Таблетка от реальности

Глава 36. В логове монстра. Часть 2

Если бы сейчас с меня живьем сдирали скальп, растягивая процесс на бесконечно долгие минуты, – это было бы менее болезненно, чем смотреть на прикованную к койке Вивьен.

Она дрожит под руками этого ублюдка Ривза, а я ничего не могу с этим сделать. Я не могу ей помочь. Я бессилен перед обстоятельствами. Я могу лишь наблюдать за ее страданиями, с каждой секундой все больше осознавая свою беспомощность. Это чувство невыносимо. Оно режет меня изнутри, отдаваясь в груди острой болью.

Зачем я нужен Вивьен? Почему она любит того, кто не может ее спасти? Кто не может защитить?

Я ничтожество. Я снова не справился.

Ненависть к самому себе оседает копотью на внутренних органах и оставляет на сердце налет. Эту грязь уже не отчистить. Эти пятна уже въелись в душу.

Во рту саднит от собственной немощности. Внутренний зверь дерет глотку в попытках вырваться наружу, но тщетно. Он сидит на цепи, а я связан по рукам и ногам и прикован к креслу. Я не могу высвободить даже себя.

Проще вырвать себе сердце, чем видеть мучения Вивьен. Но я не имею права на смерть, пока слышу, как она дышит. Я не сдамся. За нее я буду биться до последнего вздоха.

– Я хочу быть с ней рядом, – заявляю я.

– Что ты сказал? – Ривз отвлекается от настроек программы на своем ноутбуке.

– Я хочу быть с ней рядом, – тверже повторяю я.

– Исключено. Не хватало мне еще твоих фокусов. Я не намерен рисковать.

– О каком риске может идти речь, когда я пристегнут к креслу под присмотром твоих громил? Сам посмотри, Ривз, разве я на что-то способен? Я просто хочу быть к ней ближе.

– Да вы только посмотрите на него. – Злой гений привстает из-за стола с язвительной ухмылкой на лице и шагает к Вивьен. – Ангел, ты слышала?

Ангел.

Я обращаюсь ко всем богам: если слышите, подтолкните этого ублюдка к моему креслу, пусть он склонится так низко, чтобы его шея оказалась на уровне моего лица, и тогда я вцеплюсь в нее зубами и перегрызу яремную вену. Дайте всего лишь один шанс. И тогда на одного выродка в этом мире станет меньше. Клянусь.

– Возможно, Торнтон сегодня умрет. – Ривз обращается к Вивьен. – Я не утверждаю, только предполагаю. Ведь знаешь, что всякое может быть, – усмехается он, чем бесит еще сильнее. – Удивительно, но он все равно остается романтиком. Ты за это его полюбила, Аулет?

Его рука тянется к лицу моей Вивьен, и мои челюсти сводит от очередного приступа ярости.

– Не смей! – выкрикиваю я, брызжа слюной. – Убери от нее свои руки, гребаный психопат! – Мое туловище рвется вперед, игнорируя боль в стесанных до крови запястьях и лодыжках. – Не смей прикасаться к ней!

– Из нас двоих я еще и психопат? – посмеивается Ривз, приглаживая воротник белой рубашки под халатом. Он не дотрагивается до кожи Вивьен, и на мгновение мне становится легче. – Тогда как назвать вашего друга Девиса? – прищуривается он. – Сомневаюсь, что я способен угнаться за ним в степени невменяемости. Что скажешь, ангел? – Он поглядывает на Вивьен с высоты своего роста. – Как тебе знакомство с темной стороной лучшего друга? Я, конечно, понимаю, что у каждого есть свои секреты… Но такие! Честно признаться, даже я удивлен.

– Где Фред? – Вивьен тяжело говорить. Вижу, как напрягается каждая мышца ее тела, чтобы выдавить хотя бы слово.

– Считай, это мой тебе подарок. – Ривз облизывает губы. Его похотливый взгляд скользит по телу Вивьен, и я сжимаю кулаки. – За твое хорошенькое личико и приятную компанию. Без тебя эти долгие месяцы были бы не такими яркими.

– Где он? Что ты сделал? – шепчет Вивьен, едва размыкая иссохшие губы.

– Этот извращенец получил то, что заслужил, – вздернув подбородок, сурово отвечает Ривз. – Тем более он мне больше не нужен. Его дальнейшее участие в проекте утратило необходимость.

– Джонатан, что ты сделал? – Вивьен предпринимает попытку подтянуться на локтях, но ей не хватает сил. Ее голова падает обратно на подушку.

– В связи с тем, что твой бойфренд был слегка не в сознании, – псих в белом халате ехидно усмехается и кивает в мою сторону, – я примерил на себя его геройскую роль и избавился от Девиса. – Он разводит руки и склоняет голову к груди, будто ожидает аплодисментов. – Не требую громких оваций, но буду не против скромной благодарности.

Гребаный заносчивый ублюдок.

– Что ты сделал, Джонатан? – сглатывает Вивьен, прикрывая дрожащие веки.

– Организовал ему посмертную встречу с алтарем его обожания. Как думаешь, Фреду свойственна аутоасфиксиофилия52? Мне кажется, имитация смерти от эротического удушения – идеальное завершение его никчемной жизни. Что скажешь, ангел?

– Ты… не мог…

– Ладно, можешь не благодарить. Пусть покоится с миром. Или как там говорят? – Ривз смахивает со своего халата невидимы мусор и теребит в пальцах уголок воротника. – Представь, как удивятся его мамочка и папочка, когда обнаружат любимого отпрыска в подвале новенького особняка среди полуобнаженных фотографий его красавицы-подруги? Представила? А теперь вообрази в руке Девиса его член, а на шее – ремень Gucci, передавливающий горло. Здорово я все обставил, правда? Кстати, ты знала, что эти ремни такие прочные?

– Ты псих, – в ужасе всхлипывает Вивьен.

– Думаешь? А ты как считаешь, Торнтон?

Его взгляд сталкивается с моим лицом, и я вижу, с каким упоением он рассказывает об убийстве. Ривз не просто наслаждается, он восхищается проделанной работой. Он в восторге от себя.

– Может, ты будешь более благодарным, чем Вивьен, и оценишь великодушие моего поступка? – лукаво прищуривается он. – Я ведь выполнил за тебя всю грязную работу, не так ли?

Мои ногти уже прорыли кровавые тоннели в линиях ладоней. Зубы стерли друг о друга эмаль, отчего теперь больно всасывать внутрь воздух.

– Подойди ближе, Ривз, я выражу свою благодарность тебе в морду, как уже делал это раньше. Не прячь далеко платок, сволочь. Ты ничем не лучше двинутого кудрявого ублюдка.

– Жаль… Очень жаль… Я рассчитывал хотя бы от тебя услышать короткое «спасибо». Что? – Он смотрит мне в глаза, изображая искреннее замешательство. – Даже слабых аплодисментов не будет? Ах ну да, о чем это я… – хмыкает злой гений. – Ты ведь не можешь. Обидно. – Бросает взгляд на мои прикованные к креслу руки и внезапно рявкает: – Трей! Запускаем «DiveIN2». Неси таблетки. Мы и так потратили на разговоры слишком много времени.

Рыжий пес Ривза быстро выполняет его команду и подает хозяину таблетки, едва тот успевает отдать приказ.

– Нет! Джонатан, нет! – начинает извиваться Вивьен, как только к ее лицу приближается ладонь Ривза. – Джонатан, умоляю, не надо! У меня нет сил. Я не выживу. Джонатан!

Он не слушает ее. Отчаянное рыдание Вивьен не меняет его намерений.

– Прошу, остановись! Не надо, Джонатан! – Вивьен бьется в истерике и мотает головой из стороны в сторону.

Я уже не разбираю слов. Ее дикие крики смешались в один сплошной вопль. Моя душа рвется в клочья, и я начинаю истошно орать:

– Ривз, нет! Не трогай ее! – Дергаюсь в своих оковах, пытаясь сорвать гребаное кресло с места. – Пытай меня! Не ее! Только не ее! Ривз! Мать твою, Ривз!!!

Его ладонь накрывает рот Вивьен. Пальцы разжимаются. Я реву так громко, что, кажется, сейчас треснут стены этой чертовой лаборатории и обрушатся на наши головы.

Внезапно иступленные всхлипы Вивьен затихают, но не в моих ушах. В моем сознании до сих пор отдается эхом ее неистовый протест.

Я рвусь грудью вперед. Раздираю кожу тугими фиксаторами. Я не чувствую боли. Она внутри. Она толкает меня и выплескивается наружу моим пронзительным яростным криком:

– Вивьен! Вивьен!!!

Мои глаза горят от жгучих слез. Я почти ничего не вижу. Жжет так, что хочется упасть под стаю голодных птиц, чтобы они выклевали мои глазные яблоки.

– Ви-вьен… – Я резко ловлю воздух ртом.

Ее имя сохнет на моих губах, так и не достигнув ее сознания, когда чей-то кулак впечатывается прямо мне в диафрагму. Я задыхаюсь, смотря, как веки Вивьен плавно опускаются.

– Ну вот зачем так орать? У меня от вас голова разболелась. – Ривз разжимает пальцами мою челюсть и заталкивает таблетку прямо в горло, как в пасть непослушной собаки.

Последнее, что я вижу перед тем, как отключиться, – самодовольная улыбка Ривза, растягивающая его щеки углами словно лезвием.

Они не дают мне времени даже да лишний вдох.

Я не успеваю взглянуть на Вивьен, как мне в рот суют новую таблетку.

Не понимаю, что происходит вокруг. Связь с реальностью теряется. Сознание будто расщепили на части и давят одну за другой, чтобы я уже никогда не собрал разум воедино.

Я не могу сосредоточиться на мыслях. Ощущаю только слабость. Как она карабкается по моему телу. Завладевает им с каждой… Минутой? Секундой?

Я потерял счет времени.

Не могу сконцентрироваться.

Перед глазами только образ Вивьен. Ей тяжелее, чем мне.

Господи, насколько же ей тяжелее, чем мне.

– Сэр, нужно притормозить. Она не вытянет. Она даже не открывает глаза. Еще раз – и мы уже не сможем привести ее в чувства.

– Плевать я хотел! Мне важны показатели. Вы все записали?

– Да, сэр.

– Отлично. Продолжаем, пока Аулет подает признаки жизни. Что с Торнтоном?

– Он тоже плох. Нужно дать ему отдохнуть, доктор Ривз. Мы не можем точно сказать, что является причиной резкого спада мозговой активности: его физическая слабость либо последовательность смертей в рамках «Погружений». Ведь он несколько раз был управленцем проекта вместе с Аулет, помните? Это может влиять на ухудшение его состояния. Мы должны это учитывать, доктор Ривз. Обоим испытуемым необходим отдых.

– Тогда у нас не будет результатов критических показателей, кретин! Этого требует заказчик! Мы должны предоставить статистику о максимальных воздействиях проекта на организм управленца и отдельного участника!

– Да, сэр. Извините. Я понял.

– Мы не первые, кто жертвует жизнями людей ради прогресса, Трей. Все развитие науки стоит на черепах неповинных испытуемых. Иначе никак. Но мы будем первыми, кто добьется колоссального прорыва, поверь мне.

– Я верю вам, сэр.

– Перерыв пять минут и возобновляем эксперимент. В этот раз ставим таймер на двое суток внутри проекта. И запрограммируй Девиса снова пришить Торнота. Пусть Аулет пострадает. Эмоциональный фон заметно прогрессирует отрицательный сдвиг ее кривой.

– Но, доктор Ривз… Вы же видите ее состояние. Все показатели давно упали ниже нормы. Она очень слаба. Ее организм даже не отреагировал на завершение последних двух экспериментов.

– Она вытянет. Хотя бы этот раз, но вытянет. И покажет идеальные для нас результаты. Вивьен Аулет – ценный экземпляр. Выносливый образец. Будет очень жаль с ней прощаться. Но увы, наука всегда была жестока к своим подопытным… Так, ладно. Приведи их в чувства. Я скоро вернусь.

Хлопает дверь или разрываются мои барабанные перепонки. Мне хочется прикрыть уши руками, но они по-прежнему прикованы к подлокотникам кресла.

Мыслить сложно, но я понимаю, что должен что-то сделать, чтобы меня освободили. Должен воспользоваться шансом, когда в комнате стало слишком тихо, а значит – ее покинули практически все.

Мой измученный мозг посещает единственная идея – изобразить приступ рвоты. Во-первых, это мерзко. Во-вторых, как я успел заметить, этот придурок Трей – до хрена внушаемый тип. Им легко манипулировать. Надеюсь, это сыграет в мою пользу.

Я склоняюсь к руке насколько позволяет мое положение и пытаюсь дотянуться пальцами до горла. Блевать нечем, но я начинаю кашлять, и, как я и рассчитывал, рыжий недоросток Трей мигом оказывается около меня.

– Эй! Эй! Спокойно, – тараторит он, придерживая мою голову, и откидывает ее набок. – Тебе плохо?

– Я… сейчас… – Я надуваю щеки.

– О ч-черт… Погоди! Ведро… Нужно ведро!

Я задерживаю воздух в легких и опять кашляю, имитируя подкат извержения.

– Блин, Торнтон, держись. Ривз меня убьет, если мы потеряем тебя сейчас.

– Умывальник… Умывальник… – бормочу я, Моя голова повисает на шее. Подбородок упирается в грудь. – Быстрее…

– Я не могу… Ты привязан.

Я хриплю, высунув наружу язык и падаю лицом в руки Трея.

– Торнтон, да ты совсем плох. Черт-черт-черт! – начинает паниковать он, а это именно то, что мне нужно. – Блин… Да и в принципе, что ты мне можешь сделать, правильно?

Неправильно.

Хорошо, что этот тупица не умеет читать мысли, иначе он бы точно не отстегнул мои ноги и не приступил бы к рукам.

Я наконец-то чувствую свободу, но не должен ей радоваться. Еще слишком рано.

– Так, идем. – Трей протягивает мне руку. – Держись за меня, ладно? Можешь идти?

Ты только доведи меня до умывальника, а там разберемся.

Мои ноги заплетаются без имитации. Кажется, я просидел в этом кресле гребаную вечность и разучился ступать. Мои конечности словно атрофировались. Они ватные, и я почти их не чувствую, но делаю шаг. Я все равно смогу. Ради Вивьен.

– Вот так, – придерживает меня Трей. – Стой здесь. Я тебя держу. Тише… – Его руки просунуты мне под мышки. Я склоняюсь к струе воды, продолжая кашлять, и медленно утягиваю его за собой. – Ты как, Торнтон?

– Что?

– Говорю: как ты?! – Он наклоняется ниже и повторяет в самое ухо.

– Как я? Хочешь знать, как я? – едва бормочу, уткнувшись лбом в край раковины.

– Давай быстрее. Я должен вернуть тебя на место до того, как вернется Ривз.

– Боюсь, у тебя не получится, – шепчу я.

– Что?

– Боюсь. У тебя. Не получится.

Один удар. Нужен всего один удар. Собрать волю в кулак, обхватить его затылок рукой и ударить головой об умывальник. Я справлюсь. Да, у меня почти не осталось сил, но я преобладаю в размерах. А еще я чертовски зол. Поэтому я смогу.

Любовь моя, слышишь? Я смогу.

Моя ладонь трясется, но возвышается над затылком Трея. Резко впивается в его волосы и сжимает их в кулак.

Раз!

Он не успевает даже пискнуть, как его нос впечатывается в угол раковины.

Два!

Кровь брызжет во все стороны. Его униформа моментально пропитывается багровыми пятнами.

Три!

Я прилагаю последние усилия, чтобы разбить голову Трея.

Его хватка на моей футболке слабнет. С белоснежного умывальника стекают струи крови и падают крупными каплями на светлый пол. Следом валится и тело Трея в пять с половиной футов. Оно едва не цепляет меня, но я чудом уклоняюсь, оставаясь стоять на ногах.

Флешбэк из кухни Доусенов, где я вырубил Фреда битой, неожиданно обрушивается на мое сознание.

Я больше не увижу его живым. К его же счастью.

Воображение рисует образ привязанной к стулу Вивьен, и я резко поворачиваю голову к медицинской койке.

Хочу бежать к ней, но ноги не слушаются. Руки соскальзывают с заляпанного кровью умывальника, и я падаю на пол, прямо к бездыханному телу Трея. Вокруг него уже разрастается бордовая лужа. Я поскальзываюсь, ладони разъезжаются в стороны, и я ударяюсь грудью прямо в густую кровь. Брызги летят на мои руки и шею. Попадают на лицо. Но я не медлю. Я ползу к Вивьен. Черт, я доберусь до нее, чего бы мне это ни стояло.

– Вивьен, ты слышишь меня? – Пальцы нащупывают металлические стойки кровати. – Любовь моя, прошу, ответь. Вивьен. Молю тебя.

Очередной гребаный флешбэк разрезает мою память: я слаб после последнего «Погружения» и ищу руку Вивьен перед тем, как эти лабораторные крысы забрали нас. Тогда я тянулся к ней, как тянусь и сейчас. Но сейчас я точно коснусь ее пальцев.

– Вивьен, пожалуйста… – Я карабкаюсь вверх, цепляясь за поручни кровати, и медленно выпрямляю слабые колени.

– Эйсто… – всего лишь тихий хрип, но этого достаточно, чтобы мое сердце взвыло.

Я всасываю воздух сквозь стиснутые зубы, подтягиваясь выше, и наконец-то вижу ее лицо. Ее бледное, но все такое же прекрасное лицо. Прекраснее всех лиц в этой вселенной.

– Боги, Вивьен… – обхватываю ее ледяные пальцы и припадаю к ним губами. – Сейчас… Совенок, сейчас… Я освобожу тебя… Потерпи, девочка моя, еще совсем немного.

– Фред нам больше не помешает, Эйсто… Я заперла его надежно. Клянусь… – еле связно бормочет она, не открывая глаз.

– Любимая, о чем ты? – Я спешно высвобождаю ее запястье.

Понимаю, что Вивьен бредит. Но пусть говорит хотя бы что-нибудь. Так я знаю, что она жива.

– И Стелла… Стелла тоже, – разлипаются ее сухие губы. – Я отвлекла ее. Нам больше никто не помешает…

– Нам никто и никогда больше не помешает, слышишь?

Второе стертое до крови запястье Вивьен находит свободу, и я прижимаю ее слабое тело к своей груди.

– Мы выберемся отсюда, слышишь меня?

– Эйсто, я люблю тебя…

– Нет, Вивьен, нет! – Изо всех оставшихся сил стискиваю беспомощную ее в своих руках. Чувствую, как к глазам подступают жгучие слезы. – Не засыпай, слышишь? Прошу тебя. Любимая, открой глаза. Пожалуйста. Взгляни на меня, Вивьен.

Паутина тонких вен на ее веках начинает подрагивать, и я перестаю дышать.

– Умоляю… – Мой голос подобен жалобному всхлипу. – Посмотри на меня…

Ее ресницы начинают трепыхаться, и мое сердце застывает под ребрами.

Открой глаза.

Открой глаза.

Открой глаза.

– Эйсто… – стонет моя любовь.

– Не говори ничего. Просто посмотри на меня. Посмотри. – Я крепче сжимаю ее хрупкие плечи.

Мне достаточно узких прорезей, чтобы разглядеть в них любимый цвет глаз. Вивьен истощена, но старается, а я как умалишенный мысленно читаю мантру и жду зрительного контакта. Иначе я погибну. Иначе мое никчемное существование закончится прямо здесь – на коленях перед той, кому принадлежит мое сердце.

– Я так счастлива… – Ее слабый шепот покидает уста ровно в тот момент, когда я тону в ее взгляде, устремленном прямо на меня. – Здесь так спокойно… И нас только двое.

Глаза в глаза. Зеленые и уставшие в серые и насквозь промокшие.

– Господи, Вивьен. – Содрогаюсь над ней и припадаю губами к бледному лицу.

– Я люблю тебя, Эйсто… – Ее обессиленный голос пускает мне кровь и заставляет сердце в бешенстве крошить ребра.

– Нет! Нет! Слышишь?! Не смей прощаться со мной, Вивьен! – Мои руки впиваются ей в ребра. Я отчаянно прижимаю ее к груди. – Еще слишком рано. Не смей!

– Браво. – Размеренные хлопки за моей спиной принуждают обернуться. Я поворачиваю голову, не выпуская Вивьен из объятий. – Я был уверен, что ты сдохнешь раньше нее. Браво. Мое восхищение. Я тронут. – Ривз продолжает вальяжно аплодировать, ослепляя меня широкой ехидной улыбкой. – В этот раз я проиграл свою ставку. И все из-за тебя, Торнтон, – посмеивается ублюдок. – Я люблю тебя, Эйсто, – передразнивает, заливаясь смехом. – Как это сентиментально. Как… Проникновенно. И так эмоционально. – Он складывает руки на сердце. – Почти как сцена из «Титаника», честное слово. Она – на больничной койке вместо дверцы шкафа, и он – истощенный герой, проливающий слезы над ее изнеможенным телом. Как жаль, что у меня нет с собой камеры. Так бы я составил конкуренцию Джеймсу Кэмерону53, но… – безумная улыбка резко исчезает, – представление окончено. Отпусти ее, Торнтон, и лучше по-хорошему вернись в свое кресло.

– Тебе придется меня убить, – шиплю я.

– Какой нетерпеливый, – цокает Ривз, подступая к койке. – Давай не будем подгонять время. – Еще шаг. Я скалюсь в лицо Ривза, прижимая к себе Вивьен. – Отпусти ее, Торнтон. Не заставляй меня вновь прибегать к силе.

– Давай, ублюдок, действуй. – Я осторожно укладываю Вивьен обратно на подушку и, превозмогая боль, выпрямляюсь напротив самодовольного психа. – Либо я сдохну от твоих рук, либо отправлю тебя к твоему рыжему напарнику.

Ривз бросает мимолетный взгляд на бездыханное тело коллеги в луже струящейся крови и усмехается.

– Я выпью за упокой его души. – Он облизывает губы. – И за упокой твоей тоже.

Я не жду рывка с его стороны. Первым бросаюсь на Ривза. Мой рев отражается от пустых стен лаборатории. Я буду биться, пока стою на ногах. Пока руки напрягаются, и пальцы сжимаются в кулаки. Пока сердце бьется, а Вивьен дышит за моей спиной.

Я целюсь в челюсть, чтобы сразу вывести его из равновесия, но Ривз уклоняется и обеими руками толкает меня в грудь. Я отшатываюсь и падаю на пол. Я омерзительно слаб. И ненавижу себя за это.

– Значит, хочешь по-плохому? – Он нависает надо мной и, вцепившись в шею, придавливает мою голову к полу. – Как пожелаешь.

Удар его кулака приходится в нос, и мне кажется, что плитка под моей головой дала трещину.

– Ты жалок, Торнтон. Ты – ничтожное насекомое. Я раздавлю тебя одним пальцем. – Ривз сжимает зубы, процеживая слова мне в лицо. – Я даже не буду звать Энди, чтобы он усмирил тебя. О нет, – хохочет он. – Я сам научу тебя послушанию. И с удовольствием вобью свои правила тебе в голову.

Его пальцы сильнее сдавливают мою шею, и все, что я могу – царапать ногтями взбухшие вены на запястьях его рук. Кровь хлещет из моих ноздрей и скатывается вдоль щек к затылку. На губах отпечатывается соленый привкус металла.

– Гори в аду, Ривз. – Я едва делаю вдох и обеими руками хватаюсь за его руки.

– Непременно, но ты со своей девкой окажешься там раньше.

Его мощная хватка перекрывает доступ кислорода. Моя голова вот-вот лопнет.

Вивьен. Там, за моей спиной, лежит Вивьен, которую я должен спасти. Я обязан вытащить ее отсюда.

Я ослабляю ладонь, но не сдаюсь, как думает Ривз. Мои пальцы смыкаются в кулак, и я внезапно бью ему по ребрам. Он не ожидает, поэтому кривится от боли и склоняется ниже. Тогда я резко вскидываю голову и впечатываюсь лбом в его переносицу. Я слышу хруст кости и не медлю: ухватываюсь обеими руками за его плечи и пытаюсь скинуть ублюдка с себя. Но у меня недостаточно сил, чтобы перевернуть его. Я, черт побери, слишком слаб.

– Долбаный сукин сын! – взывает Ривз, но успевает перехватить мои руки. – Ты сломал мне нос! – За его криком следует мощный удар мне в лицо, и я чувствую, как остатки сознания сыплются из черепной коробки.

«Вивьен, я все равно встану, – словно молитву повторяю я. – Обещаю тебе… Только дождись»

– Доктор Ривз! Сэр! Посторонние в здании! Посторонние в здании!

– Какого черта! – Ривз вскакивает на ноги, оставляя меня подыхать на полу. – Что происходит?!

– Ни с места! Руки за голову! Повторяю: руки за голову!!!

Вооруженные люди в черном вбегают в белую комнату и смешиваются в моих глазах в сумбурную трансляцию. Они скручивают Ривза и его коллегу. Продолжают что-то невнятно кричать. Лаборатория наполняется хаосом брошенных фраз и хаотичных, слишком быстрых движений.

Я переворачиваюсь на живот и кое-как ползу сквозь них. Ползу к Вивьен. Без нее я не вывезу. Я должен увидеть ее лицо. Должен услышать ее вздох. Я должен почувствовать, что ее сердце все еще бьется.

– Вивьен… Милая… – Я, как и прежде, цепляюсь за железные опоры койки и пытаюсь взобраться, беспомощно скатываюсь обратно к полу, но не сдаюсь. – Вивьен, прошу…

За моей спиной оглушающий шум и громкие крики, но я не слышу их. Они растворяются где-то сзади, не достигая моих ушей.

– Вивьен, молю… – тараторю я. – Ты же говорила со мной. Милая. Скажи хоть слово. Еще хотя бы одно слово…

Тишина из ее уст режет уши сильнее, чем ор дюжины федералов.

– Врача! Помогите! Помогите ей!

Я взвываю не своим голосом. Мне закладывает уши от собственного крика. Реву так, что содрогаются стены проклятой лаборатории вместе с моим постепенно отмирающим мозгом.

– Сэр. – Чьи-то руки подхватывают меня, пытаются оторвать от Вивьен, но я цепляюсь за ее ледяные пальцы. Я не хочу отпускать ее. – Сэр, мы не навредим вам. Не сопротивляйтесь.

– Ей нужны таблетки! Дайте ей таблетки! Слышите?! – Я отмахиваюсь от помощи и снова прикасаюсь к ее холодному телу. – В ее сумке. Найдите! Они помогут!

– Сэр, прошу, пройдемте с нами. Вам нужна помощь. Вы в состоянии передвигаться самостоятельно?

Они не слушают меня. Они думают, что я сошел с ума. Ну и хрен с ними.

– Вивьен! – Я накрываю ее своим телом и усыпаю поцелуями лицо. – Девочка моя, открой глаза. Умоляю, просто открой глаза.

– Скорую сюда! Быстрее!

– Вивьен… – Касаюсь дрожащими пальцами ее шеи и не чувствую ни единой даже слабой вибрации под бледной кожей. – Нет… Вивьен… Нет! Нет!

– Пропустите!

Меня отталкивают в сторону, и я едва остаюсь стоять на ногах, повиснув телом на краю ее койки.

– Она не дышит! Готовим к реанимации! Немедленно!

– Нет! Нет!!! – Я рвусь обратно к ее лицу и накрываю ладонями щеки. – Нет! Вивьен! Пожалуйста! – Трясу бездыханное тело за плечи и припадаю к ее груди, но там уже не слышно биения сердца.

– Уберите его! Готовьте раствор адреналина! Быстро! Дефибриллятор сюда!

Меня пытаются выволочь из комнаты, но я выкручиваюсь из рук медперсонала. Путаюсь в ногах и валюсь в рабочее кресло Ривза. Под напором моего веса кресло откатывается в сторону и врезается в стену. Я с трудом удерживаюсь за подлокотники и не высыпаюсь грудой костей на грязный пол.

– Разряд! Еще разряд!

До боли знакомый звук дефибриллятора взвывает в мозгу тревожной сиреной и взрывается где-то между висков. Я сильно зажмуриваюсь и прикусываю нижнюю губу до привкуса свежей крови. Грохот голосов убавляется и смазывается в отдаленные неразборчивые возгласы. В глазах рябит. Тяжелые веки то падают, то поднимаются, заслоняя черно-белое месиво из мелькающих силуэтов. Кажется, я теряю сознание.

Нет, Эйсто. Нет! Ты не имеешь права! Не смей отключаться!

– Ее не спасти, – одна фраза выпадает из общего шума. Она штурмует сознание и озаряет его яркой вспышкой.

– Нет! – Я отталкиваюсь от кресла и сваливаюсь с него, но не падаю – повисаю на вовремя подоспевших руках. – Нет! Ей нужны таблетки! Дайте ей!

Я отбиваюсь от опоры и прорываюсь сквозь размытые силуэты к столу, где должны быть разбросаны вещи из ее сумки. Они должны быть там. Я помню.

– Я сейчас, Вивьен. Сейчас все будет хорошо… Потерпи еще немного.

Когда-то давно, перед нашим первым совместным путешествием в горы, именно я учил ее делать потайные карманы в дорожных сумках. Поэтому сейчас быстро нащупываю прорезь за боковым внутренним карманом, отыскиваю пластиковый блистер с лиловыми таблетками и высыпаю все до одной себе в ладонь.

– Сэр, остановитесь!

Мне перекрывают доступ к койке, но адреналин уже поднял меня с колен, и теперь я готов снести даже каменную глыбу, возникшую на моем пути.

Я толкаюсь и расчищаю себе проход. Я рвусь к ней, и больше никто не мешает мне приблизиться к Вивьен. Сопротивление куда-то внезапно исчезло.

Уперевшись в поручень койки, я нависаю над ее телом.

– Совенок, вот, держи. – Раскрываю ей рот и всыпаю туда содержимое своей трясущейся ладони. – Ты говорила, что они помогут. Ты говорила, что все будет хорошо. Что я смогу спасти тебя, помнишь?

– Сэр… – Чья-то рука ложится на мое плечо, но я тут же сбрасываю ее, даже не оборачиваясь.

– Давай, Вивьен! Глотай эти чертовы «мозгоправы»! – Я продолжаю сыпать таблетки ей в горло, но Вивьен не двигается. – Ну же. Они помогут, Вивьен. Они помогут! – Слова тонут в моих слезах и каплями срываются на ее посиневшие губы.

– Сэр… Она скончалась.

Моя ладонь зависает.

Зависает пыль в воздухе, скопившаяся между белых стен. Зависает сердце где-то между ребер и посылает в мозг звуковой сигнал.

Голосов больше нет.

Времени нет.

Шум тихнет.

Я откатываются за стены вакуумного пузыря, который поглотил меня и Вивьен. Я касаюсь ее ледяной кожи, будто вожу кончиками пальцев по поверхности айсберга, и покрываюсь такой же толщей льда.

Скат горьких слез срывается с подбородка. Проедает горечью мою грудь и ее лицо.

Меня прорывает.

– Нет-нет-нет-нет… – Мотаю головой напротив онемевшего тела и обхватываю ее плечи. – Нет!!! Только не она! Только не она! – Ору навзрыд, захлебываюсь слюной и слезами. Дрожу вместе с ее телом в своих объятиях. – Не оставляй меня, Вивьен! Не оставляй меня!!! Слышишь?! Не здесь. Не сейчас! Умоляю, любимая! Я же просил только не оставлять меня! Я же просил!!!

В меня впиваются чужие руки. Не знаю, сколько, но они оттаскивают мое тело от моей Вивьен. Как только мои пальцы перестают ощущать мягкость ее студеной кожи, я слабну и моментально погружаюсь в непроницаемую тьму, откуда для меня уже нет выхода.