Сын василиска Волошина

Сюжет 4. Скальпы предателей

Школа

5 сентября 2006 года, вторник

Москва.

Подъём у нас в 7−00, а отбой в 23−00. После этого времени хождения по коридорам Кадетского интерната нежелательны. Нам разрешается только лёжа почитать книжку. Однако уговаривать Михалычу никого не приходится, будущие госликвидаторы засыпают, едва коснувшись головой подушки. Умаиваются за целый день.

С утра у нас всегда зарядка-интенсив под руководством инструктора. В основном на улице, если нет дождя или снега. Потом контрастный душ, вкусный калорийный завтрак и вперёд, на учёбу!

Учиться мы всей толпой идём в обыкновенную среднюю московскую школу на районе, который плотной стеной девяти-, двенадцати- и шестнадцатиэтажек стоит сразу за Московской кольцевой автодорогой. Пятнадцать минут пешего хода нам до неё. Школа с углублённым изучением английского языка. Дядя Толя говорит, что язык для нас очень важен. А никто с ним и не спорит.

Посмотреть со стороны, так это идёт стайка обычных разновозрастных школьников и школьниц, 15 человек. Разве что не орут и не пинаются как другие. Но будьте уверены, обычных детей в этой стайке нет. Каждый из кадетов обходится государству на вес золота и даже дороже. Какое там, пинаться.

По прибытии в школу стайка рассасывается по своим классам. Назад в интернат все пойдут уже не вместе, а у кого сколько уроков.

Я и ещё одна девочка, Марина Гончарова, она из Новосибирска, учимся в 10-м «В» классе. Нормально мы с ней там учимся, без двоек, почти без троек. Класс этот дружный, большинство ребят в нём учатся с 1-го класса. Как говорится, спаянный и уже даже немного споенный коллектив подростков с окраины Москвы. Но нас, новеньких, в свою компанию они не берут. Да мы не больно-то и просимся. Марина в этом классе учится уже три года, а я пришел в него год назад, сразу как попал в Кадетский интернат в прошлом году.

Приставали конечно к нам, пробовали на зуб. Мне и Марине, как и большинству наших одноклассников, сейчас по 15–16 лет. Самый тот возраст для выяснения отношений на пустом месте. С нами, интернатовскими, у класса насторожённый нейтралитет. Три года назад мальчишки втроём зажали Марину в раздевалке. Пощупать новенькую. Обычное дело. Но тут же брызнули врассыпную. «Пережили сильнейший испуг с амнезизей». Так записали им всем в карточки в школьном медпункте, когда их трясущихся нашли вечером в каком-то дальнем подвале на районе. Точно не знаю, что такого Марина с ними сделала, но могу догадываться.

Марина мне очень нравится! Но как-то под вечер я встретил Марину в коридоре нашего второго жилого этажа. Она шла к себе в комнату после занятий в подвальной спецзоне. Я хотел было заговорить с ней, но мгновенно передумал и перешёл на другую сторону коридора. А потому, что хотя Марина тогда и прикрывала лицо шарфиком, но глянула на меня исподлобья сощуренными зелёными глазами с узкими кошачьими зрачками и от неё вдруг явственно пахнуло первозданным ужасом, перемешанным со смрадом звериного логова. И ещё я вдруг услышал глухой нарастающий рык. Ох-х!

А на ужин уже пришла обычная, весёлая, компанейская, длинноногая девчонка, только что с чересчур пышной шевелюрой.

Меня же в самом начале учебного года, в суете школьной раздевалки просто пнули чуть пониже спины ботинком с толчёным мелом на подошве, сразу же больно засадили по затылку жёваной бумагой из духовой трубки с калибром как у «Винчестера», и уже в коридоре презрительно бросили в спину:

— Инкубаторский!

А было их трое! Симпатичные домашние мальчики-десятиклассники. Не бандиты, не хулиганы, просто, ребята решили поучить «новенького», поставить его на место. Ничего такого, так везде делают. Так втроём они и рванули в туалет, неожиданно для себя испражнившись прямо в свои фирменные джинсы. Ну не убивать же их было, придурков, за глупые шуточки? На уроках их в этот день уже не было.

Жало

И если в обычной школе я учусь хорошо — четверки, пятерки, налегаю на английский, то в нашей подвальной спецзоне, где оценок не ставят, у меня пока такие результаты:

Второй год я учусь входить в глубокий транс и взаимодействовать в нём со своим любимым Мирозданием не через сильный стресс и ненависть, как тогда, в кропоткинском ТЦ и в тюрьме, а по желанию и необходимости. Это, как оказалось, дело непростое. Нужно правильно дышать, концентрироваться. Иногда получается.

Легче всего это делать лёжа, но желательно уметь и сидя, и даже стоя. Лёжа, у меня получается через раз. Сидя, раз на десять, а стоя пока вообще не получается. Но инструктор говорит, что это придёт со временем, главное регулярно тренироваться. Вот я и тренируюсь. Йога в основном, но и ещё кое-какие спецприёмы для ускорения процесса.

Госликвидатор по определению должен ликвидировать, поэтому инструкторы внимательно изучают моё жало, т.е. способность наносить человеку ущерб, вкл. летальный. Жало моё как оказалось, не ограничено расстоянием и местом. Спасибо Мирозданию, достать могу кого угодно и где угодно. Причём не только на земле. Поэтому теоретически возможен «шпионский», не боевой вариант моего использования. Но всех интересует именно боевой, такое Управление. Да и ту информацию, которую я принесу, её же невозможно задокументировать и положить в «дело», разве что как оперативную…

Жало моё имеет три уровня по степеням ущерба — наложить в штаны, умереть от остановки сердца и остаться в живых, но при этом напрочь потерять рассудок, лишиться души. Первое — самое лёгкое и это я уже могу проделывать практически без усилий и без вхождения в транс. Просто человек, хоп, и испражняется по моей мысленной команде. Как тогда в школе с тремя моими незадачливыми одноклассниками. Дядя Толя смеётся, говорит, что если меня выгонят из госликвидаторов, я буду за деньги запоры лечить, а-ха-ха! А что, дело хорошее.

А вот для второго и третьего уровня воздействия… кроме того, что мне нужно входить в глубокий транс, есть и ещё одно обязательное условие — нужна крайняя степень раздражения и злость в отношении данного человека или группы — ненависть! И здесь у меня есть сложности…

Я не могу убить человека, если не буду его искренне ненавидеть.

В этом направлении, точнее в направлении корректировки этой моей особенности, со мною и занимаются больше всего. Нет никаких проблем с террористами и насильниками во время совершения ими преступлений. Один раз столкнувшись с этим в Кропоткинском и потеряв семью, вспышка ненависти у меня гарантирована. Только их увидеть! А вот скажем конченого упыря, который просто гуляет с собачкой или обедает с семьёй, никак. Нужна долгая подготовительная работа — чтение справок, материалов следствия, приговора и даже… гипноза, который меня ни фига не берёт. Цель всего этого — представить упыря с собачкой моим личным смертельным врагом. Иногда получается, но в большинстве своём, нет.

Конечно, можно использовать и солдатский «генератор ненависти» — боевую химию, таблеточки. Но вся эта химия неизбирательна и есть большая вероятность, что после употребления таких таблеточек я возненавижу и начну убивать всех подряд.

Есть ещё и физиологические методы генерации ненависти. Током бьют в определённые точки мозга — миндалины и гипоталамус. Но кроме опасности остаться дураком, с этими методами и самими пока до конца не всё ясно, нужно их изучать. Вот их на мне помаленьку и изучают. Шаг за шагом! Шаг за шагом!

Олигарх

Кадетам запрещено обсуждать друг с другом свои способности по умерщвлению людей. И правильно! Со временем нас засекретят, по десять раз поменяют имена и внешность, а вот свой Дар у каждого так и останется. И есть только один способ не рассказать о нём и его носителе врагу под «сывороткой правды» если поймают — не знать о нём. Но жизнь есть жизнь и про Марину я уже знаю. А оно мне надо?

В этой связи, позже, через много лет, я встречал сообщения прессы, что какая-то дикая зверюга задрала одного нашего беглого олигарха еврейской национальности чуть ли не окраине Лондона. Олигарх сумел вывести за границу практически весь российский бюджет на развитие лесного хозяйства и больше не захотел жить в «грязной и некультурной Рашке». Широкая еврейская душа… все взятые кредиты он простил. Всем, у кого их взял! А брал он кредиты в основном у госбанков, т.е. у государства.

— Эй! — говорит государство тому олигарху, — Нет любви, не надо, ехай, нах! Только деньги мои верни. Кредиты нужно возвращать, так положено! И по налогам у тебя задолженность крупная.

— Моя твоя не понимайт! — отвечает олигарх государству, — Я есть британский гражданин и шведский лесопромышленник. И не позволю тут всяким…

— Ах, простите, обозналось, — говорит государство олигарху и как бы затыкается. Но это не так!

А через год-два, этот олигарх едет инспектировать свой леспромхоз в Швеции. Это он так свой новейший, недавно купленный на украденные у государства деньги комплекс по переработке древесины называет, по старинке — леспромхоз. Комплекс модульный, перемещаемый, установлен на опушке леса, чтоб далеко брёвна не таскать.

И вот переночевав в своём леспромхозе в комфортных условиях, с утра, олигарх встаёт на пробежку вдоль кромки этого роскошного шведского леса. А как же, молодой, здоровый, а здоровье нужно беречь. И бежит он себе потихонечку, воздухом чистейшим дышит, резвыми белочками любуется. И вдруг…

' Комиссар Шведского полицейского управления Polismyndigheten сообщает:

… погиб в результате нападения неустановленного дикого животного, возможно, медведя или какого-то другого крупного хищника из фелид, проживающего в нашем лесу. Зверь-убийца тихо шёл за жертвой полтора километра, а потом напал со спины. Перегрыз аорту и когтями снял с жертвы скальп. Смерть человека наступила мгновенно. Прочёсывание леса полицией и местными жителями ничего не дало. Население призывается к осторожности! Хотя последнего медведя в этих краях убили уже более ста лет, этот, если он медведь, видимо, пришёл к нам издалека'.

Хоронили этого олигарха в Санкт-Петербурге, на Смоленском кладбище. Так как его скальп так и не нашли, на голову ему надели парик. Так решили его родственники. Им же досталось и всё состояние бывшего олигарха, которое в большей части они передали государству в счет погашения задолженностей покойного перед ним. Однако ещё много чего осталось… В общем все остались довольны.

А майор Марина Владимировна Гончарова из Управления «Л» Администрации Президента России повышена в звании до подполковника и награждена очередным боевым орденом и денежной премией в размере двух должностных окладов.

Но причём здесь майор Гончарова, спросите вы? И будете правы. Марина здесь точно ни при чем и всё это время она неотлучно находилась в Москве, курируя завершение обустройства закрытой экспозиции скальпов ликвидированных предателей Родины при Управлении «Л» Администрации Президента России.