Сварог

Глава 9. Он давно пленен другою.

Глава 9. Он давно пленен другою.

Болело все тело, ноги, неприятные ощущения на спине не давали ему держаться прямо, приходилось выворачиваться, чтобы ткань одежды не задевала ноющие участки кожи. Кажется, он знатно её себе исцарапал, пока неуклюже пытался перетаскать деревья. Но он шел, стараясь не обращать на все это внимания. Заживет. Всегда заживало. Сварог почти добрался до берега пруда, оставалось только пройти через перелесок, но уже там, среди ветвей и листьев, он услышал очаровательный звонкий смех девиц.

Велес сказал Мара около пруда живет. Видно подруги тоже её навестить решили, только вот избы по близости он ничью не видел. Сварог остановился. Мало ли чем девушки у пруда занимаются, может искупаться решили и нагие стоят. Не зная, что делать дальше, он прислушался к их беседе.

— Как же сегодня жарко! — ныла Вецера, — День, может, ну его? Искупаемся?

— Сюда скоро Ладон заглянет, когда из поля возвращаться будет, да и Радегаст скоро прибежит к своей Марене, а ты тут всеми прелестями перед ними засветишься. Стыдно будет! — ответила ей сестрица Денница.

— А чего мне стыдиться? Али тельце у меня некрасивое?

Девушки засмеялись. Вецера не разделась – вошла в воду по колено, приподняв подол легкого белого платья. Но Сварог этого не знал, а потому остался стоять на месте. И его слова Вецеры повеселили, оттого ему захотелось послушать их дольше, вместо того, чтобы вернуться домой. Ему не хотелось оставлять о себе впечатление нового местного развратника — с Мареной он мог бы увидеться и потом — но и уходить у него желания не возникло.

Будто знал, что услышит её голос:

— День, а Дивия почему не пришла? — спросила Лада.

— А ты будто бы не догадываешься, — усмехнулась Денница, — Она Белобогом всё надышаться не может. Он её утром ещё с собой забрал куда-то. — Лада попыталась порадоваться за подругу, но грусть все равно проскользнула сквозь её улыбку. Денница заметила это, подошла к ней ближе, поддерживающе обняла рукой за плечи. Сварог, не отдавая отчет своим действиям, аккуратно подошел к берегу ближе. Лада здесь, к чему раздумья? Ему обязательно нужно её увидеть! Только то, что ему открылось, отнюдь его не порадовало: Денница Ладу сочувственно обнимала.

— О ком это вы там шепчитесь? — крикнула Вецера из воды.

— О Дивии.

— А! Ей на нас безразлично уже, Лада, Белобоже, ведь, вернулся... Ой... — Вецера совсем забыла, что Лада питала к Белобогу чувства и поняла, что сказала лишнее, но, вдруг, осмелела и воскликнула, — Да сколько можно по этому гуляке сохнуть, Лада?! Он в Ирие от силы пары раз в год бывает, откуда ты знаешь, чем он там занимается? Вдруг, он уже по три семьи в каждом хваленном мире завел?

Сердце отчего-то забилось так, что дышать стало трудно. Неприятное чувство, похожее на страх, разлилось по его телу и заставило пальцы задрожать от обиды. Она в другого влюблена. Пришел в чужой мир, его тепло встретили и он решил что ему все дозволено? Все женщины Ирия к нему на ноги падать будут, стоит ему только захотеть?

Самодовольный дурак.

И чего это он так разволновался, будто семилетний мальчик, который узнал, что девчонками не только в прятки играть можно? С Ладой он ни разу толком и не побеседовал, а уже столького о ней надумал. Может она нравом от матери отличается, может и показалось ему, что она на неё похожа?

Не любовь это. Любит он по-другому. Не так глупо.

Но от чего тогда душа так больно сжалась?

— Правду говорит Вецера, Лада, — сказала Денница, — Если бы ты видела, как Дивия печалится, когда Белобог снова в путь собирается, как плачет. Ты бы не позавидовала ей.

— И я печалюсь, Денница. Только ещё и оттого, что вернуться он хочет не ко мне, что обнимает не меня и целует он другую. — Лада не сдержала горьких слез. Денница обняла её крепче.

— А может оно и хорошо, что судьба тебя от такого человека предостерегает? Может с ним не так хорошо, как тебе думается?

— Ага, и яр у него с горох!

— Вецера!

Вецера громко захохотала. Смех подхватила и Денница, и засмущенная Лада улыбку не сдержала. Улыбнулся и Сварог. Жаль ему было Ладу, больно видеть её слезы, этого он отрицать не мог. Он-то со своими чувствами как-нибудь разберется, а ей-то что с ними делать? Белобог свою любовь ради неё не оставит. Не в его это характере: предательство.

— Ты лучше к Сварогу к этому приглядись! Он на тебя весь день вчера зырился, будто девок никогда не видел, — сказала Вецера, выходя из воды. Подол её платья, все-таки, немного вымок и девушка, негромко вырушавшись, стала воду выжимать и продолжила мысль, — А может и правда не видел? Может, в этом Там-тара-раме женщины не водятся?

— Тааме, — поправила Лада.

— Да Род с ним.

— Вроде водятся... — сказала Денница задумчиво, — Мать же у него была? Как они без женщин-то плодятся?

— Мужики у них, видать, самостоятельные, — хихикнула Вецера и получила подзатыльник от сестрицы, отчего засмеялась громче, — Надо будет его поймать и обо всем распросить.

В улыбке отражалась грусть. Его недоумение от собственных чувств сменило принятие. Неловкость от того, что он подслушивает чужие разговоры, наконец, смогла пробраться через дебри разнообразия эмоций, который он сейчас испытывает. Он повернулся, и захотел уйти. Приятно, конечно, что девушки его обсуждают, но задерживаться более не стоило. Но ещё один, не знакомый до этого голос, заставило Сварога остановиться.

— Кого расспросить, о чем?

Сварог оглянулся в последний раз, чтобы хотя бы узнать, как она выглядит.

Марена боком к нему стола, одетая почти в то же что и он: рубаха, широкие штанины и сапоги. Видно только из похода вернулась, что переодеться не успела. А может она всегда так одевалась, наплевав на местные привычные наряды женщин. Вихри черных волос падали ей на спину и волнами сверкали на солнце. Лицо у неё было светлое и даже немного бледное отчего брови над угольно-черными глазами, ярче выделялись. Даже то, что девушка была одета как мужчина, ничуть не умаляло её женской тонкой красоты.

— О, Марена! — воскликнула Вецера и бросилась её обнимать, — Ты тут такое пропустила! Белобог, все-таки, привел тебе друга из другого мира.

— Друга? Мне?

— Ну, Сварога этого.

— Того, что за деревьями стоит? — сказала внезапно Мара и указала на Сварога, которого было не видно за зарослями. Девушки обернулись то ли испуганно, то ли злясь. Он устыдился и не знал, что ему делать, — Выходи к нам, — позвала его Мара. Он вышел, шурша лежащими листьями и ветками под ногами. Как она вообще его заметила?

— Поражаюсь твоей внимательности! — воскликнула Вецера, — Как ты его заметила? Привет!

— Здравствуй, — поздоровалась Денница, кокетливо поправив волосы.

— Здравствуй, — повторила Лада и улыбнулась ему. Её лицо до сих пор было заплаканное. Он ответил на её улыбку, тактично сделав вид, что не заметил её состояния.

— Доброго дня, — ответил всем разом и посмотрел на Марену.

— Зачем следил за девушками? — спросила она. Сварог не растерялся и тут же ответил.

— Я к тебе шел и случайно наткнулся на милых дам у пруду. Не захотел беспокоить и уже шел обратно, но меня заметили. Прошу меня простить, если я вас напугал.

На словах "милых дам" Вецера не сдержала довольную улыбку. Царские манеры Сварога не могли не выделяться среди грубого слога остальных ирийских мужчин. Он выглядел слажено, был молод и красив, потому ни одна девушка не могла остаться к нему равнодушной. Да и к тому же, многие женщины в Ирие загорелись естественным любопытством к мужчине, пришедшему издалека, из мира где жизнь, по слухам, была сплошным мучением.

Сварог, хотел было их покинуть, не желая мешать им своим присутствием, но Денница остановила его, сказала, что если нужно, они оставят их с Мареной наедине. Этого делать было необязательно, но пока он пытался это им объяснить, девушки уже ушли. Пообещали, что позже обязательно заглянут и ушли.

Теперь они сидели вдоем на берегу пруда и не знали с чего начать разговор.

— Я проходила мимо твоего мира, когда шла в Ирий из Саатона. Даже через врата чувствуется вся скверна. — наконец произнесла Марена, пока Сварог думал о том, что сказали девушки. А к нему они тоже заглянут или только к Марене? Было бы хорошо, если бы они к нему в гости прийти решили. Но слова Марены вывели его из размышлений. — Не в обиду, — добавила Мара, вдруг подумав о том, что его это может задеть.

Сварог и не думал обижаться. Он удивился, что Мара решила начать разговор именно с этого. Хотя, казалось бы, о чем они могли ещё поговорить?

— Какая скверна?

— Люди там несчастливы. У каждого своё горе за душой, — пояснила она. Жизнь в Тааме действительно не самая сладкая, но он что-то не припоминал, чтобы его народ страдал настолько, что это можно было учуять, стоя за вратами мира. Может она в чем-то и права, но у кого нет боли за душой? Таам, казалось Сварогу, отличен от других миров не людьми, там обитавшими. Напротив, народ были тем единственным, что этот мир с остальными роднил. Но он от споров воздержался, решил уточнить:

— Откуда такие выводы?

Марена подумала, как объяснить, то что было для естественным явлением.

— Почувствовала, — ответила она и пояснила, — На моей Родине нам приходилось выживать в суровых условиях. Нас было мало: всего сорок человек в племени. Мы жили сообща и были связаны нитями души.

— Что за нити?

— Ну... Это тоже самое, что связать каждого ирийца между собой длинными веревками - всегда знаешь, где найти своего родича. Только наши нити позволяют чувствовать, что переживает человек на конце нитки. Здоров ли он, живой ли он, радуется или плачет. Когда Белобог пришел в наш мир я удивилась, когда почувствовала чужую совсем незнакомую мне душу и ещё больше удивилась, когда поняла, что его никто, кроме меня не чувствует. Оказалось, что мои нити связаны не только с моими родичами, но и в целом, со всеми живыми существами. Когда проходили мимо твоего мира, я почувствовала огромный сгусток боли, который собрался темным облаком над всем Таамом.

Какие-то чудеса она рассказывала, что не то, что верить, ему даже представлялось все это с трудом. Может людям, жившим под этим самым темным облаком, оно и перестало казаться настолько темным, что и горе, и боль для них стало чем-то само с собой разумеющимся. Может поэтому они и перестали этот сгусток замечать, а для той, кто к такому не привыкла, все это кажется скверной.

Марена почувствовала в нем неверие и недопонимание:

— Не веришь мне... Ладно, вот тебе доказательство: у тебя болит все тело и ноет душа, но уже не от своего темного прошлого.

Сварог улыбнулся ей, словно ребенку, который пытался уверить его в том, что только что он победил огромного зверя. Но тело у него действительно болело - не каждый же день его заставляли таскать на себе целые деревья.

— А от чего же?

— Ты в Ладу влюбился, — уверенно заявила Мара, смутив Сварога, — И случайно подслушал, что она любит твоего друга, а Белобог уже давно пленен другою... Ну и муть же у вас твориться. Запутаться, как раз плюнуть.

Сварог горько рассмеялся.

— О, не-ет! Только не он! — вдруг взвыла Марена, отчего он недоуменно на неё посмотрел. Мара оглянулась куда-то в сторону перелеска, он проследил за её взглядом. Они услышали чьи-то шаги в перелеске, откуда недавно вышел сам Сварог. Вскоре, перед ними появился Радегаст. Его радостную улыбку заменило недоумение и ярость, когда он увидел другого мужчину рядом со своей возлюбленной. Сварог почувствовал его недовольствие, напрягся сам и поднялся с места.

— А что это вы тут делаете вместе? Сварог, ты не успел к нам явиться, а уже на мою женщину зыришься?

На его женщину?

— На Марену что ли? — удивился он и посмотрел на Мару, которая испуганно перевела взгляд с него на Радегаста. Тот засучил рукава и размял свои руки. Сварог почувствовал, что намечается мордобой и, почему-то, азартно улыбнулся.

— Прекратите, идиоты, — сказала Мара, пытаясь их успокоить. Сварог взглянул на неё недоуменными глазами. А он-то тут причем? — Мы просто разговаривали, Радегаст, успокойся.

— О чем вы могли разговаривать одни на берегу пруда?! — вспылил парень ещё больше. Сварог вдруг нахмурился, только сейчас осознав, что он своего товарища, с которым только этим утром виделся, совсем не узнает. И злость он притворную показывает, хотя видно было, что от драки не откажется. Он словно притворялся каким-то чудищем, чтобы Марену, как ребенка, позабавить. Да вот только девушка эти его старания никак не оценивала и бесилась всякий раз, когда он такое выкидывал.

Марена, недолго думая, сказала первое, что пришло на ум.

— Сварог рассказывал мне, о том, как сильно влюбился в Ладу!

— Что?! — спросили парни недоуменно. Мара строгим взглядом велела Сварогу подыграть ему.

— О... Д-да, — сказал он растерянно и продолжил то ли ложью, то ли правдой, — Она такая красивая и добрая... Я влюбился сразу, как только вошел в Ирий.

Радегаст был силен, но умом не особо отличался. Поверил, успокоился, порадовался за Сварога, пообещал, что расскажет Ладе о том, какой он сильный и ладный парень. Но он вежливо попросил Радегаста не делать этого и сказал, что делом докажет Ладе, что достоин её сердца. Чем чеще Сварог говорил о своей любви вслух, тем больше сам начинал в неё верить. Он знал, что так и будет, но как быть, когда он влюбится в неё всей душой, а она в это время будет слезы по его другу лить?

Не взаимных чувств в жизни царевича ещё не было. Интересно, как с этим справляется Радегаст? И почему Марена не замечает, что он, всего лишь, перед ней придуривается?