Телохранитель(ница) Его Светлейшества

Глава 56

Год? Всего год? Серьезно?

Интересно, а Маргуль знал? Некромант-недоучка вполне мог пропустить этот важный нюанс мимо ушей или просто забыть о нем. А мог утаить умышленно.

Полина охотно предположила бы, что Тиккер блефует, вынуждая ее сказать правду. Вот только зачем? Чтобы раскрыть преступление Маргуля? Не похоже.

— А можно задать вам личный вопрос, игер Тиккер? — спросила она, оттягивая время. — Конечно, вы можете не отвечать, но… Почему вы не женитесь на матери Маргуля?

Маг посмотрел на нее ошарашенно, явно недоумевая, какое отношение его личная жизнь имеет к обсуждаемой теме.

— Как Архимаг я не могу жениться на женщине, которая находится у меня в подчинении. Только и всего.

— Маргуль. Он ведь фактически ваш пасынок, и…

— Он мой сын, игера Полина. Не думаю, что вам интересны подробности.

Что-то подобное она и предполагала. Но подробности ей и правда были не особо интересны. Другое дело — последствия.

— Возможно, вы сочтете меня безнравственной особой. — Полина обвела ногтем завиток сучка на столешнице. — Но будь он моим сыном, я бы притворилась, что ни о чем не догадываюсь. Ведь если подтвердится, что Маргуль оживлял умерших, вам придется лишить его права заниматься магией и выслать из страны. Правда?

— Игремон отправил его в Муфлану. В распоряжение наместника. Не думаю, что там много работы для некроманта. Дело не столько в нем, сколько в вас. Если вы думаете, что я веду какую-то игру, то это не так. Мне кажется, вы не слишком удивились и испугались, когда я сказал, что воскрешенные мертвецы живут не больше года. Или уже знали?

— Нет, — покачала головой Полина. — Не знала. И удивилась. Но… как бы вам объяснить? Когда один раз умрешь, второй — это уже не слишком страшно. Давайте поговорим начистоту, игер Тиккер. Вы мне симпатичны. И я не хотела выдавать Маргуля именно по этой причине. Потому что проблемы были бы в первую очередь у вас. Хотя это не ваша вина и даже не его. Игремон приказал — как он мог отказаться?

— Он мог и должен был рассказать обо всем мне, — возразил Тиккер. — Но сейчас это уже неважно.

— Согласна. Так что за редкие исключения, о которых вы упомянули?

— Понимаете, игера Полина… — Маг задумчиво потер подбородок. — Едва душа покидает тело, оно тут же начинает разлагаться. Именно поэтому вернуть ее можно только в свежеумершее, да и то не во всякое. После воскрешения этот процесс замедляется, но не прекращается. Особенно если человек скончался от болезни или от яда. Кто-то умирает снова уже через месяц или два, кто-то дотягивает до года. Исключения? Несколько таких случаев описаны в магических книгах. Девственность и любовь обладают особой силой. Сложившись, они способны остановить разложение.

Интересный механизм, подумала Полина. Все логично. Любовь — как антипод смерти. Девственность — максимум потенциальной энергии для зарождения новой жизни. Особая магия.

— То есть если воскресить девственницу и она влюбится, то не умрет? — уточнила она. — А если это мужчина?

— Неважно, мужчина или женщина. Умрет, конечно, в свое время. Но не преждевременно.

— Жестко! Хочешь жить — люби, но на расстоянии. И так всю жизнь?

— А вот этого, игера Полина, никто не знает. Возможно, достаточно года. Воскрешать умерших категорически запрещено. Хотя все равно воскрешают, конечно. В книгах не написано, что стало с теми людьми. Как долго они прожили. Но точно больше года.

Ну что ж, у нее имелись все шансы проверить это. Тело Гагары досталось ей абсолютно девственным, а сама Полина была влюблена — без какой-либо надежды на взаимность.

И очень даже хорошо, что без надежды. Что бы там она ни говорила, а пожить хотелось. Правда, Мишенька сказал, что кое-кто приедет, но теперь она была предупреждена и терять голову не собиралась. Во всех смыслах.

— Благодарю вас, игер Тиккер. Игремон рассчитывал, что Маргуль вернет душу Тариона в… мое тело. — Полина запнулась на секунду, но решила все-таки всего не говорить. Самая грамотная ложь — это когда говоришь лишь часть правды, а об остальном умалчиваешь. — Но что-то пошло не так. Вернулась моя душа. Мне пришлось соврать, что я Тарион, потерявший при воскрешении память.

— То есть вы обманули игремона? — вскинул брови маг.

— Я не хотела. Сказала Маргулю, что буду дальше жить свою жизнь. То есть жизнь этой девушки. Но он пригрозил, что вернет меня обратно. Туда, где обитают души умерших. Я понятия не имела, может ли он это сделать, и решила не проверять. Так и вышло, что он вынужден был подчиниться игремону, а я — соврать.

Полина внимательно наблюдала за лицом Тиккера, пытаясь сообразить, знает ли он о настоящем Тарионе — Мессиме. Однако маг был непроницаем.

Слуга постучал в дверь и доложил, что ужин подан. К счастью, никаких других гостей в этот вечер не было: никто не хотел высовывать нос из дома по такой погоде. Полина с Тиккером сидели за длинным столом, друг против друга, и каждый думал о своем. Надолго не задержались. Магу нужно было восстановить силы перед обратным перемещением, а Полине хотелось остаться одной и подумать.

Ночью ей не спалось. Она так и эдак крутила услышанное от Тиккера, пытаясь делать какие-то предположения. По всему выходило, что Маргуль признался Джилиану в обмане, за что и был отправлен в ссылку. Значит, тому известно, что Полина не Тарион. Не мужчина в женском теле. Захотел бы — и правда приехал. Но, похоже, нет. Не захотел.

Ну и черт с ним!

Полина чуть было не пообещала себе выкинуть Джилиана из головы, но спохватилась, что наоборот — должна любить его пожизненно. В самом буквальном смысле пожизненно. И без взаимности.

Вот же дерьмо! Даже врагу такого не пожелаешь.