Сын Тишайшего 7

Глава 16

По идее сейчас я должен готовиться к поездке на юг. Меня ждёт дорога в Воронеж, а затем в Самар-городке. Однако судьба распорядилась по-своему. И вот я в Москве, ещё и на похоронах.

Тяжело терять преданных людей и соратников. Например, уход из жизни отца и сына Одоевских значительно ослабили управленческую вертикаль государства, пусть и ненадолго. Ведь пришлось переставлять людей, вникать в интриги с вознёй группировок. Ранее оба князя, будучи канцлерами, избавляли меня от этой грязи. Или сложно описать удар, нанесённый смертью Сильвестра Медведева. Монах являлся не только проводником моих идей и верным союзником, но и ещё служил этакой духовной скрепой, объединявших прогрессивные умы России. Ведь не вся эта публика благоволит царю, учитывая, что наполовину состоит из монахов и священников.

Про ранний уход брата даже думать больно. Я до сих пор не оправился от этой потери. Да и сильно сдал, чего греха таить. Не постарел, а в каком-то моменте дал копившейся усталости взять верх. Если бы не цель, ради которой, по сути, и затеяны все преобразования, то волна равнодушия могла полностью меня накрыть. Тогда с трудом удалось бы взять себя в руки.

И вот новый удар. Мне как раз пришлось ненадолго заскочить в Москву, дабы провести несколько совещаний и разборов полётов. Вроде всё хорошо, даже силовики доказали, что осознали свои просчёты с ошибками. Я даже внутренне порадовался происходящим процессам. Приятно, когда отлаженная тобой государственная машина способна действовать самостоятельно. А затем пришла весть о кончине вроде малозаметного и неважного человечка.

Это так видится со стороны. На самом деле русская историческая наука понесла невосполнимую потерю. Ибо умер её основатель Андрей Лызлов. Да, тот самый автор «Скифской истории», написавший в этой реальности гораздо больше трудов. Всего за двадцать лет Андрей Иванович сделал колоссальную работу. Со стороны казалось, что человек просто тихо трудился, возглавлял кафедру истории филологического факультета РГУ и писал иногда статьи для газет. Вот такой пахарь, молча делавший своё дело.

А ещё он недавно закончил двадцатый том «Истории государства Российского». И главная заслуга Лызлова даже не в титаническом труде. Профессор смог воспитать несколько талантливых учеников, продолживших его дело. Тот случай, когда надо искренне позавидовать человеку и привести его в пример. Сам я боюсь именно прекращения курса на преобразования после моей смерти. Поверьте, желающих хватает. Отмена крепостного права в Западном крае и Югороссии, развитие земств, как института местного самоуправления, обязанность дворянам платить налоги, веротерпимость, окончательное уничтожение местничества, секуляризация церковных земель, смертная казнь за коррупцию — это только малая часть ненавистных деяний, совершённых царём-реформатором. Вернее преступления, для части аристократии с иерархами, простой народ думает иначе.

Оказывается, проблемы со здоровьем у Андрея начались давно. Последние месяцы он вообще работал через боль, заставляя себя вести лекции и заниматься масштабным проектом. Странная позиция, хотя и достойная уважения. Профессор долго игнорировал врачей, держась буквально на силе воле.

Вскрытие показало, что причиной смерти историка оказался рак. В данное время — это неизлечимая болезнь. Но часто учёные сами виноваты в своих проблемах со здоровьем. Ведь уровень медицины в стране достаточно высок. Сколько я борюсь за здоровый образ жизни? Уже устал. И речь не о банальном вреде алкоголя или жирной пищи, о чём регулярно пишут в российских газетах. Люди науки попросту не следят за режимом, мало двигаются, ещё и работают в темноте. Здесь вам не 21 век, электричества нет. Керосиновая лампа очень помогла людям, ранее вынужденным писать при свете свечи или даже лучины. Однако вред здоровью остался. Тот же Лызлов в тридцать пять лет не мог обходиться без очков. Как и многие его коллеги. Благо царь-батюшка озаботился, снабдив нужных подданных бесплатной оптикой. А очки ныне весьма дорогая приблуда.

Удивительно, но офтальмологическая кафедра медицинского университета давно пользуется международной славой. Хотя я принципиально запрещаю принимать в ВУЗ студентов из других стран, кроме Венеции, Генуи и Швеции. Ещё труды русских учёных серьёзно засекречены. Нечего делиться методиками с врагами. Хотя к нам на стажировку приезжают уже практикующие врачи, но дело касается больше хирургии и педиатрии. Хорошо, что часть приезжих остаётся в России. Так вот, слава русской медицины давно перешла границы страны, и многие купцы даже привозят свою родню лечиться у нас. Касательно очков, то это одна из статей нашего экспорта. Но они не спасли столь нужного человека.

Потому я сейчас стою в Храме Всех Святых на Куличках, что в Китай-городе. Именно здесь происходит отпевание усопшего. Пришедших прощаться оказалось на удивление много. А могло быть больше. Лызлов умер в Первой больнице, куда его заставили лечь чуть ли не силком. Будь прощание в Рязани, то собралось бы много коллег и студентов профессора.

Машинально крещусь под речитатив священника, но мои мысли далеки от небольшого, но красиво отделанного помещения церкви. Я здесь всего с одним охранником и верным Дивовым, стоящим за спиной. Рядом расположился канцлер Лихачёв, а также неожиданно посетившие траурное мероприятие Софья, Марфа и Наталья. Хотя о чём я? Сёстры как раз посвящены в дела образования и просвещения поболее, чем царь-батюшка, излишне увлёкшегося армией. Трое нужных мне людей были обнаружены ещё при входе. Вот будущий разговор с ними я и обдумываю. Чего-то действительно столь важные вопросы, как культура, мной давно игнорируются. Вроде нет поводов для беспокойства, но всегда есть куда расти и прогрессировать.

Наконец, щупленький поп с куцей бородкой и на удивление мощным голосом, закончил положенные ритуалы. Под плач жены и дочерей Лызлова, тело с гробом начали выносить из церкви. Хоронить историка решили на Дубровском кладбище. Но я туда не поеду, поэтому кивнул Истоме, чтобы он предупредил нужных людей, дабы они следовали за нами.

Чего-то холодновато в моём кремлёвском кабинете. Оно и немудрено. На дворе конец февраля, а я не появлялся в Теремном дворце более двух месяцев. Я и в этот раз хотел ограничиться посещением Коломенского, обстоятельства оказались выше. Понятно, что слуги быстро раскочегарили печи, но пока зябко. Зато можно взбодриться глинтвейном, чьим почитателем я стал в последнее время. Надо приказать Епифану, чтобы ещё камин растопил. Нравится мне смотреть на игру огня. Но это позже.

Двое из троих гостей явно чувствовали себя некомфортно. Ситуация понятная, не каждый день тебя вызывают к царю, ещё и угощают необычным напитком, разрешив сесть в удобное кресло.

Карион Истомин, возглавляющий министерство образования, спокойно прикладывался к бокалу, поднесённому слугой. А вот Григорий Желябужский, сын покойного основателя русской поэзии, и Фёдор Орлов, являющийся заместителем отдела печати и пропаганды, нервно мялись, боясь прикоснуться к напитку.

— Допивайте глинтвейн и начнём разговор, — приказываю посетителям, внутренне улыбаясь, — Отравы там нет, а по нынешней погоде вполне полезно.

Оба молодых человека синхронно кивнули, быстро опустошив бокалы. Истомин тоже улыбнулся в роскошную бороду, по-доброму глядя на своих учеников. Иеромонаху есть чем гордиться. Желябужский оказался просто идеальным организатором. Сейчас он возглавляет кремлёвскую типографию. Вернее, ныне это Издательство № 1, давно переехавшее в собственный комплекс, расположенный на Тверской. Григорий Иванович давно перерос занимаемую должность. А я не люблю, когда толковые кадры работают не на полную мощность.

Его ровесник, тридцатитрёхлетний Орлов, кроме отдела пропаганды, читает лекции в Академии госслужбы, а иногда пишет статьи в «Вести», являющихся главной газетой страны и рупором власти, то есть меня любимого. Человек находится на своём месте, и двигать его куда-то глупо. Надо добавить, что Фёдор Поликарпович параллельно занимается составлением первого словаря русского языка. Работает он не один и при полной поддержке государства, но важен сам факт. Нравятся мне такие увлечённые людей. Россия вообще богата подобными талантами, плохо, что им часто не дают себя проявить. У меня ситуация иная, и самородки всегда получают шанс.

— Для начала хочу похвалить всех присутствующих, а также передать мои слова всем причастным. Я доволен всеми проектами как методичками с учебниками, так и просветительской деятельностью, — гости благодарно кивнули, тем более что похвала заслужена, — Отдельно хочу выделить отдел пропаганды. Сложно представить, какое воздействие, оказывается, на умы людей, находящихся в темноте неведения. Ещё тяжелее представить, сколько православных нам удалось спасти за последние годы. Не устаю повторять, что мытьё рук и кипячение воды — самый простой и одновременно действенный метод, являющийся основой гигиены. Пусть надо мной уже начали посмеиваться излишне образованные и умные. Только в отличие от них мне доступна статистика смертности, в том числе детская. Если сравнивать времена, то тридцать лет назад людей умирало в четыре раза больше. Понятно, что всё гораздо сложнее и нельзя забывать про развитие медицины. Но обычные лубки и статьи в газетах, размещённых на особых досках, принесли колоссальную пользу.

А ещё важно знать меру. Даже оголтелая пропаганда должна подкрепляться реальными делами. Я могу смело хвастаться настоящими переменами в русском обществе, принёсшими людям немало пользы. Чего только стоит уничтожение Крымского ханства и Речи Посполитой? Победы вызвали в стране небывалый подъём. А возможность выкупиться из крепости и мягкая налоговая политика? Здесь простой народ ощутил перемены на собственной шкуре. В позитивном плане, конечно. Но даже в этом случае мои глашатаи стараются не перебарщивать. Хотя успехи отдела ощущаются буквально материально. И дело не только с гигиеной или ростом образования подданных.

С правильным воспитанием подрастающего поколения в России тоже полный порядок. Никакого преклонения перед Европой или комплекса неполноценности нет и в помине. Сейчас русский звучит гордо. Иностранцам, приезжающим в страну, надо неслабо потрудиться, дабы доказать свою полезность и таланты. Нам удался промышленный и научный скачок, что, скрипя зубами, признают даже голландцы с французами. Естественно, все эти моменты освещаются в СМИ, показывая уровень развития европейских сфер, которые мы обогнали. Про медицину лучше не говорить, она объективно лучшая.

Народ не сразу осознал изменившиеся условия. Ранее приходилось импортировать любой более или менее сложный механизм, станки или красители. Чего говорить, если страна не могла обеспечить себя тканями хотя бы наполовину. Вроде мелочь, но когда грамотно доносишь всё до публики, она может просто сравнить описанное, сходив в магазин, то получается мощнейший эффект. Кстати, универсамы и пассажи первыми появились именно в России.

Просто люди быстро привыкают к хорошему, переставая обращать внимание на проделанную работу. Помнится, на одной из лекций, которые я продолжаю читать, посещая ВУЗы страны, студенты оказались в настоящем шоке. А им всего лишь сообщили, что такие города, как Амстердам и Париж не имеют привычной нам канализации и даже водопровода. На минуточку, речь идёт о самых развитых и богатых городах Европы. Что-то похожее на русские коммуникационные системы сейчас пытается воспроизвести Гамбург. Немцы прислали своих инженеров, целых два года обучавшихся в Москве, постигая столь сложную науку. Забавно, что одни из них остался в России, выкупив контракт у магистрата. Причём перебежчиком оказался серьёзный мужчина, а не юнец. Он ещё и семью убедил сменить место жительства.

Хотя я привираю. Людовику двадцать лет назад построили монструозную машину Марли[1], чем он очень гордится. Только никто не учитывает просто чудовищную сложность в эксплуатации всех механизмов водопровода и расходы на него. Говорят, что игрушка обходится казне, чуть ли не десятую часть бюджета страны. И зачем мне такое чудо? У нас водопроводы и канализация спокойно работаю в каждом большом городе. Удовольствие недешёвое, но далеко от французских трат.

Кстати, упомянутый Гамбург заметно увеличил объём закупаемых в России товаров, и даже открыл в Москве посольство. Это не считая торговых представительств в Архангельске, Луге, обоих Новгородах и уже русском Данциге, переименованном в Гданьск.

Наше сближение объясняется просто. Я всё-таки продал контрольный пакет ГИК, но вполне официально выкупил пятую часть компании в личную собственность. Ага. Если кто-то захочет нагадить России, напав на суда концерна, то сядет в лужу. Ведь формально ГИК — это акционерное общество, чьи акции продавались на гамбургской бирже. Голландцы и англичане сразу себе прикупили по десять процентов, остальное разобрали местные купцы. Сейчас АО принадлежит восьмерым пайщикам и может чувствовать себя относительно спокойно. Войн на наш век хватит, поэтому нейтральный перевозчик попросту необходим.

Есть ещё датский конкурент, основанный с подачи той же Голландии, что на самом деле неплохо. Мне так легче скрыть своё изначальное участие в проекте. К чему лишние подозрения?

Франция тоже обеспокоилась создание подобной структуры, начав переговоры с Тосканой, но безуспешно. У итальянцев сейчас свои расклады и фактически создан союз из трёх республик — Венеции, Генуи и упомянутой Тосканы, пусть оно герцогство. Париж изрядно припозднился и пока пользуется услугами португальцев, постепенно выходящих из орбиты влияния Англии. Вот так создание обычной с виду торговой компании начало влиять на международную политику.

Впрочем, вернёмся к нашим баранам, вернее, французам.

Чему надо у них поучиться, так это развитию искусства, особенно литературы. И тому есть объективные причины. Если наши художники, скульпторы и даже архитекторы давно догнали европейцев, то с литературой сложнее. Во-первых, она изначально была под достаточно жёстким влиянием и контролем церкви, даже поэзия. Во-вторых, я упустил момент, сделав упор на методички, учебники и технические пособия. Страна нуждалась в мощном толчке, опирающемся на научную базу. Нам было не до беллетристики. Вернее, печатались сказки, но развлекательные книги в явном дефиците.

Слишком умный царь не учёл простой вещи. Любая пустота обязательно чем-то заполняется. Если у России нет своей литературы и поэзии, то их место займёт иностранная. Что уже происходит. А ещё наличие большого числа грамотных людей не только польза, но и проблема. Ум образованного человека требует больше информации и начинает поиски смысла жизни. Такие пытливые товарищи — самые опасные. Неизвестно куда приведут их изыскания. Поэтому я и пригласил трёх лучших специалистов в этой сфере для дачи новых вводных.

Нужно добавить, что в России появились собственная философская школа, сразу расколовшаяся на религиозную и мирскую. Деление пока условное, но крен уже заметен. Мыслителей разного толка у нас хватало и ранее. Просто внедрение системы массового образования за короткий период дало стране множество грамотных людей. И как я уже заметил, часть этой публики спокойно жить не может. Поэтому нас начался самый настоящий философский бум. Пока это обычные кружки студентов или салоны богатой публики, но уже вырабатываются собственные теории. Эта тема меня тоже беспокоит.

При таких темпах развития недалеко до нехороших вещей, вроде вольнодумства и прочего вольтерьянства. Только я строю империю с простыми как лом принципами. В её основании находится русский народ, как государственно образующий, и православие. Поэтому все идеологические и мировоззренческие темы должны служить на благо страны. Надо исключить даже теоретическую возможность появления либералов, нигилистов, толстовцев и прочей сволочи. Есть выдвинутый мной постулат: Россия, превыше всего! Он достаточно глубок, предполагая в первую очередь заботиться о своём народе, на котором держится русская держава. Всякий лицемерный интернационализм, братство народов и равенство пусть внедряют другие страны. Нам же нужно защитить себя с этой стороны, дабы гниль не начала разъедать сознание людей в будущем. У России не друзей, только союзники. Пусть я надеюсь на долговременные отношения с той же Венецией.

Вот так строишь надёжную систему управления, создаёшь паритет между различными властными группировками и вроде добиваешься успеха на почве изменения общественной структуры. Но при этом упускаешь элементарную вещь. Пусть у нас будут свои философы. Только они в первую очередь должны быть русскими мыслителями и патриотами, а потом уже сторонниками каких-то идей с течениями.

— Не буду никого попрекать. Здесь есть и моя вина. Мы совершили ошибку, пока поправимую, — гости сразу подобрались, превратившись вслух, — Сейчас в России порядка двухсот тысяч образованных людей. Речь не о тех, кто умеет читать и писать. Меня волнуют подданные, окончившие средние школы, училища, университеты и получившие хорошее домашнее образование. На подходе гораздо больший пласт, если так можно выразиться. По самым скромным прикидкам через десять лет в стране каждый четвёртый человек станет грамотным. Это порядка двенадцати миллионов человек, включая недавно присоединённую Литву. Скорее всего, их будет больше, но пока оттолкнёмся от такой цифры. Учитывая снижение детской смертности и высокую рождаемость, то большую часть этих людей составит молодёжь. Значит, перед нами стоит весьма сложная задача. Даже если мы выделим из грамотных хорошо образованную публику, то получится порядка полутора миллионов. Как бы ни получился вариант, который можно назвать горе от ума.

— Забавное выражение, государь, — произнёс Истомин, — Однако я не понимаю, куда ты ведёшь.

Судя по кивкам молодых гостей, они тоже находились в недоумении.

— Чем образованнее человек, тем пытливее его ум. Особенно когда он занимается различными гуманитарными науками или располагает лишним временем. Деловые люди вроде инженеров с мастеровыми, или военные более приземлённые. Хотя среди последних хватает поэтов или исследователей, описывающих новые земли, растения и животных. Взять того же лейтенанта Ивана Третьякова из Амурской губернии. Я даже освободил его от прямых обязанностей, приказав заниматься исключительно описанием географии и природы края.

Здесь уже кивнула вся троица. Ещё бы! На Дальнем Востоке нашёлся самый настоящий самородок, начавший присылать в Академию Наук подробное описание тамошней флоры и фауны. Новости дошли даже до меня, уж больно хорош наш любитель природы. Теперь Третьяков возглавляет целый отдел с присланными из Москвы исследователями. Нам ведь нужно провести ещё и геологоразведочные работы. В первую очередь касательно драгоценных металлов.

— Вы поняли мой посыл? Есть люди приземлённые, которые занимаются практическими делами. Но надо учитывать другую часть публики, часто далёкую от жизненных реалий. Однако именно она оказывает наибольшее влияние на общество, несмотря на своё меньшинство. Возьмите тех же де Ларошфуко или де Бержерака, я уж молчу про Лейбница. Сложно оценить влияние, какое эти деятели оказали на умы людей. И продолжают влиять даже после смерти, в том числе благодаря последователям и ученикам. Хотя немец жив, я просто привёл его в качестве примера, — поясняю вскинувшемуся Орлову, — Мы не сможем противиться столь мощной волне, начавшей накрывать часть нашей просвещённой публики. Иначе придётся приостанавливать внедрение всеобщего образования. Что недопустимо и идёт вразрез с сутью реформ. Значит, нужно возглавить процесс, направив его по нужному для государства руслу. Даже если нам удастся отсечь людей от наиболее зловредных и разрушительных идей, то это уже победа. А для этого необходимо подкрепить нынешнюю идеологию со всех сторон. И литература с философией здесь наиболее важны.

Судя по задумчивому виду всех присутствующих, они пока обдумывают мои слова, не имея собственного мнения. Оно мне и не нужно. Я ведь знаю, к чему привёл разрушающая деятельность подонков вроде Герцена и Огарёва. Поэтому лягу костьми и положу в землю любое количество людей, даба не допустить разрушения русского общества изнутри. На самом деле речь идёт не о философии. А скорее о различных учениях с теориями, пока только зарождающихся и обретающих силу. Мои реформы ускорили развитие страны, поэтому процесс брожения в обществе тоже пойдёт быстрее. Хотелось бы этого избежать. Мне хватило иезуитов, чья агентура глубоко окопалась даже в России. В недавно присоединённых землях эту заразу вообще придётся выжигать ещё долгие годы. А ведь есть ещё масоны, которые наверняка полезут к нам, и они уже начали сбивать с панталыку людей. Значит, надо принимать разносторонние меры противодействия подобным опасностям, укрепляя общество.

— Касательно философии и новых течений, то я в первую очередь рассчитываю на тебя, Григорий, — машу рукой, чтобы вскочивший Желябужский сел на место, — Давно пора создать группу, занимающуюся этой темой. Тебе и карты в руки. При помощи министерства образования, конечно. Где мы будем черпать нужные кадры и новости о происходящем? Твоя задача — определить главных вожаков и систематизировать их идеи. Далее необходимо подвести к ним своих людей, лучше в качестве учеников или соратников. Будем исходить из особенностей каждого оратора. Следующим этапом станет создание группы оппонентов. Не мешает устроить диспуты между разными школами и вывести их из подполья. Пусть все знают, что в философии, даже критикующей некоторые постулаты нашего общества, нет ничего плохого. Тогда с наших героев спадёт покров, и люди перестанут ощущать причастность к чему-то тайному, а где-то незаконному. А запретный плод всегда сладок. Именно на этом строятся многие подобные союзы и секты.

Вроде Григорий меня понял. Передаю ему папку с моими мыслями по теме, где заодно указаны люди, с которыми ему предстоит работать. Кроме ведомства Истомина, Желябужскому будет помогать моя личная разведка.

— Но и это ещё не всё. В процессе дискуссий можно даже в газетах, мы должны направить мечтателей по нужному пути. Они могут вещать о чём угодно. Главное, чтобы задачи философских школ не шли вразрез с основополагающими принципами нашего государства. Я ведь не против, чтобы русские люди стали жить лучше, страна богатела, и при этом мы не забывали о духовности. Только всё перечисленное достигается путём тяжёлого совместного труда. Именно это я старательно пытаюсь довести до подданных, особенно до государственных служащих. Иногда успешно, а когда-то для убеждения приходится применять силу, — произношу с усмешкой, — Однако всегда найдутся личности, считающие, что их идея, как по волшебству превратит страну в райские кущи. И ведь подобным мечтателям верят. Хотя они часто обычные теоретики, далёкие от практики и жизненных реалий. А ещё за этими романтиками могут стоять прагматики, использующие наивных людей в своих целях. Хуже всего, что кукловоды могут действовать из-за границы. У тех же голландцев и французов достаточно денег, дабы помочь распространению зловредных теорий и купить некоторых вещателей.

Троица гостей снова задумалась. Судя по нахмуренным бровям Истомина, он верит в описанный вариант. Карион мыслит глобально и располагает широким кругозором. Его молодые коллеги тоже умны, но им недостаёт опыта.

— Теперь о твоей задаче, — перевожу взгляд на Орлова, — Понимаю, что ты сильно занят. Поэтому найди толковых помощников. Не нужно пытаться сделать всё самостоятельно. Я ведь не вожу в бой полки или не учу инженеров, как правильно лить металл. А вот подбор людей, хорошо умеющих выполнять свою работу, и есть главная обязанность царя. В твоём случае управленца. Касательно задачи, то надо всерьёз заняться развлекательной литературой.

— Государь, прости, но я не понимаю о чём ты, — честно признался тёзка.

— Я для чего отправлял тебя учиться во Францию? — машу рукой испугавшемуся чиновнику, вскочившему с места, как до него Желябужский, — Шучу. Просто именно ты разбираешься в современных литературных течениях, возглавляемых французами.

Кажется, молодой человек снова не понял. Буду расшифровывать.

— Нас больше волнует так называемый сентиментальный роман. Это целое течение новой формации, вмещающей в себя историческую, любовную, приключенческую литературу, а также произведения, затрагивающие моральные вопросы и сложности современного общества. Все перечисленные жанры объединяет успех у скучающей публики, — расшифровываю свою мысль, — Русские люди пока не впали в сибаритство. Зато у нас достаточно людей, озабоченных поисками жизненных миссий и смыслов. Кто-то увлекается теологией, иные впадают в противоположную крайность. Потому мы должны дать людям свой продукт, который отвлечёт большую часть образованной публики. А излишне увлечёнными и пытливыми займётся Григорий.

Вроде понятно. По крайней мере, я не вижу особых сомнений в глазах чиновников.

— Французы и итальянцы чаще используют метод, погружая героев произведений в Древний Рим или Египет. Но, по сути, они описывают современные вещи, волнующие тамошние общества. Ты должен найти толковых авторов, которые, используя опыт европейцев, начнут писать о России. Легче всего сделать это с приключенческим и историческим романом. Пусть в начале даже воруют чужие сюжеты. В том числе затронув важные вопросы, стоящие уже перед нашим обществом. Основное условие — это создание образа русского героя. Если кратко, то он может заблуждаться, ошибаться, бороться со своими пороками, но неизменно обязан победить. Потому что наше дело правое.

Сделав небольшую паузу, прикладываюсь к новой порции глинтвейна, принесённой Епифаном.

— То же самое касается детско-юношеской литературы. Это моё упущение. Ведь мы издали немало сказок, а также целые сборники поговорок и пословиц. И вдруг такой провал.

Кстати, половину сюжетов для сказок передал писателям именно я. Всё-таки выходец из XXI века обладает колоссальным запасом знаний.

— Детско-юношеская литература призвана воспитывать в подрастающем поколении лучшие черты и, естественно, прививать ему правильные ценности. Я уже не раз говорил и буду всегда повторять. Русские не лучшие, просто с нами, правда. Вот пусть дети изначально впитывают верные принципы. Надеюсь, ты найдёшь нужных людей.

— Конечно, государь, — воскликнул Орлов, едва удержавшись, чтобы не вскочить, — Более того, такие людишки есть и пробуют писать для юношей. Виноват, но я ранее не понимал полезности подобной литературы для детей. Ведь им необходимо учиться и меньше забивать голову посторонними знаниями. А вон оно как, оказывается.

Чего-то устал я. Или разомлел в тепле под воздействием глинтвейна. Может, старею? Летом сорок два, как-никак. По нынешним временам вполне себе солидный возраст. И монархи не носятся по стране, будто угорелые, в отличие от меня. Вот и устаю.

— Если всё ясно, то через десять дней жду от вас черновой вариант обоих проектов. Колычёв окажет любую помощь, он предупреждён. Надо согласовать все детали до моего отъезда на юг. Не забывай использовать газеты, — обращаюсь к Орлову, — Возможно, в России немало людей, начавших писать для детей. Вот и объяви состязание, обнародовав условия, заодно предложи денежное вознаграждение. Сумму тоже согласуешь с секретарём. Хотя мы ещё пожалеем, что подкинем людям такую приманку. Ведь завалят всякой графоманией.

Присутствующее дружно рассмеялись. Подобная ситуация была с поэзией, когда Академия художеств решила устроить поэтический конкурс в прошлом году. Толпы горе пиитов буквально атаковали столицу. Доходило до абсурда. Некоторые обиженные авторы пытались жаловаться даже мне. Ведь среди них в основном были представители аристократии, имеющие доступ к царю.

Чиновники ушли, а я растянулся в кресле перед камином, положим ноги на пуфик. Епифан принёс бутылку вина и сигару. У меня время релаксации. Реально загоняюсь как лошадь. Прикуриваю от свечи, вдыхаю и выпускаю ароматный дым. Хорошо!

Всё-таки из меня весьма средний правитель. Многие важные моменты упущены, и потом пришлось их судорожно навёрстывать. Вот взять ту же детско-юношескую литературу. Лет через пять количество учащихся вырастит в несколько раз. Я даже сам не знаю, сколько детей будет учиться в ближайшее время. Школы открываются в каждом городе. Часто на деньги местных меценатов, что несказанно радует. Люди осознали необходимость образования. При этом мы чуть не упустили воспитательную часть. Хорошо, что я вовремя всполошился. Думаю, задача теперь вполне выполнимая.

Только с философскими течениями сложнее. Боюсь, мы не обойдёмся без репрессивных мер. Но это палка о двух концах. Народ любит мучеников и валом попрёт в какие-нибудь тайные общества. Или я смотрю на ситуацию с позиции своего времени? Всё-таки на дворе 17 век. А революционная зараза начала распространяться в России моего времени гораздо позже. И ведь это совпало с ростом образования. Никогда не думал, что буду опасаться роста грамотности населения. Смысл не в боязни за царскую власть. Монархии пока ничего не грозит. Однако процесс разложения общества может начаться в любой момент. Для чего не нужен даже особый повод. Просто власть упустила контроль над ситуацией, отчего империя потом долго харкала кровью.

В общем, очередная проблема, которую я, скорее всего, оставлю потомкам, как и неразрешённый вопрос с расколом. Хуже всего, что этим делом можно заняться плотнее, не перекладывая на подчинённых. Только у меня есть цель. И все силы я брошу на войну с басурманами. Права царь Федя или нет, рассудит время.

[1] Машина Марли (фр. Machine de Marly) была построена голландским архитектором Свалемом Ренкеном в начале 1680-х годов при дворце Марли на территории современного Буживаля по заказу французского короля Людовика XIV для водоснабжения прудов и фонтанов Версальского парка.

Уникальное для своего времени инженерное гидроустройство представляло собой сложную систему из 14 водяных колёс, каждое диаметром 11,5 м (около 38 футов), и приводимого ими в действие 221 насоса, служивших для поднятия воды из Сены по Лувесьенскому акведуку длиной 640 м в большой водоём на высоту около 160 м над уровнем реки и в 5 км от неё. Далее вода по каменному акведуку (8 км расстояния) поступала в Версальский парк. На строительстве было занято 1800 рабочих. Потребовалось 85 т деревянных конструкций, 17 т железа, 850 т свинца и столько же меди. Устройство обеспечивало подачу около 200 кубометров воды в час.