Тело архимага

Глава 4, в которой у Мелисенты начинаются трудовые будни

В первый день декады я, как было предписано, явилась к архимагу Ригодону, чтобы получить задание. Он не стал со мной заниматься, а перекинул меня магистру Мартонии. Вот не повезло, так не повезло. Эта елейная дамочка, вырабатывающая мед пополам с ядом, меня в качестве научного руководителя не устраивала. Что-то я не читала интересных работ ее авторства. Но с начальством не поспоришь. Я приперлась к ней в комнату и радостно заявила, что прибыла в ее распоряжение.

Она встретила меня как родное дитя, до того где-то болтавшееся, но наконец вспомнившее об отчем доме. Устно обласкала, обливая своим словесным сиропом, а затем огорошила: я должна создать Эликсир Невидимости. Хорошенькое дело! Это не работа на соискание степени магистра, это уровень архимага. Шедевр, который увенчает его карьеру. Где-то так я ей и сказала.

— Милая моя, наш предыдущий шеф, мессир Гиаллен, практически создал этот эликсир. Вам остается только повторить его работу. Насколько мне известно, полная пропись находится в голубой тетради.

— Но он великий ученый, архимаг, а я…

Внезапно голос мерзкой жабы зазвучал металлом:

— Деточка, я не ставлю перед Вами неразрешимых задач. Все до Вас уже сделал мессир Гиаллен. Если Вы без затруднений живете в его покоях, то имеете доступ и в его лабораторию. Там есть его записи, журналы… Поищите. Кстати, в его кабинете вся литература, которая Вам может понадобиться. Я не стану так уж фанатично висеть у Вас над душой. Свобода творчества прежде всего. Отчитываться будете раз в декаду, в последний рабочий день. Но если найдете что-то интересное — сразу ко мне! Будем пробовать вместе! А сейчас… Вы пойдете к себе. Не спать, а в лабораторию! Я зайду проверю!

Это вот научное руководство?! Да она просто хочет моими руками обворовать Гиаллена. Даже если он умер, все равно это отвратительно. А если жив? Но я ничего не сказала жирной каракатице. Присела и выдала вежливое:

— Да, магистр Мартония, я все поняла. Я могу идти?

В ее голосе снова прибавилось сахара:

— Идите, дитя мое, и помните, что я Вам сказала.

Ну надо же, какая сладкоречивая тетка. А диабет от общения с ней не развивается? Можно было бы провести наблюдение и написать статью.

Я вернулась к себе, вошла в лабораторию, села на стул и громко стала жаловаться на мадам Мартонию. Полностью передала ее слова и свои мысли по этому поводу, а затем спросила, что мне делать.

В ответ на мои жалобы со шкафа вдруг упала толстая тетрадь в голубой обложке. На ней значилось: «Лабораторный журнал № 28». Могу поклясться, еще сегодня утром ее там не было. Я восприняла это как разрешение и схватила рукопись. Открыла, разобрала пару страниц и поняла: этого я жабе не отдам. Ни за что и никогда.

Она обещала зайти? Значит, надо закамуфлировать ценные данные, а ей подсунуть какую-нибудь туфту. Но такую, чтобы она не смогла понять, что это туфта. А как? Магистр Мартония все-таки не Матильда, а профессиональный зельевар, ее так просто не проведешь. Я пошарила по всей лаборатории и под тягой нашла залежи лабораторных журналов. Двадцать семь штук. Вытащила парочку с самого низа и положила на стол, а голубую тетрадь обернула в серую оберточную бумагу и сунула на их место. Мне показалось, или я и впрямь услышала все тот же довольный смешок?

Ближе к обеду Мартония пришла меня проведать.

Схватила со стола один из журналов и попыталась было вынести его из комнаты. Но только подошла к двери, как она распахнулась и со всей дури заехала ей в лоб! Жаба рухнула на пол без сознания. Пришлось бежать в коридор и звать на помощь: самостоятельно я этот мешок костей и сала не подняла бы. Пришел Форгард, осмотрел помещение и спросил, что произошло. Я честно все рассказала, хотя и думала, что он мне не поверит. Но завхоз удовлетворенно кивнул, как будто я подтвердила его гипотезу, взвалил жабу на плечо и вынес. Лабораторный журнал остался на месте. Уф! Я вздохнула с облегчением и пошла на обед.

Это был первый и последний раз, что Мартония посетила меня в апартаментах Гиаллена. После того случая я сдавала ей отчеты в конце декады, время от времени она приглашала меня к себе, но ни разу не решилась переступить порог проклятой лаборатории. Теодолинда, кстати, тоже. Вероятно, жаба передала пиявке, что ей тут ничего хорошего не светит.

А я не могла нарадоваться. Штудировала старые журналы с наклейками № 2 и № 3, в которых шли не очень мне понятные опыты по привязке заклинаний к растениям, из которых постом готовится вытяжка, по ним составляла отчеты для жабы Мартонии, а для себя изучала голубую тетрадь. Похоже, Гиаллен и впрямь очень близко подошел к созданию Эликсира Невидимости. Заклинание невидимости известно давно, но его может наложить и удерживать только маг, и требует оно прорву силы. Амулет невидимости тоже есть, но он очень неудобен в использовании: никогда не можешь быть уверен, что заклинание не слетит. А Эликсир… Его доза рассчитывается на вес и на время, и пользоваться им может любой человек, даже лишенный дара. Но до сих пор не удавалось привязать заклинание невидимости к жидкой субстанции. А вот Гиаллен, кажется, нащупал путь к созданию своего шедевра. Следить за ходом его мысли было удовольствием. Но тратить все время на это не получалось, приходилось еще и для жабы стараться, а она халтуры не терпела.

В общем, я была занята по самую макушку весь день. Днем я работала. Из предыдущего рассказа может показаться, что я не выходила из лаборатории Гиаллена, но это не так. Меня, как любого аспиранта, загружали все, кому не лень. Я и посуду мыла, и сырье для зелий сортировала и сушила, и чьи-то опыты караулила. Не реже трех раз в декаду меня посылали за чем-нибудь на склад или в город. Так что на месте я не сидела.

Так прошло три декады, в конце которых я получила свои тридцать золотых гитов в холщовом мешочке. Куча денег! То, ради чего я подписалась на этот комфортабельный гадюшник! Если вспомнить, что моя стипендия на первом курсе составляла пятьдесят серебряных гортов, то есть половину гита, и была ровно в десять раз больше стипендии студента из немагического учебного заведения… На седьмом курсе я получала три гита, это мне именную назначили, больше студент не получает. Если сравнить, то теперь я почти богатая дама! Если через пять лет защищусь, стану магистром и меня оставят в отделе, буду получать уже сто золотых, и это не считая стороннего приработка, а он тут есть почти у всех. Если лет через двадцать не стану архимагом, то накоплю достаточно денег, чтобы уехать в какую-нибудь столицу, купить дом, нанять слуг и открыть там практику. Еще очень пригодится то, что после получения магистерской степени я буду считаться гражданкой Валариэтана, и при любой сложной ситуации в любой стране я смогу обратиться к нему за защитой, и Совет Магов станет меня защищать. Хочу быть свободной, независимой, состоятельной женщиной! Ради этого и вкалываю с утра до вечера. Ну, не совсем до самого вечера, работаю я до ужина, перед сном только читаю.

А вот вечерами ко мне обязательно кто-то приходит. То какой-нибудь аспирант напросится на ужин, то архимаг захочет выпить чаю в моем обществе, то кто-то из магистров решит, что ему срочно нужно со мной что-то обсудить, узнать мнение нового лица, получить свежий взгляд на проблему. Если в случае с магистром Эдилиеном или аспирантом Юстином все так и было, то остальные таскались явно по другой причине. Ни слова о работе, зато на другие темы распространялись весьма охотно. Магистр Белон рекламировал себя и никак не мог понять, почему я не покупаюсь. Арсент кокетничал и пожирал мою выпечку. Да-да, мне пришлось между делом еще и печь пироги и пышки, иначе мой бюджет не вынес бы нашествие этих проглотов. А тесто — это вкусно и дешево. Для фигуры плохо, но я же не для себя, а для гостей.

Магистр Герион был настолько мил, что обязательно приносил что-нибудь с собой, то пива, то конфет, а то и окорок или сыр. Так же поступал и Форгард, только его приношения были скромнее. Конечно, доход у честного завхоза значительно ниже, чем у магистра-зельевара. Келедар и Семпроний приходили вместе. Блондин веселил меня всяческими байками, в то время как брюнет молча уничтожал продукты. Но, к счастью, они не засиживались, намекая, что шеф не поощряет их визиты ко мне. Сам же Ригодон являлся как по расписанию в первый выходной к обеду. Я думала, он будет склонять меня к более близкому общению, но, как оказалось, ему не давало покоя то задание, которое мне поручила Мартония. Похоже, она действовала не самостоятельно, а в интересах этого типа. Я прикидывалась ответственной и старательной дурочкой, рассказывала ему, как разбираю лабораторные журналы исчезнувшего Гиаллена, и ни словом не упомянула про голубую тетрадь. Но во время своего второго визита он сам о ней спросил! Значит, знал?

Я, честно глядя ему в глаза, сказала, что разобрала едва ли пять процентов лабораторных журналов, но ничего голубого до сих пор не видела. В доказательство повела Ригодона в лабораторию и продемонстрировала залежи под тягой. Действительно, серые, зеленые, черные и коричневые корешки. Пусть мессир Ригодон убедится: ничего голубого и даже синего. Может, архимаг Гиаллен прятал тот самый журнал? Но я уверена, если даже данные утеряны, то разбирая его записи подряд, мы сможем восстановить ход мыслей гениального мага. Правда, времени на это уйдет…

Мне показалось, или, когда я закрывала за Ригодоном дверь, за моей спиной снова раздался довольный смешок?

Этот самый смешок слышался мне регулярно с первого дня и только в апартаментах Гиаллена. Он возникал на границе слуха то в спальне, то в кабинете, то в столовой, но чаще всего в лаборатории.

Скажу прямо: теперь я была уверена, что мне это не кажется. Смешок возникал, когда я совершала что-то, что мне самой нравилось. Как будто некая невидимая сущность наблюдала за мной и поощряла мою деятельность. Я уже готова была поверить в то, что архимаг Гиаллен действительно умер, а его душа поселилась здесь, где он проводил большую часть жизни, где творил, и где осталось его незаконченное детище. Изгонял тех, кого считал недостойными, но почему-то принял меня.

Странно. Живого Гиаллена я бы никогда не заинтересовала, да и он бы меня не привлек при всей его гениальности. В этом я могла поклясться. Да, он был гением, великим ученым, но человеком не самым лучшим, если не сказать больше. Откуда знаю? А я его прекрасно помню, да такого и не забудешь… На его ежегодные лекции сбегался весь университет. В нем сочетался талант ученого с талантом популяризатора науки, а эти две ипостаси редко встречаются в одном организме. Читал Гиаллен потрясающе, увлекал всех рассказом настолько, что после его лекции люди не сразу могли вернуться в обычную жизнь. Внешность у него тоже была примечательная: ярко-синие глаза на смуглом и довольно неправильном, но очень мужском лице. Он не был красавцем, как, например, Арсент, но излучал мощное, просто бронебойное обаяние. Его бы на неприятельские армии послать, чтобы они стройными рядами переходили на нашу сторону. Все девицы в радиусе видимости пищали от восторга и влюблялись в заезжего профессора пачками. Странно, но на меня его выступления так не действовали. Вероятно все дело в свойствах моего разума: я не способна его выключить ни на минуту, и никто другой этого сделать не в силах. Поэтому я очень хорошо усваивала содержание его лекций, но оставалась при этом внутренне спокойной. Как говорится, в здравом уме и твердой памяти.

В этом месте заканчивается то хорошее, что я могу сказать о великом архимаге, и начинается плохое. С девицами он вел себя по-скотски. После лекции выбирал какую покрасивее, манил к себе пальцем. А когда она, еще полная магии его голоса, подходила, как зачарованная, довольно грубо хватал за руку и куда-то уволакивал. Подозреваю, что в спальню. Даже имени не спрашивал. Да, ни одну красотку он не уводил с собой дважды и ни одна на моей памяти не отказалась от этой сомнительной чести. На следующий день девушки возвращались несчастные, погасшие, но на это уже никто не обращал внимания. И я бы не обратила, если бы однажды он не увел так мою соседку по комнате.

Азильда училась на факультете природной магии (он выпускает ведьм), была очень хорошенькая и грезила Гиалленом с первого курса. На его лекции бежала с восторгом в первых рядах. Так что, когда он ухватил ее за лапку, она просияла. А наутро вернулась вся в слезах. Нет, Архимаг ее не обижал, не насиловал, она сама ему отдалась. А он… Он просто взял ее, как вещь. Попользовался и выкинул. Даже не попытался изобразить увлечение, как-то эмоционально скрасить девушке этот момент. Тут надо сказать, что магички никогда не отличались строгими нравами, но они не проститутки и не рабыни. За такое отношение простой человек и даже не слишком сильный маг получил бы от ведьмочки хорошее проклятие и пожалел бы, что связался. Но что девчонка третьекурсница может против архимага? Только плакать от оскорбления, сжимая кулачки. Если представить, что он проводил в нашем Университете две недели в году, и каждый день трахал новую телочку, можете посчитать, сколько оскорбленных в лучших чувствах и униженных девиц он оставлял за собой. Не знаю, как для Архимага, а для порядочного человека такое поведение непростительно.

Вот поэтому я всегда радовалась, что не являюсь писаной красавицей. Не урод, но и только. Все среднее: рост, вес, лицо, фигура. Даже волосы у меня какие-то средние: не блондинка, не брюнетка, не рыжая, а не пойми-бери какая. Серая мышь, да и только. Среди наших богинь и полубогинь я всегда выглядела довольно убого. На такую Гиаллен никогда и не взглянул бы, зато и горького разочарования мне довелось избежать. Лишнее мужское внимание может только помешать успешной учебе. Конечно, у девушек есть шанс сделать карьеру не головой, а другим местом, но это дело неверное, да и работает недолго. Всегда найдутся помоложе и покрасивее, готовые тебя подсидеть и увести покровителя. А если еще учесть, что с годами мы не молодеем… Так что труд и мозги — дело более надежное. Они-то всегда с тобой. Кстати, доказательство перед глазами. Теодолинда и Мартония страшны как смертный грех, но обе сделали ставку не на постель, а на профессиональный рост, и сейчас обе — магистры престижного отдела. Беспристрастно оценивая их потенциал, с уверенностью скажу: они достигли того максимума, на который могли рассчитывать. А где их красивые сокурсницы? Вот то-то и оно-то!

Но возвратимся к нашей невидимой сущности. По тому, что ко мне она неплохо относится, делаю вывод, что это не дух Гиаллена. Хотя как-то мой весельчак с ним связан: не зря жабе в лоб дверью засветил и голубую тетрадь подбросил.

А может я поторопилась с выводами: дух человека, бывает, сильно отличается от него самого при жизни. А вдруг это все же знаменитый архимаг? Если он действительно видел все, что происходило в его комнатах? Если его бестелесная сущность невидимо присутствует тут? Но тогда…

Тогда это ужас и кошмар! В качестве бестелесной сущности он наблюдает как я переодеваюсь, купаюсь и даже сижу на унитазе… А еще… Мне нравится спать без одежды. Так тело лучше отдыхает. В общежитии я не могла себе это позволить, а здесь расслабилась… За ночь одеяло сбивается, и под утро у меня из-под него вечно задница торчит. А он, выходит, на все это любуется? Похоже что так. Особенно если принять во внимание еще одну странность…

С тех пор, как я поселилась в комнатах Архимага, почти каждую ночь вижу эротические сны. И чем дальше, тем больше они похожи на реальность. Лица мужчины я никогда не вижу, но ощущения необыкновенно реальные. Вдруг это здешний дух балуется? Бестелесные сущности должны уметь проникать в сны. Что-то такое нам читали на менталистике. И тогда все сходится. А может быть я просто схожу с ума на почве длительного воздержания и все это мне мерещится? Ведь любые явления можно объяснить с рациональной точки зрения.

Но мне почему-то не хочется этого делать. Бестелесная сущность, дух, призрак, называйте как хотите, меня устраивает больше. Все-таки я маг!

Вот только как быть с тем, что этот дух меня наблюдает даже в самые интимные минуты моей жизни? А, плевать! Пусть любуется. Шаловливых ручонок у него все равно нет, за попу хватать не станет. Приняв это со всех точек зрения правильное решение, я успокоилась.

Еще через три декады я опять получила стипендию. Они прошли так же, как и предыдущие, если не считать мелких нюансов, а именно того, что практически все мужчины отдела попытались наконец за мной приударить. Их можно понять: наши отдельские дамы к нежным чувствам не располагают как по возрасту, так и по внешним данным. Во всем научном центре женщин едва ли десять процентов, и большинство из них кондиций наших жабы и пиявки. Почему так, не знаю. Вообще-то магические способности не зависят от пола, но на Острове Магов, как прозвали наш Центр, действительно в основном мужской контингент. Женщины здесь по большей части на вспомогательных работах, вроде нашей Матильды и ее подопечных уборщиц. В Университете было иначе, там нас примерно поровну. Но магички редко рвутся в науку, предпочитают хлебные места в больших городах или замужество. Поэтому сюда из женщин попадают единицы. И единицы эти чаще всего роскошной внешностью похвастаться не могут. Красотки есть только на менталистике, да среди ведьм, но их мало и они гордые.

В город наши маги выходят редко, это не поощряется, дамы из других отделов заняты. Одна я и остаюсь для ухаживаний. Другое дело, что мне это ни к чему. Когда я наконец решусь на отношения с мужчиной… Ладно, не стоит вдаваться в подробности. В общем, никто из здешних стать этим мужчиной не имеет шанса, кроме, пожалуй, Юстина. Тот хоть молодой, умный и не противный. Но вот он как раз поползновений на близость к телу не проявлял. Из общей тенденции выпал также, как ни странно, наш шеф мессир Ригодон. А я полагала, что он будет в очереди первый и станет настаивать на особых правах. Приятно так ошибиться в людях. А остальные… Цветочки, конфетки, попытки пожать то руку, то коленку…

И вот что удивительно: если что-то подобное происходило в общих помещениях, то ничего странного не случалось. Ну, вывернусь я, и все дела. А вот когда попытки обольщения имели место за вечерним чаем в моей (теперь уже моей) квартирке, то случались разные чудеса. Магистр Герион случайно перевернул на себя кипящий чайник, магистр Белон облил свою роскошную шелковую мантию смородиновым вареньем, магистр Эдилиен (к моему удивлению он вдруг тоже начал меня хватать за коленки) наступил на собственный подол и навернулся со стула. Красавчик магистр Арсент ухитрился подпалить рукав и чуть не устроил пожар. На Форгарда, который попытался прижать меня в дверном проеме (а он-то зачем, если живет с нашей Матильдой?), со шкафа свалилась тяжелая коробка с книгами и стукнула по башке. Келедар с Семпронием тоже пострадали. Первый, подобно Мартонии, получил дверью в лоб, когда пытался прошмыгнуть за мной в спальню, а второй свалился со стула и начал уверять, будто стул из-под него выдернули. И это я только по одному случаю для каждого описала. Вообще, с мужчинами, пришедшими ко мне на чай, творились разные мелкие, но очень пакостные чудеса. В результате все ходили вокруг меня, как пресловутая лиса вокруг винограда. В самом деле: в общих комнатах меня в койку не завалишь, в моих вечно что-то мешает, а в их комнаты я не хожу. И рычага воздействия ни у кого, кроме заведующего, нет. А он, как собака на сене, и сам не ам, и вам не дам.

Меня вся эта ситуация только развлекала.