Таверна «Лапы и хвост»

Глава 14

Мэтью

Разбудило меня солнце, нахально пробравшееся через свисающие над входом плети какой-то вьющейся травы и теперь бьющее мне прямо в лицо. Со стоном повернувшись на бок, я с трудом разлепил глаза и попытался вспомнить, почему я лежу на куче влажных водорослей и почему у меня нет ни одной целой косточки. Меня пожевал и выплюнул дракон? Так они вроде давным-давно все вымерли, если верить официальной науке. Тогда почему у меня болит всё, что может болеть, а то, что не может, нещадно ноет?

Помимо этих малоприятных ощущений, жутко хотелось пить и есть, хотя пить – больше. Вот ведь подлость какая! Воды вокруг – хоть залейся, до самого горизонта! А попить нечего! От понимания этого момента жажда мгновенно усилилась и сделалась почти нестерпимой. Я с трудом поднялся на ноги, кряхтя, как старый дед, выбрался из пещеры, облизал потрескавшиеся от соли и ветра губы и сплюнул на прибрежные камни.

Память выдавала информацию постепенно, дозированно, видимо, для того, чтобы я не свихнулся от обрушившихся на меня неприятностей. Старт регаты, тучи на горизонте, крушение, попытка добраться до устья Ривны на обломке «Серпентеи», тумунга и напоминающий бред разговор с ней и, как вишенка на торте, катание на разговорчивом монстре.

Повернувшись в ту сторону, где, кажется, находилось устье реки, я душераздирающе вздохнул и скептически посмотрел на свои ободранные ступни. От щиколоток и ниже брюки превратились в лохмотья, которыми побрезговал бы даже самый нетребовательный бродяга. Сами ноги были покрыты синяками и ссадинами, некоторые из которых уже после первых шагов начали кровоточить. Интересно, действительно ли морская вода способствует заживлению царапин и ран? Как-то я пока не заметил, если честно. Скорее, наоборот…

Но в любом случае сидеть здесь в идиотской надежде, что меня когда-нибудь найдут, я не буду. Тем более что воду и еду – при мысли о воде закружилась голова – мне сюда никто не принесёт. Так что нужно набраться мужества и потихоньку двигаться в сторону устья Ривны. Там и вода есть, и еду какую-нибудь отыскать шансов больше, чем здесь.

Приняв это решение, я снял рубашку, точнее, то, что от неё осталось, и замотал голову, так как уже было жарко, значит, дальше будет только хуже. А мне ко всем моим проблемам только солнечного удара и не хватало! А что плечи обгорят и спина – ничего страшного, я не слишком белокожий, к тому же успел неплохо загореть во время тренировок.

Приободрившись, я решительно шагнул в море, стараясь не обращать внимания на мгновенно отреагировавшие на соль царапины. Самой реки видно не было, но я помнил, где видел сверкающую ленту, к тому же можно иногда пробовать воду. По идее, чем ближе к реке, тем более пресной она будет. Это если рассуждать логически, а у меня с логикой в последнее время как-то не очень хорошо. В ином случае я не брёл бы сейчас по воде с намотанной на голову рубашкой, спотыкаясь и ругаясь сквозь зубы.

Но, как говорится, всё рано или поздно заканчивается. Вот и я добрёл до места, где закончились камни и начался песочек. И в этот песочек я стал проваливаться при каждом шаге, с нежностью вспоминая камни, которые хотя бы были твёрдыми и не норовили схватить меня и удержать. В общем, если когда-нибудь кто-нибудь предложит мне пойти в поход, я убью этого человека сразу, в ту же секунду, и пусть меня арестовывают! В тюрьме хотя бы есть вода и кормят три раза в день. Во всяком случае, так говорят те, кому не повезло туда попасть пусть даже всего на сутки.

Ворча себе под нос всякую чушь, я упрямо тащился вперёд, не глядя по сторонам, и остановился только тогда, когда услышал негромкое весёлое журчание где-то рядом. Продравшись сквозь какие-то отвратительно колючие кусты, я увидел бодро бегущий в сторону моря достаточно полноводный ручей. В два прыжка я оказался возле него и, упав на колени, окунул горящее лицо в самую прекрасную, восхитительную, изумительную, великолепную ледяную воду. Я пил её жадными глотками, не обращая внимания на то, что она жутко холодная. Это в тот момент не имело абсолютно никакого значения. Напившись, я упал прямо на берегу ручья и какое-то время просто бездумно наслаждался тенью, свежим ветерком и мягкой травой. Отдых был мне абсолютно необходим, так как предстоял ещё путь вверх по течению Ривны. Нужно забраться повыше, ну хотя бы вон на тот обрыв, который виден отсюда сквозь деревья, и оттуда уже определиться, куда прыгать порталом. У современных мощных артефактов линейка настроек была гораздо шире, в частности, с их помощью можно было перенестись в любое место, где ты когда-то хоть раз побывал. Тот же портал, который я обнаружил в кармане, был их старых, для которых требуется видеть то место, куда хочешь попасть. А чтобы увидеть поместье, мне нужно забраться на какую-нибудь более или менее высокую точку, откуда я смогу рассмотреть нужное место.

Пораженческую мысль о том, что я могу просто-напросто не разглядеть поместье в чаще леса, я старался гнать от себя как можно дальше.

– Нужно действовать поэтапно, – решительно заявил я, ни к кому конкретно не обращаясь, – для начала добраться до берега Ривны и пойти по нему вверх.

И тут меня угораздило посмотреть на песчаную полоску, которая тянулась вдоль ручья и постепенно растворялась в зарослях травы и кустов. Она была густо усеяна всевозможными следами: видимо, именно сюда приходила на водопой всяческая местная живность. И если небольшие следы меня не беспокоили, то отпечатки здоровенных лап – размером больше двух моих ладоней – наводили на не очень радостные мысли. Мало мне было тумунги! Где гарантия, что их обладатели окажутся столь же адекватными и миролюбивыми? Скорее всего, я даже слова сказать не успею, как в меня вопьются острые когти и не менее смертоносные клыки. Ривенгольский лес – не городской парк с аккуратными дорожками и красиво подстриженными кустами. Поэтому чем быстрее я окажусь в поместье или хотя бы в том месте, откуда оно будет видно, тем больше у меня будет шансов уцелеть.

Я посмотрел сначала на начинающиеся уже через несколько шагов травяные заросли, затем на свои босые ноги, зачем-то пошевелил пальцами, зашипел от боли в пораненных ступнях и тяжело вздохнул. Затем взглянул на небо и понял, что, судя по положению солнца, день уже перевалил на вторую половину, следовательно, скоро в лесу начнёт темнеть. А любая попытка передвигаться по незнакомой чаще в темноте – прямой путь к переломанным ногам, и это в лучшем случае.

Ладно, попробую добраться хотя бы до берега Ривны, вдруг обнаружится, что можно пройти вверх по мелководью, не забираясь в лес. Да, камни, да, острые ракушки… но это всяко лучше, чем хищные звери и почти наверняка ползающие в густой сочной траве змеи.

Чтобы понять, куда конкретно мне надо двигаться, я махнул рукой на потенциальную опасность и забрался на дерево, росшее неподалёку, благо его толстые нижние ветки находились совсем не высоко. Взгромоздившись на первую мощную ветку я почувствовал себя более или менее уверенно и начал забираться наверх. Лишь однажды я чуть не схватился вместо ветки за лениво дремавшую зелёно-коричневую змею, лишь в последний момент отдёрнув руку.

– Прошу прощения, – привычно извинился я, не задумываясь над тем, что и кому говорю.

– Осторожжжжнее, – прошипела змеюка и скользнула куда-то в листву, а потом оттуда донеслось, – вссссякое бывает, чего ужжжж там… Вежжжжливый, хорошшшшо….

Я какое-то время посидел на ветке, стараясь привести в норму бешено колотящееся после столь внезапной встречи сердце, а потом задрал голову и сказал куда-то в бескрайнее небо:

– Спасибо, святая Бенедикта, уберегла. Женюсь, честное слово – женюсь! Только дай мне добраться до поместья живым и хотя бы относительно здоровым!

Не знаю, может, к моему спасению охранительница семейного очага и не имела отношения, но с остальными богами я вообще никак не пересекался. Нет, как и все жители Энгалии, я прекрасно знал, что миром правят четыре божества: воинственный Флакки, покровитель воинов, хитроумный Лорвин, присматривающий за торговцами и учёными, хозяйственная Лукреция, взявшая под крыло крестьян и целителей, ну и наконец хранительница домашнего очага, Бенедикта.

Но так как ни к воинам, ни к торговцам, ни к крестьянам я не имел никакого отношения, то и обращаться к их небесным покровителям мне было ни к чему. Так мы и существовали, по отдельности, никаким образом друг другу не мешая. А вот в поле зрения святой Бенедикты, благодаря усилиям матушки, я в последнее время как-то слишком часто стал попадать. Так что, скорее всего, помогла мне именно она, не желая отказываться от возможности осчастливить очередного холостяка. Пусть и в принудительном порядке. Ну а что делать, если человек всеми способами пытается увернуться от своего счастья! Но слово было дано, так что, если вся эта канитель закончится благополучно, я таки женюсь. Не сразу, понятное дело, но в ближайшем обозримом будущем – непременно.

Зато теперь, прежде чем схватиться за ветку, я внимательно её рассматривал, просто на всякий случай. Однако никаких змей мне больше не попадалось, только пару раз какая-то мелкая зверюшка проскакала в листве, но знакомиться не пожелала.

Вскоре я почувствовал дуновение свежего ветра и только тогда осознал, как душно было внизу, особенно среди плотной листвы, нагретой солнцем. Выбравшись наверх, я какое-то время просто наслаждался чистым воздухом и прохладным ветром. Потом всё же решил оглядеться, втайне надеясь, что смогу уже отсюда рассмотреть поместье и, следовательно, перенестись прямо туда. Естественно, никакого дома я отсюда не рассмотрел, зато понял, что Ривна находится совсем рядом, буквально в получасе ходьбы. Углядел я и достаточно широкую тропу, явно протоптанную наведывающимися к реке зверями. Осталось до этой тропы добраться и при этом не стать ужином для какого-нибудь неразговорчивого, но голодного хищника.

Отметив мысленно направление, я осторожно пополз вниз, по-прежнему внимательно изучая ветки, прежде чем поставить на них ногу. Боюсь, что даже мирно настроенная змеюка непременно ужалит того, кто неожиданно встанет на неё. Я бы тоже на её месте был не в восторге.

Спустившись без всяких приключений, я спрыгнул на землю, уже привычно поморщившись от боли в израненных ступнях. Оглядевшись, я отыскал куст с огромными листьями, идеально подходящими для того, что я задумал. С большим трудом оторвав два листа, я обернул ими ноги и, без малейшего сожаления отодрав от рубашки две длинных полосы, закрепил листья на ногах. Получилась этакая креативная обувь, но в моём положении не до изысков, главное – уберечь ноги от новых травм. Сделав пару шагов и убедившись, что листья худо-бедно держатся, я пошёл в том направлении, которое определил для себя на верхушке дерева.

Шагалось несколько легче, чем босиком, и я слегка приободрился: так, глядишь, до темноты доберусь до обрыва, а оттуда – до поместья. Когда проблема с ногами отошла на второй план, её место тут же занял вопрос еды. Последний раз я ел перед старом регаты, то есть больше суток назад, поэтому совершенно не удивительно, что желудок начинал бунтовать и требовать хоть какой-то пищи.

Словно подслушав мои мысли, на пути возник куст с крупными сизо-синими плодами, напоминающими сливы. Я сорвал один и принюхался: пахло неплохо.

«Давай, давай! – уговаривал меня желудок. – Если ты не поешь, то скоро всё равно помрёшь от голода, а так хоть шанс есть!»

Я сорвал один плод, показавшийся мне наиболее спелым и вытер его об остатки рубашки, которую, сняв с головы, снова натянул на себя.

– Смотри, сейчас он его съест, – неожиданно раздалось откуда-то сверху, – а потом – брык, и всё. Полчасика полежит, и можно тащить в нору.