Сумерки Эрафии

Глава 5

Западная Эрафия, Александрет,

то же время

Благородный сэр Йордан Дешл работал соглядатаем и тайным советником лорд-мэра Александрета Эдуарда Томассина. Йордан помогал ему в решении самых сложных дел и устранял последствия. Многие городские чиновники считали его изощренным лжецом и пройдохой. Однако день заговора, который, казалось бы, создан для роста лжецов и пройдох, сэр Йордан, что называется, проспал. А все из-за чрезмерного рвения. За несколько месяцев до эльфийского визита лорд-мэр попросил своего советника придумать, как проконтролировать хотя бы частично перемещение эльфов и их сподручных по городу. Лорд Томассин, участник войны, не доверял эльфам и, разумеется, Дешл об этом знал. Тайный советник и прежде регулярно эксплуатировал эльфийскую тему для своего продвижения по службе или замедления чужой карьеры.

Впрочем, авлийцы и сами давали достаточно поводов для подозрения. В Александрете они имели весьма разветвленную резидентуру и следили за всем, что происходило в городе. Здание их консульства на берегу моря стало в народе притчей во языцех. Утверждали, будто эльфы умеют передвигаться по городу так, что их никто не видел, а они бывали повсюду. Именно эту задачу и удалось разрешить Дешлу. И так ловко все оказалось сделано, что тайный советник поразился огромной работе, проделанной эльфами.

Уже более века назад под замком Тинден и другими районами города были обнаружены заброшенные копи. Там что-то добывали несколько столетий назад, выяснить их происхождение было затруднительно. Именно эти старые копи стали основой системы канализации города. За сто лет канализация порядком разрослась, а копи в основном были затоплены отбросами и нечистотами. Но эльфы, как полагал Дешл, не столько боялись грязи, сколько хотели в князи. Они расширили собственную канализацию с выходом в одно из периферийных зданий за территорией консульского комплекса.

Лорд-мэр предлагал организовать поимку шпионов. Сделать это следовало четко, быстро и, главное, громко, так чтобы всем было ясно: Эрафия собирается подписывать продление перемирия, военный договор, а они здесь сеют семена недоверия и вражды. Почему лорд-мэра так волновала эта возможность, Дешл понял, когда к его хозяину зачастили богатые и влиятельные люди из Энрофа. Все они были заинтересованы в том, чтобы значительная часть товаров, сейчас шедших в Авлию, была продана в Таталии, могучей стране, с каждым днем все тверже встававшей на ноги и готовой щедро платить за услуги. Среди этих просителей особенно выделялся сделавший состояние на торговле с южанами богатейший клекстонский купец Йодль.

В этой ситуации как нельзя кстати подвернулось десятое юбилейное Посольство Мира. Сперва никто и не предполагал, что эльфы захотят подписать договор здесь, а не в помпезном Энрофе. Однако желание королевского двора провести несколько важных мероприятий в одном месте привело к тому, что все высшие лица оказались в Александрете.

Лорд Томассин поручил Дешлу устроить все так, чтобы без их ведома в копи и мышь не проскочила. Советник долго думал над этим, исследовал близкие к их зданию участки копей, привлекал людей ордена. Оказалось, чем ближе к эльфийскому зданию, тем больше в тоннелях заклятий слежения. Проклятые авлийцы оказались готовы к нежданным визитам. Как на территории комплекса, так и точно под ним они пользовались дипломатической неприкосновенностью. Тогда оскандалиться грозило уже ему и лорд-мэру. И вот в один из жарких дней первого летнего месяца Дешл понял, как обмануть хитрых потомков повелителей леса. Если они смогли поставить магические устройства предупреждения, то почему бы прямо за ними не поставить свои. Но как их заполучить? В Александрете было невозможно найти настоящих колдунов, способных создать подобное устройство. Монахи ордена слишком часто контактировали с авлийским консулом в рамках так называемого «обучения». Боясь провокаций, Томассин хотел уже отменить операцию, когда им неожиданно дал совет именно тот монах, который помогал Дешлу в осмотре зловонных копей.

В городском порту на несколько дней остановился корабль с загадочного острова Зейлот. Люди сотнями ходили смотреть на невиданное чудо. Ходили слухи, что у эрафийской королевской разведки с ними какие-то дела. Но Дешл не боялся конкурентов из Энрофа. Он бросился к Томассину, и тот выделил из казны три тысячи циллингов и еще тысячу из собственного кармана на обеспечение операции. Пара встреч и достаточно удачная торговля привели к тому, что у Дешла осталось еще три сотни золотых. Своему хозяину он доложил, что ушло все до последнего пенни. В итоге за три дня до визита короля и посольства в копи было установлено пять информкристаллов. Магическая карта подземелья с отображением следов перемещения любого существа, проходившего мимо датчиков, находилась лично у Дешла. Хорошо, что Сумеречным все еще нужны деньги, радовался тайный советник.

Установка и маскировка, переговоры и проверки сильно вымотали его. Дешл даже отказывал себе в плотских утехах и не являлся в гости к своей подруге уже несколько недель. Ночь накануне приезда посольства выдалась беспокойная. Неудивительно, что на следующий день он плохо себя чувствовал и проспал подъем на полчаса. Он собрался, оделся в парадную форму и отправился к торговой площади, взяв оружие и свиток волшебной карты, выменянной у Сумеречных. Несмотря на раннее время, толпа на прилегающих к площади улицах была взбудоражена. То и дело по направлению к площади Святых Вод срывались то один, то несколько всадников. Прорвавшись на площадь, Дешл увидел, как все здесь взбаламучено. В воздухе висел красивый, как на картине, дракон эльфов, в толпе происходили странные перемещения. Произошло что-то чрезвычайное, а он — главный соглядатай — был не в курсе. На подходе к помосту, где вместо короля послов Авлии встречал только Томассин, Дешл остановил одного из людей лорда МакКинли.

— Где лорд-распорядитель, где принц? Что здесь, срази тебя небо, вообще происходит?

— Заговор против короля, — задыхаясь от беготни, радостный и раскрасневшийся, бормотал парень. — Его пытались убить на верфях, здесь, в толпе, полно заговорщиков. Гарнизон поднят по тревоге! Проезд в Тинден закрыт! Лорд-мэр! — Парень указал на трибуну, к которой как раз в это время, несмотря на крики, давку и драку на другом конце площади, шел посол эльфов. — Так вот Лорд Томассин велел передать вам, чтобы вы во всем помогали вице-канцлеру Рууду. Известно, что он верен королю. Еще он велел передать, что, скорее всего, сегодня будет «мусор». Сказал, вы поймете.

— Вот тебе три циллинга, ты здорово справился, парень!

Дешл похлопал юношу по плечу, и тот тут же растворился в напиравшей толпе. Советник, призвав к себе четырех гвардейцев, именем лорд-мэра приказал им слушаться его. Обзаведясь небольшой гвардией, Дешл рванулся в гущу событий. Он видел, как один за другим погибали заговорщики. Он уже собирался заняться своими прямыми обязанностями — отловом и обезвреживанием предателей, как вдруг его внимание привлекло странное явление. Из рук стремительно улепетывавшего от стражников мужика вырвался деревянный кол. Уродливое орудие со свистом улетело куда-то в гущу сражавшихся.

Дешл был поражен, протирал глаза: казалось, лишь он это и видел. Колдовство, магия. И тут он похолодел: за спиной крестьянина на мгновение появилась высокая темная фигура, а в голове советника зазвучала странная мелодия боли и горечи. Монах как будто проводил кол взглядом и тут же исчез.

«Я бы наверняка его узнал, но среди орденских я не помню ни одного монаха ростом в шесть футов», — рассуждал Дешл. Кто же это? Важно не упустить, может, Рууд и его люди и поймают исполнителей, а ему удастся выследить устроителя заговора. Только бы проклятые эльфы не отвлекли прямо сейчас. Где же он? Дешл опять ошибся, побежав по переулкам за, как позже выяснилось, другим высоким монахом фолийской епархии. Переулки, забитые расходившимися людьми, склоки, ругань, опрокинутые возы… Стража осталась на площади, он шел один. Пришлось возвращаться, на него вновь нахлынула отбегавшая от места потасовки толпа. Вдруг среди напиравших что есть силы торговцев и крестьян он вновь заметил того монаха. Черный клобук перебежал дорогу перед лошадью какого-то беглеца, видимо, заговорщика. К удивлению агента, лошадь встала на дыбы и сбросила седока, который тут же был убит каким-то метким стрелком.

Преследование жертвы было любимой работой Дешла. В этом деле он чувствовал себя как лис, идущий за кроликом, как волк, обхаживающий овцу. Он был хитер и изворотлив, мог незаметно передвигаться в толпе, а мог легко призвать на помощь незнакомых ему солдат. Как показалось Дешлу, монах его не заметил и через несколько минут скрылся в дверях гостиницы «Королевская гусыня». Дешл остановил первого же солдата и велел немедленно передать в префектуру послание государственной важности, посулив большую награду. Советник надиктовал следующее: «Выдвинуть в копи первый отряд — убирать мусор. Занять оговоренную позицию. Второму отряду занять постоялый двор Анхель и возок, что неподалеку от авлийского консульства. Ждать меня там. Йордан Дешл».

Когда через час это сообщение дошло до получателя, из здания префектуры выдвинулись две группы всадников. Десять боевых монахов ордена пошли на юг, к месту очистки стоков и старому карьеру, где был основной проход в копи. Еще пятеро монахов и три крепких латника направились к постоялому двору. Дешл тем временем обошел здание гостиницы и обнаружил забитый черный ход. А через парадный входили и выходили только рабочие.

Что это за место? Советник остановил одного из плотников и по дороге к старшему мастеру выведал, что гостиница закрыта на ремонт, хозяин в отъезде в столице, тут лишь управляющий и один постоялец, друг хозяина. Старший рабочий оказался молчаливым детиной, и лишь десяток золотых более-менее его разговорил.

Самого хозяина он не видел, а управляющий с утра обещал на площадь съездить, короля посмотреть и вернуться, но его до сих пор нет. Монах, гость этот, ни с кем не говорит и живет в простом номере на другом конце здания. Управляющий как-то рассказывал — это странствующий ученый муж из Таталии, очень богатый и мудрый.

Это похоже на заговор, чутье не обманывало Дешла ни разу. Он весь завелся, но действовать в одиночку было смертельно опасно. Противник явно сильный колдун. Еще несколько циллингов стоило ему послать гонца к трактиру «Анхель» и вызвать сюда своих людей. Во главе мощного отряда час спустя он вновь вломился в «Королевскую гусыню». Жонглируя именами лорд-мэра и герцога Рууда, он заставил всех разойтись, а старшего мастера — вести солдат к комнате, где скрывается этот одинокий гость с юга. Монахи предупредили его, что повсюду тут следы какой-то рассеянной магии очень сложного, не виданного ими прежде типа. Дешла это не сильно напугало. Когда дверь сбили с петель, его люди одновременно выбили окна и ворвались внутрь. Пройдя следом, Йордан по-настоящему испугался. Внутри было пусто. Там не было ничего, что нужно для проживания человека — ни кровати, ни мебели, ни еды. Огромная, в ярд шириной, дыра в углу. И никаких следов грязной обуви.

— Что это? — спросили сразу несколько его людей и старший мастер.

— Копи! Да это же проход в канализацию и в копи! — взмахнул рукой Дешл, отгоняя мерзкий запах, еще державшийся на уровне пола.

Да вот же все и ясно, ясно как день. Советник хлопнул себя по коленкам от возбуждения. Все встает на свои места — заговор инспирирован эльфами. Это то, что нужно. О таком обвинении Томассин и его покровители не могли и мечтать. Теперь весь план торговли и военных союзов пойдет прахом, если только задержать живым этого проклятого колдуна. «Вот авлийская сволочь — сделал свое дело и сейчас бежит в консульство. А потом посол выставит все в ужасном свете. Типа вот каково вам без нас, скорее под наше крыло! Под авлийское. Вот их план. Не убить короля, а запугать», — додумывал события Дешл. Если он сейчас сможет это вытащить, его ждут такие деньги, награды и почести, о каких советник и не мечтал, пост в столице, а может, в верхушке ордена. От всего этого у него кружилась голова и меркло перед глазами.

— Ребята, — гаркнул он, — покушавшийся на короля там, скорее нужно догнать его, до тех пор пока он не уйдет под территорию консульства. Живее, живее, ребята, нас ждут богатство и слава!

Освещая дорогу факелами, стражники и монахи один за другим опускались в лаз. Дешл приказал рабочим вызвать гвардейцев и оцепить здание, никого не выпускать, всех гостей задерживать именем лорд-мэра.

Погоня началась. Тяжелые сапоги рыцарей и легкие туфли монахов однообразно стучали по влажному камню. Звуки усиливались под сводами грязного, дурнопахнущего и промозглого подземелья. Уже через пять минут один из монахов уловил мощный астральный след. «Теперь мы его точно возьмем!» — радовался Дешл. Он вытащил карту и развернул свиток. На плотном пергаменте отображались пять туннелей вблизи самого консульства. К самому зданию вел только один. В его начале и должен был затаиться другой отряд, верный советнику.

Какое-то время ничего не происходило, но вдруг на карте появились следы, и Дешл различил сероватую фигурку. Кто-то достаточно сильный миновал один из камней-датчиков. Но дальше… Будто подземная мгла поглотила туннель за спиной беглеца. На ходу советник плохо видел, да еще и в дрожащем свете факелов. Однако карта четко показывала, как следом за первым беглецом в туннеле прошел кто-то еще, и после этого камень слежения перестал подавать какие-либо сигналы. А первый беглец тем временем приближался к следующему маяку.

— Времени нет! Скорее, в погоню! — не отрывая глаз от карты, приказал Дешл. По спине советника пробежал неприятный холодок, на развилке несколько толстых крыс бросились им навстречу. Эти ходы очень древние, особенно внизу. Кто их рыл и зачем? Там может скрываться неведомая сила, и этот проклятый эльф мог ее разбудить. Хотя… Дешл перекрестил сердце и оглядел своих бравых молодцов — нет, это невозможно. Это просто второй, более опытный их лазутчик. Он заметил и вывел из строя камешек Сумеречных. Ничего сверхъестественного, обычное колдовство.

Полумрак, тени, и вот они в последнем туннеле. Беглый взгляд на карту — остался один, последний камень слежения. Все остальные уже вышли из строя. Он, этот пятый, был где-то близко. Но карта показывала, что к нему никто не приближался. Они никого не встретили, даже будучи невидимым, эльф-шпион не мог пройти мимо его монахов незамеченным.

Через пять минут они были около датчика, на карте было видно лишь несколько фигурок монахов ордена. Дальше были его люди, где-то там у самого консульства. Не может быть, чтобы они прошли мимо! Тут монах, чувствовавший след в красно-темной дымке астрала, указал наверх. Солдаты подсветили факелами, там был кривой, узкий и неудобный лаз. Песок и мелкие камни сыпались с длинных корней. Здесь явно кто-то недавно поднимался.

— Ну конечно, не мог же он испариться?! Мы потеряли всего пару минут. Пошли, чего встали, наверх давайте! — командовал Дешл. Они выбрались наружу во дворе какого-то заброшенного и бедного дома. Даже поленницу давно растащили соседи.

Впереди метнулась быстрая тень. Эльф перевернул какую-то бочку, сиганул на крышу соседнего дома и скрылся за ним. Дешл и его люди бросились следом. Они нагнали жертву у черного хода. Оказалось, эльф совершил большую ошибку. Весь двор перегораживала высокая кованая решетка соседей, видимо, людей куда более преуспевающих. Опоры забора были каменными, за ними лаяли псы, а между прутьев было не пролезть.

— Тебе не уйти, эльф! Не сопротивляйся, и мы не повредим тебе! — крикнул Дешл.

— Бегите, спасайтесь, глупцы! — воскликнул на отличном эрафийском эльф. — Он здесь! Вы не остановите меня и себя погубите!

— Монахи, взять его! — Приказ Дешла потонул в раскатах грома. Меж ладонями монахов вспыхнули желтоватые разряды, и несколько шаровых молний полетели в сторону эльфа. Они рассыпались в снопы искр, даже не коснувшись его. Вокруг задрожали стекла, а лай собак вдруг резко стих. Эльф сотворил такой сильный мыслеблок, что вся мощь монахов рассыпалась в прах. Из руки его вырвался прямой устойчивый жгут светло-зеленого пламени, которым тот орудовал, как мечом. Быстрым ударом беглец вспорол металлическую ограду. Агент уже отцепил с пояса арбалет. Зарядив посеребренный болт, Дешл прицелился в спину эльфа. Освященный святой водой болт авлийцу не остановить.

Вдруг сзади послышался мощный низкий звук, похожий на рев невиданного зверя. В него была вложена вековая ярость и ненависть. У Дешла подкосились ноги, он обернулся и едва не потерял сознание от ужаса.

В другом конце двора из подземного лаза поднимался воин не менее шести футов роста, на нем был фиолетово-черный доспех, переливающийся багровыми вспышками. За спиной развевался черный как ночь плащ. На голове подземного гостя был черный шлем, венчавшийся небольшими рогами. На остриях горели голубоватые огоньки. Сквозь забрало шлема шло багровое свечение, будто от раскаленной печи. В складках одеяния то тут, то там пробегали голубоватые молнии.

В головах людей нарастал высокий ужасный вой. Дешл стоял бледный как полотно, и арбалет подрагивал в холодеющих пальцах. Он понял, что это нойон. Нойон, о которых писали лишь в священных книгах церкви, которых никто не видел больше двух сотен лет. Это нойон, а значит, спасения не было. Нагаш не испускал молний, он просто шел неумолимо, как сама смерть.

Все монахи и рыцари стояли пораженные, кто его магией, кто страхом. Как только расстояние от нойона до ближайшего из людей стало меньше четырех ярдов, изо рта несчастного хлынула кровь, и тот рухнул, как подкошенный. Никто не думал бежать. Всем чудилось, что ноги их будто пустили корни, уйдя глубоко в землю. Меньше чем через десять секунд все его люди были мертвы. Сам Дешл упал на колени, весь потный и мокрый, пронзаемый ледяным ветром. Он хотел закричать, но язык не слушался и распух. Человек не думал, не молился, а просто, зажмурившись, ждал смерти. Ждал, ждал, а она все не шла и не шла. Когда ожидание стало нестерпимым, а боль от стоявшего в голове воя чуть спала, Дешл наконец открыл глаза.

Прямо перед ним стоял нойон. Темная длань протянулась к лицу советника. Он увидел, как на концах мизинца, среднего и большого пальца на перчатке нойона загорелись голубоватые огоньки. Эта рука вплотную приблизилась к его лицу, а черная, как сама первородная тьма, ладонь заслонила весь свет.

Больше агент Дешл уже ничего не видел и не помнил. Ужасный вой стих, а сознание быстро угасло. Он будто провалился в глубокий колодец под колыбельные песни из детства и ласковые слова давно покойной матери.

Александрет, консульство Авлии,

то же время

Гримли пришел в себя и не мог понять, где находится. В голове кружились обрывки воспоминаний. Меч в руках фон Ридле. Вот он перерубает оглоблю, наотмашь бьет дядю Тома. Шепот умирающего: «Твой отец, твой настоящий отец!»

Очнувшись, он обнаружил, что лежит на столе, а из одежды на нем лишь нижнее белье из грязной серой ткани. На шее висит «Велесова длань», знак церкви, полученный вместе с именем. В комнате были два кресла, столик, полный мензурок и склянок. Стаканы и причудливой формы кристаллы, от которых поднимался переливающийся всеми цветами пар. Окна были закрыты ставнями с маленькими прорезями. Дорогая, отделанная росписью дверь.

Спрыгнув со стола, Гримли сразу дернул ручку, было заперто. Он подошел к окну и раскрыл ставни. Перед ним открылся вид на морской берег. Окна были тонкого цельного стекла, шириной и высотой в добрых полтора ярда. Стекла настолько чистые, что казалось, их нет. Гримли попытался открыть окно, но серебристые ручки не поддавались.

Как делают такое стекло?! Какой безумный богач может себе такое позволить? Похоже на дорогую клетку, думал юноша. Он сразу вспомнил, как стражник, увозивший тело Тома Фолкина, указал ему, где можно забрать вещи покойного. А там остались ключи от бреннской кузницы и дома. Вот будут его хоронить, и ведь никто даже слова хорошего не скажет. Правда, есть Гурт. Он добрый, он может найти, сможет помочь.

За окном, выходившим на прибрежный откос, все было залито искрящимся золотом. Солнце стремительно катилось к морской глади. Какая же тут красота! По воде шли красные, желтые, оранжевые дорожки. Их непостоянство, морская рябь, силуэты кораблей на траверзе порта — все было для Гримли в диковинку, казалось чудесным и загадочным.

Поворот ключа в замке, дверь отворилась, и вошел эльф. Он выглядел зрелым мужчиной со сходящейся клинышком бородкой. По рассказам и сплетням Гримли знал, что эльфы смертны, но не старятся. Его гостю могло быть очень много лет.

— Гримли?

«Я его раньше точно не видел, откуда же он знает мое имя? Только Гурт мог что-то сказать. Может, меня забрали лечить, у них тут посольство и все такое. А может, чтобы принести в жертву их магическим таинствам…»

— Как себя чувствуешь?

— Неплохо. Кто вы и куда я попал?

— Ну раз отвечаешь вопросом на вопрос, значит, тебе гораздо лучше. Меня зовут Корониус. Я посол Авлии в твоей стране. Ты у нас, на территории консульства. Тебя подобрали на площади, где ты был совсем плох. Консул Киррь нашел тебя и привез сюда.

— Но вы ведь не собрали здесь всех раненых, почему именно я?

«Он слишком сообразителен, да и речь выдает в нем совсем не крестьянского отпрыска, всю жизнь гонявшего скот и помогавшего старому пропойце. Надо было попросить Кирря подробнее узнать об этом селении. Но консул сейчас вместе с драконом и большей частью охраны отбыл к восточным воротам и вернется лишь к утру», — рассуждал Корониус. Ему самому следовало утром сменить Кирря в этой краткой военной операции против логова мятежников. Об участии в экспедиции его просил лично Эдрик, но чудесное пробуждение юного чародея заставляло посла идти наперекор царской воле и просить отсрочки.

Корониуса смущала большая астральная активность в городе. Киррь перед отъездом предупредил, что несколько дней назад Александрет открыто сканировался оком нойонов, но в консульстве почувствовали это и сбили астральный глаз. Сегодня в середине дня их наглая выходка повторилась. Впервые за шесть месяцев бессмертные пошли на такой риск.

Посол далеко не всеми своими планами делился с молодым Киррем. Второй частью его миссии в Эрафии была встреча с беглецом с юга и отправка в Фолию нового друида-агента. Надо было пытаться восстановить связь с информаторами, которая рухнула около месяца тому назад. От авлийских агентов не было ни единой весточки. Лишь бежавший глава миссии смог сообщить, что их преследуют не гноллы, а слуги нойонов. Требовалось найти и встретить этого беглеца Ивора Итона, который обещал пробраться в Александрет как раз ко дню прибытия посольства. Но, к несчастью, все пошло наперекосяк.

Дипломатических отношений с Фолией у эльфов не было. Их агенты проникали туда с территории Эрафии под видом бунтовщиков-отщепенцев, искателей приключений, торговцев и путешественников. Рейнджера Ивора посол Корониус знал лично. Тот был заместителем главы всей тайной эльфийской миссии — Алагара. Корониус ему доверял. Посол мог поверить в то, что нойоны снова зашевелились и что-то планируют. Однако расколотый взаимными раздорами и интригами Совет Правды не мог принять верного решения. Нужны были точные сведения. Потому эта вторая секретная часть его миссии была так важна.

Корониус прошелся по комнате. Все-таки стоило объяснить юноше, почему он не такой, как все.

— Посмотри мне в глаза, Гримли. Ты задал сложный вопрос, а ждешь простого ответа. В жизни так не бывает. Знаешь, есть старая эльфийская шутка: кто появился раньше — знаток ответов или знаток вопросов? Мир сложнее, чем тебе кажется! Но и в чем-то проще, чем мы, наделенные властью, привыкли себе представлять. Понимаешь, ты не просто человек, Гримли, твое отличие велико, даже я не могу тебе легко это все объяснить. Здесь лучше всего ты можешь помочь себе сам. Посмотри на мою правую руку!

При этих словах Корониус развел руки в стороны на манер креста.

— Теперь на левую, погляди на потолок!

— Я не понимаю!

— Сначала никто не понимает. Происходящее нужно чувствовать. Большинство людей всю свою жизнь остаются в неведении относительно собственных способностей! Не поворачивая голову, постарайся заглянуть в окно!

— Но как можно заглянуть в окно, если оно у меня за спиной?!

— Смотри мне в глаза, — властно сказал Корониус. Гримли впился в зеленоватые глаза посла эльфов, и вдруг его взгляд просто вывалился из тела. Его голову охватила дикая боль, она то раскалывалась, то сжималась. Взгляд бродил по комнате, и наконец, к собственному удивлению, Гримли все-таки смог заглянуть в окно и затем «вернуться» в тело.

— Как я смог это сделать, что произошло?

— Ты перешел в то пространство, которое есть всюду, но его чувствуют лишь десятки, а используют единицы из тысяч людей. Ты…

Корониус осекся. Астральная линия защиты консульства дала сбой. Кто-то незваный ворвался на их территорию.

— Подожди меня здесь немного, парень, ничего не трогай. Я скоро вернусь!

Гримли был потрясен до глубины души, а ноги еле держали его от усталости. Незначительное астральное действие вымотало его, как полдня работы в кузнице. Он сел на подлокотник кресла и взглянул в окно. Он заметил человека, который переползал через забор консульской виллы. Гримли подошел поближе к окну, пригляделся. Это тоже был эльф. И чего он полез через забор?! Это ведь их здание, а сейчас его задержит охрана. Но дальнейшие действия внезапного гостя были еще страннее. Он перебегал от постройки к постройке, затем вплотную подошел к главному зданию, заглянул в окно и тут же бросился обратно к забору.

Гримли в жизни не видел, чтобы люди прыгали с места на высоту больше трех ярдов. Эльфы продолжали его удивлять. Только он захотел открыть дверь, как тут же почувствовал холодок и понял, что совсем не одет. Все его вещи лежали на белой полочке с золотистыми краями. К удивлению, Гримли там же обнаружил и меч, выкованный вместе с дядей Томом перед отъездом. Он взял меч в правую руку и отсалютовал неведомо кому оружием. Затем оделся и направился к выходу.

Вдруг по спине пробежали мурашки. Он услышал глухие крики где-то внутри здания, затем громкий топот в коридоре. Это явно был не Корониус, тот ходил совершенно бесшумно. Гримли стало страшно, он весь напрягся, выставил перед собой меч и тихонько подошел вплотную к двери. За ней послышался стон, какая-то беготня. Стук, сдавленный хрип. Затем все стихло. Дикий страх сжал его тело, деревенели руки и ноги, перехватывало дыхание. Звук разбитого стекла, шелест. Не в силах больше сдержаться, Гримли толкнул дверь.

В широком коридоре все было разворочено и перевернуто. Какая-то мебель, статуя, картины, доски и щепки, битое стекло — все валялось на полу в беспорядке. Посреди этого хаоса лежало тело стражника-эльфа с разорванным горлом. Над ним возвышалось существо, мало похожее на человека, но когда-то, видимо, им бывшее. Косматый монстр, руки которого заканчивались грубыми широкими когтями, сине-зеленая кожа была покрыта струпьями и язвами. Одето существо было в остатки парадной одежды эрафийского чиновника средней руки, из-под обрывков которой проглядывала стальная кольчуга. Вместо глаз — сплошные гнойные желтоватые бельма. Рот, полный черных клыков, был испачкан кровью убитого эльфа. Она стекала по шее и подбородку. Этим манкуртом совсем недавно стал Йордан Дешл.

Древний нойон Нагаш был тем самым монахом, охоту за которым развернул тайный советник. И прожил бы Дешл намного меньше, если бы сам Нагаш не был занят охотой на Ивора Итона. Вместе с Моандором они обнаружили и раскрыли сеть эльфийских шпионов в Фолии. К сожалению, те успели узнать недопустимо много. Моандор вернулся в Колдсоул, чтобы решить стратегическую проблему с Сумеречными магами. Самому Нагашу выпала менее масштабная, зато красивая задача, требовавшая полной отдачи и высшего мастерства в маскирующих и скрывающих заклятиях. А в этом Нагаш был виртуозом. Другие члены Темного Круга недаром звали его «охотником». В священном писании Велеса он описывался чудовищным всадником на летающем коне. Монахи эрафийских церквей говорили о нем, именуя вестником смерти.

Однако его противник, эльф Ивор, также был опытным магом, дипломатом и разведчиком. Он ловко уходил из каждой ловушки, которую подстраивал нойон. Нагаш почти взял его в Мельде, но чудесное появление эрафийской гвардии спасло эльфа. Ивор прекрасно знал, что Нагаш не сможет применить всю свою мощь, так как это мгновенно укажет на него астральным глазам Белых владык Арагона, денно и нощно патрулирующим небо над королевством. Истинные маги почувствуют древнее зло и могут лично явиться, чтобы уничтожить нойона.

Ивор бежал в Александрет. Он помнил о посольстве и рассчитывал уйти в Авлию морским путем, полагаясь на помощь консула. Нагаш легко понял его мотивы. Оставляя за собой труп за трупом, нойон четко шел к своей цели, планируя в Александрете наконец пленить изворотливого беглеца. И здесь в самый неподходящий момент в события вмешался Моандор. Он вышел на связь с нойоном-воином ночью, накануне мятежа. Глава разведки указал, кого нужно убить, а кого спасти, по возможности не особенно обнаруживая себя. Моандор также напомнил, что на следующую полночь приходится время начала всей операции. Вернее, время конца сумрака, и потому Нагашу стоит заблаговременно покинуть город. Нойон-воин четко представлял себе, что это значит, и потому заспешил.

Из-за этого он и попал в поле зрение агента Дешла. Вдобавок ко всему планы расстраивал загадочный астральный всплеск на торговой площади. Нойону очень хотелось лично заняться этим вопросом, но довести прежде начатое дело до конца было для Нагаша очень важно. Он знал, что Ивор прячется где-то в копях под старым городом. Один из домов, купленных для их целей агентами Моандора, как раз и скрывал тайный лаз, и потому проникновение в подземелье не заняло у нойона много времени. Но проклятые люди будто с ума все сошли со своим заговором. Копи оказались наводнены стражами, везде стояли сумеречные камни слежения, видимо, расставленные кем-то, в должной степени владевшим искусством «видения карты». Наконец, быстро расправившись с надоедливыми преследователями и обратив самого старшего из них в манкурта, Нагаш направился к консульству. Просто появившись на улице и глянув в астрал, нойон понял, ему очень повезло. Стража и золотой дракон, которых он ожидал здесь встретить, отсутствовали. Их успели отозвать к восточным воротам, по договоренности Эдрика с консулом Киррем.

Нойон принял совершенное в своей простоте решение. Нужно уничтожить их всех. А ночью, когда Моандор закончит с Сумеречными, горожанам будет не до того.

Кто же противники? Во-первых, Ивор. Астральным оком нойон видел, что эльф-разведчик проник на территорию. Он ищет спасения или хочет наладить канал связи. Во-вторых, Корониус — очень опасен, много десятилетий провел в Арагоне, сильнейший маг и чародей, чем раньше его убьешь, тем легче будет потом. Стоило быть осторожным, чтобы не дать авлийцу повредить себя. Корониус силен, но все-таки не настолько, чтобы одолеть древнейшего из истинных. Ну и третье — хотелось бы захватить мальчишку, которого сметливые эльфы уже умыкнули под самым носом ордена святой церкви. Парень не окажет сопротивления, а затем в своей цитадели Атоморгуле можно будет с ним как следует побеседовать.

Ведя за собой манкурта Дешла, передвигавшегося на четвереньках, Нагаш направился к центральному входу в консульство. Солнце почти село, и лишь оранжевые, алые всполохи подсвечивали улицу и порт. Комендантский час был ему на руку — меньше зрителей, меньше шуму. Патрульная стража не представляет никакой опасности.

Высокий забор, широкие каменные столбики наверху, черепица и водостоки. Если ударить по главному входу, будет паника, все сбегутся, и так их легче будет убить. Пусть будет так, смерть — путь к жизни!

Манкурту было приказано найти в здании юношу и доставить к морю. Уходить нойон решил берегом, а не через взбаламученный город. Тем более скоро гавань будет не узнать, и вода затрет все следы.

Как только верхний край солнечного диска скрылся за морской гладью, у главных ворот консульства появился высокий человек в черном плаще и темных латах. За его спиной семенило какое-то кривоногое существо с головой, отдаленно напоминавшей человеческую. Нагаш знал, что, несмотря на отсутствие прохожих, за новым послом внимательно наблюдают. Агенты людей не спускают глаз с закрытого комплекса зданий консульства. На этих несчастных он потратил три минуты. Двоих обнаружил и усыпил сам, последнего загрыз манкурт Дешл.

Больше свидетелей не было, и, собравшись с силами, Нагаш нанес удар по главным воротам. Массивная калитка, стоявшая в нескольких ярдах от каретных ворот, перекосилась и согнулась от жуткого жара. Большие ворота частично испарились, а частично согнулись и оплавились. Забор разворотило так, будто здесь прошел варварский гросс. Из будки внутреннего надзора, держась за голову, выбежала стражница-эльфийка. Нагаш вытянул вперед руку, на расстоянии свернул шею девушки и отбросил тело в сторону. Серебристая сабля упала в траву. Другого неловкого стража, решившего, что взрыв произошел где-то в городе, ждала та же участь. Его впечатало в будку охраны. Следом нойон послал яркую молнию, и вскоре конструкция полыхала. Нагаш был удивлен тем, как мало охраны осталось в комплексе. Отсутствие дракона и консула Кирря было очевидно. Но то, что авлийцы отпустили прибывший с Корониусом эскорт, удивило нойона. Попросив помощи эльфов, король здорово ему помог.

Мягкие шаги по выложенной камнем тропинке. Черные проплешины угасающего огня чадили среди строго выстриженного газона. Вот перед ним само здание. Нагаш чувствовал очень мощного эльфа, готовящегося к астральному поединку. Осталось узнать, кто это — Ивор или Корониус? К своему удивлению, в астрале он на миг почувствовал, что противников двое, потом снова остался только один. Что же, сначала один, потом другой. Далеко не убежит, до полуночи ему не скрыться.

Слетает с петель дверь в главный дом. В пристройках почти никого нет, кроме двух конюших. Туда уже мчится верный манкурт. Одного человека — конюха — он повалил и загрыз. Второй вскочил, на ходу схватил какой-то кол. Он пытался отбить бросок чудовища. Кол для привязи лошадей прошил Дешлу руку насквозь, но монстр, не останавливаясь, вцепился в конюха и придавил того к земле. Они покатились по сеновалу. Оружие выпало из рук эльфа. Синеющими от натуги руками он старался дотянуться до валявшегося рядом молотка и на мгновение оставил шею незащищенной. Манкурт победно взвыл и, брызгая желтой пеной, вырвал ему кадык. Затем он поднялся на задние лапы, вылизал длинным раздвоенным языком свою мгновенно затягивающуюся рану и, опустившись на четвереньки, бросился к дому. Со стороны здания уже слышался рокот разрывов, из некоторых окон валил дым.

Корониус сначала и не осознал, в какой опасности находится. Понимание пришло быстро и сразило его. Он понял, что это смерть. Да, без преувеличения, это была неотвратимая смерть. Он не знал, кто именно из истинных ворвался на территорию консульства. Но было ясно, что сюда идет нойон, и значит, все кончено. Бежать в телепорт? Но враг прервет его, и будет лишь растрата сил. «К тому же это трусливо и подло. Мой отец бился с ними, был ранен, но волею судьбы остался жив, он не бежал. Так и мне не позорить его чести. Я не побегу», — твердо решил эльф. Он потрогал гладиус у себя на поясе.

Это был не меч, одна рукоятка. В случае астрального поединка колдуны людей и большинство высших эльфов пользовались посохами, доспехами, использовали арсеналы боевых наступательных и защищающих заклятий. Но лишь немногие обладали оружием, подобным тому, что находилось за поясом у Корониуса. Эта рукоять испускала из себя лезвие, по граням которого стекало пламя. Это был поток чистой энергии, испепелявший все, через что проходил, и плавивший все, что было рядом. Методы боевой магии существовали давно, и на каждый из них за столетия была выработана эффективная защита. На каждый, кроме этого. Только под огненным лезвием гладиуса рушились все магические и реальные доспехи, таяли все защиты. Чтобы спасти руки от палящего жара, использовались специальные перчатки из самых крепких сплавов. Лишь избранные судьбой великие воины могли носить такое оружие, а также те, кто не чувствовал боли. Число таких мечей не превышало тридцати, некоторые отличались особой древностью и не меняли хозяев с первой войны стихий почти тысячу лет назад. Мощь, запасенная в них, казалась неодолимой. Именно такой древний меч был сейчас в доспехах Нагаша. У Корониуса был простой гладиус, полученный им в дар от великого Белого Мага Теодора, в знак признания его заслуг Арагоном — это была высшая их награда. Мечи, находившиеся в руках нойонов, было также принято называть могильными клинками, так как тот, кто вставал на пути у их обладателей, не мог рассчитывать на снисхождение.

Нагаш двигался уверенно и небыстро. Он на ходу просматривал внутреннее устройство здания, заглядывая за повороты, видя сквозь закрытые двери и стены. Охранников, на свою беду не уехавших в город, случайных служащих, выбегавших на шум из-за дверей и из соседних коридоров, он разил наповал, устилая путь к цели исковерканными и обожженными телами. Под удар попадала мебель, гобелены, картины и деревянная утварь. Вскоре из окон здания пошел густой дым, сквозь который пробивались языки пламени. «Передо мной нойон!» — почувствовал эльф-друид и замер в полной боевой готовности.

Эльф вошел в зал, в центре которого находился овальный атриум, перекрытый прозрачным куполом серебристого стекла. Оставалось одно — биться, умереть или победить. Он почувствовал сотрясение земли от очередного удара. Оттуда из-за двери проникал в его сознание жуткий вой. Знак бессмертных, о котором прежде ему приходилось только читать. Сейчас двери распахнутся и… Корониус сбросил с плеч плащ и взялся рукой за эфес гладиуса. Расчистил астрал вокруг от ненужного праха и остатка чьих-то мечтаний, какими за день наполняется любое обитаемое жилище. Под потолком две огромные люстры, холодный белесый камень статуй древних героев приятно подсвечен ими. Картины, дорогой и редкой работы ковер посреди залы. Множество волшебных свечей, факелы на втором этаже. Все это может помочь, если…

Но тут время вышло. В комнату ворвался резкий трещащий звук. Окованные золотом и серебром двери сорвало с петель, и обломки разлетелись по всему полу. Проход на миг заволокло дымкой, и тут же из нее возникла высокая темная фигура нойона. На груди в его латах образовалась щель, из нее выпорхнула пятнадцатидюймовая рукоять могильного клинка. В окно ударил резкий порыв ветра. Скобы не выдержали, и рама распахнулась настежь, впустив в зал потоки холодного воздуха. Переливаясь багровыми сполохами, плащ взвился за спиной у нойона, и в тот же миг Корониус выхватил свой меч. С треском разрывая пространство, из обеих рукоятей вырвались лезвия, оставляющие за собой огненный след. Гладиус эльфа был на полфута короче нойонского. В астрале напряжение проявлялось намного сильнее. Вокруг тела Корониуса один за другим нарастали слои брони, а с рук у нойона стекали атакующие заклятия.

В воздухе пахло как после сильной грозы. Корониус успел оценить амальгановый доспех, подпитывающий своего хозяина. Сам посол Авлии был в простой посеребренной кольчуге под верхней одеждой. На балюстраде второго этажа, прямо над местом схватки двух магов появился манкурт. Он осклабился и яростно завыл. Шагнув в сторону, Корониус немного пригнулся и выставил вперед меч, а нойон с дикой необузданной яростью бросился ему навстречу.

Эльфийский гладиус и могильный меч встретились, разлетелись и снова сошлись. У Нагаша были длинные руки, и потому меч часто задевал другие предметы. Удары, удары сыпались на эльфа со всех сторон. Могильный меч крушил все, чего касался. Грохот и треск разлетавшихся в крошево обломков наполнил воздух. Расплавленный камень, горящее дерево и занавеси, текущий металл и всюду легкий пепел и прах. После каждых двух-трех ударов мечом нойон выпускал из левой руки голубоватую молнию. Корониус уклонялся, и эти шары раскаленной плазмы с шипением и треском пролетали мимо, насквозь пробивая перекрытия, вгрызались в пол, поднимали тучи камешков, деревянной трухи и пепла. Корониус вскочил на стол, и очередная молния поразила колонну, державшую балюстраду второго этажа. Та треснула и с грохотом обвалилась.

Нагаш метнулся следом, вскоре Корониусу пришлось вновь уклоняться, и меч бессмертного вспорол ему астральную часть брони. В образовавшуюся рану тут же потекли заклятия забывчивости, слабости, слепоты и паралича. Нойон в совершенстве владел этими навыками. Корониус с трудом смог отбить магическую атаку и тут заметил, как манкурт, прорвавшийся сквозь полыхавший на балюстраде огонь, устремился в ту часть здания, где находился Гримли. Эльф понял, зачем явился нойон — за этим парнем! Значит, он гораздо важнее, чем казалось на первый взгляд. Нагаш наносил удар за ударом. Один раз он с маху перерубил мечом колонну, из которой брызнул раскаленный гранит. Несколько капель попали в лицо Корониусу и сильно его обожгли.

Гримли вышел из ступора, когда чудовище с диким ревом бросилось на него. Он уклонился, и монстр влетел в комнату. Первым желанием было запереть его там, но едва юноша прикрыл дверь, как когти зверя легко прошили ее. Видя, что с тварью все равно придется биться, Гримли, вместо того чтобы бежать, рубанул по пальцам монстра. Урчание за стеной сменил протяжный вой, и что-то тяжелое свалилось на пол. Окровавленные зеленые пальцы остались на этой стороне. Гримли распахнул дверь и с силой, не глядя, швырнул внутрь узкую и длинную, как копье, обгорелую рейку, лежавшую рядом с телом убитого эльфа. Она влетела в комнату и ободрала бок монстра, окончательно разорвала его одежду и кольчугу.

Но чудовище бросилось и повисло на теле у Гримли, открывая омерзительную, полную клыков и слюны пасть прямо перед его лицом. Он не устоял на ногах и упал. Манкурт ударил уцелевшей лапой в грудь парня, разорвав одежду и кожу грязными когтями. Но у него не было приказа убивать. Он хотел оглушить и унести жертву к берегу. Гримли с силой всадил кулак ему в лоб. С обиженным визгом чудовище свалилось на спину. Гримли вскочил на ноги, прижался к стене. Коридор в этом месте кончался тупиком, и бежать было некуда. Монстр встал на четыре лапы и, набирая скорость, помчался вперед.

Гримли вспомнил, как эльф, перепрыгивая забор, преодолел все десять ярдов в длину и больше трех в высоту. Он мог, и я могу! Гримли собрал в кулак силу, ловкость и веру в себя, оттолкнулся от дощатого пола и уже в воздухе увидел изумление, отразившееся на роже монстра. Он взлетел под высокий потолок и приземлился в четырех саженях позади чудища, на всей скорости врезавшегося в стену.

Теперь уже Гримли чувствовал себя хозяином положения. Грязный и окровавленный, сплевывая красную слюну, он убрал со лба мокрые волосы. Затем поднял брошенный у стены меч и замер, спокойно ожидая, когда раненое чудовище, со стоном несущееся на него, подойдет поближе. Дешл развернулся, оторвался от земли и хотел в прыжке оглушить парня. Но, к своему удивлению, вместо раненого, изувеченного и трясущегося от страха человечка он увидел перед собой Человека, способного бороться и побеждать. Гримли чуть пригнулся, пропустил монстра над собой и со всей силой вонзил ему меч между ребер. Инерция тела была велика, а удар столь неожидан, что Дешл оказался не на своей жертве, а на каменном подоконнике гигантского витража, одного из тех, что украшали коридоры на втором этаже консульства. В боку у него торчал меч. Из последних сил, брызгая зеленой кровью при каждом вздохе, монстр поднялся и посмотрел на противника. Манкурт видел, как человек разбегается, прыгает и, на ходу меняя ногу удара, летит на него.

Гримли вспомнил рассказ из той самой книги, которую столь настырно отнимал у него отчим всего неделю назад. Он вспомнил пару приемов боя, которым учили клекстонские мастера в последней главе. Юноша разбежался и выполнил удар, называвшийся «клюющий грифон», со сменой ноги в полете. С невероятной силой его ступня ударила во что-то мягкое, затем раздался треск и протяжный стон, тут же потонувший в грохоте разбившегося витража. Раненый манкурт вместе с грудой обломков полетел вниз с огромной высоты. Едва он упал на землю, как следом прямо на него свалился толстый, как двухдюймовая доска, кусок витража. Стекло с хрустом разрезало плоть и глубоко вошло в рыхлую почву. Дешл охнул, дернул ногами и больше не шевелился.

Выбросив из окна безобразного манкурта, Гримли побежал по заваленному хламом, задымленному коридору туда, где слышался гром и треск молний и откуда доносились странные звуки, напоминавшие церковный хорал и трагическую песнь воинов.

Перебравшись через небольшой завал и полыхающее пламя, он оказался на балюстраде второго этажа, Гримли замер около перил. На другой стороне атриума сражались Корониус и тот черный всадник из Мельде, которого он видел три дня назад. Неужели это и правда нойон?!

Корониус сопротивлялся изо всех сил. Но с каждым ударом держать гладиус в руках становилось все труднее. Неожиданно через пролом в одной из стен в зал ворвались двое эльфов-лучников и стали на бегу обстреливать отчаянно рубящегося нойона. Дважды они промахнулись, но третья стрела попала в бок темной фигуры. Нагаш согнулся от удара и упал на шкаф с книгами. Он хотел подняться, как Корониус, совершив головокружительный прыжок, оказался рядом и наотмашь ударил его мечом в голову. На мгновение показалось, что нойона уже ничто не спасет, но все же могильный клинок встал на пути лезвия эльфийского меча. Корониус вспорол амальгановый шлем нойона, и ошметки черного металла разлетелись в разные стороны. Из левой руки Нагаша вырвалась молния и, подняв тело Корониуса в воздух, откинула его на другой конец зала. Из праха и обломков, на ходу отражая мечом магические стрелы, поднялся нойон, полный силы и ненависти. Боевые заклинания обрушились на эльфов-лучников. Но даже ослепленные и еле двигающиеся, они продолжали бороться, выхватив короткие серебристые мечи. Голубой змеей молния Нагаша поразила одного из них, надвое разодрав тело несчастного. Оставшийся в одиночестве эльф с мечом в руках с криком «Гвен дай!» бросился на нойона. Он ударил что было мочи, но амальгановый доспех лишь передал всю эту силу Нагашу. Нойон отсек ему руку могильным клинком, а затем в ярости схватил его голову и сжал ее, как человек сжимает куриное яйцо. Поднимаясь, Корониус видел ярость, отразившуюся в тот миг на прежде бесстрастном и бледном лице нойона. Нагаш потерял испепеленный амальгановый шлем, и теперь эльф видел его суровое лицо, лысый череп и горящие первородным багровым огнем глаза. Нойон разжал кулак, и болтавшееся на кровавых ниточках жил тело рухнуло вниз.

Ужасная гибель одного из преданных ему гвардейцев разъярила Корониуса. Он с резким криком бросился на нойона. Нагаш взлетел вверх и оказался на балюстраде второго этажа, которая уже приняла на себя множество ударов, а в некоторых местах обвалилась. Почти всюду горел огонь. Мебель, занавеси и украшенные шелком стены были охвачены пламенем. Нагаш замер рядом с обезображенной статуей какого-то древнего героя и, размахивая мечом, как бы приглашал Корониуса подняться сюда. Свое приглашение он подтвердил парой ярких разрядов. Молнии дробили пол, и по стенам шли все более широкие трещины. Как показалось Корониусу, еще один такой удар — и все здание может обрушиться. Друид метнулся вверх, уворачиваясь от очередной молнии, он не допрыгнул и зацепился рукой за край балюстрады. Нойон был рядом. Удар, удар, еще удар. Изрубленные перила, горящие обломки и камни полетели вниз. Корониус закрыл глаза, совсем рядом бушевало яростное пламя. Эльф смотрел только в астрал. Наконец друид изловчился и, подтянувшись, совершил кувырок, приземлившись на обе ноги за спиной нойона. Нагаш обернулся. На жестком, сухом лице прибавился еще один шрам — от недавнего удара Корониуса.

Бессмертный ринулся в бой, атакующие заклинания налетели на астральное тело друида с необычайной мощью, и, к сожалению эльфа, он понял, что его силам приходит конец. Вдруг в одном из коридоров, заваленных обломками кровли, показался тот самый юноша, за которым, скорее всего, и пришел нойон. Гримли остановился, встав за большим куском упавшей стены, и с замиранием сердца следил за смертельным поединком, не подозревая об опасности.

Корониус видел, как астральное щупальце нойона потянулось к парню, чтобы парализовать его. Собрав остаток сил, посол вдруг ослабил свою оборону и поразил нойона зеленоватым жгутом молнии. Нагаш этого не ожидал и, заслонившись рукой, упал с балюстрады с пронзительным воем. Багровая стрела, в падении пущенная нойоном, пробила пол под ногами Корониуса, и тот вместе с большим куском балюстрады рухнул вниз. В астральную брешь в обороне эльфа ударила магия сна, подавляющая всякое желание сопротивляться. Окровавленный, придавленный обломками перекрытий, Корониус с трудом поднялся, но было уже поздно. Нагаш оказался совсем рядом. Удар, и могильный клинок прошел в дюйме над его головой, опалив волосы эльфа.

— Беги, Гримли, спасайся, пока можешь! — крикнул в астрал эльф, принимая на себя последний натиск нойона.

Мечи взлетали и опускались, сходились и расходились вновь. Вокруг все горело, плавилось и рвалось. Сон сковывал волю Корониуса, мусор и прах летели в лицо. В конце концов он не выдержал и пропустил выпад. Меч эльфа взметнулся и, как показалось друиду, поразил ногу нойона, но это была лишь галлюцинация, брошенная в бой самим Нагашем. Следом взвился клинок нойона и, опускаясь, пересек руку Корониуса. Тот охнул, отчетливо почувствовал запах паленого и только потом — приступ боли. Она захлестнула эльфа. В глазах все поплыло, он рухнул на пол, зацепился за какие-то обломки и упал на одно колено. Его срубленная в локте правая рука лежала рядом, все еще сжимая рукоять потухшего гладиуса.

Нойон понял, что эльф побежден, он поднял его оружие, и амальгановый доспех, раскрывшись, поглотил трофей. Повернувшись спиной к послу Авлии, Нагаш пошел к уцелевшей лестнице, ведущей в то крыло, где должен был скрываться Гримли. С трудом собрав силы, Корониус крикнул ему вслед:

— Я не сдаюсь, слышишь, мразь! Я не сдаюсь!

Нойон обернулся и безжалостно выпустил синюю молнию. Она с лету впилась в незащищенное тело друида. Корониуса подбросило и отшвырнуло к стене, завалив балками, кирпичами и мусором. Он почувствовал нестерпимый жар раскаленного доспеха, и это было его последнее ощущение.

Нойон уже шел по второму этажу. Гримли замер в огромном оконном проеме, который прежде занимал витраж, выбитый манкуртом Дешлом. Взгляд метался, юноша отчаянно пытался нащупать в себе те самые механизмы, что уже несколько раз прежде выручали его. Но как узнать себя? Как использовать неведомое и невидимое?! Сзади раздался какой-то жуткий грохот, все здание затряслось, как больной в припадке. Гримли оттолкнулся от стены, прыгнул и оказался на крыше одной из пристроек.

Он побежал вперед, но торчавший за поясом меч отчаянно путался под ногами. Гримли хотел его выкинуть, но оступился на скользкой от вечерней росы черепице и чуть не упал. Вокруг стремительно темнело и холодало. Розовые облака остались лишь узкой полоской со стороны океана. В том самом месте, откуда он прыгал, крыша вздыбилась, будто закипающий на молоке пузырь, тут же разлетаясь на куски. Вверх полетели доски, черепица, обломки согнутых балок и перекрытий, а затем из образовавшегося пролома метнулась черная тень.

Гримли сразу понял — это оно, идет смерть. Он еле успел пригнуться, прямо над его головой пролетело белесое облачко — парализующий шар, пущенный Нагашем. Оно врезалось в крышу у него за спиной, и поверхность снова ушла у него из-под ног. В воздух поднимались столбы гари, парадный вход консульства пылал. Со стороны старого города сюда с криками бежали люди, какие-то всадники пытались их отогнать. Гримли с трудом встал. Только что высокая тень была на другом конце крыши, и вот он уже здесь, почти рядом. Гримли прижался спиной к плоской трубе, выставил перед собой меч и молился. Он видел темное небо, отблески багрового заката у горизонта над морем, спокойную мощь волн, качавших корабли там, вдали. Огонь и дым пожара с парадной стороны здания. Его ноги скользили по крыше. Почему тут так мокро… Я все равно сейчас свалюсь, меня ничто не спасет… Что он медлит?!

Нагаш подошел совсем близко, он смирил свою магическую мощь и не давил человека своим присутствием. Тот стоял перед нойоном, не шелохнувшись, прижатый к стене, потный и мокрый. Ободранный лоб кровоточил, все тело было в саже и копоти. Гримли держал меч уже не слушавшимися руками. «Люди неисправимы», — подумал Нагаш. Он протянул руку и вырвал меч у юноши, взявшись ладонью за лезвие. Скомкал оружие, подобно листу бумаги, и резким движением отбросил в сторону. Металлический комочек звонко забарабанил по черепице.

Казалось, что нойон в своем величии уже затмил весь свет. Гримли пошатнулся, но в тот же миг будто резкий удар по ногам получил и сам бессмертный. Яркая вспышка, пришедшая из-за моря, достигла города. Из-за горизонта неожиданно поднялось недавно закатившееся солнце. Гигантский плазменный шар медленно поднимался над водой. Нойон застонал и, стоя на коленях, преодолевая невыносимую боль, прохрипел вслух: «Мен азер, насен? Мен азер? Бен Дей их Гали!»

По астралу катилась волна жуткого сотрясения. Все, кто имел магические силы, вмиг были парализованы и смяты. Гримли отвернулся от падавшего вперед, стонущего в бессилии нойона и увидел, как в разные стороны от огненного шара по небу катится волна, сметающая облака будто гигантской метлой. Юноша спрыгнул с крыши и со всех ног побежал к оплавленному пролому в заборе, к парадным воротам, разрушенным при вторжении Нагаша. Со стороны улицы, ощетинившись копьями, к зданию уже приближались стражники из нескольких поднятых по тревоге военных патрулей. Люди вокруг кричали, указывали на запад, поднимали головы, глядя на невиданное светопреставление. С полными недоумения лицами горожане смотрели на схлынувшее вдаль море и исчезающие в какой-то неведомой серой хмари корабли.

Ударная волна застала Гримли на бегу. Он видел, как от самого берега несло поднимаемых ветром людей, доски, животных, крутящиеся ворохи мусора и праха. Его с силой прижало к земле. Он смог встать и вновь побежал, оказавшись единственным человеком на заваленной мусором ведущей в порт дороге. Сзади нарастал смутный гул. Он замер и оглянулся.

Происходило невиданное. Гладь моря, сперва будто схлынувшая к западу, к этому висящему вдали огненному шару, вдруг вернулась. Вода прибывала с жуткой силой и вмиг взметнулась на высоту крепостной стены. Гримли казалось, воды касаются гребнями облаков, хотя на деле волна не превышала десяти ярдов. Раздался чудовищный рев, и эта гигантская масса воды обрушилась на город, круша и унося все на своем пути. Гримли увидел, как Нагаша, словно черную букашку, смело с крыши консульства, как само здание почти полностью скрылось под толщей воды. Юноша побежал, но силе, что гналась за ним, не могло противостоять ничто. Поток настиг его и понес. Куски кровли и деревянные балки, корабельный лом — все пролетело вперед, и наконец вода полностью погребла его.

Гримли несколько раз пытался всплыть сквозь пузырящуюся, полную водоворотов водную толщу. Круша все на своем пути, бешеный поток уносил его в глубь города. Волны отступали от холмов и запруживали низкие улочки, за несколько минут вся припортовая часть Александрета оказалась под водой. Пробившись было наверх, Гримли вдохнул еще воздуха, но в этот момент ноги совсем перестали его слушаться, задеревенели и тащили вглубь. Больше сил у него не было, глаза залило водой, и, потеряв сознание, он оказался вверен воле волн.