Танец мертвого сердца

Глава 18. Голос «внутренних демонов»

Каждый из нас состоит из множества противоречий, порой выбивающих нас из привычного ритма жизни. И все то, что есть в нас, но не укладывается в устоявшиеся рамки нашего существования, наши необъяснимые, даже нами самими, влечения и желания, все то, что, мы думаем, что другие в нас не примут, мы прячем за семью замками, поглубже в своей душе и называем — «внутренними демонами». И каждому из нас знакома дилемма — быть собой или быть как все. И каждый из нас сам принимает решение кормить ли своих демонов, или полностью отрицать их существование. Но иногда… иногда обстоятельства напоминают нам какими же сладкими для нас могут быть их объятья и голоса.

2010 год Уральские Горы.

Выбраться из пещеры через две недели, как планировалось, у Айды не получилось. Каждый раз когда она подходила к выходу в поле ее острого зрения всегда оказывался кто-то подозрительный. «Видимо ты действительно жаждешь познакомиться, что ж подождем еще». И так в ожидании свободы пролетел целый месяц, но не прошенные гости все еще не покинули чертогов Уральских Гор, все ближе и ближе подбираясь к, пока еще скрытому, убежищу. Айде крайне не хотелось прибегать к силе, кровавая расправа над Егором по ее мнению была не в счет, это был его выбор, его расплата, а те, кто сейчас находились внизу у подножья скалы, были ей незнакомы, и причинить им боль или даже отобрать у них жизнь, было, на ее взгляд, только ее решением. Но оставаться тут в пещере и дальше, означало стать загнанным зверем, обречь себя на момент когда выбора просто не останется, а в таких ситуациях никто не может предугадать как лягут карты. Пора было рисовать свою судьбу самостоятельно.

Солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая небо и верхушки деревьев в насыщенный бронзовый цвет с алыми и пурпурными переливами. Наблюдая за этой красотой Айда понимала почему Фло так сильно скучала по солнцу, и сделав на свой телефон несколько снимков, закрепив рюкзак дополнительными застежками и рассчитав траекторию прыжка, она спрыгнула вниз. Те часы и безжалостные к самой себе моменты, что Аидел год за годом проводила под прямыми лучами солнца, теперь давали о себе знать, и этот полусумрак, только начинающейся ночи, совсем не причинял ей никакого вреда, что дало ей, такое значимое время, чтобы уйти подальше от пещеры, но не достаточное, чтобы выйти за границы, блокирующей энергетики, гор. Впереди послышались голоса и Айда призвала свои клинки, затем кортик, даже нагинату, но ни одно из зачарованных орудий так и не возникло в ее руке, горы словно стражи не пускали в свою обитель даже эти крохи магии извне, оставалось пользоваться тем что есть. Присев у одного из старых крупных деревьев, Айда быстро достала пистолет, заряженный разрывными пулями с примесью серебра и осинового экстракта, спрятала его в самодельную кобуру, наспех пришитую пару дней назад к рюкзаку, закрепила один из наборов метательных ножей на поясе, а ножи второго разместила в своих походных ботинках, и снова надев рюкзак, тихой поступью двинулась в направлении двух голосов, которые на чистом скотс (один из германских языков, близкородственный английскому языку, на котором говорили и говорят в Шотландии), язык, который Айда понимала отчасти и лишь благодаря его схожести с английским, обсуждали план прочесывания леса. Речь шла о двух группах по десять человек, которые, под предводительством этих двоих, двинутся в сторону той самой скалы, в которой и находилось убежище, и значит завтра могло быть уже поздно что-то предпринимать, а сейчас… Сейчас Айде предстояло вернуться к тому, от чего она так долго бежала, и вновь прислушаться к голосам своих «внутренних демонов».

В тот самый момент когда разговор был окончен и один из мужчин уже двинулся к своей группе, совершенно беззвучно, Айда возникла за спиной второго, и молниеносно скользнув руками под его плечами, создавая своими руками на его затылке рычаг, ловко сломала мужчине шею. Этот прием под названием Хагаэ-симэ принадлежал древнему японскому боевому искусству Айкидзюцу, долгое время относящееся к так называемым «секретным искусствам» — Отомэ-рю (Госикиути) к обучению которым не допускались представители низших сословий. Но которым, благодаря своему учителю Хигаши (東 — восход) Яно истинному вампиру и неизменному должнику Дмитрия, овладела в совершенстве, находясь в Японии под его покровительством без малого пятьдесят лет, начиная с середины XIX века.

— Tha fios agad, tha mi a ’smaoineachadh gu bheil uamh anns a’ chreig sin. (пер. с гэльского — Знаешь, я думаю в той скале есть пещера). — Мужчина что еще минуту назад говорил на скотс, теперь обращался совершенно на непонятном языке, вернувшись именно в тот момент, когда Айда укладывала обмякшее тело, его собрата по оружию, наземь. Гавин так звали белокурого мужчину только и успел выкрикнуть. — Tha i an seo. (пер. с гэльского — Она здесь).- и эти слова стали для него последними, после которых в его голову прямо промеж глаз, перебивая основание носа, по самую рукоять вонзился один из метательных ножей черноволосой вампирши.

Не дожидаясь тех, кто сопровождал этих двоих, Айда сорвалась на бег, но уже менее чем через пол километра, на ее пути возникло трое молодых вампиров, тут же кинувшихся в атаку. Первый из нападающей тройки попытался схватить ее за лямки рюкзака, но Айда ловко избежала захвата, переведя по дуге свою правую ногу назад и лишь на секунду замерев в боевой стойке. Айкидзюцу как боевое искусство предполагает работу в трех плоскостях, позволяющую постоянно выводить противника из равновесия, что в совокупности с резкими ударами, наносящимися стремительно на максимальной скорости, не оставляет сопернику не единого шанса. Вот и сейчас, несмотря на то, что соперников было трое, Айда провела серию точных ударов. Сейкен-цуки — прямой удар кулаком, достигший лица атакующего вампира, заставивший его отлететь на несколько метров и на большой скорости врезаться спиной в дерево. Уклон от тут же летящего удара кулаком по дуге, принадлежащего второму нападающему, и молниеносный Тэнсо учи — удар основанием ладони, нанесенный правой рукой вампирши и сопровождающийся хрустом сломанного солнечного сплетения. В руках третьего атакующего, в свете уже поднимающейся над горизонтом луны, мелькнула холодная сталь. Первый выпад заставил Айду отскочить назад, а когда вампир сделал еще один прямой выпад, то ощутил боль в запястье руки что сжимала клинок, от дугового удара сбоку кулаком — Маваси-цуки, нанесенного Айдой с разворотом корпуса. А затем, когда клинок выпал из разжавшейся ладони, переходящий в захват руки двумя руками, одноименная за запястье, разноименная в локоть — Удэ-осаэ и резкий бросок вампира оземь. Но стоило Айде выпрямится как, уже успевший вновь подскочить к ней, первый нападающий, сковал ее в своих объятьях так сильно, что мертвые легкие черноволосой вампирши покинули последние капли заблудившегося в них воздуха. Но тут же последовавший удар затылком сломал нападающему нос. Несколько толчков ногами о ствол близ растущего дерева, рывок, и вот уже Айда сидит на плечах у вампира и ломает ему шею, свернув ее на все триста шестьдесят градусов. А в следующий момент, успевшие очухаться от предыдущих ударов второй и третий вампир напали почти одновременно, с разницей в несколько шагов. Точный Маэ гери — удар ногой вперед, нанесенный с невероятной силой и обрушившийся на третьего напавшего, отправил его прямиком в сторону торчащей из ствола перпендикулярно земле сломанной ветке, что теперь окрасилась в красный цвет торча из грудной клетки вампира. Остановившийся в двух шагах от Айды первый нападающий, резко развернулся и устремился в ту сторону, где должна была быть часть второй группы. И все бы ничего, но старые, кровавые, и столь долго игнорируемые, голоса «внутренних демонов», уже отстукивали свой безумный ритм в висках Черной Розы. До подмоги он так и не добрался, разрывная пуля словно жало вонзилась в его затылок и вампир тут же упал замертво.

Смерть от ее руки ждала и других, мелькая во тьме леса, словно призрак, лишь изредка попадая в яркие лучи лунного света, за пару ночных часов Айда методично уничтожила всех, оставив в живых лишь того первого вампира, которому только сломала шею. И к тому моменту когда его кости встали на место и срослись, рядом с ним, на той самой небольшой прогалине, где он ранее обсуждал план действий на сегодняшнюю ночь, были сложены две кучи: большая, состоящая из двадцати одного мертвого тела и маленькой, сложенной из двадцати одной отрезанной головы. А сама Айда, к тому моменту достигнув границы невидимого барьера Уральских гор и обернувшись совой, рассекая своими белоснежными крыльями, уже местами светлеющее небо, направилась в единственное, на ее взгляд, место где она сейчас могла спрятаться и залечить несколько весьма болезненных ран, все же полученных от отравленного клинка одного из тех, кого она сегодня убила — к вулкану Фудзияма.

Через пару дней в Хорватии.

Максимилиан прибыл в Хорватию несколько дней назад чтобы обсудить с Люциусом те детали общей картины, которые они уже видели четко, и попытаться разобраться со слепыми пятнами. Всю ночь Хаят лежала у входа в библиотеку с грозным блеском в своих зеленых глазах и весьма неприветливым оскалом, не пропуская туда почти никого. Мужчины же, ни за одним бокалом виски, обсуждали пребывание Ская, Деймона и Димитрия в Гамбурге, и то, что они так и не нашли там верных следов, только те, что вновь сводились к Егору, что еще раз подтверждало слова Айды. Механические жалюзи за окном прожужжали рассвет еще пару часов назад, но оба лидера клана расходиться не собирались, оба чувствовали что тучи начинают сгущаться, а значит скорей всего в ближайшем будущем перед всеми встанет выбор. Но никто из них и не сомневался каких именно своих «демонов» они будут слушать и какой дорогой они пойдут.

— Когда она крайний раз выходила на связь? Ей так и не удалось выбраться?

Люциус стоял у книжного стеллажа на втором этаже, на полках которого хранились топографические заметки, сделанные его собственной рукой во время его многочисленных путешествий-скитаний. Максимилиан же сидел в кресле обитом бархатом у одного из двух выпирающих окон, и сделав внушительный глоток виски с кровью из своего бокала, вместо того чтобы ответить на заданные вопросы, озвучил собственные мысли.

— Знаешь, не думаю что Егор был такой значительной персоной. Тогда почему этот…, подглядывающий из тени, так серьезно разыскивает его убийцу?

— Может тогда дело совершенно не в Егоре, а в самой Айде и ее прошлом?

— Может. Но тогда становится интересно в каком из?

Не до конца и все же понимая о чем идет речь, Люциус оторвался от заметок, и захлопнув большую книгу в кожаном переплете, но все еще держа ее в руках, подошел к перилам и посмотрев на друга уточнил.

— Ты имеешь в виду прошлое, которое она совсем не помнит?

— Ага. — Макс поставил пустой бокал на столик и подошел к той самой витрине в которой все еще лежали маска в виде бабочки, иглы с черной розой на конце, теперь все три, и рыжий локон. — Что она рассказывала?

Люциус поставил книгу на место и спустился вниз.

— Собственно ничего. Я как-то спросил про ее амулет. Тогда она и рассказала что однажды очнулась вампиром, а что было «до» совершенно не помнит. Больше я не лез с расспросами.

Макс усмехнулся но при этом как-то тяжко вздохнул, а его пальцы на мгновение сжались словно хотели подавить растущую ярость.

— Она не просто не помнит. — Макс снова сел в кресло и налил себе в бокал, почти до краев, чистый виски. — Если говорить об Айде, то нужно начать с Фло. Мы с Фло знакомы, можно сказать, с самого момента ее обращения. Лабриэль, ее создатель, был моим старым приятелем. За несколько дней до трагедии он прислал своего ручного ворона с просьбой приехать, так как подозревал что на их клан что-то надвигается. Но когда я до них добрался, он уже был мертв, а она, еще не до конца обращенная, в беспамятстве, укрытая рассеивающим заклинанием, лежала недалеко от его тела. И я забрал ее к себе. После того как трансформация закончилась, Фло странно себя вела, была похожа на забитого зверя, никому не доверяла. Со временем, я понял что она, помимо магии огня и льда, еще и обладательница редкого эмпатического таланта, но что-то не укладывалось в пазл представления о ней. Потом я узнал об Айде и о том что у них «зеркальная душа».

— «Зеркальная душа»?

— После случая в Венеции, поверь я действительно даже не подумал что та рыжая девушка о которой ты рассказал и Фло одно лицо, за пару лет до ее обращения, Лабриэль нанял Айду для какого-то задания, для чего не в курсе Айда не говорила. Но знаю что они с Лабриэлем тогда попали в ловушку, и Айда спасла его, а сама была укушена гибридами. Она поэтому в парке крикнула избегать их укусов, он для нас яд. Фло пыталась вылечить ее, но Айда медленно умирала в сильной агонии. Лабриэль чувствовал за собой вину и будучи на грани попросил Фло провести запрещенный среди ведьм ритуал разделения души, а точнее ритуал создания зеркала своей собственной души. А так как Фло относилась к Лабриэлю как к отцу, она согласилась.

— А почему запрещенный? — Люциус уже давно сидел в кресле напротив и внимательно слушал рассказ о двух вампиршах, почему-то так тесно связанных с его собственной жизнью.

— Потому что одна душа не может принадлежать двум телам. Нарушение закона равновесия. И плата за это для каждой ведьмы своя, вплоть до смерти. Но Фло это не остановило. Платой для нее стала ее эмпатия, которая еще до обращения была сильной, а после так вообще усилилась многократно. С тех пор они связаны. Фло всегда чувствовала Айду, даже если та за тысячи верст от нее, всегда могла читать ее мысли, иногда врываясь в них неосознанно бесцеремонно. Представь какого было теплой ранимой Фло ощущать весь спектр эмоций обжигающей страстной Айды.

Люциус усмехнулся.

— Но причем тут прошлое Айды, которое она не помнит?

— А вот теперь к сути. Видя терзания Фло я предложил ей познакомить меня с Айдой и позволить мне им помочь. Не заостряя внимания на том, что она оказалась знаменитой Черной Розой, и том, что я долго ее уговаривал, я еще до того, как она все же в конце концов согласилась стать членом нашего клана, стал ее тренировать. А помимо, после того как я узнал ее историю, захотел помочь ей и в этом, самому стало как-то любопытно. И когда перелопатив огромное множество рукописей, книг, хроник, мы так ничего нового для нее и не нашли, я предложил попробовать глубокий кровавый гипноз.

— Так почему же она совершенно ничего не вспомнила? Обычно этот гипноз даже магический блок ломает. Отец часто применял его при пытках, когда хотел выудить информацию.

— Вот-вот. Айда не просто забыла. Ее память была выжжена ядом, и это не то чего отравитель добивался. Как я понял в ночь своего пробуждения она должна была умереть, а ее стертая память это как вишенка на торте. Тот кто это сделал, явно тогда за ней наблюдал. Кстати ни Айда, ни Фло не в курсе. Я сказал им что у Айды сильный магический блок, который может снять только тот кто его наложил.

— Хоро…

Неожиданно для обоих, раздался резкий, необычно громкий хлопок и вместо привычного запаха костра по библиотеке распространился запах жженой плоти. Фло появилась посередине зала и ее тут же вырвало кровью.

— Флооо??!! — имя прозвучало в два голоса. Но Макс оказался быстрее и уже поддерживал рыжеволосую вампиршу, пытаясь понять что же случилось и где она ранена.

— Ни я, Айда отравлена, Хигаши, она не долетит. — и обессиленная от такой внезапной боли, что застала ее в момент перемещения, обрушившейся на ведьму, когда Айда сняла блок, Фло потеряла сознание, обмякнув в руках Макса, который тут же подхватил ее и уложил на один из диванов.

— Люциус, Айду чем-то отравили и она скорее всего в образе совы летит в сторону Японии. Судя по состоянию Фло, до Хигаши она вряд ли долетит. Ты должен…

Максимилиан не закончил мысль, двери в библиотеку с шумом открылись, а рядом с диваном на котором лежала Фло уже стоял Сарг, держа в руках свою боевую косу. Черная же волчица, что лежала до этого у дверей почему-то даже не шелохнулась, словно рядом с ней промчался не вампир, а ветер.

— Что???!! Это не ее смерть, ты не можешь забрать ее душу! — Макс уже стоял рядом со жнецом.

— Я и не собираюсь. Но если ты не хочешь чтобы это стало правдой, немедленно раздели их принудительным блоком. Их «зеркальная душа» сейчас не вытянет обеих!

— Но Айда?

— Макс займись Фло. Люциус карты России и Японии на стол. — Сарг склонился к рыжей ведьме и ловко, будто манипулировал ни косой а каким-то перочинным ножом, проколол острием ладонь Фло, и струя ее крови, словно завороженная дудочкой змея, заползла на лезвие косы. — Теперь ставь блок.

Даже по меркам истинных вампиров, Максимилиан никогда не был простым, и вполне мог претендовать на роль Князя Ночи, если бы сам лично не заблокировал безвозвратно большую часть своих сил. Все дело было в том что, для его рождения использовалось не только такое редкое астрономическое явление как пролетающая рядом землей комета, не только сильные кровавые амулеты, но и поддержка, в виде жертвоприношения, от семьи матери, ведьмы принадлежащей к черной магии. По сути он был ребенком самой тьмы, порождением самого хаоса.

Ни секунды не колеблясь, Макс прокусил свое запястье и набрав немного крови в рот, поцеловал Фло в глаза и лоб, оставляя на них кровавый след, а затем и в губы, отдавая ей оставшуюся во рту кровь, тем самым запечатывая сознание Фло в ее собственном теле.

— Прости. — Он провел пальцами по ее рыжим локонам, обернувшись к столу, как раз в тот момент когда коса жнеца зависла над картой, и алая капля крови, на мгновение замерев воздухе, упав, уже чертила тонкую не ровную линию, указывая путь Айды.

— Запомни «Белая птица не оставляет черных следов. Черные следы следуют за белой кошкой». — Голос жнеца звучал странно, а потом он резко оттолкнул от себя Люциуса, ударом раскрытой ладони левой руки, и тот исчез.

— Ты…?

Но обращение прозвучало уже в пустоту, жнец растаял в привычной черной дымке. А Макс вздохнув, сел на пол рядом с Фло и с нежностью касался ее рыжих волос. С самого первого дня, когда он увидел ее сквозь пелену наложенных на нее чар, этот страх и неуверенность в ее зеленых с золотым отливом глазах, с тех самых пор как учил ее быть вампиром, он относился к ней как младшей сестре, иногда даже как к дочери, ему всегда хотелось уберечь ее от невзгод, боли, забрать на себя всех ее «внутренних демонов».

В это время подножье вулкана Фудзияма.

Яд, что медленно распространялся по ее телу, оказался куда сильнее чем Айда предположила в самом начале. И уже на половине пути до Фудзиямы она ощутила как силы стали стремительно покидать ее, тело бил сильный озноб, а внутренние органы наоборот словно поливали кипятком при этом завязывая в узел, и все ровно Айда была уверена что справится. Но и в этом она ошибалась. И когда до вулкана оставалось совсем немного, а осознание, того что сделать сюрприз учителю считающему ее мертвой все же не получится, стало четким, Айда сняла ментальный блок, в надежде позаимствовать у Фло немного сил, или хотя бы дать ей знать где искать. Рухнув камнем с темнеющего неба Аидел оказалась в лесу Аокигахара, печально известный своим другим именем — Лес самоубийц. До древнего синтоистского храма, скрытого от посторонних глаз среди множества присутствующих тут скалистых пещер, Айда не долетела пару километров, которые теперь предстояло пройти вдоль туристического маршрута, ведущего к вулкану. Но ее разум уже терял последнюю связь с реальностью, рисуя среди деревьев то Флорисцию, то Максимилиана, то чарующий голос Сарга. И Айда уже не различала что перед ней правда, а что игра воображения…

Такого поворота событий Люциус никак не ожидал, и к таким магическим перемещениям не был готов. Еще секунду назад он был в своей резиденции в Хорватии, а потом от прикосновения жнеца его словно засосало в какой-то вакуум, и вот он уже тут. Люциус осмотрелся, и судя по сумеркам, по растительности вокруг, он действительно переместился в Японию, а точнее к подножью вулкана Фудзияма, а это значит что Айда должна была быть где-то рядом.

— Что он там говорил про птиц и кошку? Следы… Черные следы… Белая птица не оставляет черных следов. Черные следы следуют за белой кошкой.

Он вспоминал слова жнеца вглядываясь в сумрак в поисках знакомого силуэта, и от чего-то в груди очень щемило, как будто кто-то медленно наматывал на кулак тонкую нить идущую от его сердца. Вдалеке послышался рев мотора, а из-за неровности грунтовой дороги то и дело мелькал свет фар приближающейся машины. Очередная вспышка выхватила из тени силуэт черноволосой девушки, люди вряд ли бы увидели ее за этот короткий миг тем более на таком расстоянии, но тому, кто искал не только глазами, хватило и этой доли секунды. «Нашел» и нить что еще мгновение назад наматывали на кулак, лопнула, растекаясь по всему телу теплой волной. Мгновение и Айда была на расстоянии вытянутой руки.

— Айда…

Но она совершенно не отреагировала, просто прошла мимо, еле передвигая ноги и все так же бессмысленно смотря вперед. Машина приближалась, теперь отчетливо слышался не только рев ее мотора, но и шуршание шин по грунтовой дороге, а также довольно громкое дребезжание металла когда машина подпрыгивала на неровностях. Люциус схватил Айду своей левой рукой за ее правое запястье и дернул на себя. От неожиданности, и от того что силы почти покинули ее, Айда споткнулась, но Люциус удержал ее, прижимая к себе, нежно обнимая левой рукой за талию, а ладонью правой руки прикрыл ей рот. Через пару мгновений открытый внедорожник для сафари, с тремя смотрителями «Национального парка Фудзи — Хаконе — Идзу», проехал мимо даже не заметив, в тени уже чернеющего леса, двоих так пристально смотрящих друг другу в глаза. Как только машина проехала мимо правая рука Люциуса опустилась, но левая все еще крепко прижимала Айду к его телу.

Они не виделись чуть больше полугода, но сейчас ему почему-то казалось что снова прошла целая вечность. Вечность без этих черных глаз, что сейчас смотрели с удивительной теплотой. Вечность без этих мягких губ, так манящих прикоснуться, и сейчас, впервые за их знакомство, подернутые такой искренней и нежной улыбкой. Вечность без этих уверенных рук, что сейчас сжимают лямки его черной майки. И… без этого голоса, произнесшего его имя почти полушепотом.

— Люциус…

Айда улыбнулась чуть шире, но уже в следующее мгновение, ее пальцы сжимающие его майку расслабились, черные глаза прикрылись веками, и ее тело окончательно обмякло в его руках.

— Я тут.

Все еще прижимая ее к себе левой рукой, он ловко расстегнул все ремни ее рюкзака, снял его с ее плечей и перекинув на свое, взял Айду на руки, устроив ее голову у себя на плече. И хотя разум Айды сейчас метался уже давно потеряв связь с реальностью, эти трепетные прикосновения, эта поза, были такими знакомыми, только вот глаза, которые смотрели сейчас на нее откуда-то из прошлого, полные нежности и любви, были не серыми как у Сарга, и даже не карими с бордовым переливом как у Люциуса, они были ярко-голубыми, такими же яркими как летнее небо и такими же теплыми, но кому принадлежал этот взгляд она так и не смогла вспомнить, окончательно погрузившись в беспамятство.

По сути ни Хигаши, которого упомянули Фло и Макс, ни места, куда направлялась Айда, Люциус не знал. Он знал лишь то, что где-то тут есть тот, кто может спасти ее, но куда идти? И он, крепко, но нежно держа Айду на своих руках, просто двинулся в том направлении, куда она шла до того как он схватил ее за руку. Пройдя около километра, на стволе одного из деревьев Люциус заметил, довольно-таки распространенный знак обозначающий тьму и вампиров и решил углубиться в лес. Но не прошло и пары минут, как в его спину уперлось лезвие катаны, а мужской голос, говорящий на японском, требовал ответа.

- あなたは誰？(пер. с японского — Кто ты?)

- 吸血鬼. (пер. с японского — Вампир.)

- ここで何が欲しいですか？(пер. с японского — Что тебе здесь нужно?)

- 東が必要です. (пер. с японского — Мне нужен Хигаши)

- なぜ彼が必要なのですか？(пер. с японского — Зачем он тебе?)

— Черт. Как же это будет на японском? 白い鳥は黒い跡を残しません. 黒の足跡は白猫に続きます. (дословный пер. с японского — Белые птицы не оставляют черных следов. Черные следы следуют за белым котом.)

— Повтори. — голос теперь говорил на том же языке, что и Люциус, также чисто и ровно, словно в языках не было никакой разницы.

— Белая птица не оставляет черных следов. Черные следы следуют за белой кошкой. Скажите Хигаши что Айде, нет Черной Розе нужна его помощь.

— Ты врешь. Черная Роза умерла в прошлом веке.

— Не вру. Она у меня на руках. Он узнает ее. Она отравлена и только он сможет ее спасти.

Лезвие катаны больше не упиралось в спину, раздался двойной хлопок в ладоши, за которым один за одним в темноте леса зажглись около десяти такэ таймацу (бамбуковый факел), а мужчина одетый в черное кимоно хакама хаори, сняв со своего лица черную маску демона, вышел из-за спины и раскрыл двумя пальцами веки Айды.

— Можешь не бояться. Пару часов у нас есть. Иди за мной. — Затем он подошел к кому-то в белой маске и на японском попросил принести в его обитель очень теплое одеяло и позвать Аки.

Спустя пару часов, после кровопускания, акупунктуры по древним рукописям, и едкого запаха жженых трав, Айда крепко спала укутанная в очень теплое одеяло.

— А одеяло зачем?

Люциус, до этого сидевший молча, боясь помешать, теперь, когда мужчина средних лет, с карими глазами, взлохмаченной прической и татуировкой на шее, отошел от кровати, на которой спала Айда, слегка расслабившись, просто хотел начать разговор.

— Потому что уже через пару минут она начнет сильно мерзнуть, одеяло ненадолго спасет. Скоро сюда придет Аки.

В этот момент в дверь постучались и на пороге появился молодой светловолосый парень одетый в белое кимоно, и в звенящей тишине этого места, его такое громкое сердцебиение, выдавало что он откуда-то бежал. Хигаши с укоризной посмотрел на парня уже виновато опустившего глаза, а затем вновь переведя взгляд на Люциуса, обратился к вошедшему на японском языке.

- アキ、あなたは彼女を暖める必要があります (пер. с японского — Аки, тебе нужно ее согреть.)

Беспрекословно подчиняясь парень стал снимать кимоно, оголив свой безупречно сложенный торс.

— Или мы дадим ей замерзнуть? — Хигаши пристально смотрел в карие глаза Люциуса, но тот даже не моргнул. А парень не обращая внимания на их разговор на непонятном ему языке, уже полностью оголившись, забрался под одеяло и прижался к Айде всем телом.

— Если так интересно, мог бы просто спросить кто она мне. Она мой друг, и друг Максимилиана.

Хигаши звонко рассмеялся.

— Так вот оно в чем дело. Ладно пойдем, пусть, как ты там ее назвал? Айда? Пусть она спит. Не волнуйся Аки ее не тронет.

Люциус не стал спорить с Хигаши, молча последовав за ним в другую комнату, в которой уже был накрыт стол: несколько кувшинов рисового вина и пару бутылей крови.

— Не знал какую ты предпочитаешь, но живую в этом месте не предлагают.

— Ничего, бутилированная подойдет.

— Так откуда ты знаешь Черную розу?

Люциус присел за котацу (традиционный японский коротконогий стол) напротив Хигаши, и разлив по чашам вино и кровь, рассказал небольшую, но весьма запутанную историю, связывающую его и белую тигрицу, за которой вечно следуют черные следы. Но его мысли то и дело возвращались в комнату, где Айду обнимал какой-то голый парень, к тому же человек.

«Она всего лишь друг» нашептывали сегодня его внутренние демоны, «В ее сердце другой», «Она не твоя», твердили они наперебой, заглушая своими голосами растущую в сердце ревность.