делать отбивную из игрушки? — спросила Камео. — Зачем ты вообще брал её, если не…

— Ты ждёшь ответов? Вспоминай, — огрызнулся он. Затем провёл рукой по лицу. Такими темпами он лишь отпугнёт её.

Пришло время планировать новые шаги. Он чувствовал портал в лесу, даже на ступеньках. Сила только возросла, когда он начал подходить. Могла ли Гера создать такую иллюзию? Когда она появилась у арены, он заподозрил, что могла.

Она обманула его так же, как он обманывал других?

Камео прошлась по пустой комнате, проведя кончиками пальцев по колоннам.

— Чей это храм? — спросила она нерешительно, будто боясь снова его разозлить.

— Геры, бывшей греческой богини. Никогда не верь ей. Она хочет твоей смерти.

— Моей? Почему?

— По многим причинам. — Почему бы не сказать ей? Когда он покинет её, она должна все время оставаться начеку. — Я поклялся её убить. Ты моя женщина, единственное средство, которое она может использовать против меня. И у тебя находится Ларец Пандоры.

Она фыркнула.

— Да, конечно.

— Я никогда не обманывал тебя, любимая. И никогда не обману. — Его слух уловил звук упавшего камешка. Лазарь достал свои кинжалы и обернулся…

Ворвался вихрь и разделил его и Камео. В любой другой день Лазарь бы выдержал его, но не в таком состоянии, не так. Он пролетел через дверной проем и упал на ступеньки, его поврежденное тело заболело в знак протеста.

Адреналин поднялся в крови, приглушая острую боль, что позволило ему вскочить на ноги и бросится опять в храм.

Вихрь остановился в дальнем углу храма, явив самодовольно ухмыляющуюся Геру. Она удерживала удивительно спокойную Камео у одной из колонн, приставив кинжал к её шее.

Страх запустил в него острые когти и крепко сжал. Лазарь замер, даже не решаясь дышать, чтобы не спровоцировать богиню на удар. Вот он. Тот же страх охватил маленького мальчика, вынужденного смотреть на убийство матери, именно он был главной слабостью воина.

Взгляд Камео оставался твердым. Щеки окрасились румянцем. Она готова дать отпор?

— Отпусти её, — приказал он богине. «Нужно защитить Камео любой ценой!» — Она тебе ничего не сделала.

Гера вздернула подбородок.

— Я любила твою мать, но всё же разорвала её на части, кусочек за кусочком. И сделаю так же с хранительницей Несчастья без колебаний.

— Тебе нужен Ларец Пандоры и моя смерть, чтобы быть в безопасности от моего гнева. — Она понятия не имела, насколько близко стояла к объекту своего желания, кулон скрывала рубашка Камео и иллюзия Лазаря. Наконец, он смог двигаться, приставив кинжал к собственному горлу. — У тебя никогда не будет первого, но я могу дать тебе второе.

Теперь Камео побледнела.

— Нет! Не делай этого!

— Тихо! — Гера закрыла глаза и покачала головой. Свободной рукой она ударила себя в висок один, два раза, как будто хотела выбить мысль из головы… или чей-то голос? Лазарь видел подобное движение у Повелителей в какие-то моменты. — В любом случае, почему ты хочешь спасти эту женщину от меня? Она же твоя слабость.

— Ошибаешься. Она самая великая моя сила.

Гера побледнела.

— Невозможно. Зевс создал её не для сражений. О, нет. Только не мой муж. Он всегда считал женщин низшим видом. Он создал её и Пандору шлюхами, цитирую, для настоящих солдат. Как ты думаешь, почему Камео была склонна встречаться со своими друзьями?

Камео напряглась, будто собираясь нанести удар.

— Это не правда.

Гера вздрогнула.

На лице у Лазаря отразилось лишь презрение.

— Опять ложь, богиня. Камео создана моей идеальной парой.

Глаза Геры — те самые ненавистные глаза, отражающие землю — наполнились сожалением, печалью и… облегчением? Она опять покачала головой.

— Ни у кого нет идеальной пары. Мужчины лишь одержимы на короткое время. И я заполучу Ларец. Должна.

«Должна». Почему?

Хотя, ответ не имел значения. Он не готов отдать его ей. Шкатулкой можно убить Камео.

— Только я знаю, где Ларец. Скрытый моей иллюзией, он никогда не будет обнаружен, — сказал Лазарь. — Отправь Камео домой, и мы поговорим.

Она взглянула на него.　

— Твой отец так не защищал твою мать. Как думаешь, он знал, как сильно Ехидна хотела умереть? Как она просила убить её, наказав тем самым его?

Слова повергли его в шок.

— Ты лжёшь.

— Нет. Но я убиваю. — Гера надавила кончиком кинжала сильнее, с пульсирующей венки Камео выступила капля крови. — Отдай. Мне. Ларец.

Губы Камео приоткрылись, она издала слабый стон.

Его ярость продолжала расти, сжигая остатки контроля в диком огне. Он позабыл о кристаллах, когда его мышцы расширились, из дёсен прорезались клыки, а когти заострились на кончиках пальцев.

Монстр вернулся.

Сделав шаг вперёд, Гера завизжала.

— Не двигайся!

Животный рев раздался по комнате. Лазарь почти улыбнулся. Рэтбоун тоже вернулся. Леопард — уже не плюшевое животное, а настоящее — подпрыгнул, схватил зубами запястье Лазаря и швырнул его через всю комнату. Он врезался в Геру, сбил её с ног и выбил кинжал из рук.

Камео подбежала и подняла с пола оружие.

Лазарь вскочил и наступил ботинком на горло богини, придавив её к грязному полу. Рэтбоун уже успел превратиться в мужчину, одетого в кожу.

Он улыбнулся Лазарю.

— Иметь друга куда лучше, чем врага. Согласись.

— Настоящий друг сам пошёл бы на плохого парня, а не стал бы швырять меня в него, — сухо ответил он.

В панике Гера боролась с его хваткой.

— Отпусти меня!

— Ты угрожала моей женщине. Ты умрешь сегодня, так или иначе. — Он посмотрел на неё сверху вниз. — Как это произойдет, зависит от тебя. Скажешь где мой отец, и умрёшь быстро и легко.

Несмотря на сиплое дыхание, она издала смешок.

— Как и все твои сородичи, ты невероятно глуп. Не видишь то, что перед твоим носом.

Что это значило? Видел ли Лазарь отца, но не узнал?

— Тебя также легко отвлечь, — сказала она, ухмыляясь, без намёка на панику. Её кожа потемнела, превращаясь в туман, а потом в небольшой вихрь.

Он ударил её когтями, намереваясь попасть в трахею, если та ещё осталась в порыве ветра, но Гера исчезла, а он пробил дыру в мраморном полу.

Торнадо настигло Рэтбоуна, закинув того в дальний угол храма, опрокинув лицом в пол. Затем вихрь резко изменил направление и врезался в Камео. Лазарь закричал. Он ожидал, что его солнышко отлетит назад, но чем ближе подходило торнадо, тем тише становился ветер.

Что-то подавило силу Геры. Демон Камео?

Нет, королева не охвачена печалью. Ларец Пандоры? Опять же, нет, она ведь не одержима демоном.

Но то, как она схватилась за голову…

Была ли она одержима?

Торнадо угасло, и появилась Гера. Камео уже была готова. Она ударила одной ногой прямо в живот богине и, оттолкнувшись, другой ногой обхватила шею суки и повалила её. Когда они упали, Камео перекатилась и оказалась сверху. Без промедления она воткнула кинжал прямо в сердце Геры.

Гера удивленно вскрикнула. Лазарь изумленно раскрыл рот. «Это моя женщина».

Рана не убьёт богиню, но определенно ослабит. Кровь растеклась вокруг неё. Любое движение, чтобы освободиться, вгоняло клинок ещё глубже.

Быстро исцелившийся, Рэтбоун присел рядом с богиней, сломав кости на руках. Гера закричала, но крики явно не вызывали у него сострадания, так как он проделал то же самое с её ногами.

— Ну вот. — Князь потёр руки от хорошо проделанной работы. — Теперь она не будет какое-то время двигаться. Если сломать её челюсть, она заткнётся? Никогда не слышал чего-то более отвратительного, чем её крик. Звучит ужасно. — Он потёр пальцами свой подбородок. — Да, думаю, так и сделаю.

Гера притихла.

— Или нет. Хорошая девочка.

Лазарь открыл сумки и достал Жезл Разделения и прут от Клети Принуждения. Его клыки и когти втянулись, адреналин зашкаливал. А кристаллы почти охватили сердце.

«Закончить всё это. Пока не слишком поздно».

— Ты знаешь, где портал? — спросил он Рэтбоуна.

— Да.

Он зачерпнул пригоршню грязи с пола и швырнул её в правую сторону храма. Стены там не было, но земля не упала свободно на пол, а застряла в очертании дверного проёма.

Наконец-то. Хоть что-то сработало в его пользу.

Лазарь взглядом нашёл Камео. Прекрасную Камео.

— Я люблю тебя. И всегда буду любить.

— Лазарь. — От неё исходила печаль. Она потянулась к нему. — Не прощайся. Ещё нет. Я останусь с тобой. Мы сможем…

Он не стал слушать её хрипловатый голос и обратился к Рэтбоуну.

— Доставь её домой.

Сам же он останется здесь… навсегда. Он убьёт Геру. Лазарь хотел бы увидеть, как труп её начнет гнить, когда дух уйдет в духовную сферу. Он использует для этого Жезл Разделения.

Если его подозрения верны, и в ней тоже сидит демон, то она окажется закрытой реальности.

В любом случае, это считай что смерть.

Что касается Тифона, то Лазарь выследил бы его, будь у него в запасе больше дней. Если Гера исчезнет, то и отца убить было бы легче. Но у Лазаря не осталось времени, и ему придется смириться с тем, что ублюдок ещё жив. Осознание того, что Тифон заключен в кристаллическую тюрьму, смягчало удар.

Рэтбоун схватил Камео за руки и повёл к порталу.

— Я не уйду.

Она сражалась с воином — сражалась грязно — но он ей не выпустил. Даже потеряв память, она хотела помочь Лазарю.

Его грудь горела, когда он повернулся к богине, но он скрыл боль за маской, намереваясь покончить с Герой раз и навсегда.

— Не знаю почему, но я не могу его открыть. — Рэтбоун стукнул кулаком о невидимую стену.

Они были в ловушке? По вине Геры.

— Открой стену, — приказал он.

Тяжело дыша, она выдернула кинжал из груди и указала окровавленным концом в его сторону. Её руки тряслись, но было ясно, что кости уже восстанавливаются.

— Дай мне… Ларец…

— Это больше не переговоры. Открой портал.

С визгом она вскочила и начала полноценную атаку. Гера запустила в него меч, но он увернулся. Едва. Ослабленный, он споткнулся. Когда он оступился, она обратила своё внимание на Камео и Рэтбоуна.

Лазарь закричал, но ему не стоило переживать. Рэтбоун заблокировал удар. Камео выхватила меч из ножен за спиной и ринулась в драку. Она сделала выпад. Гера парировала. Раздался лязг.

Лазарь прыгнул в самую гущу, блокируя удар и успевая нанести свой. Прут от Клети встретился с её черепом. Она отошла в сторону, но все равно не смогла полностью уклониться.

Она быстро оправилась и продолжила бой. Гера прекрасно знала, когда нужно пригнуться, прыгнуть и отойти. Она знала, когда повернуться, а когда стоит удерживать позицию, и, что ещё хуже, она наносила повреждений больше, чем получала сама. Лазарю доставалось больше всех, потому как его рефлексы притупились. По крайней мере, Гера тоже утомилась. При каждом вздохе богини раздавались хрипы.

Когда Камео полоснула её по животу, рассекая плоть, богиня попыталась покинуть храм. В любой другой день и в любом другом месте Лазарь сумел бы молниеносно остановить её, сейчас же он смог только создать иллюзию. Почему-то именно это умение не угасало, а только крепло.

Он показал худшее из худшего. Тифона в полном расцвете сил.

У Тифона были такие же тёмные глаза и волосы, как у Лазаря, его уши были острыми с обеих сторон, и кончики — такими толстыми и выпирающими, что казались рогами. Красное пламя потрескивало в его носу и во рту. У него была бочкообразная грудь с изображением матери Лазаря посередине, змеи извивались на его голове, подобны живым волосам.

За его спиной распростерлись три пары крыльев. Одни находились на высоте его плеч, другие между лопатками, а третьи на талии. Первые две пары трепыхались сзади, а третьи охватывали спереди, защищая туловище и пах.

Его ноги были мощными, как стволы деревьев, и покрыты чешуёй с прожилками расплавленного огня… они испепеляли всех, кто с ними соприкасался. На руках и ногах виднелись острые когти.

Гера вскрикнула и метнулась назад.

— Ты не можешь… ты не можешь быть здесь. Не так. Твой кокон…

Кокон. Слово завертелось в голове Лазаря. Как куколка бабочки, сделанная шёлка, а не из кристаллов?

«Лазарь… король… бабочки».

— Это невозможно, — сказала она. — Это нереально.

В последний раз, когда Гера видела отца Лазаря, тот был слаб и едва мог двигаться. Только в иллюзии он выглядел сильным.

Призрак Тифона выдохнул в неё огонь и попал в пол у её ног. Пламя срикошетило вверх, искры упали на её туфли. Она попыталась стянуть обувь, и, в конце концов, ей это удалось. Её руки покрылись волдырями.

— Что ты говорила? — улыбнулся Лазарь. — Если Тифон не настоящий, то почему ты горишь?

Рот Геры удивленно открылся и закрылся. Если бы она родилась со способностью создавать иллюзии, то знала бы, что разум способен создавать ожидаемую рану.

Пока внимание Рэтбоуна вернулось к порталу, Камео сфокусировалась на богине. С оружием в руках, она хмуро смотрела на монстра.

Лазарь подошёл к Гере и поморщился. Кристаллы… куколка? Или, вероятно, сочетание и того, и другого. Они распространялись прямо сейчас, поднимались по его шее, щекам и закупоривали уши. Его накрыла мёртвая тишина. Он ничего не слышал. Вещество заполнило его лёгкие. Дышать стало трудно.

У него оставались минуты.

Больше всего он хотел подойти к Камео, чтобы видеть перед собой её прекрасное лицо, но он поковылял к Гере. Богине некуда было деваться. Огонь Тифона окружил её. Она сузила глаза, приподняла подбородок. Всегда бунтующая, даже против неизбежного.

«Убить угрозу для своей женщины и отправиться в вечность». Он замахнулся.

Взгляд ужаса исказил черты Камео. Она закричала и закрыла собой Геру. Не осталось времени отвести руку или направить оружие в сторону. Жезл Разделения пронзил её грудь. Она задохнулась и затряслась. Лазарь взревел.

Нет! Что она наделала? Что он наделал?

Он ранил любимую женщину. Возможно, убил её…

Нет, нет, нет.

— Почему? Почему ты сделала это?

Он попытался вытащить Жезл из неё. В любой момент артефакт втянет её дух… но наконечник оставался у неё в груди. Чтобы извлечь его, придется разорвать всю грудную клетку. Её легкие не выдержат, а уже раненое сердце остановится.

Раны будут мучить её, но Камео выживет.

Сначала… он вставил прут в наконечник Жезла, повернув его.

— Живи вечно, — приказал он. — Я повелеваю, чтобы демон оставил тебя. Требую, чтобы твой дух остался внутри тела. Слышишь меня? Я владею прутом и, следовательно, приказываю. Это был подарок. Я приказываю тебе жить. Повинуйся мне!

Кровь полилась из уголка её губ, когда она попыталась что-то сказать.

Она всё ещё умирала.

Нет! Он сделал последний рывок и все-таки вытащил Жезл из груди. Половина её грудной клетки осталась на нём. Едва ли есть надежда. Её спина прогнулась, грудь сжалась. Она издала ещё один крик, когда её колени подогнулись, а он отбросил артефакты в сторону. Под её кожей появились чёрные вены, казалось, что щупальца извивались внутри неё. Ими было охвачено всё её тело.

Демон покидает её?

Черный вскоре сменился на серый, а серый на синий, пока её вены не обрели естественный здоровый цвет. Затем из-под её рубашки поднялось черное облако. Нет, не из-под рубашки, а из-под кулона.

Да! Демон.

Туман навис над ней, в сердцевине его светились красные глаза. Эти глаза уставились на Лазаря. Клыки щёлкнули, прежде чем туман скрылся в стороне от храма, не удерживаемый невидимыми стенами.

Выжила ли Камео?

Лазарь опустился на колени, зная, что застынет в смиренном положении до конца своих дней, но его это больше не беспокоило. Он должен прикоснуться к Камео, должен узнать её судьбу. Дрожа, он погладил кончиками пальцев её мягкую щеку.

Здоровый цвет исчез, оставив мертвенную бледность. Она задыхалась и хрипела. Но она не ушла в духовную сферу. Почему?

— Демон… ушёл, — сказала она. — Несчастье… ушел… очистилась… счастье… помню…

Она вспомнила… Лазаря?

Он хотел кричать от радости. Хотел рыдать. Что дальше? Она не могла умереть. Не могла!

— Моё яблоко! — Гера, стоявшая с другой стороны Камео, потянулась за кулоном.

Рэтбоун схватил её за запястье и оттолкнул, оставив Лазаря попрощаться.

Нет! Черт, нет. Это не может быть конец Камео. Только его.

— Почему? — потребовал он.

— Она была… готова… заколоть тебя…

Гера, оказывается, тоже создала иллюзию. И Камео думала, что спасает его. Мужчину, которого не помнила в тот момент.

Как он мог позволить ей уйти?

«Лазарь… король… бабочки…»

Бабочки всегда преследовали его. Почему? Потому что что-то в нем их привлекало? Был ли он… Мог ли быть…

Гусеницы превращались в бабочек, когда выходили из куколки.

Гидру, его предка, нельзя было убить. Тифона тоже. Куколка… Как дух, Лазарь прошёл сквозь портал, предназначенный для смертных. Из-за кокона… или формирующейся куколки. Это заставило его тело измениться… начать регенерацию?

Это должно укрепить его, а не ослабить?

Куколка… Бабочка не сможет высвободиться без борьбы. Сможет ли он пробить себе путь? Будет ли он сильнее, если… когда появится?

Его отец не смог выбраться из своей куколки. Но он ненавидел свою одержимость. У него не было причин для борьбы за жизнь. Лазарь же любит своё солнышко. И любовь каждый раз побеждала ненависть.

«Лазарь… король… бабочки».

Что если он поможет Камео со своей куколкой?

Что если обречет её на смерть?

Нет времени на колебания. Её дыхание участилось и становилось слабее. Других вариантов не осталось. Гера выглядела сильной, цвет возвращался к её щекам. В то же время иллюзия Тифона, как и иллюзия вокруг яблока, начала таять.

Из последних сил Лазарь достал кинжал и порезал свои запястья. Он поместил их над Камео, позволяя крови, смешанной с кристаллами, стекать в неё.

Его взгляд не отрывался от неё… никакого движения, никакого пульса… а куколка продолжала охватывать его тело… нет! Нет! Он должен знать, выживет ли она. Должен напоследок увидеть её улыбку. Но вещество заволокло глаза… а затем проникло в его сердце. Теперь он все видел вокруг, но не мог двигаться.