Глава 15. Истинное лицо

Неожиданно сорванная маска, оголяющая боль прячущуюся под ней, может сжечь и оставить под руинами не только обладателя маски…


Год 2009.


Когда Айда вернулась к себе было уже за полдень, наружные жалюзи на окнах были плотно закрыты, не пропуская, в погруженную в кромешную тьму комнату, ни единого лучика света. И как только дверь спальни была захлопнута, силы, держащие до этого момента спину Айды прямой, покинули ее, словно снимая с души один из замков, удерживающих ее вечную маску безразличия. Айда сползла на пол, скорее даже не осела, а просто рухнула. Внутри черноволосой вампирши все рвалось в клочья, в непроглядной тьме комнаты перед глазами стояла лишь одна картина: вновь и вновь Николь приближалась к Саргу и целовала его в губы, а он не отталкивал ее.


Весь день Айда так и просидела, ни разу не пошевелившись, в полной темноте, не моргая, смотря пустым взглядом перед собой. В ее голове не было ни одной мысли, она не хотела сейчас думать и искать причины случившегося, из последних сил цепляясь за маску, скрывающую ее истинные эмоции. Знакомое жужжание оповестило о том что ночь уже вступает в свои права. Наружные жалюзи поползли вверх, пропуская в открытое окно яркий свет полной луны и легкий морозный зимний ветер, играющий тонкой тюлью и принесший с собой несколько заблудившихся снежинок. Рука вампирши вытянулась вперед, скользнув вдоль луча лунного света, будто прося у ночи защиты, при этом коснувшись подушечкой указательного пальца одной из снежинок, разбивая ее на мельчайшие осколки, заметные лишь взгляду вампира.


В потайном кармане платья раздались звуки будильника (Limp Bizkit — Behind Blue Eyes) на телефоне, пора было принять свое наказание. Глубоко вздохнув, Айда резко встала и посмотрела в зеркало, рядом с которым просидела все это время. На ней все еще было голубое платье, напоминающее ей теперь о поцелуе между Саргом и Николь, видимо поэтому она решила не переодеваться, пытаясь уничтожить в памяти эту ночь вместе с платьем, что вскоре будет разорвано кнутом на лоскуты. Улыбнувшись своему отражению привычной холодной улыбкой, сбросив туфли, что сейчас будут только мешаться, достав из шкафа черную плащ-накидку, Айда вышла из комнаты и направилась в подземелье, где ее уже ждала княжна.


Последние гости, приехавшие на бал «Долгая ночь» уже покинули замок. Как ровным счетом и Николь вместе с сопровождающим ее Саргом. Узнав о произошедшем и о том, что на время жнец станет ее личным телохранителем, безупречно сыграв обеспокоенность, но внутри наслаждаясь таким стечением обстоятельств, Николь тут же изъявила желание вернуться в Загреб и помочь брату с делами клана, при этом еще больше радуясь дошедшим до нее слухам о наказании Айды.


И лишь один вампир знал абсолютно обо всем происходящем, обо всем что пряталось не только за маской укрывшей кровоточащие шрамы мертвого сердца подруги, но и то, что было спрятано в закулисье сегодняшней ночи. Фло встретилась с Айдой в ведущем к подземелью коридоре. Просто проходя мимо, она незаметным, даже для самого острого вампирского взгляда, движением, уколола сестреныша отравленной иглой, но Айда, погруженная в желание скрыть ото всех то, что разрывало ее сейчас изнутри, даже не заметила этого.


Подземелье, когда-то служившее тюрьмой, представляло собой круглую башню, уходившую на несколько этажей вверх, два этажа, находившихся ниже уровня земли и сеть подземных коридоров, связывающих подземелье с замком и несколькими потайными выходами. Купол башни украшало круглое окно, пропускающее сюда свет. Когда-то его использовали для пытки временем. Заключенному не давали спать, подвергали его телесным наказаниям, а окно при этом все время было закрыто, и человек, лишенный ориентира день-ночь, погруженный в собственную боль, постепенно сходил с ума. Сейчас подземелье редко использовалось по назначению, правда за этот год Айда оказывалась тут не единожды. Но сейчас. Сейчас все было иначе, часть ее мертвого сердца желала этого наказания, в попытке спрятать за болью физической, боль рвущую сердце.


В коридоре верхних этажей столпились желающие посмотреть. До тонкого слуха Айды то и дело долетали обрывки фраз, скрывающие под собой ставки о том, как же сильно княжна накажет провинившуюся. Генерал Спози до последнего не верил что наказание вообще состоится и считал все игрой.


Княжна стояла в центре зала, облаченная в свои черные кожно-костяные доспехи, приоткрывающие завесу ее весьма дерзкого характера, скрытого от посторонних глаз за галантностью статуса жены лидера клана. А в ее руках, еще покоился, весьма знакомый черный кожаный кнут.


— Ты опоздала на целых тридцать две секунды. Вставай на три шага влево, и повернись ко мне спиной.


Голос княжны сегодня напоминал водный ледяной поток. Айда предполагала, кого она тут обнаружит и что ее ждет, поэтому отложив плащ-накидку на каменную скамью, безмолвно выполнила озвученный приказ, встав в указанное место. А княжна, смерив виновницу данного торжества своим ледяным взглядом, двинулась к единственной стене с факелом, и звук ее каблуков, эхом отражаясь от мрачных каменных стен подземелья, отсчитывал секунды до начала новой эпохи клана Sanguine noctis.


После того как Тэм дернула за факел, откуда-то сверху раздался звук спускающегося металла, а спустя пару мгновений над головой Айды зависло кольцо с серебряными наручниками. Ловко подтянув цепь, на которой и висело кольцо, чуть ниже, Тэм пристегнула к нему руки Айды.


— Это ради тебя.


Сказала она шепотом почти на ухо, той, что стала подругой, а потом громче, словно для кого-то из присутствующих, произнесла.


— Ты не единожды ослушалась прямого приказа вышестоящего генерала. Тем самым подвергнув опасности не только свою жизнь, но и весь клан. Ты заслуживаешь наказания.


С этими словами, княжна вновь вернулась к факелу и повернула его в горизонтальное положение, снова приведя механизм, удерживающий кольцо, в движение. Цепь поползла вверх, увлекая за собой сначала пристегнутые к кольцу руки, а затем и все тело вампирши, остановившись лишь в тот момент, когда Айда уже еле касалась босыми ногами пола. Но и это подвешенное состояние ни коем образом не отражалось на безучастном лице черноволосой вампирши, даже не подозревающей что яд, играющий этой ночью важную роль, уже распространился по ее мертвому телу.


Тэм же, вернувшись к подруге, достала из ножен на поясе охотничий нож и приставив его к пояснице Айды, там где заканчивается молния платья, сделала небольшой надрез. Прикосновение стали к коже, Айде показалось обжигающе холодным и заставило ее выгнуться, подаваясь грудью вперед, что было весьма удобно для следующего резкого движения княжны, устремившей свой нож снизу вверх, тем самым разрезав платье и оголив спину черноволосой вампирши. Тэм не спешила приступать к пыткам, давая Айде возможность вспомнить все ее тренировки и настроиться на боль, но при этом подошла и разрезала ее платье спереди, оголив плечи и грудь. Лоскуты прежде красивого голубого платья, удерживаемые ремешком, повисли чуть ниже талии, полностью оголив торс.


Порыв холодного, заблудившегося в коридорах подземелья, ветра, коснулся обнаженного тела Айды, словно кусая его, оголяя все нервные клеточки, затуманивая разум, но с другой стороны, обволакивая, словно жалея ее еще до первого удара. Княжна же медленно обошла вокруг, и, встав сзади, ласково провела по спине Айды ладонью вниз очертив при этом изгиб ее талии. Одного этого движения было достаточно, что бы Айда осознала как же она зависима, что бы она ощутила как ее заполняет ни наказание и ни Тэм, что бы она наконец приняла, что заблудилась в своих чувствах к нему, что Сарг стал центром ее существования. А его поцелуй с Николь теперь вновь стоял перед глазами. Резкий хлопок кнута об пол ненадолго вернул Айду в реальность, и она инстинктивно напрягшись, вцепилась руками в кольцо, на котором почти висела. Тэм уже стояла сбоку, чтобы виновнице был лучше виден кнут, слегка поблескивающий в свете полной луны, что украшала небо прямо над окном в куполе башни и наполняла подземелье таинственным полумраком.


— Смотри, как я о тебе забочусь, милая. Он с серебряным напылением, не позволит твоим регенерирующим способностям сразу затягивать ранки, они поживут на твоем теле чуть дольше обычного. Мы же обе хотим, чтобы ты осознала свою вину в полной мере. Будешь считать вслух каждый удар. Если собьешься, начнем заново. Сегодня 20.


Эти слова княжна произнесла достаточно громко и холодно, но потом, коснувшись губами уха Айды словно в поцелуе, шепотом похожим на дуновение ветра проговорила.


— Прости.


Уже в следующий миг раздался свист рассекаемого воздуха и кнут коснулся обнаженной спины, оставляя вдоль позвоночника ярко алую полосу, следом почти без перерыва, прилетело еще два удара, и кровь, струящаяся из ран, очерчивала шрамы не только на теле вампирши, но и в ее душе. Ведь боль, что Айда испытывала сейчас физически, заглушалась счастливыми воспоминаниями, а они почему-то все сводились к Саргу.


— Раааааз.


Попыталась сказать она сквозь стон боли, сорвавшийся с ее губ, как только кнут коснулся ее.


— Ааа двааааа.


Голос Айды отразился от каменных стен подземелья одновременно с содроганием ее тела от нового удара.


— Трииии.


Руки Айда сжимали кольцо, словно спасительную опору, ее ноги подкашивались и каждый сантиметр открытых ран горел от объятий серебра. Остановившись, Тэм подошла к подруге, и стала нежно гладить ее, размазывая кровь, массируя спину, неся успокоение сжатым от боли мышцам.


— Терпи.


Прошептала она, прижавшись к подруге, а перепачканными, кровью Айды, ладонями уже поглаживала ее живот. Но затем, резко отойдя, полоснула кнутом пять раз подряд. Шестой удар кнута обвил талию черноволосой вампирши как змея, распарывая юбку, скользнувшую вниз по длинным ногам.


— Громче считай. Если не услышу, не засчитаю.


Тело Айды вздрогнуло, вытянувшись от боли словно в струну, а ее клыки, оголившись, наполнили внутреннее естество неописуемым голодом.


— четыре…пЯть…


Зубы Айды сжались и прокусили клыками нижнюю губу, две тонкие струйки крови потекли по ее подбородку.


— Шесть…


Удары кнута сыпались один за другим. Раны на спине не затягивались, и скоро спина Айды напоминала лоскут алого цвета. Кровь капала с ее тела на, лежащую у ног, голубую ткань бывшего платья, а боль, принявшая в сознании образ Николь целующей Сарга, уже рисовала в воображении их совместное утро…


— СЕЕЕЕЕМь.


Выкрикнула она, почувствовав очередной удар… Кровавые слезы катились по щекам.


— Вооосемь.


От девятого удара темные глаза Айды закатились. Серебро обожгло кожу не только уже порядком израненной спины, но и живота. Кнут снова круто обвил ее талию оставляя глубокий кровавый след.


— Девять….


После этой серии ударов, княжна снова подошла вплотную, встав к Айде лицом к лицу. Почувствовав, что кнут больше не бьет, Айда открыла глаза, яркий взгляд Тэм, утешал, заставляя немного забыться. В нем читалось сожаление, которое заставило Айду отвести взгляд своих опустошенных черных глаз вверх, ведь сил скрывать душевную боль, что терзала гораздо больше физической, практически не осталось, и так хотелось все это выплеснуть наружу. Именно в этот момент она зацепилась за столь знакомый бардовый перелив карих глаз. Люциус впервые видел черноволосую такой хрупкой и беззащитной, впервые ощутил внутри себя что-то колючее пробуждающее желание рвануть вперед и защитить ее, но сейчас это было не возможно. Словно увидев себя его глазами, Айда, скрипя зубами, подтянулась, лишь взглядом умоляя княжну поскорее закончить. И та, вновь оказавшись за Айдой, обрушила на ее обнаженные ягодицы и бедра, при этом стараясь не касаться израненной спины, град из семи непрерывных ударов.


— ДЕСЯть… Один…надцать.


Уже после второго удара Айда вновь повисла на кольце.


— Двенадцать…


Жажда крови была жуткой, ее подогревал запах собственной крови, перепачкавшей все тело.


— ТрИнАааадЦААААть…ЧетырнадцАТЬ… Пятнадцать….


Спустя еще три удара пальцы Айды уже не цеплялись за кольцо, тело ослабло на столько, что серебряные наручники сковавшие ее запястья, под тяжестью ее собственного веса просто впились в руки. От этого удары были еще больнее, но сопротивляться им Айда уже не могла.


— Шестнадцать…


После этого удара в голове Айды все смешалось. Тело болело, ныло и одновременно горело, а разум затуманивала еще и жажда крови. От боли вампирша словно провалилась в забытье, и уже реагировала на все, что происходит вокруг, где-то на уровне инстинктов, вздрагивая при каждом щелчке кнута, даже если он рассекал всего лишь воздух. Айда почти не понимала где она, не понимала сколько ударов ей осталось стерпеть. Поэтому когда следующий удар пришелся между лопаток, она уже считала не разумом, а отголосками еще пробивающегося сознания.


— Семнадцать…


Новый удар лег косой линией по спине, обвивая талию, с захлестом задевая грудь Айды, распоров сосок. Этот удар был настолько сильным что Айда потеряла ориентир где она и что вообще происходит, и прокричала счет, даже не отдавая себе в этом отчета.


— АаААААААааааа Восемнадцать…


Два последних удара завершили вырисовывающийся на окровавленной спине узор, складывающийся в имя мучительницы, но их Айда уже не чувствовала, утрачивая последние остатки сознания.


— Девятнадцать… Двадцать…


Отбросив кнут на скамью и прихватив оставленный тут плащ-накидку, Тэм подошла к Айде вплотную, и, заглянув в совершенно обезличенные глаза, ласково провела большим пальцем одной руки по ее искусанным губам, а другой рукой, освобождая от серебряных оков. После чего Айда просто рухнула в объятья княжны, а она укрывая израненное тело в черную ткань, взяла подругу на руки, устроив ее голову на своем плече. Но Айда уже не понимающая кто перед ней, практически лишенная сознания, испытывающая неимоверную жажду, оказавшись рядом с шеей княжны, попыталась ее укусить.


— Будь умницей.


Губы Тэм коснулись лба Айды, как раз в тот момент когда остатки сил покинули черноволосую вампиршу и она потеряла сознание…


Оставшуюся до нового года неделю, Айда провела у себя в комнате. Большую часть времени, рядом с ней были трое: Фло, Тэм и Хаят. Раны оказались не такими глубокими и страшными как могло показаться в подземелье, и уже через сутки на теле Айды не осталось и следа пытки. Все дело было в яде, которым Фло отравила Айду по приказу Максимилиана. Скорее это был даже не яд, а одурманивающий разум наркотик, делающий в подсознании происходящие вокруг события более яркими. Обычно его использовали для усиления ощущений более интимного характера, но и в этом спектакле он отлично сыграл свою роль.


— Ты и сама понимаешь, что время для атаки было выбрано не случайно. Они прекрасно были осведомлены, что в замке пока только члены клана, а это значит…


— У нас есть крыса.


Айда закончила фразу вместо Максимилиана, который заглянул к ней через пару ночей после наказания.


— Вот, вот. Знать бы что они задумали и кто дергает за ниточки. Так что план такой… Сразу после Нового Года Ты, Димитрий, Скай и Деймон отправляетесь в путешествие. Ты и Димитрий поедите в Россию. Скай и Деймон в Югославию. Начнем тянуть за ниточки, которые уже имеем. Легенда для вас составлена. В новогоднюю ночь ты разыграешь очередной скандал со Спози, я предупрежу его что бы нашел тему, так что будь готова к неожиданным подтруниваниям, но кипятись в меру, а то я тебя знаю.


Айда улыбнулась словам Макса, ведь впервые за год сора между генералами будет наигранной.


— Постараюсь.


— В общем Дем заступится за тебя. Я решу вмешаться, но займу сторону Спози. И вы в пылу скандала покинете клан. Так что веселый будет нынче Новый Год. Потом когда в течение недели вы так и не вернетесь. Я отправлю якобы на ваши поиски Ская и Деймона. Надеюсь все клюнут…


А после небольшой паузы, посмотрев в сторону жены, что сейчас сидела в кресле, чуть улыбнувшись спросил.


— Кстати ты ведь не будешь возражать, если на сегодняшнюю ночь я верну себе жену?


Айда посмотрела на Тэм и с улыбкой сказала.


— Конечно нет.


— Вот и отлично. Кровь у тебя есть. Не выходи из комнаты, о твоем состоянии известно только мне, Тэм, Люциусу, ну конечно Фло. Для всех остальных ты еще не пришла в себя. Представляешь даже Спози переживает, сказал что не ожидал такого от Тэм, думал что она тебя будет жалеть. Пришлось даже приказать отложить визиты к тебе до полного твоего выздоровления.


На это Айда лишь фыркнула, но кивнула, давая понять, что Макс может не беспокоиться, она не покинет комнату. А Максимилиан ловко подхватив жену на руки, вместе с Тэм покинули комнату.


Айде уже порядком осточертело это скучное пребывание в четырех стенах, но она не могла подвести Максимилиана, поэтому оставалось лишь смириться. Но сейчас находиться в этом ограниченном пространстве было еще сложнее, ведь мысли то и дело возвращались к балу «Долгая ночь», к Саргу и Николь.


Вот и сейчас, одетая в белое поло с длинным рукавом и простые спортивные легинсы, Айда стояла у большого окна рядом с кроватью, и смотрела на убывающую луну, пытаясь не думать о том, что же сейчас происходит в резиденции. Фло сегодня была занята и Айда даже не думала что к ней может кто-то прийти, ведь ключ от ее комнаты был только у Макса, а в сложившейся ситуации он вряд ли его кому-нибудь даст. Поэтому, погруженная в свои размышления, она даже не заметила как открылась дверь и в комнату вошел Люциус, поняв что она не одна лишь тогда, когда его крепкие холодные руки легли на ее талию, а затем скользнули на ее живот, тем самым прижимая ее к себе. Его, от чего-то сегодня абсолютно гладкая щека слегка потерлась о ее голову, и он почти шепотом спросил.


— У тебя все в порядке?


— В полном. А что?


Ответила она как всегда с прохладой в голосе.


— Я не смогу объяснить. Ты не поверишь. Главное что все хорошо.


— А ты попробуй объяснить.


— Хорошо. Только как смогу. С собрания после бала в твоих глазах нет обычно присущего им блеска, и двигаешься ты вроде так же плавно как и всегда, но при этом как будто тебе не хватает места. Это только пара моментов, но видимо я ошибся. Глупо.


Айда, не убирая его рук, аккуратно повернулась к нему лицом и удивленно посмотрела в эти карие с бордовым отливом глаза.


— Ты наблюдал за мной?


Люциус, одной рукой по-прежнему прижимал ее к себе, а другой, еле касаясь пальцами ее лица, заправил выбившийся локон черных волос за ее ухо. И смотря в эти обжигающе холодные черные глаза, с небольшой ухмылкой произнес.


— В каком то смысле Да. Точнее, было интересно наблюдать, как и на что ты реагируешь.


— И многое ты заметил?


— Вряд ли. В тебе слишком много всего, чтобы заметить многое. Но у тебя есть особенные, яркие моменты, ты очень чувствительна, ты даже ложишься всегда по-разному, хотя делаешь одни и те же движения. Извини. Я наверно лишнего говорю. Давай о чем-нибудь другом.


— Да нет… мне действительно интересно. Тут редко кто обращает внимание на такие вещи. Да и к тому же, как ты мог наблюдать? В последнее время мы редко пересекались.


— Я даже сейчас наблюдаю. А ты даже сейчас мне себя показываешь.


— Даже так? хм… интересно послушать, так что ты увидел?


— Если я тебе расскажу. Ты перестанешь быть естественной. Тогда я потеряю интерес к наблюдениям. Хочешь этого?


— Ну мне, как и любой девушке все-таки присуще любопытство. Ну хотя бы пару моментов. Не особенно нужных.


— Ты думаешь у тебя есть что то лишнее? Не нужное? А я складываю такие моменты и получаю тебя. По маленьким частичкам, никуда не хочу спешить.


Его губы приблизились к губам Айды, но она прошептала.


— Не надо…


— Почему?


Губы Люциуса коснулись ее шеи нежным поцелуем. От неожиданного приятных ощущений ее глаза невольно прикрылись, и Айда в поисках опоры ухватилась за косяк окна, от чего стала противна самой себе.


— Потому что тебе нужна не я… — а в ее мыслях прозвучало «потому что мне нужен не ты»


Он чуть отстранился и снова посмотрел в ее черные глаза, уже полные привычной жесткости, и Айда, пряча за этим свою боль, продолжила причинять боль ему.


— Неужели, ты думаешь, что я не вижу, как ты на нее смотришь. Не вижу, как хочешь к ней прикоснуться. Не пойму только одного, почему Я? Ведь думаю, в замке полно красивых девушек кто попадет под твои чары и…


Айда, ловко освободилась от его рук, но в последний момент, на крайних ее словах Люциус резко привлек ее к себе, а в следующую секунду уже прижал к стене. Айда не успела договорить, как он впился в ее губы поцелуем, а потом, все так же крепко прижимая ее к стене, держа ее руки за запястья у нее над головой от греха подальше, проговорил.


— Потому что ты Не она… Потому что ты Не они…


Но увидев в ее глазах, на миг всплывшее, проявление хрупкости, отпуская ее руки и делая шаг назад, лишь прошептал.


— Прости.


Еще один миг и Люциуса уже не было в комнате, но маска скрывающая ее боль все же была сорвана, и все то, что терзало душу Айды, вырвалось наружу. В голове крутились поцелуи. Тот поцелуй на обломке скалы, возрождающий надежды, дарящий смысл вечности. Тот, что Сарг подарил Николь, разбивающий все на миллиарды осколков. И этот, что у нее украл Люциус, срывающий маску, заставляющий быть собой. Вой сорвался с ее губ, по щекам текли кровавые слезы. Сейчас она ненавидела, но не Сарга, а саму себя. Ненавидела что сама позволила этому случится, что позволила войти в свое сердце, что забыла все то, чему учил Дмитрий. Айда швыряла подушки, сорвала с кровати одеяло. Люциус был прав ей не хватало места, как же она хотела быть сейчас не здесь. Она ревела, осев на пол.


— Тише. Я тут. Тише.


Как оказалось Люциус лишь вышел из ее комнаты, на мгновение задержавшись, приводя свои мысли в порядок. И когда услышал вой, что сорвался с губ Айды, тут же влетел обратно. Он впервые видел у нее настолько сильные эмоции. Как же много скрывал этот черный омут, как же она разочаровалась в вечности, что не доверяла никому, пряча все под этой толщей льда, своего неукротимого характера. Он сел рядом с ней и крепко прижал ее к своей груди, а она, пытаясь освободиться, ревела и бессильно била кулаками по его плечам.


— Уходи. Мне никто не нужен. Никто не нужен. Не нужен.


А он лишь еще крепче прижал ее к себе и гладил ее черные волосы. Теперь он понимал, почему Айда не подпускала его к себе, теперь он был уверен что в ее сердце уже кто-то живет.


— Как он мог? Как? Это не может быть правдой.


Люциус ничего не спрашивал, он знал что вопросы будут лишними, знал что они причинят лишь больше боли.


— Я… если ты действительно хочешь… я могу уйти…


Он слегка отстранил от себя Айду и провел пальцами по ее, перепачканным кровавыми слезами, щекам.


— Не уходи. — прошептала она.


Да и разве он действительно мог сейчас уйти? Разве мог оставить ее в таком состоянии, даже если бы она сказала уйти? Люциус ловко подхватил ее на руки, и вместе с этой невесомостью, аккуратно встал. Уложив ее на кровать, он поднял с пола подушки и одеяло. А затем, сняв кроссовки и расстегнув рубашку, лег рядом с ней, притянув ее голову к себе на плечо.


— Не уйду. Только при одном условии.


Айда приподняла голову и посмотрев ему в глаза ледяным голосом сказала.


— Целовать тебя не буду.


— Эх а я размечтался. — проговорил он вновь прижимая ее голову к своему плечу. — Нет. Я просто хотел что бы ты что-нибудь рассказала из своего прошлого. Что-нибудь что отвлечет тебя от мыслей, унесет тебя от здесь и сейчас.


Айда задумалась. Это была хорошая идея. Но что рассказать, ведь по сути вся ее жизнь была пропитана болью и смертью, была пропитана тьмой.


— Не знаю. Сейчас мне кажется что все дороги вели именно к сейчас. Все повторяется, и я вновь убеждаюсь что я была права. Хотя… Есть воспоминания в которых я была почти свободной. Я не сразу узнала что я аниморф. Когда я очнулась вампиром рядом со мной никого не было, я не знала кто я, где, почему меня мучает такая жажда и что вообще со мной происходит. И никто мне не мог рассказать и объяснить. Пришлось все узнать самой.


Люциус слушал не перебивая, лишь поглаживая ее черные волосы, а Айда продолжала рассказ.


— В первую свою ночь я растерзала небольшую стаю волков и очень испугалась самой себя. Может быть тогда с наступлением утра все и закончилось бы, если бы не инстинкт выжить. Обожженная лучами солнца, я укрылась в пещере и не выходила оттуда, меня сковал страх. Я боялась саму себя, боялась того что могу сделать, боялась того, что могут сделать со мной. Боялась что не вспомню кто я и почему оказалась тут. Сколько точно прошло не знаю, но уверена что не меньше пары дней. Жажда во мне вновь стала не выносимой и я боролась между желанием выйти и найти крови, и желанием исчезнуть. Жажда заставляла меня метаться по пещере, мое платье совершенно пришло в негодность, волосы стали похожи на солому, но меня беспокоила лишь жажда. Это потом мне объяснили что первое время после пробуждения жажда крови колоссальная и даже истинный вампир не всегда может ее контролировать, а я к тому же не помнила, была ли я человеком или была рождена такой. В тот день, да именно день я совершила первое свое убийство. Жажда стала настолько не выносимой, что когда недалеко от пещеры прошли несколько мужчин, охотившихся в этом лесу, я не смогла сопротивляться порыву и выбежала из пещеры, далеко не сразу осознав, что бегу на четырех лапах, и что с моих губ срывается кошачий рык. В один прыжок я напала на одного из мужчин и перегрызла ему горло. От его крика ко мне кинулись другие, но я была так голодна, что и сама не помню как, но растерзала еще троих. Хотя и мне тогда досталось. Но удивляло меня другое мне было не больно под солнцем. Наевшись, я утащила тело одного охотника в пещеру, ходила по ней кругами и не могла понять как это работает. Я так устала что легла и просто уснула, а когда проснулась, то снова была с руками и ногами, в разорванном платье, а на улице стояла ночь. Я по-прежнему чувствовала себя разбитой, уставшей, и попыталась выпить уже остывшей крови. Это было отвратительно. Осознав произошедшее мне захотелось убежать оттуда, быть где угодно, но не там. Выбравшись из пещеры я бежала куда глаза глядят, но мне было этого мало, я хотела улететь и спрятаться среди звезд. Я не знала как этим управлять но, как ты понимаешь, обратилась совой. Пока я научилась нормально летать, пару раз ломала крылья, но оно того стоило. Небо, ветер, дают мне ощущение свободы. Там я забываю о том, что оковами держит меня на земле. Там я не думаю о том кем была и о том кто я есть. Там..


— Настоящая ты, не прикрытая ледяной маской. — закончил он за нее, чуть повернув голову и поцеловал ее в лоб. — Спасибо.


— Но ведь завтра все станет как прежде.


— Не думай об этом. Сделаем вид что нам это приснилось. — и он снова поцеловал ее в лоб. — Обещаю когда закончится день меня здесь не будет. Все это останется только как память о чудесном сне. До твоего отъезда я не покажусь тебе на глаза, и никогда не напомню…


— Я не хотела что бы..


Он не дал ей договорить, положив палец ей на губы, и слегка мотнув головой, вновь прижал ее голову к своему плечу.


— Спи…


Как и обещал Люциус, когда зашумели жалюзи, оповещавшие что настала новая ночь, его уже не было в комнате, а на подушке рядом с ней лежала черная роза.


— Спасибо за этот сон.


Оставшиеся до Нового Года пару дней, Айда провела за чтением рукописей по магии крови, что принесла ей Тэм. А так же размышлениях о Сарге, о своих чувствах к нему, и о его чувствах к Николь. Иногда вспоминая Люциуса, скорее из чувства благодарности. Ведь он действительно никому ничего не рассказал, и выполнил свое обещание, до отъезда она его больше не видела.


В первую ночь наступившего года, после разыгранного спектакля Айда и Димитрий покинули замок, и никто даже предположить не мог, что это путешествие затянется на целых пять лет…


Где-то в лесу в сотнях миль от замка клана Sanguine noctis, за неделю до нового года.


— Господин вы были абсолютно правы. Айда действительно ослушалась приказа, в результате чего была очень сильно наказана. Ее раны настолько глубокие что она до сих пор восстанавливается у себя в комнате. Что будет теперь?


— А теперь думаю клан начнет распадаться. Уверен Айда не спустит им этого наказания. Мне лишь интересно кто последует за ней? Ладно, возвращайся в замок и докладывай мне по возможности обо всем что там происходит. И вскоре этот клан будет твоим.


— Слушаюсь мой господин.


И мужская фигура, укутанная в черный плащ, сорвалась во тьму, устремившись в сторону замка.


Дагер же, будучи довольным своим планом, и тем что события движутся по намеченному пути, улыбнулся зловещей улыбкой.


— Они поплатятся за то что причинили тебе боль…

Загрузка...