Тайны затерянных звезд. Том 3

Глава 26

Мартинес среагировал мгновенно — сказалось то, что он был на взводе и готов к любой опасности.

Более того, он был готов даже к тому, что противник окажется у него в кабинете.

— Викс! — громко взвизгнул Мартинес даже раньше, чем я успел вывести от груди «Аспид», наводя его на голову бывшего генерала.

Скрытые в потолке форсунки, среагировав на голосовую команду, мгновенно выплюнули струи непрозрачного газа, скрывая за ними генерала. В носу резко защипало, захотелось кашлять — явно что-то ядовитое или как минимум не полезное! Я резко выдохнул, задержал дыхание и зажал спуск, поливая стену напротив длинной очередью, до тех пор, пока пустой магазин не отлетел, отброшенный пружиной. Другой рукой нашарил на шее маску и снова натянул её на рожу, возвращая возможность дышать.

Прошла всего секунда-другая, но этого хватило, чтобы мощные нагнетатели заполнили кабинет плотным газовым туманом, в котором ничего не было видно дальше собственной вытянутой руки. Я снял с пояса второй и последний диск с иглами, вставил его в «Аспид», провернул, закрепил, и, держа оружие у груди правой рукой и вытянув перед собой левую, на ощупь двинулся вперёд.

У меня не было уверенности, что Мартинес мёртв. Слишком резко его фигура скрылась в струях непрозрачного газа, я не успел даже прицелиться.

Вот любит же этот паскудник всякие газы! Прямо спит и видит, как бы газы попускать!

Хотя надо отдать ему должное — это действительно элегантное решение, особенно для параноика. Непрозрачный газ быстро заполняет комнату, не давая вероятным противникам возможности не то что прицелиться — а хотя бы даже просто найти Мартинеса в этом киселе, а если он ещё и обладает отравляющими или усыпляющими свойствами (однозначно да, причём скорее первое, чем второе), то одновременно ещё и выводит нападающих из строя. Сам-то Мартинес в курсе, чем он защищён, поэтому вереща своё кодовое слово, он-то уж не забыл задержать дыхание, это факт, даже не требующий подтверждения.

Да, со времён нашей последней встречи скользкая гнида стала ещё более скользкой…

Я наткнулся на стол Мартинеса, тронул его рукой, обошёл по периметру и подошёл наконец к тому месту, где раньше стоял бывший генерал.

Теперь там его не было. Он опять ускользнул.

Я присел, помахал ладонью возле пола, разгоняя кисель, и увидел то, что искал — несколько мелких капель крови, ярко выделяющихся на светлом ламинате. Отлично! Я всё же достал сукиного сына, хоть и явно не так серьёзно, чтобы он откинулся прямо на месте.

Хорошо понимая, куда он мог исчезнуть, я медленно двинулся в сторону стены, соединяющей кабинет со спальней, и не удивился, когда обнаружил ещё одну кровавую каплю. А дальше — ещё одну. Уже не сомневаясь, я выпрямился, резко ускорил шаг, и, когда из тумана на меня внезапно напрыгнула стена, оказалось, что в ней, как я и предполагал, действительно есть дверь. Спрятанная за одним из шкафов, что сейчас был сдвинут в сторону, она вела в спальню, и первые щупальца газа уже несмело заползали в неё, изучая новое для себя пространство.

Кровавая дорожка вела к одному из шкафов возле кровати и прерывалась возле неё. Я быстро подошёл, и носком ботинка постучал по фасаду, прислушиваясь.

Шкаф отозвался глухим гулом, совсем не похожим на тот, что положено издавать нормальной мебели.

А ещё я заметил крошечное кровавое пятнышко возле ручки. И на сей раз это была не просто капля, а отпечаток пальца.

Я ухватился за ручку левой рукой и потянул на себя, держа створ на прицеле «Аспида». Когда щель увеличилась настолько, что стало возможно заглянуть внутрь, я резко дёрнул дверь на себя и отскочил в сторону, готовый, что Мартинес выскочит мне навстречу с оружием.

Но Мартинес не стал выскакивать. Он и не собирался этого делать. Он просто стоял, перематывая одной рукой и зубами кровоточащее предплечье, и не отрываясь смотрел на меня. Через бронированное стекло такой толщины, что оно даже слегка помутнело.

Шкаф оказался ещё одним потайным проходом, и, судя по тому, что я видел через стекло, там внутри у Мартинеса был целый маленький бункер, только не подземный, а прямо на третьем этаже. Там внутри стояло кресло, рабочий стол, на стене висел дисплей с немаленькой диагональю, стоял шкаф и даже небольшая односпальная кровать. Не удивлюсь, если там ещё унитаз и душ с горячей водой предполагается, и холодильник, забитый пусть замороженными, но всё же органическими продуктами. Аптечка же взялась откуда-то, в конце концов.

Мартинес наконец худо-бедно завязал зубами бинт на руке, потянулся в сторону и выхватил откуда-то сбоку микрофон на длинной ножке.

— Что, урод, думал так просто меня взять? Знаешь, сколько таких умников, как ты было? Отдам тебе должное — ты хотя бы зашёл дальше прочих… — прошипел Мартинес в микрофон, не сводя с меня взгляда через стекло.

Я молча поднял «Аспид» и всадил несколько игл в стекло прямо напротив его лица. Стекло хрустнуло, помутнело, но на этом всё и закончилось. Иглы не пробили его даже наполовину.

Мартинес отчётливо хмыкнул:

— А ведь у тебя даже был реальный шанс меня убить… Но я тебя переиграл. Я всех вас переиграл, и всегда переигрывал! И буду переигрывать! И что ты теперь намерен делать? А я скажу тебе что! Ты намерен делать то же самое, что делали все на твоём месте — сражаться. Да, ты намерен драться за свою жизнь, потому что сейчас на тебя объявят охоту все, кто есть в этом здании. Внимание всем! Объявлен код «Вторжение»! Противник находится на третьем этаже, в моей спальне! Немедленно уничтожить! А я на это посмотрю…

И Мартинес отключился. Он демонстративно-неторопливо отставил в сторону, за пределы моего поля зрения, микрофон, сложил руки на груди и гнусно ухмыльнулся.

Как всегда, пытается загребать жар чужими руками, и даже не стесняется этого. У него сейчас все условия для этого — шестёрки сделают всю работу, а сам он отсидится за бронированным стеклом, вынести которое можно только с корабельной пушки, и то не каждой. Вот только корабль сюда не долетит из-за зенитных батарей, а у меня ничего похожего с собой не было.

Зато у меня было кое-что получше…

Но тут от входной двери раздался громкий треск ломающегося дерева, и в комнату ввалились сразу два гвардейца. Я среагировал быстрее, чем понял, что произошло — «Аспид», который я так и не опустил, рванулся к новым целям и я начал стрелять ещё в движении. Короткая очередь игл с глухим стуком впечаталась в броневые пластины, ломая их, гвардейцы задёргались, принимая огромную кинетическую энергию снарядов, и упали на пол без движения.

Быстро они объявились… То ли изначально торчали на третьем этаже, то ли увидели мою дыру на лестничной клетке уже давно и пошли по моим «следам», если это можно так назвать.

Следующая пара зашла со стороны кабинета, слева от меня. Газ там всё ещё клубился, поэтому, когда они вышли из него, как призраки из тумана, для меня это стало неожиданностью.

Впрочем, я для них — тоже.

Идущий первым дёрнул в мою сторону ствол бластера, и я, понимая, что не успеваю развернуться, сделал единственно возможное в этой ситуации — резко присел, разворачиваясь, и тут же толкнулся ногами от стены!

Заряд бластера прошипел над головой и громко разорвался на поверхности бронестекла, а я по гладкому полу проскользил на спине почти к самым ногам противника, и, раньше, чем он успел перевести ствол, вскинул «Аспид».

Иглы ударили в голову гвардейца снизу вверх, окрашивая белый потолок розоватым, и противник, замерев на месте, будто в приступе «звёздочки» медленно повалился назад — туда, откуда пришёл. Скрылся в белом мареве, которое поглотило его, словно было живым и голодным существом.

Второй гвардеец, которому первый всё это время перекрывал линию огня, наконец навёл на меня ствол, но я уже подтянул к себе ноги и резко выбросил их вверх, точно в ствол! Ствол взлетел к потолку, раздался короткий хлопок, и сверху посыпались хлопья декоративной штукатурки.

Этого мгновения мне хватило, чтобы навести «Аспид» на голову врага и снова выжать спуск, обрывая его жизнь.

Снова топот от входной двери…

— Вон, за кроватью!

Не успеть укрыться… Они уже в дверях, и целятся в меня!

Я прямо из положения лёжа на спине кувыркнулся назад, возвращаясь в кабинет и прячась в белой газовой завесе. Вслед мне глухо ухнули два выстрела, но ни один ни попал даже близко.

Я вскочил на ноги, споткнулся о труп гвардейца, которого своими же руками сюда и отправил, чуть не упал, потеряв на этом немного драгоценного времени, и тремя длинными скачками пересёк кабинет, возвращаясь к двери, через которую сюда попал. Я отлично помнил, где она располагается, и поэтому даже густой непрозрачный газ мне не помешал.

Выбив дверь левым плечом (оно снова заныло — теперь точно что-то сломал) я вывалился в коридор, прямо к противоположной стене, и, даже раньше, чем первый противник успел среагировать на моё появление совсем не там, где меня ждали, расстрелял его как неподвижную ростовую мишень в тире.

Гвардеец осел на пол, и из спальни на шум выглянул его напарник. Выглянул, увидел меня, и тут же спрятал голову обратно, раньше, чем очередь игл настигла его. Высунул из-за двери один лишь ствол бластера и несколько раз выстрелил вслепую.

И даже попал. Я присел и рванулся в сторону, уходя с линии огня, но именно этим и подставился — первый же выстрел прилетел точно в грудную пластину брони. Громкий хлопок, жар небольшого взрыва, опаливший брови, и я обнаружил себя лежащим на полу. Как там оказался — ума не приложу, прямое попадание словно выбило из меня кусочек памяти длиной в целую секунду, хотя голова при этом и не пострадала. Ну, почти. Глаза я успел рефлекторно закрыть, а спаленные брови отрастут. Не впервой.

Ствол из-за двери больше не торчал, поэтому я быстро вскочил на ноги, и подбежал к ней, намереваясь по широкой дуге досмотреть углы и выстрелить в первую же часть тела врага, что попадётся мне на глаза.

Но противник решил сделать то же самое, и выскочил из спальни в метре от меня!

Мы столкнулись чуть ли не нос к носу. Он вскинул свой длинный неповоротливый ствол, пытаясь навести его на меня, я поднял «Аспид», намереваясь ответить ему тем же самым.

Я успевал. Он — нет.

И он это тоже понял. Потому что на середине движения он внезапно сменил планы и резким разгибом рук отшвырнул оружие прямо в меня!

Я повернулся, отбивая бластер левым боком, но гвардеец кинулся следом за ним тоже. Одной рукой перехватил мою руку с «Аспидом», а другой — врезал мне в лицо!

Я попытался заблокироваться всё той же многострадальной левой, но окончательно добитая рука отказалась слушаться, и удар я пропустил.

Бац! — и в глазах всё слегка помутнело, словно я ещё раз получил из бластера, и на сей раз — уже в голову.

Хорошо же у него поставлен удар!

Надо этим воспользоваться…

Одной рукой удерживая «Аспид» стволом в потолок и не давая его опустить, противник ударил вторично, пользуясь тем, что я не могу заблокировать удар.

Он не знал, что на самом деле я могу.

Я был готов и резко кивнул навстречу удару, встречая его тем местом, где положено рисовать рога, изображая обманутого неверной женой мужа. Той самой точкой головы, которая идеально подходит для нанесения ударов… Или для их отражения.

Ничем не защищённые пальцы противника приятно хрустнули о мой череп, и, хотя в голове вторично затуманилось, гвардейцу явно пришлось хуже. Настолько хуже, что он, хоть и не закричал от боли, но на мгновение его хватка ослабла и я выдернул руку с «Аспидом» на себя.

А потом отшагнул назад и резким ударом ноги в грудь, с провалом, с шагом вперёд, словно дверь выносил, отправил врага в полёт обратно в спальню!

Он рухнул на пол, перекатился по полу, неловко, пользуясь одной лишь рукой, вскочил на ноги, потянулся к ближайшему трупу с оружием рядом…

Но я уже вошёл следом за ним, одной рукой поднял «Аспид» и выстрелил. Теперь у меня только одна рабочая рука. Но мне хватит.

Противник повалился на землю, и я едва удержался на ногах, чтобы не последовать за ним. Окончательно выведенная из строя рука повисла плетью, да так, что я вообще не мог ею пошевелить. В голове слегка гудело после пропущенного удара, а грудная плита брони почернела и наполовину высыпалась от прямого попадания.

Но это всё не так уж и важно. Намного важнее то, что за стенами больше не слышно топота множества ног, не слышно коротких команд и указаний, не слышно бряцания оружия и брони. Значит — отбился. Значит — противников на этаже больше нет.

По крайней мере, пока.

Я посмотрел на магазин «Аспида», снабжённый прозрачным окошком как раз на такой случай. Там оставалось ещё игр двадцать, что довольно неплохо — мне в пылу боя показалось, что я потратил намного больше боеприпасов. Очень уж сложно их считать из-за огромной скорострельности.

— А ты хорош… — снова раздалось под потолком, и я перевёл взгляд на бронестекло, за которым стоял Мартинес, снова держа в руках микрофон. — Нет, правда хорош! Я бы даже сказал — моё уважение, боец! Встреться мы в других условиях, я бы никаких денег не пожалел на то, чтобы ты стал на меня работать. Даже жалко будет уничтожать такой редкий кадр…

Я усмехнулся и подошёл поближе, встал почти вплотную к бронестеклу, и принялся внимательно осматривать бункер бывшего генерала, насколько вообще мог его рассмотреть со своего места.

— А ведь сейчас сюда подтянутся остальные мои ребята, — продолжал философствовать Мартинес, внимательно наблюдая за мной. — И тогда тебе конец, уже окончательный. И не смотри так на меня и на мой бункер, тебе сюда не забраться. Это полностью исключено, сюда и муха не проскочит без моего разрешения.

— А мне и не надо к тебе забираться. — усмехнулся я, заметив наконец то, что искал — короб вентиляции, который тянулся по дальней стене, втыкался в стену и выходил, судя по всему, в спальню где-то рядом с окном. Может, даже в само окно.

Прикинув его местоположение, я двинулся вдоль стены, внимательно глядя под потолок, и почти у самого окна действительно нашёл выход вентиляции, забранный белой решёткой со скошенными планками и вписанный в декоративный карниз так, что, не зная где искать, и не найдёшь ни хрена.

Мартинес всё это время внимательно наблюдал за мной. Ну пусть понаблюдает. Помешать мне он не сможет.

Пользуясь лишь одной рукой, я подтащил прикроватную тумбочку ближе, и залез на неё прямо ногами, прямо в грязных ботинках. Снова взял «Аспид» и потратил половину оставшегося боезапаса, чтобы перебить болты, держащие решётку вентиляции, и снять её.

— У-у-у, ну вот, — расстроился Мартинес в динамиках под потолком. — Ты меня расстраиваешь. Я только начал думать, что ты не такой, как все остальные, а ты такое творишь… Неужели ты думаешь, что я допущу глупую ошибку с вентиляцией? Что я позволю себя просто отравить? Нет, друг мой, ты ошибаешься! У меня тут стоит самая современная система очистки, которая не просто фильтрует всё на свете, всё, о чём только знает человечество, она ещё и озонирует воздух, придавая ему приятный аромат свежести!

— Да? — усмехнулся я, хотя и не было уверенности, что он меня слышит. — Ну что ж, я очень рад за тебя.

Я достал из кармана чудом уцелевшие во всей этой канители пробирки с антидотом для субмиссиона и вырвал из них пробки.

— Ну значит тебе и волноваться в твоём бункере не о чем… Не так ли? — риторически спросил я.

И, широко размахнувшись, забросил откупоренные пробирки в вентиляционный канал так далеко, как только получилось!