Сын василиска Волошина

Сюжет 11. Партнерам козни мы не строим!

Доклад

2010. Лэнгли, ЦРУ, OSG.

— Сэр, мне нужен Ваш совет! Это касается операции «Basilisk Hunting», — полковник Джеймс Хайтауэр обращается к руководителю OSG двухзвёздочному генерал-майору Эндрю Фосту.

— А что случилось, полковник? Русские обратно поменяли Собянина на Лужкова? Потушили торфяники под Москвой? Отказались от ЧМ-2018 по футболу, а красотка Чапман попросила политическое убежище в США?

Генерал с утра в отличном настроении. Большая удача! По информации OSG власти сцапали одинадцать российских агентов глубокого залегания в США и на Кипре. Среди них и Анна Чапман, уже прозванная прессой «шпион 90−60–90». Россия, ничего не подтверждая, сразу же предложила обменять десятерых из них на четверых, уже осужденных в России за государственную измену на огромные тюремные сроки.

И в США сегодня прилетели ученый Игорь Сутягин, бывшие сотрудники СВР и ГРУ Александр Запорожский, Сергей Скрипаль и экс-замначальника службы безопасности телеканала «НТВ Плюс» Геннадий Василенко, давние и эффективные агенты ЦРУ, засыпавшиеся в разное время. Но ведь это и есть счастье, когда твоя страна вытаскивает тебя из чужой тюрьмы. К сожалению сотрудникам OSG такое не светит. При их провале на операции, Правительство США от них отказывается. Но такая у них служба и такая за это зарплата.

— Операция идёт уже второй год, — докладывает полковник Хайтауэр, — А я никак не могу принять решение, продолжать вербовочные подходы или приступать к уничтожению объекта. Обстановка вокруг него постоянно меняется.

— Обстановка меняется всегда, на то она и обстановка, — уже ворчит генерал, — О чём речь конкретно?

— В феврале этого года объект по личному разрешению генерала Титова ездил на каникулы в Кропоткинский. Известно, что там он вошёл в наследство и оформил на себя двухкомнатную квартиру родителей.

— Ну и что⁈ В России несовершеннолетние дети всегда наследуют имущество родителей, даже если завещания не было или оно не в их пользу.

— Да, сэр, завещания действительно не было. Однако в местном отделении государственного банка Сбербанк обнаружились валютные счета погибшей матери и длинные депозиты, оформленные непосредственно на имя объекта в конце 1991 года. Итого, с процентами, вот на эту сумму, сэр (показывает листочек с цифрами).

— Это в рублях?

— Нет, сэр, это в долларах США.

— Кхм… кхм… дайте воды!

Генерал откашливается, выпивает поданный ему стакан воды и делает знак полковнику, продолжайте!

— Кроме того, в Москве обнаружилась жилая квартира, купленная отцом объекта на его имя сразу после его рождения. Это необычная квартира, сэр. Это квартира-музей с аукционной стоимостью, площадью триста пятьдесят квадратных метров, в доме начала XIX века, расположенного в периметре Бульварного кольца в переулке с совершенно невыговариваемым названием. Тем не менее, в Москве есть ещё один валютный счет на имя объекта, на который все девятнадцать лет поступала арендная плата за эту квартиру от американской риэлтерской компании, сдающей московское жильё в аренду богатым иностранцам. Всего на этот счет поступило полтора миллиона долларов.

Полковник Хайтауэр тоже выпивает стакан воды и продолжает:

— Так в этой квартире больше трёх лет проживал с семьёй высокопоставленный сотрудник ЦРУ — заместитель руководителя московской резидентуры, работавший в Москве под крышей агентства The Associated Press. Он в восторге, сэр! Вот семейные фотографии, сделанные в этой квартире и её описание, выполненное им по моей просьбе.

— Ещё бы он не был в восторге, — ворчит генерал Фост, перебирая пачку цветных фотографий, — А это что, настоящий русский «Яков Давыдович Беккер»? Я немного разбираюсь в антикварных клавишных инструментах, мой дед их коллекционировал.

— Не могу знать, сэр! Уточнить?

— Не нужно, продолжайте!

— По приезду с Кубани, объект не появляется в общежитии, а селится в этой своей квартире-музее. Его без звука отчисляют со спецфакультета Академии Внешней Разведки. Отдельным приказом Министра обороны подчистую увольняют с военной службы, выдают чистый гражданский паспорт с московкой пропиской, да ещё и награждают боевым орденом.

Генерал смотрит на полковника долгим взглядом…

— Так в чём вопрос, полковник?

— Как же его сейчас вербовать, сэр? Мы и близко не можем предложить ему такие деньги, какими он теперь владеет. Кроме того, мы не понимаем, что и как с ним произошло. Возможно готовится какая-то сложная операция с его участием.

— А что доносят агенты?

— Ничего интересного, кроме того, что генерал Титов затребовал срочный прием у Президента России и был принят. После чего всё и случилось.

— Наблюдение за квартирой установлено?

— Да. С чердака дома напротив. Пока ничего интересного. Пришёл-ушёл. Ни женщин, ни друзей.

— В справке сотрудника ЦРУ есть сведения о постоянно проживающей в квартире пожилой женщине-домохозяйке. К ней осуществляли вербовочный подход?

— Посчитали нецелесообразным. Проверкой установлено, что Аграфена Пименовна Степанова, 1945 г.р., из Подмосковья, Луховицы, завербована КГБ СССР ещё в 1965 году и подведена для работы в семье и оперативного наблюдения за хозяином квартиры — профессором-математиком еврейской национальности. Кстати, лауреатом Ленинской и Государственной премии. Установить куратора женщины в нынешней системе ФСБ России не представляется возможным.

На генерала Фоста страшно смотреть:

— О-о-о, Боже! То есть Вы хотите сказать, что заместителя руководителя московской резидентуры ЦРУ два года кормила кашей и пылесосила в его кабинете агент КГБ⁈ — захлёбывается яростью генерал.

Полковник Хайтауэр молчит, ему нечего сказать. Но всё так и было.

— Происхождение такой большой суммы у Кима Волошина в 1991 году выяснили? — уже спокойнее спрашивает генерал Фост.

— Э-э-э, да! Это деньги, которые ещё в Ташлинске через своего агента ему передал полковник Моссад Иеремия Плотник в качестве аванса за уничтожение всего состава депутатов Парламента Палестины. А сам он тогда выписал деньги из секретного фонда МОССАД на рискованные политические акции, пополняемого непосредственно со счетов ЦРУ.

— Каким был план операции?

— Очень простым, сэр! Кима Волошина привезли бы на денёк в Рамаллу и прогуляли бы вокруг парламента, когда в нем шло заседание. А перед заседанием в папки к депутатам бы разложили фальшивку с его фотографией, из которой следует, что он главный враг Палестины. И всё, нет парламента. Но агент-посредник внезапно умер в гостинице, а деньги так и остались у Кима. Что было потом Вы знаете. В феврале 1992-года Кима Волошина взорвали, а полковник Иеремия Плотник исчез вместе с остальными участниками операции.

— То есть, Вы хотите сказать, что простой израильский полковник Иеремия Плотник на деньги американских налогоплательщиков мог также запросто прогулять Кима Волошина и вокруг здания Капитолия, и вокруг Рейхстага, и вокруг Версаля и вокруг Вестминстерского дворца⁈ — рявкает генерал Фост. Он взбешён!

— Только теоретически, сэр! Возможно, что именно после этого случая было принято решение о невозможности и нецелесообразности выстраивания взаимовыгодных отношений с Разнузданным или, другими словами, аггелом-василиском, и началась подготовка акции по его нейтрализации.

— И теперь Вы хотите, Джеймс, чтобы именно я принял такое же решение в отношении его сына⁈ — глядя прямо в глаза полковнику, спрашивает генерал.

Полковник Хайтауэр выдерживает тяжёлый взгляд генерала, но молчит. Он действительно искренне хочет именно этого и на этом закончить эту крайне мутную операцию, которая, он чувствует, лично ему, ничего кроме неприятностей не принесёт.

Но генерал другого мнения.

— Нет, полковник! Для такого решения у меня пока нет оснований. Вы их мне не дали. Вы ни в чём пока не разобрались. Плохо работаете! Пока могу просто дать Вам совет. Продолжайте наблюдение за объектом. Что-нибудь, да зацепите. И очень подробно разбирайтесь с каждой странной смертью наших антироссийски настроенных нобилитет, предателей, перебежчиков, агентов и пр. Думаю, там Вас ждёт масса неприятных, но объективных открытий.

— Есть, сэр!

Наши акции

Трёхсвятительский пер., Москва.

— Ах-х, дорогая Аграфена Пименовна, угостите-ка меня Вашим волшебным кофе? — дядя Толя само обаяние.

— Ох-х, милейший Анатолий Александрович, ну, конечно же, о чём речь.

Вот бывает же. Люди мельком виделись всего пару раз, а уже общаются как родные, знающие друг друга десятки лет. Здорово! Плохие люди так не могут.

Я уже готов к работе. В моём кабинете разложен жёсткий диван с твёрдой плоской подушкой и плед — это моё рабочее место. Для генерала — пачка свежих газет, большой кофейник и тарелка с домашней выпечкой, он любит сладкое. Работы у нас много, но генерал не торопится. По одному объекту в неделю, а то и в месяц.

Я-то могу их и за один раз всех кокнуть, но дядя Толя говорит, что нельзя давать след, в ОSG ЦРУ и Управлении «Тевель» Моссад не мальчики-зайчики служат и сопоставить им одно с другим, раз плюнуть. Поэтому после каждой нашей работы, специально обученные люди в Управлении «Л» внимательно изучают зарубежную прессу в отношении той или иной смерти, сопоставляют информацию от агентуры и только после этого генерал приезжает ко мне домой с очередной тонкой папкой.

В папке — несколько фото и подробное описание человека — рост, вес, причёска, фактура тела, привычки. Это чтобы я случайно не обознался. Конечно внешность может быть изменена, но не рост же. Перечень предательских «заслуг» объекта. Аж страшно читать. Кого он сдал, кого отозвали, кого арестовали, а кого и посадили на электрический стул. И зацепки. Где и как его найти, если нет адреса. Большинство из них наши коллеги из западных спецслужб банально прячут, путают след — меняют документы, биографию и т.д.

Тодоров

Первым, в апреле, был некто Евгений Игоревич Тодоров, выпускник МГИМО, бывший второй секретарь посольства России в Канаде (Оттава, ул. Шарлотты, 285). Он сдал ЦРУ и местной спецслужбе CSIS всю сеть российской агентуры в Канаде. Людей пришлось срочно срывать с десятилетиями насиженных мест и отзывать в Москву. Но некоторых успели арестовать и они до сих пор находятся в тюрьме.

Тодоров особо и не прячется. Под своим настоящим именем он получает вид на жительство и проживает с семьёй в своём доме в роскошном пригороде Торонто Richmond Hil, экологически чистом и с пейзажами как из рекламного проспекта.

Некоторое время я наблюдаю за ним. Обычное поведение обычного человека. Мне нужно место в доме, где бы он умер скоропостижно, но наиболее естественно. И такое место находится — ванная комната. Роскошная, современная, вся в белом кафеле.

Он лежит в пене полчаса, а я всё никак не решаюсь действовать. Вот он возит по телу мочалкой, сливает пену, ополаскивается, наливает полную ванну чистой воды, берёт в руки электрический фен и начинает сушить им свою красивую шевелюру. И я понимаю — пора.

КЛАЦ!

Работающий фен падает в воду и мёртвое тело бьет током. Мышцы сокращаются и кажется, что бывший дипломат Тодоров хочет вылезти из ванны. Несчастный случай! Бывает…

Третьяков

13 июня 2010 года.

Трёхсвятительский пер., Москва.

Сегодня наш клиент — бывший полковник СВР Сергей Олегович Третьяков, 1956 г.р. Работал в Нью-Йорке в должности начальника резидентуры СВР под дипломатическим прикрытием первого секретаря представительства России при ООН.

Третьяков исчезает в 2000 году вместе с женой, дочерью и кошкой. Оставляет заявление:

«Моя отставка не повредит интересам страны».

Однако после допроса в ЦРУ и ФБР он получает гражданство США и один из крупнейших финансовых пакетов США, когда-либо выдававшихся иностранному перебежчику — более двух миллионов долларов США, и переселяется вместе с семьей под новым именем в неизвестное место.

В январе 2008 он издаёт книгу, резко критикующую СВР и страну, особенно её руководство. Раскрывает многие секреты, через которые страдает множество людей.

К Третьякову меня приводит один журналист из Майями, который делает анонс об интервью с ним. Встречаются они в одном из ресторанов. Красивая ротанговая мебель. Сногсшибательный запах жареного мяса. Дальше, я просто дожидаюсь, когда Третьяков немного подавится куском мяса и начинает кашлять.

КЛАЦ!

И кусок мяса так и остаётся во рту мертвеца. Согласно отчету судмедэксперта Флориды, Третьяков умирает от остановки сердца, подавившись куском мяса. Кроме того, в толстой кишке у него обнаруживается раковая опухоль.

Как говорят, Бог шельму метит!

Конец наблюдателя

— Ты, Вася, вот что подумай! — говорит генерал, собираясь, — Хоть Президент и сказал не скупердяйничать, фонды у меня в Управлении не резиновые, а денег у тебя итак как у дурака махорки. Может надо чего? Ты говори, мы много чего можем и умеем, кроме денег…

— Я подумаю. А в МГУ на юрфак можно поступить? — спрашиваю я.

— А то… Давай, поступишь. — уверенно отвечает дядя Толя.

Провожая генерала в прихожей, отделанной тёмным орехом, я спрашиваю его:

— Дядя Толя, а тот Ваш малый, что на чердаке дома напротив… Он чего, просто наблюдает за мной или у него ещё и снайперская винтовочка есть? Ой, чувствую, злоумышляет он против меня.

Генерал растеряно смотрит сначала на меня, затем на чердак напротив, и говорит:

— Ты, Вася, перегрелся там, в Майями сегодня⁈ Во-первых, я никого на чердаке не вижу. А во-вторых, мы партнерам, особенно, таким особенным, как ты, Вася, козней никогда не строим, себе дороже выходит. Понял?

— Понял! Ну, не строим, так не строим! А злоумышляющего — истреби! Так папа всегда делал…

КЛАЦ!

За окном слышится глухой стук.

Это на асфальт Трёхсвятительского переулка из чердачного окна пятиэтажного здания напротив, чуть ли не на крышу припаркованного к тротуару генеральского Мерседеса, выпадает мёртвый человек в черном комбинезоне, перчатках, балаклаве и с мощным фотоаппаратом на шее.