Тагил каменного века

Глава 10 Гэндальф Серый

Проснулся и сел в нашем просторном, но недостроенном доме. Что за бред? Мне показалось, будто кто-то зовет меня, зовет меня детским голосом и хнычет. Будь я на все 100% местный житель подумал бы происки злых духов, а учитывая, что наш дом на реке и табу на реку, точнее на плавание в реке, явно водных злых духов. Я прислушался, нет действительно хнычет ребенок, но старается не рыдать в голос.

— Сайсик! — Шепотом, но громко как бы крича и боясь привлечь к себе внимание и явно шепелявя позвал меня малыш. Я потряс головой в попытке стряхнуть с себя остатки сна.

— Ну Сайсик! Отсовись Сайсик! Посалуйста! — Малыш снова захныкал. Я вышел из хижины и отправился к дровам, дабы заглянуть на плетень, хоть на небе были звезды и ночное светило никого не увидел, но решил подать голос.

— Кто здесь? — Не нашел ничего умнее и задал такой вопрос.

— Сайсик! Это я! Енотик! — И столько было щенячьего счастья и ликовании в шепоте малыша, что я даже не отшатнулся в испуге, когда тот встал с травы в которой прятался.

— Что ты хотел Енотик?

— Сабери меня к себе Сайсик! — Радостно попросил Енотик, задумался и поменял просьбу.

— Нет, лусе сабери Мотылька, помоги ему Сайсик! Посалуйста!

— Что с Мотыльком?

— Он не мосет встать на ноги, его побил папка, крепко побил.

— Сейчас! — Я не раздумывая нырнул в реку и поплыл к Енотику.

Бедные пацаны и бедная их мамашка. В целом у нее все складывалось нормально. Муж, дети только у нас кровную месть никто не отменял. На стоянку пришли воины и охотники из кровников, был набег, убили отца Енотика и Мотылька. Который защищал родной лагерь, как и положено воину и охотнику племени. Однако их мать достойная женщина и работница хорошая, не за что было изгонять вдову из племени, да и не бывает у нас вдов. Женщина не может без кормильца она не охотница. Когда происходит несчастье брат мужа, берет бывшую вдову в свой вигвам. Нет родного брата? Возьмет двоюродный, такого нет? Тогда троюродный! У нас так-то племя и все кому-то родня у нас лишь жены «пришлые» из украденных невест. Вот только отчиму особо молодая вдова не уперлась, тем более ее дети. Однако традиция, есть традиция и против нее не попрешь. Причем вынужденное многоженство не про разврат и не иметь 2-х или 3-х жен, собирая гарем красавиц. Возможно потом, когда сформируется полноценная знать и можно не работать, лежать плевать в потолок, ковыряться пальцем в носу ожидая, что слуги несут принесут жаренное, паренное и кусками…

Именно в этот момент мужчины из знати и начнут набирать жен ради удовлетворения своих непомерных половых желаний. Ибо они не скачут, как козлики по горам за горными баранами и не выслеживают кабана, рискуя погибнуть в схватке со зверем и энергию и силы девать просто некуда. Сейчас вынужденное многоженство вопрос выживания. Куда собственно девать женщину, что овдовела и ее детей? Собеса тут нет и пенсии по утрате кормильца никто не платит. Вся твоя «пенсия» и гарантия по утере кормильца, что выдадут замуж за брата мужа, возможно не родного, так двоюродного или троюродного. Бывают ли от вторых жен дети? Наверное да, наверное с ними тоже спят, но я не отслеживал данный момент жизни племени, не вникал по малолетству, да и свечку не держал.

Вот только кроме того, что у нас собеса нет, никто за права детей не борется и не сражается. Отец, а слова отчим в нашем языке нет, как впрочем и мать за шалости может настучать по жопе хворостиной, не только по жопе и не только хворостиной. Убивать конечно детей не принято и за такое можно и изгоем из племени стать — это дети племени, кровь и плоть нашего рода. Но если ты перестарался и чуть больше побил, жаловаться некуда и не кому. Да и муж, как главный добытчик и глава семьи решает, кому какой кусок достанется. Мотылек мой ровесник и товарищ по играм, до того, как нас бросили подыхать в семейном шалаше. Енотик, его младший братишка и вечный «хвостик», к своему стыду вспомнил некоторые подробности дружбы с Мотыльком…

Нам мешал младший братик моего товарища. Мы ведь мечтали стать воинами и охотниками племени и как все дети считали себя «уже большими», во всяком случае не такой мелюзгой, как Енотик, что ближе по возрасту к моей сестренке. Потому мы охотились. Причем т. к. у меня был живой отец, охотник и добытчик я больше по приколу охотился, доказать, что тоже настоящий мужчина. Потому ловили в том числе ящериц. Потрошили кремнем (ножа не было, а камень был, да и много ли ящерке надо?) промывали мясо и жарили на костре. Енотик вечно голодный малыш приставал с просьбой угостить его мясом. Мы часто издевались, давали подзатыльники, унижали. Я например мог заставить попрыгать на одной ножке или встать на четвереньки и гавкать и только тогда отдавал свою ящерицу. И мы вместе с Мотыльком смеялись над малышом, уроды! Дебилы! Твари! Иногда могли и побить и прогнать, ничего не дав. Тогда малыш утирая горькие слезы обиды и громко рыдая во весь голос убегал, причем не к семейному вигваму. Такое увидит «отец» еще добавит… Неприятные воспоминания о том, какой я был малолетний мудак! С трудом сглотнул ком, что образовался в горле от таких воспоминаний…

— Сайсик! Это правда ты! — Меня несмотря на то, что я весь мокрый обнял изо всех свои невеликих силенок Енотик уткнулся мне в плечо, чтобы было не очень слышно и рыдал, между всхлипов рассказывая все свои детские обиды и горечи. Я же гладил его по спине.

— Все закончилось, теперь все будет хорошо Енотик… — Я пытался успокоить ребенка, а тот от неожиданной ласки и от того, что хоть кто-то его взялся выслушать и понимает, проявляя элементарную человеческую доброту и сострадание, все плакал и плакал, рассказывал и рассказывал.

Как ему было голодно и трудно последний год без меня. Каких вкусных ящерок я ему давал, а больше совсем-совсем никто-никто, не давал, кроме братика, но тот мало ловил, ему самому не хватало. И он скучал и какой я хороший и как он рад, что мы с сестренкой живы. Вот же я был моральный урод! Я ловил ящериц кстати не чаще и не больше Мотылька, просто был сытым и отдавал ящерок, то другу, то его младшему брату, сам почти никогда их не ел, хватало того, что давали дома. А для малыша, мои издевательства, ну там попрыгать на одной ножке, была такая «мелочь», главное он получал еду!!! Я готов был сам себя избить, слушая слова благодарности и как по мне соскучился малыш. Как рад он меня видеть и надеется на мою помощь.

— В племени твой дом насывают домом водяной крысы и говорят у тебя всрослое имя, а я верил Сайсик нас не бросит, Сайсик помосет, Сайсик хороший. — Успокоившись от рыданий и рассказав про свои приключения за прошедший год высказался Енотик. Видя, что тот больше не рыдает выдал задание.

— Веди к братику, теперь все будет хорошо.

И мы прокрались к семейным вигвамам. Рисковал ли я? Конечно! Вот только сейчас был готов один сражаться со всем племенем с мужчинами и женщинами, но помочь Енотику, которому только и оставалось верить в доброту такого упыря, как я, точнее в ту мразь, что он знал до этого. Вот только какой бы мразотой я не был, но на фоне иных соплеменников я был сам «Дедушка Мороз» по доброте и состраданию. Там возле семейного очага лежал мой друг по детским играм Мотылек и стонал. Так называемы «папаня» вышвырнул его за порог вигвама, как нагадившего в тапки лишайного котенка, ибо он мешал спать, своими стонами.

— Мотылек, какая нога болит? — Шепотом спросил я.

— Эта. — Он указал на левую и похоже так страдал от боли, что даже не удивился моему появлению.

— Идти сможешь?

— Нет…

— Я сейчас тебе помогу встать, опирайся на ногу которая не болит и мне на шею, так допрыгаем до берега, понял?

— Да…

Тихонечко останавливаясь на отдых, хоть нас иногда и замечали охотники племени, но я прятал лицо отводя его в сторону в темноте, а голос Мотылька и Енотика знали, как и самих ребят нас пропустили через лагерь, ну скачут куда-то пацанята, такое бывает, явно не воины вражеского племени, да и охотники не полноценные часовые, а кто спросонья вышел за вигвам поссать. Меня особо не рассматривали и не вникали, а зря…

Так мы добрались до берега. Я сплавал за лодкой, отвез к себе на плот Енотика, только после этого Мотылька, он «одноногий» и потому была нужна помощь в разгрузке, ибо высадкой такое было сложно назвать. Нашими действиями мы разбудили сестренку. Она конечно узнала мальчишек, видела с кем дружит старший брат, да кто за нами хвостиком бегает, причем мы даже не деревня, а племя, все и всех знали в лицо и по имени. Это я будучи ребенком мог не знать, кто особо приближен к жопе Шамана или нет, но это тонкости политики внутри племени, которые меня не касались по малолетству.

— Принцесса приготовь раков и поставь чайник.

— Ты выкрал детей, будет война братик!

— Может и нет, поставь чайник и свари наконец раков. Ты со мной?

— Я всегда с тобой братик.

— Енотик, ты ведь хочешь кушать? Когда ты ел последний раз?

— Не помню, всера или нет. — Один, два, три пальца на своих замазанных в чем-то детский пальчиках показал Енотик.

— Вот. Да хосю кушать. — И малыш встал на одну ножку и запрыгал. РУКА ЛИЦО!

— Енотик, прекрати, не нужно прыгать! — Яростно со злостью на самого себя приказал я.

— Хорошо — Испуганно и покорно сказал мальчик и начал опускаться на четвереньки.

— Просто сядь и сиди, будь моим гостем друг, ничего не надо делать, позволь накормить тебя. Моя сестренка осуждающе посмотрела на меня, кажется она поняла откуда такое поведение у мальчишки, но ничего не сказала, только покачала головой. Я же подобрался ближе к Мотыльку, ощупал его ногу, потребовал подвигать пальцами ноги, спрашивал, где больно где нет, когда по разному ощупывал, а потом резко, когда он максимально к этому был не готов дернул ногу, мой друг по детским играм вскрикнул и кажется потерял сознание. Я же просто черпнул воды из горшка и просто плеснул в лицо, благо войлок еще не натянут, а сквозь бревна плота оно все уйдет, пусть и не сразу.

— Как нога? — Спросил я друга.

— Не… Не болит, ну почти. — Он попытался тут же встать.

— Нет, лучше день, два полежи, не давай большой нагрузки на ногу.

— Зайчик ты стал Шаманом и теперь твое взрослое имя Серый? — Спросил Мотылек.

— У вас троих привилегия меня даже по детскому имени называть, вместе росли…

— Сестра достань сахар и наведи чай, сегодня у нас праздник, сегодня вернулись в племя Серых Псов потерянные сыновья.

— САХАР⁈ — В голосе Ласки было возмущение, ну да это похлеще золотого запаса государства и покруче брильянтов.

— Ты же сама сказала, если я не умру он весь мой. А так все вместе по пиалочке выпьем чая, а не только я один…

— Если только чуть-чуть… — Согласилась сестренка.

— Конечно, чуть-чуть, только праздник отметить.

— Сто такое сахар? — Выдал Енотик у которого плохо получались звонкие буквы из-за недостатка зубов во рту т. к., как и у моей сестрички шла активная смена молочных зубов и половина ротовой полости была чистой. Хотя… Он уже адаптировался и далеко не всегда шепелявил и даже порой получалось выговаривать звонкие буквы, да и зубки у них росли, правда другие выпадали… Но сестра, как-то обошлась без шепелявости…

— Это слаще земляники. — Поделилась своими знаниями Ласка.

— Нисего не бывает сласе семляники. — Выдал аксиому Енотик, слово в слово повторив слова моей сестренки и она посмотрела на меня.

— Что смотришь Принцесса, только угощением докажешь, я тебя в свое время не убедил.

— Ничего не бывает слаще земляники, только сахар и сироп. — Заявила сестричка. Так оставив за собой последнее слово мелкая кнопка и одновременно старшая женщина племени рассмеялась. Вскоре были готовы раки и я показывал, как нужно есть шейки и выбирать мясо из огромных клешней. Если раньше с сестричкой мы брали любых раков, то теперь стали «гурманы», предпочитая выбирать не менее 30 см длинны, правда меряли на глаз и от головы до шейки. Не удивлюсь, что тут водятся и 50 и даже 100 см, каменный век, надо попытаться ловушки покрупнее сделать и поставить эксперимент…

Наши новые соплеменники с нами спорили, что это не шейки, а хвосты, но уминали за обе щеки. Только мне снова пришлось показать себя уродом. Зная что Енотик не ел 3 дня я выдавал ему мясо раков чуть по чуть. Как тот не хныкал, объяснял, что много и сразу вредно. Надо мало, но часто и чуть по чуть. Потом дам наедаться вволю. Противно обижать малышей, а что собственно делать? Убить ребенка заворотом кишок? Так мы и жили два дня с утра уезжая с сестренкой на НАШ берег и работали, а вот малышами я не рисковал, как примет их стая неизвестно, просто велел не высовываться. Постепенно откармливая детей. Это нам от филе лососевых рыб, от раков было уже тошно, а ребятишки, что ели редко и никогда досыта наша жизнь казалась бытом самых настоящих богов. Они играли в лестницы и веревки, разучивали шахматы в целом балдели.

И только к вечеру второго дня, когда «папашке» мальчишек надоело слушать стоны своей второй жены к нам пришел Шаман. Мои бывшие соплеменники конечно дикари, но не дебилы. Они сопоставили факты. Два дня назад трое мальчишек шлялись по лагерю ночью. Мотылек дружил с Зайчиком, который носит взрослое имя Серый и которому зачем-то нужны лишние рты.

— Ты похитил наших детей! — Начал с наезда Шаман.

— Нет, они свободные люди и пришли ко мне в племя по своей воле! — Обрезал я наезд лидера дикарей.

— Это наши дети! — Стоял он на своем.

— Возле золы для стирки на старом месте лежит три томагавка два за двух мальчиков, а один выкуп отцу за свободу и так свободных людей. Что скажет отец мальчиков, такое справедливо?

— ДА! — Выкрикнул «папашка», а точнее отчим немея от счастья. Мне пришла аналогия, когда алкашу и дебилу отчиму, который ненавидит приемных детей своей сожительницы за детишек предложили миллион долларов. Хотя не очень четко понимал, что такое миллион, что такое доллары, но мысли сложились в некую картинку в голове.

— Это справедливо, но все же мы желаем увидеть детей, убедится, что они живы и не голодают, пусть сами скажут, что перешли в племя Серых Псов по своей воле. — Сделал хорошую мину при плохой игре Шаман.

— Мотылек, Енотик покажитесь. — Приказал я… Они встали на запас дров и племя ахнуло. Дети за пару дней не отъели себе круглые щечки, хоть и пропал нездоровый цвет лица голодающего ребенка. Зато они были одеты по писку последней моды. У каждого разгрузка в ней медный нож, повернувшись спиной (крутились во все стороны, радостные, что можно покрасоваться, дети, что с них взять) за спиной в ременном чехле томагавк. Который кстати им на хрен не нужен, но хороший понт дороже денег…

— Мы не в сем не нуждаемся и едим три раса касдый день! — Выкрикнул Енотик.

— Он сломал мне ногу, а Серый излечил меня! — Обвиняюще уткнул палец Мотылек в отчима.

— Мы ушли по доброй воле. — Добавил Мотылек.

Племя ахнуло в голос. Причем не в переломе ноги было дело, да и не было никакого перелома, вывих. Бил «батяня» пасынка крепко, как взрослого. Вот только ладно я прокормил себя и сестричку, но я кормлю еще 2 лишних рта. Причем три раза в день. Такое далеко не каждый взрослый мужчина из знатных охотников мог себе позволить. Роскошь для каменного века запредельная.

— Гм… Ладно, но наши охотники ушли в набег, ты примешь детей в обмен на томагавки? — Задал главный вопрос Шаман.

— Да…

— Сколько лишних ртов ты готов принять?

— Всех, кого доставят ваши охотники.

— Даже если их будет две руки?

— Да!

— Я услышал себя Гэндальф Серый! ХАО!

Все же мое высказывание из дурацкой шутки про Гэндальфа донесло ветром до Шамана и он продемонстрировал, что знает мое «тайное имя» и если че напустит на меня злых духов, короче это была предупреждалка. Дескать компромат на меня собран и если че, обратятся к высшим силам, а уж они наведут порядок… Короче «козырная карта» в переговорах.