Когда я очнулась, кто-то нежно гладил меня по волосам. Я снова ходила во сне? И очень странно себя ощущала: на грани восприятия будто плескался океан. Но когда открыла глаза, поняла, что нахожусь в небольшой комнате с деревянными стенами. Снаружи, в двух шагах от окна, начинался лес. Где это я?
Мысли шевелились медленно, тяжело, как несмазанный механизм. Я с трудом зацепилась за последнее яркое воспоминание о нестерпимой боли. Зацепилась, и только тогда вспомнила все, что было до этого момента. Саар! Где он?
До этого я лежала в кровати на боку, лицом к окну, но теперь резко села и заметила сидящую рядом женщину. Видимо, это она гладила меня по волосам. На вид я дала бы ей лет сорок. У нее были светлые волнистые, как у меня, волосы и серо-зеленые, будто выцветшие глаза.
— Девочка моя… — прошептала она, ласково улыбаясь. В глазах ее стояли непролитые слезы.
— Кто вы? — осторожно спросила я и нахмурилась. Она мне кого-то неуловимо напоминала. Но кого?
— Как же я рада, что ты нашлась, — сказала она и взяла меня за руку. — Я твоя тетя.
— Тетя?
И в этот момент я поняла, кого она напоминает: меня. Я искала своих родных, но не думала, что они найдутся вот так, сами собой. Думала, что после обряда придется снова наводить справки, опрашивать людей. Но вот передо мной моя тетя, и эта встреча оказалась настолько неожиданной, что я никак не могла понять, рада или нет. Больше беспокоило то, что делает Саар после моего исчезновения.
— Да, я твоя родная тетя, — ответила тем временем женщина. Слезы все же скатились по ее щекам двумя мокрыми дорожками.
Наверное, ей тяжело видеть мое равнодушие. Я улыбнулась как можно радостней и сказала:
— Я тоже… тоже рада.
И только произнеся эти слова, поняла, что и правда рада. Оказывается, у меня есть по-настоящему родной человек. И если до этого я лишь надеялась, то теперь мои надежды воплотились в жизнь.
— Но где мы? — спросила я тетю, оглядывая комнату. Она была уютной но совершенно незнакомой.
— Дома, — ответила она. Дом? Я уже так привыкла называть своим домом особняк Саара. — И можешь больше ни о чем не волноваться, я позабочусь о тебе. Шеади сказала, что ты пришла из другого мира, но в это так сложно поверить. Как же далеко тебя занесло, наш цветочек.
Она снова провела рукой по моим волосам. И смотрела так, будто не могла насмотреться. Будто стоит отвернуться, и я исчезну, как мираж.
— Мама тоже здесь? — спросила я, в волнении стиснув пальцы. — А папа? Где мой папа?
Тетя опустила глаза, но я успела заметить, как они снова наполняются слезами. Уже понимая, что ничего хорошего не услышу, я все же спросила севшим до шепота голосом:
— Я же смогу с ними увидеться, да?
— Их уже очень давно нет с нами, — так же тихо ответила тетя. Она посмотрела на меня, и я увидела в ее глазах отголоски старой печали. — Я думала, что и ты ушла вслед за ними, ведь ты пропала в день их смерти. Мы долго искали тебя. Поверь, дриады очень хорошо умеют это делать. Но результата не было.
Она смахнула с лица слезы и присела на кровать рядом со мной.
— Но совсем недавно я увидела, что твоя веточка снова пытается зацвести, — продолжила она, засияв улыбкой. — И попросила родовое древо, чтобы оно позвало тебя. И пусть не с помощью зова, но ты все же нашла нас. Я так счастлива.
Мне было жаль огорчать ту, что так радовалась моему возвращению, и я улыбнулась через силу, попыталась скрыть пустоту в сердце. Оказывается, у меня не было ни единого шанса увидеть своих родителей.
Возможно, поняв мое состояние, тетя сослалась на то, что ей нужно проверить, готов ли обед, и вышла из комнаты. А может, и правда пошла проверять. Я же осталась наедине со своими мыслями. Были бы они еще, эти мысли.
Я подошла к окну и вдохнула лесной воздух. Вокруг, только руку протяни, плескалась энергия мира, которую я теперь чувствовала. А стоило мне сосредоточить внимание на чирикающей в траве пичужке, как я ощутила биение ее маленькой жизни. Неужели у дриад всегда так?
Когда осматривала комнату, заметила зеркало возле двери. Я забыла спросить, как прошел обряд, но изменившееся восприятие говорило о том, что он прошел успешно. Поэтому мне захотелось посмотреть, каким стал рисунок на моей спине.
Я была в том же платье, в котором утром вышла из дома Саара. В том самом, желтом, что мне так нравилось. Убрав волосы со спины, повернулась к зеркалу. Теперь рисунок невозможно было не заметить. Между лопатками, касаясь их волнистыми лепестками, расцвел красный цветок азалии.