Темнейшее обещание

Глава 14

Лазарь долго стоял на месте невидимый для своих людей. Похоть шипела в его голове, внося суматоху в мысли.

Он так и не вручил Камео подарки. Отдай он их, это бы больше напоминало прощание. Потом она оставит его всё равно. Но только после того, как он ее попробует.

«Если ты хочешь меня, мой бездонно темный, тогда приди за мной».

Но это невозможно, чёрт подери. Хотя Лазарь все еще хотел провести с ней ночь. Он заслужил это. Заработал, убив грифона в пещере. И не получил.

Теперь о ней у него останутся лишь воспоминания.

А у неё, скорее всего, не останется и их.

Он ударил кулаком по дереву, оставив в нём разлом.

Он мог убить Камео в любое время; ему следовало убить ее — свою единственную слабость. Вместо этого Лазарь помогал ей и тем, кого она любила. Он спас её от грифона. Дразнил и целовал, даря удовольствие. Впервые. И только ей.

Желание обладать крепко сжало его горло.

Он должен был переспать с ней, попробовать на вкус её соски и сладость между прекрасными ножками. Она бы стонала и хватала его за волосы, требуя большего.

Они бы поглотили друг друга.

Проклятый демон. Лазарь погладил рукоятку кинжала.

Он знал, где находится Ларец Пандоры. И не сказал ей.

Если он раздобудет Ларец, Камео придется вернуться к нему в реальность Гримма и Фантики. Он увидит её снова. Возможно, пригрозит демону. Пусть вернёт память или погибнет.

Угроза, которую Лазарь никогда не сможет выполнить.

С другой стороны. Камео может использовать Ларец, чтобы навредить себе.

«Я спасу её! Даже от самой себя».

Каждая мышца в его теле сжалась. План действий составлен. Он вернёт её. Камео, конечно… расстроится, обнаружив обман. Нет, не обман. Лазарь просто не сказал правду. А это разные вещи. Он загладит свою вину, подарив наслаждение.

Когда-нибудь она даже поблагодарит его.

Нужно умерить пыл. Он не в лучшей форме. Но одна только мысль, что он увидит Камео, заставляла его вены гореть и плавится. Кристаллы уже распространились на его руки, ноги и… грудь? Да. Жар охватил его сердце. Скорее всего, тоже из-за кристаллов. Нет, скажем, это из-за чувства вины за то, что не рассказал Камео о Ларце.

Он проверил подвижность своего тела и заметил незначительное сопротивление. Не сильное, но, тем не менее, ужасное.

Проведя кольцом по воздуху и потрогав металл большим пальцем, он представил Царство Черепов. Реальность, охраняемая Хильдой Смертоносной.

Хильда была Сфинксом, двоюродной сестрой грифонов. У неё было человеческое лицо, тело льва и крылья орла.

Лазарь хорошо знал Хильду, бессмертный мир хоть и большой, но, в каком-то смысле, маленький. Их отцы — оба одинаково жестокие — были когда-то друзьями и проводили много времени вместе. Их связывала взаимная язвительность.

Кольцо завибрировало, электрические импульсы прошли сквозь воздух, как молнии, создавая новый проход. Вместо леса появилось офисное здание. Лазарь вошёл, и портал за ним закрылся.

Его окружила самая обычная обстановка. Светло-бежевые стены с несколькими самыми обычными картинами. Картотека, письменный стол, шкаф со стеклянной витриной. На одной из полок лежала маленькая белая коробочка, сделанная из фаланг и пястных костей.

Лазаря охватила знакомая сила, посылая импульсы с той полки. Его кровь вскипела.

Тут он заметил рядом с коробочкой человеческий череп. Лазарь нахмурился. Зубы этого черепа были заточены, как бритва. Что-то в нём…

Не важно.　

— Покажись, Манхильда. — Он открыл своё сознание для неё, но она поставила блок. — Или ты предпочитаешь прозвище Хильда Чудовищная?

Пространство перед книжной полкой замерцало, и она появилась. Монстр во всех смыслах. Она потянулась, разминая упругие мышцы. Густая чёрная грива покрыла всю её голову, визуально увеличивая. Вены, пульсируя, вздулись на шее.

Шею обвивал металлический ошейник с шипами.

Сфинкс с ошейником — это порабощённый Сфинкс. Хозяин мог приказать ему что угодно. Но кто же её хозяин? Очень и очень немногие могут одержать победу над Сфинксом.

Лазаря особо не интересовало, с какой целью её поработили. Ясно и так, что неизвестный хозяин приказал охранять Ларец Пандоры.

Грудь чудовища была прикрыта специальным щитом, на запястьях надеты нарукавники. Имея четыре ноги, она сама выбирала, как ходить, на четырёх конечностях или на двух. Выбор за леди.

Большинство людей, смотревших на неё, видели лишь худосочного человека с красными глазами. Иллюзия.

Немногие бессмертные могли победить ее, но еще меньше могли противиться иллюзии. Список на роль хозяина Сфинкса сократился до минимума.

— Здравствуй, Лазарь, — поднявшись на задние ноги, она стала два с половиной метра в высоту. — Мы снова встретились.

В последний раз, когда он находился здесь, Камео была рядом. Он поведал своей одержимости только то, что «зверь» потрепал его в битве… чем вызвал восхищение, подразумевая зверя мужского пола. Но он упустил одну важную деталь. Свой возраст. Ему было четыре.

— Хорошие новости, — сказал он. — Сегодня мы встречаемся в последний раз. Сегодня ты умрёшь. Если, конечно, не отдашь мне Ларец Пандоры.

— Тебе? Тому, кто не позволил другим найти меня и освободить? Даже если бы приказали, я бы не помогла.

Лазарь был тут дважды до этого. Первый раз с Камео. Во второй он вернулся, чтобы создать свою собственную иллюзию, которая спрятала бы Ларец от любопытных глаз. Тогда он и узнал, что Ларец можно использовать против Камео. Вряд ли ее друзья намерено причинили бы ей вред. Но зачем рисковать?

По этой причине его солнышко нужно держать подальше от вожделенного предмета, даже не давая возможности за него побороться.

Просто необходимо. Демон влиял на нее. Однажды она может захотеть покончить с собой. Снова! С помощью Ларца Камео убьёт себя за долю секунды, прежде чем кто-либо успеет её остановить.

«Если она умрёт, то присоединится ко мне в загробной жизни… навсегда…»

Нужно забыть об этом. Он хотел, чтобы она жила жизнью, о которой мечтала.

— Ты грустишь, потому что некого убить и съесть? — Лазарь потёр кулаками глаза, имитируя рыдания. — О, бедная Хильда Чудовищная.

Она провела языком по окровавленным клыкам.

— Я с удовольствием съем тебя. До сих пор помню сладкий вкус твоих органов.

Только однажды ей удалось схватить его и разорвать ему торс. Другие бессмертные дети не выжили бы после такого ранения, но Лазарь выздоровел.

«Никогда не умрёшь». Слова отца эхом раздались в его голове.

Лазарь напрягся, так что его кадык дернулся, и подумал об использовании бриллиантовых кастетов, которые он украл для Камео. Но решил не пачкать их в крови… и других жидкостях.

— Кто поработил тебя? — непринуждённо спросил он.

Хильда обнажила передние клыки.

— На некоторые вопросы нельзя отвечать.

Значит, хозяин приказал ей молчать. Он — или она — придут за Ларцом. «Возьми его». Лазарь убил бы хозяина с той же лёгкостью, с которой сейчас убьёт его слугу.

Он с металлическим свистом вытащил короткие мечи из ножен на спине и сделал шаг вперед…

Его остановила невидимая стена. Нахмурившись, Лазарь пытался лезвием создать хоть небольшую трещину. Клинок прогнулся, но стена осталась целой.

Хильда Чудовищная самодовольно улыбнулась.

— Хочешь пройти? Ответь на мой вопрос. Человек, который делает это, не нуждается в этом. Человек, который покупает это, не станет использовать. Человек, который будет это применять, даже не узнает этого. Что же это?

Её глупые загадки. Он слишком спешил вернуть Камео и забыл о безумных штучках Сфинкса. Никто не пройдёт, не дав правильного ответа. Одна из причин, почему они были прекрасными сторожевыми.

В прошлый раз, когда Лазарь и Камео приближались к стене, они испытывали головокружение и сразу оказывались в дальнем углу комнаты.

Но в этот раз Лазарь был не только что умерший. Он стал увереннее и сильнее, даже несмотря на кристаллы.

Он прокручивал загадку Хильды в уме, решив, что в этот раз она легче. Сфинкс тоже хотела с ним сразиться.

Человек, который делает «это», не нуждается в этом… потому что живёт. Человек, который покупает «это», не станет использовать… потому что живёт. Человек, который будет «это» применять, даже не узнает этого… потому что уже мёртв.

— Мой ответ — гроб, — произнёс Лазарь, — тебе он сегодня пригодится.

Лавина горячего воздуха просвистела над ним. Стена пала.

Ее глаза радостно потемнели.

— Ты, правда, веришь, что лучше меня?

— Да.

Самодовольно улыбаясь, он бросил поврежденные мечи на пол и направился к противнику. Они будут драться на кулаках. Ну, или на кулаках и лапах.

Без предупреждения она полоснула когтями. Он постарался увернуться, но попал под удар другой лапы. Боль пронзила его живот, моментально обездвижив. Как любой хищник, она воспользовалась его неподвижностью, схватив и дёрнув сзади.

Он ударился о землю с тяжёлым стуком. Звёздочки заплясали перед глазами.

Вместо того чтобы начать новую атаку, как любой здравомыслящий человек, она посмотрела на него. Не отводя взгляда, она поднесла пальцы ко рту и облизала окровавленные пальцы.

— Изысканно, — произнесла Хильда.

Его охватила ярость. Возможно, даже унижение.　

— Ты просто дура. Нужно было убить меня, когда представилась возможность. Второй ты не получишь.

— Готов получить больше? Я могу это устроить.

Лазарь вскочил. В этот раз, когда она пыталась полоснуть его по животу, он упал на пол, схватив в каждую руку по кинжалу. Она промахнулась, а он пронзил обе её ступни.

Рев Хильды сотряс стены комнаты. Когти поцарапали его спину. Игнорируя боль, Лазарь откатился в сторону. Когда она вновь напала, он схватил её за запястья, поднялся на ноги и скрестил лодыжки у нее на затылке.

Он резко перекатился, перекидывая её через голову. Кинжалы выпали из ее ног. Он запрыгнул на неё сверху, придавив коленями плечи. Гнев исказил черты монстра, сделав уродливой по-настоящему.

«Не такая самодовольная сейчас, да?»

Ухмыляясь, он ударил её в челюсть. Его костяшки треснули, но и её челюсть тоже. Она брыкалась, но без толку. Потом Хильда крыльями сбили его, заставив пролететь через всю комнату. Лазаря переполнял адреналин, поэтому он едва это заметил. Он вскочил и сплюнул перо. Она встала на все четыре лапы.

Они кружили по кругу. Каждый её шаг оставлял кровавый отпечаток лапы.

— В тебе что-то изменилось. — Она скользнула по ним взглядом. — Но что?

Если она заметила кристаллы, его слабость, ему придется…

Не важно. Хильда умрёт сегодня.

Он послал ей поцелуй.

— Я больше не ребёнок, а мужчина. Не совсем человек, конечно, но у каждого свои недостатки.

Насмешка в его тоне сделала свое дело. Спровоцировала ее, и, оскалив клыки, она выпустила когти. Лазарь схватил упавшие кинжалы и наклонился. Когда Хильда пролетела над его головой, пытаясь нанести удар, он просунул одну руку под щит и разрезал её тело, от груди до самого низа. Другой рукой порезал крыло.

Кровь вперемешку с органами вывалились на него. Крик агонии смешался с его хрипом удовольствия, когда она плюхнулась на окровавленный пол. Действуя быстро, зная, что она восстановится, он запрыгнул на неё и сжал голову обеими руками. Прикасаясь кожей к коже.

Её глаза расширились от ужаса, когда она поняла его намерения. Хильда боролась изо всех сил. Его хватка ослабла, ладони скользнули с окровавленной кожи. Она столкнула его. Чёрт! Он развернулся, сбивая её с ног, когда она пыталась сесть. Монстр нанесла удар по его лицу и яйцам. Лазарь резко выдохнул. Она локтем ударила его по щеке, и он пошатнулся.

Она опять попыталась встать, а он вновь ударил её в челюсть. Никакой жалости! Хильда упала. Он запрыгнул на неё снова и запустил когти ей в виски, крепко удерживая.

— Это случится, — прорычал он, задерживая дыхание, — прими это как мужик.

— Если бы я была мужиком, — огрызнулась она, — я бы рыдала.

Хильда отбросила его руки, вырываясь из хватки и разрывая свою щеку до мяса.

Даже хрипя от боли, она продолжала сражаться и бить его по груди. Но силы Сфинкса истощились. Этими действиями она только оттолкнула его.

Когда Хильда встала, он упал на спину. Оставаясь на полу, он дернул её лодыжки. Она опять упала. Через секунду Лазарь уже снова был сверху. Она боролась за победу. Рвала клыками. Кусала. Царапала.

Кровь застилала ему глаза. Его собственная? Или её? Она укусила его за плечо, вырвав кусок плоти и кости. Боль опалила Лазаря. Он взревел, когда перед глазами все поплыло.

Охваченный яростью, Лазарь приподнялся и вгрызся зубами в её уязвимую шею… и вырвал трахею. Хильда задыхалась, пытаясь сделать хоть глоток. Затем он перекатился, оказавшись наверху и, прижав коленями её туловище, обхватил руками ее щёки.

Со щелчком открылась ментальная связь, и жар из него проник в неё. Капельки пота выступили на ее коже. Она начала превращаться в камень…

Сначала она вздрогнула. Её кожа и мех каменели, коричневые тона темнели до серого, движения замедлялись…

«Ублюдок», — её рот открылся в последний раз перед тем, как превратиться в камень.

Насколько ему было известно, процесс отменить нельзя. Что означало его победу.

С облегчением он упал рядом. Превращение истощало его. По этой причине он не использовал свою способность на публике.

— Говорил же, — прошептал он.

Он изучал свою новую статую. Застывшие черты лица исказила боль, глаза смотрели вверх, рот открыт, выставляя клыки. Руки были напряжены и сжаты в кулаки. Все четыре конечности были раскинуты. Сломанное крыло подвернулось под необычным углом, другое сложилось внутрь в порыве защититься. Грудная клетка была разрезана, не успев восстановиться.

Она займёт достойное место в его саду.

Последнее, что осталось сделать…

Он неуклюже встал, пересек комнату и подошел прямо к витрине. Лазарь ощутил невероятную мощь, и его кровь опять закипела.

Он стянул остатки футболки, обернул материю вокруг кулака и пробил шкаф, предохраняющий Ларец.

Стекло разбилось и порезало его сквозь ткань. Острые осколки покрыли его пальцы, кровавые капли выступили из тысячи ранок.

Сделав усилие над собой, он потянулся к Ларцу… и застыл. Импульсы силы исходили не от него. Он нахмурился и сосредоточился на черепе, истинном источнике. Зачем ему такие острые зубы… если не для охраны чего-то важного?

Действуя инстинктивно, он потянулся к открытому рту. Зубы резко сжали его запястье, и Лазарь зашипел, но руку не убрал. Его пальцы нащупали что-то маленькое внутри, и невероятная сила охватила его, чистая и неразбавленная. Раны на животе и спине зажили. Порезы на руках затянулись.

Такую же силу он ощущал при встречах с Каденс, богиней Угнетения. Именно из её костей был сделан Ларец.

Удовлетворение бурлило в нём. Он подцепил что-то и дёрнул. Зубы черепа остались в его плоти. Яд просочился из клыков, но это не могло сдержать Лазаря. Один за другим он бросал на пол кусочки эмали. Потом он рассмотрел маленькую безделушку, которую вытянул.

Определенно сделано из костей, как и Ларец. Из костей пальцев. И да, они определенно принадлежали богине Угнетения. Кости раздробили, смешали и окрасили в красный. По виду это напоминало яблоко.

Яблоко. Самое первое искушение. Но…

Это и был печально известный Ларец Пандоры?

Проблема: другие Повелители помнили, что они прикасались буквально к ларцу.

Вероятный сценарий: тот, кто сделал коробку, мог её переделать после открытия. Хороший стратегический шаг. Как ещё лучше спрятать? Но кто сделал первый Ларец? И зачем?

Повелители верили, что нечто живое спрятано в Ларце. Утренняя Звезда. Не демон, а некое создание, которое может одним прикосновением свергнуть власть Люцифера и всего зла. Могло даже освободить Повелителей от их демонов, не убивая при этом самих воинов.

Лазарь продолжил исследование. Некоторые поговаривали, что Утренняя Звезда была Посланником, лучшим истребителем демонов. Другие говорили, что Утренняя Звезда была потомком небесных существ, известных как Свет звезд, таких ярких, что даже солнце затмевали. Третьи утверждали, что она была джином, исполняющим желания.

Следующая проблема или, скорее всего, парадокс: Лазарь хотел использовать Утреннюю Звезду, но для этого придется открыть Ларец. Камео может погибнуть прежде, чем у него будет возможность поговорить со Звездой о её спасении.

Сможет ли она спастись?

К слову о его одержимости, как ему все ей рассказать? Теперь у него есть то, что она ищет.

Она ждала, что он появится у ее дверей с фазой: «Помнишь, ты сказала, что вознаградишь, если я сбегу из реальности духов?»

Он знал, что именно попросить. Её рот на его члене.

Лазарь повесил кулон на шею и сверху прикрыл его остатками футболки. Используя кольцо, он проник в реальность Гримма и Фантики. Протащил Хильду и оказался перед другим порталом. Порталом, который вел в мир смертных. К Камео.

Он выставил кинжалы перед мерцающим воздухом. «Ты забрал мою женщину».

Странные волны притягивали его. Сознание помутилось, и он уперся пятками в пол. Ларец Пандоры пытается дотянуться до демонов?

Нет, не может быть. Странное ощущение появилось в его венах. В кристаллах. Он не понял, откуда оно, но, ожидая худшего, отступил.

Его люди были там же, где он их и оставил. Небесные змеи тоже. Вокруг лежали поваленные деревья. И грифоны. Их окровавленные части были разбросаны по всему лесу.

— Хорошие мальчики и девочки, — похвалил он змей. К своим людям он обратился с одним словом: — Верёвку.

Один из людей бросился исполнять приказ. Лазарь обмотал один конец вокруг Хильды, другой — вокруг своего седла, проверив, чтобы верёвка не мешала крыльям жеребца. Он всё укрепил.

— Ты, ты и ты, — он указал пальцем на самых сильных мужчин, — сюда. Когда темноволосая женщина вернётся, защищайте её ценой жизни, но доставьте во дворец. Остальные… могут расходиться по домам.

Лазарь поставил Хильду в Саду Вечного Ужаса. Самая лучшая скульптура из его последних пополнений. Её поврежденное тело теперь лежало около тролля, который уничтожил соседнюю деревню и убил мужчин, чтобы украсть женщин.

Довольный своим выбором, Лазарь вошёл во дворец. Ни один слуга не поспешил ему навстречу. По сути, было чересчур тихо. Он взял два кинжала и открыл сознание, чтобы понять ситуацию.

Ментальная болтовня солдат, которые с ним вернулись. Они обсуждали Камео, и что она значит для их короля. Остальные же… спали? Иначе нельзя объяснить танцующего в пачке слона, говорящую машину и рогатого робота.

Он завернул за угол и вошёл в коридор, где на полу и на мебели лежали охранники и слуги.

Наконец, ответ от амазонок, которых он пленил. Мешочки с ядом были приманкой. Их кровь уже была ядом для других.

Его обманули, заставив поверить в одну их уловку, в то время как они подготовили другую. И он сделал то, что они и хотели.

А прямо сейчас Лазарь почувствовал присутствие чужого. Кого он предостерег.

— Рэтбоун, — крикнул он, проходя через арочные двери, которые вели в тронный зал.

Темноволосый мужчина лениво развалился на троне, закинув ногу на ногу. Только в одном выражалось его нетерпение… он постукивал пальцами по рукояти кресла.

— Только поглядите, — произнёс Рэтбоун, — жив и здоров. И почти без рубашки. Решил растопить все девичьи сердца, да?

— Что ты здесь делаешь? — потребовал Лазарь.

— Защищаю твоих людей в твое отсутствие. Всегда, пожалуйста. — Князь Преисподней указал на стену. — Смотри.

Повернувшись, воин увидел подвешенных в воздухе амазонок.

— Они сбежали и пытались устроить переворот. — Рэтбоун горько улыбнулся. — Таков план их королевы касательно тебя. Захват под предлогом свадьбы.

Он крепче сжал кинжалы. «Она думает поработить меня? Она умрёт!»

— Они получат лучшие места в моём Саду Вечного Ужаса уже к концу дня. — Лазарь не собирался благодарить Рэтбоуна. Поблагодарить — значит признать, что ему нужна помощь. Ему она не нужна. Он может навести порядок в своём дворце, без проблем.

Страх амазонок оставил едкий запах в воздухе. Женщины все вместе боролись с захватом Рэтбоуна… безрезультатно.

— Замечательно. Тогда я ухожу. — Рэтбоун встал. — Но боюсь, что должен услышать твоё решение. Война вот-вот разгорится. Первая битва между отцом и сыном уже произошла. Внезапная атака. Один из домов Гадеса разрушен, всех, кто были внутри, пленили или убили.

Проигрыш всегда задевал, но проигрыш в начале войны опустошал. Мотивация войска резко падала.

«Начинать надо так, как планируешь закончить». Слова, когда-то сказанные его матерью. Она рассказывала ему о романтических отношениях, давая единственному ребенку советы, которые ему пригодятся спустя годы.

«Никогда не присоединяйся к проигрывающей стороне. Их потери станут твоими». Слова, сказанные отцом.

Отталкиваясь от них, Люцифер должен получить поддержку Лазаря. Но…

— Ладно, — ответил он. — Я буду на стороне Гадеса.

Ради Камео. «Всего несколько часов прошло, как они расстались, а я тоскую по ней, как по отрезанной конечности. — Но мои временные рамки не изменились. Мне нужен месяц на восстановление дома. И чтобы вернуть свою женщину. Пока он не проведёт с ней ночь, толку от него мало.

— Ты нужен сейчас.

— И что? Война началась, но еще долго не закончится. Оставьте лучших игроков на конец для обеспечения победы.

Мужчина поджал губы, но кивнул.

— Наверное, стоит предупредить. Гера сбежала из Тартара. Греческая богиня свободна.

Каждый мускул в теле напрягся. За пределами Тартара Гера начнет свою игру. «Месть… как же она близка…»

«Не показывать эмоций».

— Бывшая богиня, — произнёс он удивительно спокойным голосом.

— Будешь на нее охотиться? — спросил Рэтбоун.

— Ты же знаешь, я не могу покинуть духовные сферы. — Натянутым голосом произнёс он. «Ублюдок издевается надо мной!»

Рэтбоун наклонил голову.　

— Ты — Лазарь, единственный сын Монстра, так?

— Да! — огрызнулся Лазарь.

— Тогда не вижу препятствий.

Улыбнувшись, Рэтбоун исчез.

Люди переживают трагедии каждый день. Они плачут, рыдают, но однажды просыпаются, а их боль мистически испарилась. Камео страдала веками, её боль всегда была при ней. Но сейчас, без Лазаря, ей стало ещё хуже.

Она была дома всего два дня, а уже скучала по нему, как по отрезанной конечности. Камео точно знала это чувство! Однажды ловцы поймали её и отрезали руки и ноги, чтобы она не сбежала.

Полдня она желала забыть Лазаря… и ненавидела себя за это. Она жаловалась на ужас от потери памяти так долго и упустила то, что могла обрести мир без воспоминаний.

Единственная причина, по которой Несчастье оставило ей драгоценные — ненавистные, желанные, по-настоящему, ненавистные воспоминания… уверенность в том, что она никогда не обретёт свой мир.

Но разве это имело значение? Другую часть дня Камео хотела вернуться к своему воину.

На ночь. Только на одну ночь.

Одна ночь с ним лучше тысячи ночей без него, верно?

Каждый раз, когда она думала вернуться обратно, демон шантажировал её потерей памяти, несмотря на видение, которое у неё было.

«Не могу потерять воспоминания о Лазаре». Он улыбался и согревал её — дразнил и успокаивал — и то, и другое ей одинаково дорого. И их прощальный поцелуй… он зажёг в ней пламя, меняя саму суть существа. «Я женщина Лазаря».

Ей нужно отвлечься. Вспомнив страдания Лазаря от руки Джульетты Истребительницы, она поняла, что делать.

Она написала своей подруге гарпии Гвен, супруге Сабина, хранителя Сомнения. Когда пришёл ответ, ее накрыло волной предвкушения. Камео собрала сумку и прикрепила любимое оружие.

Когда она вышла в коридор, крики и смех донеслись из столовой снизу.

Когда Урбана и Ивер возвратили обезумевшим родителям — их беспокойство сошло на нет — все, кто не помогал в тот момент Гадесу, устроили настоящий праздник. Был банкет, плохое караоке и слишком много выпивки. Амброзия с вином для взрослых, сок для детей.

Как и все предыдущие праздники, Камео наблюдала со стороны, не желая портить веселье другим.

Сейчас она направилась в комнату Виолы. У каждого великого воина должен быть напарник, который прикроет спину, и богиня станет таковым для нее.

«Ларец Пандоры в игре. Я повторяю. Ларец Пандоры в игре». — Раздался голос Торина из динамиков на потолке. — «Это не тренировка. Даника нарисовала новую картину, и Кили смогла использовать артефакты, чтобы проникнуть в офис, где хранился Ларец. Ключевое слово ХРАНИЛСЯ».

Смех внизу затих. Камео замерла. Её голова пошла кругом.

Даника была Всевидящим Оком, со способностью заглядывать в рай и ад, в прошлое и будущее. И она рисовала то, что видела.

Кили относилась к картинам Даники, как к картам и использовала их в сочетании с тремя другими артефактами. Клетью Принуждения, Покровом Невидимости и, конечно, Жезлом Разделения.

Вопросы посыпались со всех концов дома. «Ларец у нас?»

«Где Ларец сейчас?»

«Утренняя Звезда внутри?»

— Ларец не у нас, нет, — ответил Торин, и все дружно застонали. — Кто-то его переместил или забрал. Женщины ищут его и найдут. И не стучите в мою дверь за ответами. Они не изменятся. Я рассказал все, что знаю.

Когда шум раздался из кухни, сердце Камео забилось. Кто взял Ларец? Откроет ли он его? Ей и её близким суждено умереть?

Ее охватило чувство отчаяния, и Камео поняла, о чем сожалеет больше всего. Если её дни сочтены, она хотела бы провести ночь с Лазарем, получить удовольствие, которое он обещал.

Удовольствие, которое она не испытает, если умрёт.

Когда бессмертные, одержимые демонами, умирали, их духи оказывались заключенными в закрытой реальности. Баден, бывший хранитель Недоверия, и Пандора, бывшая хранительница Ларца, сбежали оттуда, но стали рабами Гадеса. Нет уж, спасибо.

Интересно, каково только представлять и никогда не почувствовать Лазаря внутри себя — это настоящее несчастье.

Камео поставила на будущее и оставила Лазаря позади, надеясь, что он пройдёт в мир смертных. Ошибка, которую она сейчас осознала. Ошибка, которую можно ещё исправить.

В ее голове созрел новый план. «Найти и сразиться с Джульеттой. И вернуться к Лазарю».

Она начала действовать, пробираясь через комнату, переполненную рычащими адскими гончими. Баден женился на женщине, которая тренировала животных размером с лошадь.

Тренировала, но не приручала.

Каждый из псов оскалил клыки и не отводил взгляда, пока Камео проходила мимо. Она выглядит как закуска? Ну-у-у, ладно. Уходим. Она ускорилась, свернула за угол…

И столкнулась с Уильямом Вечно Похотливым, сыном Гадеса.

С тех пор, как объект желания Уильяма, вышла замуж за другого, он сошел с ума. Безумец со вспыльчивым характером.

По словам женщин в этом доме именно Уильям стал причиной проигрыша Гадеса в первой битве с Люцифером.

Он посмотрел на неё глазами цвета океана.

— Смотри, куда идёшь, Несчастье.

— Конечно. А ты лучше следи за своим тоном, — огрызнулась она. — Почему ты распустил слюни? Почему не борешься за свою девушку? Времени мало…

Он вздрогнул, и она сжала губы. Точно. Лазарь мог терпеть её голос, но другим это было тяжело. Здесь ей всё время приходится следить за своим языком.

— Её трусливый муж спрятал её от меня.

Уильям поднес полупустую бутылку виски ко рту.

Демон хмыкнул. «Не считаешь её наполовину полной?»

«Это имеет значение? Бутылку можно использовать не один раз».

Глоток, глоток, глоток. Свободной рукой Уильям вытер рот.

— Тебе кто-нибудь говорил, что твой голос убивает?

— Всего лишь каждый, — пробормотала она.

— Так и есть, — прохрипел он, даже не понимая, что она с ним согласна. — Прочь с моего пути, пока я тебя не прикончил.

Несмотря на угрозу, он задел её, когда она не сдвинулась с места.

Он коснулся ее плечом, и его печаль просочилась ей под кожу. Несчастье завопил от восторга.

Горячая слеза скатилась по щеке Камео.

— Уильям, — позвала она.

Он вздрогнул, но проигнорировал её, уходя по коридору.

Со вздохом она продолжила путь… и чуть не столкнулась с другим воином.

Сабин, хранитель Сомнения, свирепо посмотрел на нее.

— Я знаю, что ты задумала, и поэтому против. Я запрещаю тебе уходить! Ты нужна нам в поисках Ларца!

— Ты запрещаешь мне? — Она зашипела от возмущения. — Скажи, что пошутил.

Большой черноволосый воин, закалённый в сражениях, вздрогнул, как и Уильям, раздражая её.

— У меня туго с чувством юмора, Кам. Пойдём. — Он потащил её вниз и затолкнул в свою комнату. — Давай поговорим наедине.

Прекрасная Гвен стояла перед мятой кроватью и покусывала пухленькую губу. Её светлые локоны растрепались, а на миниатюрном теле был лишь крошечный топик и шорты, которые оказались короче, чем те, что Лазарь дал Камео.

Сабин указал на Камео пальцем в обвиняющем жесте.

— Мы только-только вернули тебя, мы…

Камео ударила его по лицу.

Когда его голова отклонилась в сторону, и кровь вытекла из губы, Гвен довольно улыбнулась. Гарпия обожала своего мужа, но ей также нравились сильные девушки.

На небесах Сабин, как и Люциен, был генералом армии Зевса. Они отдавали приказы, два больших, плохих Папы Смурфа для Камео Смурфетты. Они продолжали командовать и здесь, в мире смертных. Нет, хватит уже! Она сама несёт ответственность за свою жизнь.

— Хороший хук справа. Ты стала круче, я впечатлён. — Он потёр двумя пальцами след, который она оставила. — Джульетта — это проблема. А сейчас нам не нужны новые проблемы.

— Она навредила моему другу и заплатит за это.

Понимая, что Сабин придёт в бешенство, если узнает о ее планах вернуться к Лазарю, даже всего на одну ночь, она решила не продолжать.

— Твоему другу. Обезглавленному Лазарю в смысле? — Он посмотрел в потолок. — Пожалуйста, скажите мне, что женщина, которую я тренировал, не такая дура.

Шепот неуверенности ворвался в её разум. «А если Лазарь с тобой только для того, чтобы наказать Страйдера? А если он уже с кем-то спит? А если…»

Она подняла руки.

— Надень намордник на своего демона. Сейчас же.

— Извини, — пробормотал он.

— Слушай, я знаю, что ты беспокоишься обо мне, но я большая девочка, — она потрепала его по щеке. — Я люблю тебя, хоть ты и тот ещё мудак. Я вернусь.

После того как проведёт ночь с Лазарем, купаясь в океане страсти.

— Да, но вернёшься ли ты целой и невредимой? — съязвил Сабин.

— Не обещаю.

— Если ты нападёшь на Джульетту, — сказала Гвен, — вся семья Иглшилд пойдёт за тобой.

— Я знаю о риске, но меня не волнует это.

Лазарь сказал Урбану, что лучший подарок — это голова врага. Камео подарит кое-что лучше… руки Джульетты.

Он жил ради мести, и она подарит её ему.

«Пытаешься купить его любовь? — Рассмеялся Несчастье. — Какой позор!»

— Камео…

— Я ухожу, и это окончательно.

Она вышла из комнаты.

К ее удивлению, Виола ждала в прихожей. Одетая в кожаный костюм женщины-кошки, готовая к сражению. Принцесса Зефирок крутилась у её ног.

— Миссия по борьбе с Джульеттой начинается? — спросила Виола.

Как она узнала?

Не нужно читать мысли, чтобы узнать ответ. Торин. Его микрофоны и камеры наблюдений были везде. К тому же, он знал, Камео лучше других. Он видел её на дне и даже помогал собрать по кусочкам. Несмотря на их неудавшиеся романтические отношения, он любил её и желал лучшего. Хотел защитить. Знал он о её планах поговорить с Виолой или нет, но действовал точно.

— Это…　

Камео вздрогнула. Бабочка залетела в коридор и села на плечо богини. Знак скорой гибели. Или успеха, согласно словам Лазаря.

Глубокий вдох, выдох. Знак — хороший или плохой — уже не имеет значения. Ее цель слишком важна. Она не может отступить.

Она кивнула.

— Совершенно верно.