Суженая для генерала

Глава 20

«Новая жизнь»

Что?

Третий принц Шаринварда и дочь бывшего вождя племен пилибов пропали.

- Принц спешно покинул империю. Однако он не мог просто исчезнуть. Но следы его теряются в одном из мелких портовых городков. Накато покинула кочевников, что отказались участвовать в войне. Я приказал своим людям следить за ними, но они смогли затеряться бесследно.

Мэйрилин раздумывала над словами мужа.

- Думаешь, они могли объдиниться?

- Предполагаю, что так и есть. Иначе было бы странно, что эти двое словно растворились в воздухе. Они наверняка работали сообща.

- Могут ли они быть здесь, на острове?

На этот вопрос никто не знал ответа. Он так и повис в воздухе, заставляя каждого пуститься в размышления.

Ориан поджал губы.

На Космине предатель. И не абы кто, а второй по важности старейшина. Кто еще мог быть с ним заодно? Неизвестно. Но влияния и сил у старика вполне могло хватить на то, чтобы притащить с континента двух зарвавшихся крыс.

Прочесывать остров и обыскивать дома односельчан было бессмысленно. Во-первых, на Космине полно мест, где можно спрятаться. Не все они известны даже сейчас. Во-вторых, согласно плану мастера Гароа, им лучше не раскрывать того, что они в курсе намерений предателя Тунора. Как только он сделает свой ход, тогда уж и начнется представление.

Аррон начал беспокоиться пуще прежнего и не оставлял Мэйрилин одну дольше чем на пять минут. Такая гиперопека девушке начала надоедать, но она понимала, что супруг старается ради ее и ребенка безопасности, поэтому позволяла генералу поступать так, как ему заблагорассудится.

Эрих ничего не знал, но каким-то образом чувствовал, что все взрослые встревожены и чуть что, готовы атаковать. Мальчик тоже пытался им подражать и чуть ли ночевал в доме, выделенном для проживания гостей. Его матери или отцу приходилось его искать, к счастью, это обстоятельство решилось сразу – было только одно место, где теперь Эрих проводил все свое время.

Через неделю после назначенной даты родов Мэйрилин проснулась из-за того, что ребенок в ее животе отчаянно пинался и двигался. Это было больно.

- Как ты? Сильно болит? Я пойду, позову Дана, - начал тревожиться генерал.

Он хотел уйти, но Мэйрилин схватила его за рукав.

- Все нормально. Такое уже бывало.

Ей не хотелось, чтобы Аррон ушел и оставил ее одну.

Мужчина вздохнул, сел напротив Мэйрилин и погрозил пальцем ее животу.

- Слушай сюда, прекращай мучить свою маму, иначе, когда ты родишься, я тебя отшлепаю.

Сработа ли это угроза генерала или что-то другое, но эффект проявил себя сразу. Ребенок затих.

- Таким образом он вообще не захочет выходить, - Мэй не знала, плакать ей или смеяться. Ее муж выглядел таким строгим.

Время шло, а малыш так и не хотел покидать утробу матери. Те, кто беспокоился в начале, уже привыкли к такому положению дел. К рождению ребенка все уже было готово, а остальное не в их силах, так что единственное, что они могли – это ждать.

Старейшина Турон тоже ждал.

Внешне он выглядел безобидным стариком, но сердце его и мысли ыли преисполнены жадности. Он не хотел покидать этот мир. Но это слабое, смертное тело подводило его. Смерть уже стучалась в его двери.

Однако он ждал столько лет, может подождать и еще.

Но его соратники терпением не обладали.

- Сколько еще ждать? – Валентайн тренировался с мечом во дворе.

Деревенская глушь и компания Накато ему радости не приносила. В мыслях он уже обладал Мэйрилин. Этой женщиной, что будила в нем похоть и ненависть. Он ненавидел ее за то, что она сделала с ним. Из-за нее он потерял свое положение, свой статус и стал тем, кому пришлось бежать из собственной страны. И только она будила в нем такое желание, которое не могла пробудить ни одна женщина.

Он желал видеть, как она плачет и молит о большем. Как страдает и ползает в его ногах, пытаясь угодить его прихотям.

Накато сидела на крыльце, крутя в руках связанный хлыст. Чем больше она проводила времени с третьим принцем, тем больше он ее бесил. Мужчина должен быть сильным и смелым, он должен отвечать за свои слова и поступки. Валентайн же продолжал бесконечно ныть.

Правда, и сама кочевница теряла терпение.

Старик приходил раз в день.

После захода солнца. Его не отличала многословность. На их вопросы он продолжал говорить «Не сейчас» и «Пока рано», «Я подам сигнал».

Сама Накато уже устала от этого ожидания. Оно порождало все больше неизвестности и сомнений.

Не предаст ли их этот старейшина? Можно ли верить его словам?

Но другого им не оставалось.

Генерал покорил сердце Накато с самой первой их встречи.

Ее не волновало то, что он обезглавил ее отца. Это жизнь, если человеку суждено умереть, то так тому и быть.

Кочевница знала, что самый сильный в мире мужчина должен принадлежать ей. И ничто и никто не встанет на ее пути. Но как бы сильно ей не хотелось избавиться от препятствия в виде Мэйрилин, Валентайн, ее временный стронник, этого не позволит.

Ничто не вечно под луной.

Накато решила, что этой женщине нельзя оставаться в живых. Слишком сильные чары она навела на ее мужчину. Она сама убьет ее. Пусть Валентайн только решит, что в безопасности, и тогда…

Накато не знала, что и у ее товарища были подобные мысли.

Валентайн знал точно: генерала нельзя оставлять в живых. После того, как их план удачно завершиться и они покинуть остров, он должен покончить с Арроном Астигаром. К нему у принца были свои счеты.

Нетерпение нарастало с каждым днем, что ребенок не подавал признаков появления на свет. Это уже становилось странным.

Однако люди этой эпохи верили, что все необычное и странное было признаком того, что в этом замешан высшие силы. В этом мире существовало множество легенд, в которых рождению богов предшествовала беременность длиною в двенадцать месяцев и больше.

Среди местных поползли слухи о том, что в животе супруги генерала находится божество. Этот ребенок – посланник небес.

Когда слухи дошли до ушей Мэй, она хлопнула по столу так, что упала на пол и разбилась чашка.

- Вот еще, двенадцать месяцев! Целый год! Я не хочу столько ходить с этим пузом!

Эрих рассмеялся и дотронулся до оргомного живота девушки.

- Эй, малыш! Выходи! У меня столько игрушек, давай поиграем вместе. Я с тобой поделюсь!

Было ли дело в словах Эриха, но Мэйрилин вдруг пояувствовала резкую боль внизу живота.

- Ай!

Она резко схватила продолжавшего улыбаться из-за слов Эриха генерала за руку.

Переговаривавшиеся за столом Даналь и Эйвис смолкли.

Несмотря на то, что все с нетерпением ожидали этого дня, данное событие все равно оказалось неожиданным.

- Что такое? – занервничал Аррон. – Мэй, началось? Это началось?

- Я не знаю…Не знаю…

Мэйрилин почувствовала, как внизу стало мокро и по ногам потекла жидкость.

- Воды отошли…ребенок…

- Рода начались! – все присутствующие засуетились.

Аррон подхватил Мэйрилин на руки и помчался в спальню. Здесь уже давно было приготовлено все необходимое.

- Эйвис, нужно согреть воду и позвать повитух, - отдал приказ Даналь.

Он был доктором и собирался сам принимать роды, но опытные помощники ему бы точно пригодились. С подобной процедурой он редко имел дело и боялся, что что-то могло пойти не так.

- Хорошо.

Стоило отдать девушке должное, пусть она и побелела от тревоги и страха, она не предавалась панике и быстро выполнила необходимое.

- Не волнуйся, - похлопал по спине Арона вновь прибывший старейшина Гароа.

Генерала вытолкали из комнаты и не позволили присутствовать. Толку от него было мало и своим видом он лишь пугал помощниц Дана.

Сейчас мужчина стоял на крыльце у входа в дом. Даже здесь он слышал крики Мэй, наполненные болью.

Нет.

Он монстр.

Что за эгоист!

Как посмел он сделать это со своей женой?

Генерал дал себе слово, что больше и пальцем ее не тронет. Больше детей у них с Мэйрилин не будет.

- Во время беременности малыш вел себя спокойно. Все матери испытывают боль при родах, а те, кто рожает впервые особенно. Это нормально. Не переживай.

Ориан покачал головой за спиной у своего мастера.

Судя по бледному виду генерала и его отрешенному взгляду, слова утешения его учителя лишь усугубили его состояние.

- Да, Арр! Небеса помогают достойным, все обойдется! – бодро воскликнул блондин.

Все обойдется…А что еще может пойти не так?

Аррон вздрогнул. Он вспомнил, что слышал о том, что не все роженицы могут выжить…Что же он натворил!

Генерал опустил лицо в ладони.

Дейтири покачала головой в сторону сбитого с толку кузена. Даже мастер Гароа смотрел на него с неодобрением.

- Что? Да что я такого сказал?

Только Эрих был вне себя от радости.

- Стоило мне это сказать, и маленький сразу же захотел родиться. Ему не терпится со мной поиграть. Я буду хорошим старшим братом.

Энтузиазм Эриха был заразительным.

Даже Аррон отнял руки от лица и немного расслабился. Но стоило очередному крику Мэйрилин достигнуть крыльца, как его лицо снова становилось каменным, а на лбу проступали капельки холодного пота.

***

Мэйрилин лежала на постели в спальне.

Ее волосы уже пропитались потом и прилипали к лицу и шее. Она знала, что сейчас лишь активная фаза и это лишь начало. Схватки становились чаще.

Боль распространялась из нижней части живота по всему телу. Мэй старалась сжимать зубы, чтобы не дать вырваться крикам.

Видя, как мучается девушка, Эйвис поджала губы, взяла полотенце и вытерла слезы с лица роженицы.

Однако занимающий время и приносящий еще больше боли процесс был впереди.

Ожидание тянулось медленно.

Сердца всех тех, кто был снаружи, не были на месте.

Лицо генерала было мрачным как никогда прежде. С того момента, как Мэйрилин отправилась рожать, он не произнес ни слова. Губы его были сжаты в тонкую прямую линию.

Насколько страшным могло бы быть выражение лица этого мужчины, настолько страшным оно и было. Словно это не Мэйрилин рожала ребенка, а он сам.

- Мэй, если тебе больно, то кричи. Не сдерживайся. Или мне дать тебе что-нибудь, что бы ты могла сжимать в зубах? – Эйвис протирала теплым влажным полотенцем лицо девушки.

- Дай мне полотенце.

Мэйрилин делала глубокие вдохи. Ее руки сжимали простони на которых она лежала. Она давно уже слышала, что родить ребенка нелегко и очень болезненно, но она никак не ожидала, что боль такого рода было просто невозможно представить обычному человеку.

Казалось, что чтобы дать жизнь матери приходится побывать на пороге смерти.

Вернулась Эйвис с чистым полотенцем.

- Вот, - она протянула его Мэй.

Та крепко сжала его зубами, приглушая крики. Мэйрилин боялась, что, если она будет кричать, Аррон снаружи сойдет с ума от беспокойства.

Акушерки были наготове.

Чистая ткань. Тазы с горячей водой. Все было готово для решающего момента.

- Почему ничего не слышно? – Ориан занервничал и высказал мысли, которые были у всех на уме.

Это было странно. Разве еще недавно они не слышали крики?

Аррон продолжал стоять молча.

Когда Эйвис вышла из дома, чтобы набрать еще немного воды, Ориан ее остановил. Она появилась как раз вовремя.

- Эй, Виви, - такое прозвище блондин дал девушке. – Почему ничего не происходит? Ни звука не слышно…

Лицо Эйвис скуксилось. Она переживала за Мэйрилин и сочувствовала ее страданиям.

- Что по твоему для женщины рождение ребенка, а? Она кусает полотенце от боли! Какие звуки ты хочешь услышать?

Девушка повела плечом, сбрасывая руку Ориана и исчезая за дверью дома внутри. Вылив на голову мужчины эти тяжелые слова, она даже не обернулась.

Ориан стоял, чувствуя себя неловко.

- Она волнуется за Мэйрилин, ты просто под руку подвернулся. Не воспринимай близко к сердцу, - успокоил своего ученика старейшина Гароа.

- Я знаю…

Хоть он и ответил так, на самом деле Ориану хотелось хорошенечко врезать самому себе пару раз. Виви сказала, что Мэйрилин прикусывает полотенце. Должно быть, она испытывает настоящую агонию, но не хочет, чтобы другие волновались и переживали.

Став «злодеем» и испытывая неприятное чувство вины Ориан отошел в дальний угол и присел на пол, спиной облокотившись на стену дома. Больше он не говорил.

Услышав, что его жена кусает от боли полотенце, Аррон испытал еще большее отчаяние. Его пальцы сжались в кулаки так, что на руках проступили вены. Но сам генерал этого даже не заметил.

Там, внутри, его Мэй испытывает такие муки, а он стоит здесь и ничем не может помочь или облегчить ее боль. Он абсолютно бесполезен.

- Давай, милая, еще немного, терпи, - три повитухи успокаивали Мэйрилин.

Сами женщин тоже нервничали. В деревни они были самыми опытными родовспоможенницами, но один лишь вид муж этой девушки вселял в них бесконтрольный страх. Что будет с ними, если что-то пойдет не так? Даже думать о подобном не хотелось.

- Да, - Эйвис вытерла с лица пот. – Потерпи еще немного, Мэй. Малыш уже на подходе.

- Но мне…так больно…

Мэй казалось, что прошло уже столетие. Снаружи день сменился ночью, а затем луна уступила место рассвету. Утро было погожее, она могла расслышать щебетание птиц на вишневом дереве за окном спальни.

Эрих ушел поздно ночью после того, как хмурый Ияр пришел его забрать и прибежал, едва заалела на горизонте заря.

Вечер прошлого дня, вся ночь и утро. Это продолжалось слишком долго. Более десяти часов. Аррон чувствовал, что начинает терять терпение. Пускай он не слышал криков Мэй, но он знал, что ей, должно быть, было очень неприятно.

Шух.

Открылась дверь и вышла одна из повитух с тазом в руках. Поверхность его была прикрыта тканью. Внутри была красная от крови вода. Она испугалась, что ожидающие снаружи люди увидят, так что прикрыла таз тканью.

- Как Мэй? Как она себя чувствует? – остановил женщину Аррон и спросил.

Его голос хрипел от долгого молчания и напряжения.

Было ли дело в ужасающей ауре, окружающей генерала, но женщина сжалась и лишь спустя какое-то время собралась с силами и тихо ответила.

- Она еще молодая и это первая беременность, так что роды длятся дольше, это тяжело…

Резкий грохот.

Это генерал ударил кулаком по одной из балок, на которых держалась крыша крыльца. Она треснула и согнулась пополам.

Повитуха вздрогнула и зажмурилась, ожидая, что следующий удар придется по ней. Ее руки и ноги потеряли все силы, и таз, который она держала со звоном упал на землю, расплескав по траве все содержимое.

Когда Аррон увидел кроваво-красную воду, его выражение лица стало еще хуже. Женщина упала на колени и сложила руки в молитвенном жесте. Ее губы двигались, но не был слышно ни звука.

- Хватит! Следи за своим поведением! – воскликнул мастер Гароа.

Он помог повитухе подняться.

- Ступай обратно, тебя наверняка уже ждут.

- Спасибо, старейшина.

Женщина скрылась за дверью.

- Не нервничай так. Этим ты своей жене не поможешь. Расслабься. Ничего с ней не случится, - успокоил старик генерала.

На самом деле старейшина тоже волновался. Мэйрилин была худенькой и казалось слабой. Если ребенок слишком большой, ей придется нелегко.

- Мне тревожно.

Аррон почувствовал холод по всему телу, его ладони были мокрыми от пота. Красные разводы на земле раздражали его глаза и сердце. Никогда он не был таким беспомощным. Хотя он испытывал боль от терзающей его болезни ранее, но даже тогда, когда ему казалось, что он на пороге смерти, он не боялся так, как сейчас.

Он не мог представить, как себя чувствовала Мэй потеряв столько крови.

В спальне Мэйрилин услышала шум, доносящийся снаружи и скоро узнала, что произошло. Аррон злился. Она попросила Эйвис, чтобы та привела ее мужа внутрь.

- Но так нельзя. Супругу нельзя присутствовать во время рождения ребенка, - одна из повитух пыталась отговорить ее.

Мэй была в курсе, что в нынешней эре роды считались «грязным» делом и последним человеком, который мог присутствовать при данном процессе был отец ребенка. Это делалось для того, чтобы сохранить между супругами нежные романтические чувства и уберечь мозг мужчины от того, что ему видеть не положено.

Не каждый после подобного зрелища смог бы относиться к своей женщине как прежде.

- Я не могу больше…- Мэй прикусила губу. Когда-то алые губы стали одного цвета с бледной кожей.

А признаков того, что ребенок вот-вот покажется так и не было. Прошла ночь, и уже подходило к концу утро. Повитухи тоже были без сил. Они боялись. Все они боялись, что окажутся ответственными за человеческую жизнь.

Даналь тоже тяжело вздохнул и кивнул Эйвис.

Может быть, генерал сможет придать жене немного сил.

Эйвис выскочила наружу.

- Аррон, Мэй хочет тебя видеть.

- Что? – сердце генерала повисло на тоненькой ниточке. Из тона девушки можно было сделать вывод, что Мэйрилин желает его видеть, чтобы сказать свои «последние слова» перед смертью.

Не дожидаясь пока Эйвис закончит, он ворвался в здание.

- Это…- начал было старейшина Гароа, но потом махнул рукой.

Можно, нельзя – пусть уже делают, что хотят. Если это поможет сохранить жизни матери и ребенку, то все остальное не важно.

- Мэй-Мэй, я здесь.

- Сначала помой руки! – предупредил Даналь.

Аррон быстро помыл руки и умыл лицо в горячей воде и подошел к жене. Увидев ее, его сердце затопила острая боль.

- Тебе действительно придется отдирать его от меня.

- Что? – не понял генерал.

Мэйрилин усмехнулась.

- Этот малыш такой упрямый. Это точно мальчик. И тебе придется его от меня силком отдирать, когда он станет постарше, как ты и боялся. Так сильно он любит свою мамочку.

В такое время Мэйрилин еще могла шутить.

Лицо генерала немного расслабилось.

Он нежно поцеловал ее в влажный от пота лоб и взял за руку, пытаясь передать жене всю свою силу.

- Это неважно. Мальчик или девочка, вы двое – моя семья. Моей любви хватит и на него, ничего не поделать, это ведь ты его родила.Родишь. Упрямством он в тебя пошел.

- Хехе, я знала, что ты так скажешь…

Больше Мэй крики не сдерживала.

Только когда боль достигает пика и становится невыносимой человек кричит. Ориан вздрогнул. Оказалось, что рождение ребенка — это чрезвычайно болезненный для женщины процесс. Он уставился на кровавые разводы на земле. Его будущей жене тоже предстоит нечто подобное?

Выражение лица Дейтири, стоящей рядом едва ли было лучше. Внезапно ее ладони коснулось что-то теплое. Эрих взял ее за руку.

- Жена, давай не будем заводить детей. Я не хочу, чтобы ты так страдала.

Дейтири покрылась мурашками. И через это проходят все женщины? Девушка решила, что точно не выйдет замуж. Лучше уж всю жизнь провести в одиночестве.

То ли из-за глубоких размышлений, то ли из-за рассеянности, но отнять ладонь из руки Эриха она позабыла.

- Мэй, уже показывается головка. Потерпи! – крикнул Даналь.

Присутствие Аррона сделало давление на повитух еще более заметным. К счастью, сам генерал не обращал на них никакого внимания, целиком сосредоточившись на лице своей жены и том, чтобы сжимать ее руку.

Эйвис стола в стороне и молилась про себя. С приходом Арра ей особо заняться было нечем.

Мэй в очередной раз громко вскрикнула. Теперь боль достигла той точки, когда стала почти невыносимой. Он нее было никуда не спрятаться и не скрыться. Отчаянно было жаль, что в этом мире нет современных обезболивающих.

Она кричала так, как будто хотела избавится от этого невыносимого чувства с помощью крика.

- Арр, болит! – по щекам Мэйрилин текли слезы.

Кроме того, чтобы протирать ее лицо, Аррон больше не мог сделать ничего. Генерал мог только смотреть на то, как заходится в агонии его жена.

- Я здесь! Мэй, давай больше не будем заводить других детей! Только этого одного нам хватит!

В данную секунду Аррон Астигар ненавидел своего же ребенка. Как он посмел причинить своей матери столько боли?

Его слова донеслись и до ушей остальных, все хотели рассмеяться, но не могли этого сделать.

- Нет…нет, лучше компенсируй мне деньгами…

- Хорошо! Все твое, хорошо? Все, чем я владею, и я сам, без остатка – все твое!

В такой момент эти двое все еще умудрялись шептать друг другу любовные нежности. Что уж говорить об Эйвис, даже взрослые, умудренные годами повитуху порозовели от смущения.

Внутри дома Мэй давно позабыла о времени. Меж те снаружи люди смотрели как входит в зенит солнце.

- Что происходит? Почему ребенок до сих пор не родился? – старейшина, прежде сохранявший спокойствие, начинал беспокоиться.

Старик начал перебирать пальцами рук и прикрыл глаза, посылая небесам молитвы о здоровье и благополучии матери и дитя.

Эрих посмотрел на Гароа, скопировал его позу и принялся молиться.

Его поведение слегка развеяло напряжение. Уж очень забавным был ребенок, пытающийся подражать взрослым.

Как только терпение ожидающих снаружи подошло к концу, из дома раздался плачь.

- Родился? Малыш родился? – с ошалевшим взглядом переспрашивал Ориан.

- Ребенок родился! Это хорошо, это замечательно! – улыбнулся старейшина.

Внутри повитухи обтерли младенца, завернули его в чистую ткань и протянули его в руки генерала.

- Поздравляем, это мальчик. Маленький наследник рода.

Аррон не взял ребенка. Вместо этого он помог Мэйрилин переодеться, умыть лицо и выпить воды.

Видя это, повитуха, державшая малыша, почувствовал себя неуютно. Может быть, этому мужчине не нравится пол ребенка?

- Дайте мне! – Эйвис протянула руки и взяла малыша.

- Вау, какой красивый. Весь в папочку!

Слова Эйвис не привели Аррона в чувство. Он даже не обернулся. В его серце, в его глазах была только Мэй. Она так страдала рожая этого негодника. Этот малявка посмел так долго терзать Мэй-Мэй и даже вызвал на себя его отцовский гнев.

С помощью мужа Мэйрилин освежилась и переоделась. Повитухи помогли сменить постель, теперь девушка лежала на чистых простынях.

- Эйвис, дай мне сына.

Хоть Мэй и была бледной, но она была в хорошем расположении духа.

Эйвис осторожно положила новорожденного рядом с Мэй.

Однако, даже сейчас Аррон отказывался смотреть на собственного сына. Эйвис знала, что из-за Мэйрилин у него была «обида» на ребенка. Она тихо хихикнула.

- Что же делать? Ребенок, которого наша Мэй так долго вынашивала под сердцем и прикладывала все усилия, чтобы произвести его на свет, кое-кому не нравится и этот кое-кто даже видеть его не желает! Мэй, если бы ты знала раньше, тебе не стоило бы выходить за кое-кого замуж, а тем более привносить в его жизнь такое счастье. Тогда не пришлось бы и мириться с хмурым настроением этого человека сейчас!

Слова, произнесенные Эйвис, имели свой эффект. Кислое лицо генерала расслабилось, и он даже склонил голову, чтобы мельком взглянуть на ребенка.

Стоило ему увидеть такие же сиреневые, как и у Мэйрилин глаза сына, как сердце его сдалось без боя.

- Смотри, его глаза такие же, как и у меня и у Эриха. А еще как у бабушки Дарин! – Мэйрилин взяла руку мужа и позволила кончикам его пальцев коснуться щеки малыша.

Это ощущение нежности сокрушило сердце непобедимого генерала еще больше.

- Но разве он не похож больше на тебя, чем на меня?

- Ммм, - невнятно промычал генерал.

Уголки его губ поползли вверх. Он коснулся указательным пальцем кулачка ребенка.

- Оув, - малыш издал невнятный звук. Так же, как изучал его Аррон, так и он изучал своего отца. Его рот непроизвольно открывался и закрывался.

Глядя на своего сына, Аррон почувствовал раскаяние.

Раскаяние за то, что ненавидел его. Он ведь был таким крохотным, лежал рядом с Мэйрилин и ни о чем не имел понятия. Его маленькие пальчики обхватили палец генерала. Тепло от этого прикосновения коснулось сердца Арра.

«Это мой ребенок, мой сын…»

Аррон погладил малыша по жиденьким темным волосикам на голове.

Внезапно малыш начал плакать. Неожиданные слезы испугали мужчину.

- Почему…почему он плачет?

Под этим подразумевалось, что он ни при чем!

Глупое лицо мужа показалось Мэйрилин забавным.

- Ребенок голодный, поэтому и плачет, - подсказала повитуха.

Мэйрилин осторожно переложила ребенка себе на грудь.

Видя сына на руках у жены, непобедимый генерал Аррон Астигар понял, что означает истинное счастье.

После того, как ребенок поел, его укутали еще в несколько слоев, Арр взял малыша на руки и вышел к ожидающим на улице.

- Быстрее, быстрее дайте этому старику взглянуть, - подался вперед старейшина Гароа.

Его руки дрожали от волнения.

Сам старейшина был уже трехкратным дедом, но волнения от созерцания новорожденного малыша было тем, чувством, привыкнуть к которому невозможно.

Когда он увидел лицо ребенка, он рассмеялся.

- За исключением глаз он полностью твоя копия. Ну, разве что губы немного похожи на губы Мэйрилин. Маленький мужчина!

Группа людей окружила Аррона и рассматривала малыша со всех сторон. Единственным, кто не мог разглядеть младенца был Эрих.

Генерал заметил неудобство мальчика и присел, чтобы и он смог хорошенько рассмотреть малыша, появления которого тоже очень ждал.

Линар Астигар – такое имя дал ребенку отец. Аррон хотел, чтобы имя его сына содержало в себе частички его и Мэй имен.

Скоро новости о том, что Мэйрилин родила сына распространились по всему острову.

Рождении ребёнка это всегда благостное событие, но на Космине был лишь один человек, чья радость была особенной.

Старейшина Тунор наконец дождался того, чего жаждал долгие годы. Это дитя станет ключом к его бессмертию.

- Мэйрилин родила? Это мальчик? Она, наверное, до смерти счастлива! – на ее губах расплылась раздраженная, и в то же время, бросающая вызов, улыбка.

Накато сидела скрестив ноги в побитом временем кресле. Глаза сверкали опасностью, шрамы на лице говорили о том, что приблизиться к ней можно было только на свой страх и риск.

- Конечно же, они оба счастливы, - старик сел напротив кочевницы. – Мы тоже должны быть рады, ведь ждали этого события очень долго. Теперь можно приступать к нашему плану.

- Можете вы прекратить упоминать этого ребенка. Я ненавижу его. Перестаньте о нем говорить, - сжал зубы третий принц, стоявший в тени у окна.

- Смирись. У нее теперь есть ребенок. Сын. Наверняка похож на отца. Может, ты сдашься? – усмехнулась Накато.

- Никогда!

Валентайн бросился на девушку, выхватив из-за пояса кинжал. Но противника он выбрал не уступающего ему в силах. Едва она стала брать верх, завладев оружием принца и приложив холод лезвия к его шее, как старик прервал их.

- Прекращайте! Каждый из нас получит то, что желает. Давайте договоримся сразу, что не будем мешать друг другу, а действовать сообща.

Накато и Валентайн нехотя затихли и отошли друг от друга. Однако у каждого вы мыслях были мысли о собственной выгоде.

Ни Мэйрили, ни Аррон не сдадутся, пока будет жив ребенок и каждый из них.

Чтобы заполучить одного, нужно будет избавиться от двоих. Принц считал, что для того, чтобы завладеть Мэй, ему нужно избавиться от генерала и их сына. Накато разделяла подобное мышление.

Старейшина Тунор кивнул, одобряя то, что эти двое согласились с его словами.

Валентайн и Накато отвернулись друг от друга, скрывая свои глаза, отражающие совсем иные мысли.

Тунор незаметно поднял уголки губ. У него тоже были свои личные мотивы. Ему был нужен только ребенок.