Сварог

Глава 13. К залежам.

Глава 13. К залежам.

Сварог закончил всю свою работу с деревьями и на это ему понадобилось два дня. За это время к нему дважды успела зайти Марена, чтобы поторопить его скорее решить свои дела и собраться в путь. Скучно ей было долгое время сидеть дома, ничего не изучая, к тому же сейчас она всем сердцем хотела как можно скорее добраться до гор. А этот горе-царевич все никак дела свои закончить не может! Вот, отчего она никогда в поход собой никого не берет, но не отказываться ведь ей теперь ему в помощи? Раз обещала - надо выполнять.

Но, наконец, этот день настал. Сварог попросил у Велеса пару больших ненужных мешков: надеялся, что он сможет все-таки добыть железо и вернется не с пустыми руками. Наполнит рудой мешки и приступит к скорее к работе. Когда оживленная Марена пришла за Сварогом к Велесовому дому, то сказала не брать с собой еду, сказала, что по пути еду добудут и нечего лишний груз с собой таскать. Велес её в этом поддержал:

— Ирий тебя голодным не оставит. Найдете, чем перекусить по дороге. — Сварог глянул на них с недоверием, на что Велес засмеялся и сказал, — Ну, возьми на кухне посуду какую, лука возьми, репы, грибов по дороге наберешь - сваришь себе суп. — Сварог не стал отказываться от предложения и побежал на кухню искать себе какую-нибудь кастрюлю, — Царевич... — усмехнулся Велес, когда они с Марой остались наедине во дворе.

— Привыкнет, — оправдала его Мара, — Жил в достатке - не выживал, вот и не знает.

— Все-то ты ведаешь, Мара.

— Ведаю, Велес, — ответила Марена, и заглянула ему в глаза. Велес почувствовал неладное, подумал, что сейчас гадость какую скажет, от чего мысли его целый месяц не в порядке будут, — Я к Ние на днях заходила, — начала она. Велес был прав, и это его не радовало, — Вижу, ты уже страсти к ней не питаешь? Не вылечила она тебя от беды под именем Додола?

— На кой тебе это знать надо, ведьма? — вспылил он. Велес побаивался Мару и искренне считал, что кличку "ведьма" она заслужила по праву.

— Женская солидарность, — отмахнулась она, — Дива-Додола, видать, знала какой ты женоугодник, раз отвергла тебя. Не злись, Велес, я не со зла это говорю. Кто тебе ещё правду в глаза скажет, если ты её даже от самого себя скрываешь, как страшную тайну. Я всем своим холодным сердцем желаю тебе семейного счастья.

— И я надеюсь, что с таким языком на тебя взглянет какой-нибудь мыслящий мужик. Вижу, Радегаст тебя уже не устраивает, — проворчал он не злобно. Марена в ответ улыбнулась Велесу. Уважала она его, за необидчивость и смелость ей ответить.

Вскоре вышел Сварог. Он сложил в один из своих мешков все, что счел необходимым и теперь, довольный, готов был идти.

— Ну наконец-то! — порадовалась Мара.

Они попрощались с Велесом и отправились в путь. Марена прямо к горам его водить не стала, решив для начала выполнить своё обещание и показать ему то место, где железо нашла. Там этого добра было много, и я ей было интересно посмотреть, как Сварог его из-под земли доставать будет. Мара была уверена, что у него ничего не получится — они быстро направятся к горам и ей за свою корысть стыдно не было.

Залежи железа были недалеко к востоку от гор в недрах просторной долины, через которую текла река. На берегу этой самой реки Марена и нашла свой чудесный рубин. Она вела Сварога к долине мимо леса, — он был огромен и занимал большую часть Ирийской земли, оттого они все время бродили где-то в подле него — мимо пшеничных полей братьев Ладона и Радегаста, где встретили только страшего из них.

— Здравствуй, Мара! — крикнул он с поля.

— И тебе не хворать!

— Как дела, Сварог? Привык уже к нашим просторам?

— Привыкаю, Ладон, спасибо.

— Я с собой его в поход решила взять, покажу, за одно, красоты Ирия.

— Умница, Мара! Похвастайся ему заместо нас. У меня, как видишь, времени для гуляний нет.

— Похвалюсь, — согласилась Мара, — Ты, прошу, только брату своему не говори. Мы мигом вернемся, пускай не переживает!

Ладон в ответ лишь посмеялся, согласился и удачи друзьям в пути пожелал. Знал он каким приставучим порой бывает Радегаст. Ему самому иногда брата с трудом переносить приходится, а Марене, что сердце его брата покорила и разума лишила, наверное и того сложнее.

Шли путники долго: Марена привыкшая к долгим дорогам была бодра и весела и на удивление была особенно разговорчива. А Сварог напротив, быстро уставал. Никогда раньше ему не приходилось так долго путешествовать на своих двух. Обычно на лошадях он свой путь коротал. А сейчас он так утомился, что даже удивительная красота Ирийской природы стала привычно и даже немного раздражающей. Но жалоб от него Марена ни разу не услышала, чему была приятно удивлена. Она ведь прекрасно видела и чувствовала его нынешнее состояние, но, тем не менее, жертвовать временем долгими привалами Мара не пожелала.

Сварог отчего-то был уверен, что уже сегодня они успеют добраться до заветной долины, но сильно ошибся. Ирий оказался намного больше, чем ему показалось на первый взгляд, да и свою собственную выносливость он тоже переоценил. И шел теперь злой на все на свете, но виду не подавал.

А Марена все чувствовала, забавлялась, беседами его развлечь пыталась:

—Ты охотиться умеешь? Из лука стрелял? — спросила она кивнув на оружие с натянутой тетивой за своей спиной.

— Да, ходили пару раз с братьями пустынных лисов загонять.

— Вот как! А мы в Саатоне, если не охотились, то сами дохли, — Марена нервно усмехнулась.

— А почему ты с собой и остальных не привела? Устроились бы в Ирие, зачем зря мучаться?

— Не устроились бы. Это я к переменам гибкая получилась, а родичи мои к ледяным глыбам родного мира намертво привязаны. Ни за что не оставят земли, где предки кровь за жизнь нашу лили, — голос её вдруг поник. Она вспомнила лица своих соплеменников, родную матушку, отца и бабушку, которые так яростно сопротивлялись её уходу из Саатона.

Но горячую кровь Марены было не остановить и, если бы Белобог её не забрал с собой, то она сбежала из мира сама навстречу приключениям. Она не разделяла стремлений своих родичей, считала их пережитком прошлого, что однажды послужит причиной полного уничтожения её расы.

— Но я пришла сюда, дабы выход отыскать, — сказала она, когда поняла, что грустное молчание слишком затянулась, — Саатон постепенно замерзает, оттого что звезда, вечная спутница нашего бытия, погасла. Я найду новое светило и не дам им умереть. Они мне ещё спасибо скажут!

Марена ещё хотела было ещё рассказать о себе, но с кажой мыслью о прошлом, ей отчего-то грустно становилось, советливо, тоскливо. Поэтому весь оставшийся путь они прошли почти в тишине. Сам Сварог тоже был не слишком разговорчив и открыт в подробностях своего прошлого, по понятным причинам. В чем-то эти двое были похожи. Без всяких объяснений понимали чувства друг друга.

Ещё до сумерек путники нашли подходящее место для ночлега в открытом поле и устроили привал. Путь дальше, как поделилась Марена, был не для ночного похода. Сварог положил мешок с припасами на землю и присел сам рядом и только сейчас острее всего ощутил насколько он в пути утомился. Марена взяла в руки то, что Сварог нес с собой всю дорогу, как ей казалось совершенно напрасно, открыла мешок и придирчиво взглянула на овощи. Достала из своей дорожной сумки маленький ножик и, дабы добро зря не пропало, стала эти овощи чистить.

— О, покажи! — загорелся Сварог, когда увидел блеснувшее лезвие. Марена передала ему ножик рукоятью вперед. Он рассмотрел, оценил и догадался, — с собой из Саатона взяла?

— Ага, — ответила она безразлично, — Дров наберешь?

— Зачем? — удивился он и передал ножик обратно.

— Костер зажечь, как зачем?

— Есть же я, зачем тебе костер? — Сварог не сразу осознал, что его слова звучат неоднозначно.

— От твоих уст этот бред звучит ещё противнее, чем от Радегаста, — отрезала Мара, закатив глаза. Сварог нахмурился, не поняв её слов, а когда дошло - не злобно усмехнулся.

— Смотри, — сказал он и протянул перед собой ладонь, воззвав к своей силе. Заискрилось маленькое пламя, которое затем усилилось и стало больше. Марена даже привстала с места не веря своим глазам, в которых замелькало любопытство. Она улыбнулась, точно ребенок.

— Ого, так вот, что умеют Таамовцы! — воскликнула она искренне восхитившись. Её голос сделался таким по-детски тоненьким, что Сварог не сдержал довольную усмешку. Он опустил руку к земле и аккуратно переложил горящую стихию на землю, оно продолжало гореть невесомо паря над землей, — И не потухнет?

— Пока сам не пожелаю.

— А если заснешь?

Сварог задумался. Огнем он пользоваться начал всего несколько дней назад и не совсем представлял на что он способен. Но он помнил, как огни слуг факелами горели и днем, и ночью, не потухали и не слабели.

— Нет, не должен.

— И подпитывать не надо?

— Нет. Он часть меня, часть моей души. Для его существования нужен только я. Живой.

— А если ты умрешь? — вопрос был бестактным, но, вполне, оправданным.

— Мой дух превратится в вечный огонь.

— Тогда не обязательно живой, — сказала Марена и хитро заулыбалась. Сварог понимал, что она шутит и ответил на её улыбку.

Однако, странные повадки Марены, её горящие от интереса глаза и безумная улыбка чеширского кота, могли бы и напрячь Сварога. Она ведь росла в суровых условиях и с самого детства училась убивать, а сейчас они в открытом поле, местность Марена знает лучше . Кто знает, чего ожидать от девушки, с которой он так мало знаком?

Но Сварог был не из тех, кто боится женщин. Марена ему ребенком казалась, и благо сама девушка об этом не знала.

Стемнело быстро, а ужин был почти готов. Марена наелась орехами и ягодами, что по пути себе набрала и голодной не была. Мара в пути, видать, тоже устала, отчего говорила мало, только иногда пыталась распросить своего спутника о том, какая жизнь у него была в Тааме. Сварог отвечал не охотно, неприятно ему было говорить о том, что болеть в груди не перестало, да и жаловаться на отца и братьев ему не хотелось. Все ведь уже в прошлом, зачем бередить рану, что и так еле заживает? Желая избежать вопросов подруги, Сварог попытался сменить тему разговора.

— Долго нам ещё идти? — спросил он. Он налил себе и Марене супа в чашки - есть ей не хотелось, но отказываться от лишнего повода подкрепиться она не стала. Мара задумалась, прикинула примерное расстояние, которое они успели пройти, и, которое еще предстояло, учла неопытность Сварога в пути и заключила:

— Ещё пару дней.

Наступило молчание, такая долгая дорога Сварога не радовала, да и запасов еды, что он взял с собой, оказалось не достаточно. Наверное, придется как и Мара одними ягодами питаться.

Девушка чувствовала, что он говорить не хочет, пытается зарыть свое прошлое в глубине души, забыть. Забыться. Но такое для человека никогда добром не кончается, и Марена знала, что и для него не кончится тоже.

— Ты же помнишь, что я чувствую души? — спросила она.

Он помнил. Только все ещё не понимал, как это возможно. Якобы, невидимые нити, что связывают Марену с живыми душами, и которые увидеть никому не под силу. Даже если они и существуют, то толку от них должно быть немного или они впечатлить его ещё не успели.

— Помню.

— Так вот, — продолжила она, не обращая внимания на то, что он ей до сих пор не верит, — Я не знаю, что у тебя там в мире с тобой произошло, но то, как ты старательно избегаешь воспоминаний, не избавит тебя от проблем с головой.

— Каких проблем? — не понял Сварог.

— Хочешь сказать, у тебя их нет? — спросила Мара, — Ты хранишь в себе огромную обиду. Огромную, Сварог. Она сильна настолько, что ты сам не в состоянии с ней справиться, поэтому всеми силами пытаешься избежать столкновения с прошлым.

Он не понимал к чему она начала этот неприятный разговор, для чего роется в его душе и что ей от него нужно. От её слов перед глазами невольно всплыла картина испуганной Лады, что увидела как он чуть ли не потерял контроль над собой. А он, ведь, мог ей навредить, если бы вовремя не пришел в себя. А что если это повториться и прийти в себя он уже не сможет? Ему нужно было научиться собой управлять.

— Вот-вот! Ладу вспомнил и сразу зашевелился, — улыбнулась она.

— Ты же не читаешь мысли.

— Не читаю, чувствую. Знаю, как чувствует себя человек, когда влюблен. А влюблен ты в Ладу – значит и вспомнил сейчас её. Такая странная теплая пустота внутри, почему вам это нравится?

— Кто сказал, что это мне нравится? От чувств одни проблемы, — ответил он, тяжело выдохнув.

— Если не знаешь, что с ними делать - конечно.

Каждого, кого он когда-либо любил, и, кому был привязан, настигла смерть. От чувств в его жизни, действительно, было много проблем.

Спали они по-очереди. Марена говорила, что острой необходимости в этом нет — в Ирие нет ни воров, ни разбойников, — но она чувствовала, как рядом бродили дикие волки, жили змеи и в любой момент могли заглянуть к ним. Сначала отдохнул Сварог, а к середине ночи его разбудила Мара и он сменил её на посту. Пламя Сварога горело всю ночь, даже тогда, когда он спал. Не зря опасалась Марена: ночью и правда приползла змея и попыталась залезть к ней под теплый спальник. Сварог поймал её и бросил в ту сторону, откуда она приползла. Заблудилась, видимо, или не ожидала, что на привычной ночной охоте по пути ей люди встретятся.

Он ещё внимательнее стал оглядываться вокруг. В открытом таком поле змеям должно быть хорошо живется, а они нарушают привычный уклад их жизни своим присутствием.

Сварог просидел всю ночь в размышлениях о том, что сказала ему Марена и всполошила его чувства. Права она была, что не он не способен справиться с тем, что душе горечью хранится, права была и в том, что он избегал своего прошлого и в этом нет ничего хорошего. Прошлое преследует его и управляет его настоящим, управляем им самим. Как в таком случае он может построить себе светлую, счастливую жизнь? Его душевное состояние влияет на силу его огня и делает его неконтролируемым. Это рано или поздно может обернуться серьезными последствиями как для него, так и для его новых друзей.

"...то, как ты старательно избегаешь воспоминаний, не избавит тебя от проблем с головой, — впомнил он"

Но он ведь не хотел избавляться от проблем, он не хотел забывать того, что с ним происходило, то, кем он был и откуда пришел. Сварог не знал, что делать со своими воспоминаниями, не знал как себе помочь, он мог лишь оставить себя в покое, плыть по течению, дать времени сделать то, что оно умело лучше всего - лечить.

От чувств: обиды, боли, счастья, действительно возникают проблемы, если не с кем ими поделиться, и не знать куда их направить. Хотун пользовался этим: копил в детях злость и заставлял направлять её друг против друга, чтобы лишь сильнейший из них отвоевал звание наследника. Но Сварог в этих жестоких поединках учавствовать не мог, оттого что гнев, в том виде, в каком его представляли его братья, было чуждым для него чувством. Он не любил своих братьев, но убить их он бы все равно никогда не смог.

Сварог лишь хотел стать сильнее и духом, и телом. Достаточно сильным, чтобы когда-нибудь отпустить все прошлое и с благодарностью принять все, что с ним приключилось в Тааме. Ему слабо верилось в то, что он сможет однажды простить братьев и отца. Пусть эта обида и мешает ему жить, но Сварог имел на неё полное право: они лишили его самых близких и любимых.

Она навечно останется ему памятью о Родине, но потеряется в тени новых счастливых воспоминаний, которые он соберет в Ирие.