Судьба Феникса

Глава 26

Битва медленно, но верно сдвигалась вглубь суши. Халлек не мог принять крылатый облик, даже невидимые жгуты той силы, которая наполняла его плотью, почти не отзывались. Видимо, в ближайшее время превращение ему не светит — если вообще что-нибудь светит. Хризопраз сделал ещё несколько заходов и тяжело брякнулся за холм, тоже опустошённый. Было слышно его усталое сопение.

Носферы давили, не ослабляя натиск. Объединённое войско вот-вот оставит вторую линию. Вновь появилось необъяснимое чувство неправильности. Теперь Халлек и сам понимал, что оно исходит откуда-то из гущи наступающих. Но как ни вглядывался, не нашёл источник, хотя мог пересчитать множество чужаков поголовно там, куда смотрел. Вдруг что-то на мгновение мелькнуло из-под серого плаща. Он зацепился взглядом за место и ещё раз присмотрелся. Снова! Пусть не было видно всей фигуры, Халлек понял — под плащом человек. Довольно щуплый, без оружия, он легко двигался среди носферов, и не обладай северянин таким зрением, ни за что его не выцепил бы.

Халлек снова позвал Куницу. Вейла не видела носферов столь отчётливо как он, но всё равно пристально разглядывала поле боя. Зачем-то несколько прикрыв глаза ладонью, она зажмурилась и повернулась на спину. Из-под плотно сжатых век сочились слёзы.

— Что такое? Ты в порядке? — забеспокоился Халлек.

— Да, сейчас пройдёт. Я сначала ничего необычного не увидела, а потом попробовала использовать особое плетение. Оно показывает источники у живых существ. Там… ну представь, что ты вышел из погреба и резко посмотрел на солнце.

Вейла открыла глаза и и сипло вздохнула, вытирая лицо.

— Маг-человек? С носферами? — поразился Халлек.

— Это не человек. И магом я бы его не назвала. Стихия в чистом виде. Сгусток пламени с крыльями.

— Феникс, — нордхеймец сел рядом. — Вот он где выпал в осадок, у них на острове. Ты знаешь эту историю?

Куница кивнула.

— Низа рассказывала.

— Но чем они привлекли его на свою сторону? Хотя, новорожденный он же как ребёнок…

— Ага. С Власом и Тэли из него получился бы гуляка, бард и юбочник. Не худший исход. Но что имеем, то имеем.

— А почему он никак не проявляет себя? Что он вообще может сотворить?

— Скорее всего, хочет добраться до императора. Вот и таится пока. Ведь у него отобрали возлюбленную. Носферы знатные мозголомы. Наверняка как следует покопались у него в голове. Сотворить он может… — Вейла подобрала ноги и села, — может снова жахнуть на чувствах. Если его накрутили, не спасёт никакая защита. Разве что дворцовая завеса. Но тут, в поле, её питать нечем.

Халлек посмотрел на поле боя. Чужаки прорвались с одного края, но навстречу им выдвинулась стена щитов. Пошли его земляки и сородичи. Плотный строй встретил носферов как скала удар морской волны. Жрецы Свальбарда обрушили на них все свои умения. Сверкали молнии, с треском рушились острые ледяные пики, хлестали водяные плети, из истоптанной земли возникали тугие растительные жгуты, которые сжимались и разрывали тела. Натиск ослаб, а потом вовсе сошёл на нет. Потери были, но размен явно прошёл в пользу людей. И всё равно носферы продолжали давить. Вот под прикрытием спешно поднятых магами заслонов была оставлена вторая линия обороны.

В это мгновение Халлек ощутил лёгкую дрожь, шедшую словно сквозь землю. Лёгкую, но даже на воде она отозвалась слегка видимой рябью. Халлек подскочил. Он знал, что случилось несколько лет назад при прорыве в Эль-Фаране.

— Эримы на подходе. Надо срочно отводить войска дальше от берега. Ты можешь прыгнуть со мной к ставке?

— Прямо туда нет, но к оцеплению да.

— Давай.

Вейла обхватила его, мир мелькнул и снова замер. В трёх десятках шагов неподвижными изваяниями замерли личные охранники императора. Старшна наряда проверил их личности с помощью серебряной таблички и пропустил к шатрам командования, указав, в котором сейчас Барнабас II. Слышался гомон голосов, сновали туда-сюда вестовые. Откинув полог, Халлек обратил на себя внимание.

— А, барон, — северянин не удивился тому, что император знает его. — Что случилось?

— Скоро ударят эримы. Будет множество провалов. Надо отводить войско. И с ними, скорее всего, Феникс.

— Вот что это за дрожь… — протянул главнокомандующий.

Снова прокатилось сотрясение, от которого на походном столике задрожали всякие мелочи.

— Слышали? — император посмотрел на военных консулов и полковников. — Распорядитесь: немедленно поставить щиты, отвести всех на полмили за третью линию. Быть готовыми к отходу дальше, по обстановке. Феникс, говоришь? Ну, пока он никак не засветился, — фыркнул могучий воин в простой полевой одежде. Из украшений на Барнабасе был только платиновый брачный браслет и лёгкий венец, изображающий походную корону. От него явственно истекала сила такой плотности, что Халлек, ничуть не напрягая зрение, видел эту дымку.

Отзвуки приближающейся подмоги чувствовались всё яснее. Теперь это была не дрожь и тряска, а хорошо слышимый гул, почти непрерывный. С холмов стали срываться мелкие камешки. Среди атакующих прокатилось замешательство — люди бросили сопротивляться, маги подняли щиты на пределе плотности, и человеческая армия начала отступать. С хлопком взвилось облако пыли и измельчённой породы, появился провал без малого в сотню шагов поперечником. В него рухнули носферы, не успевшие покинуть опасное место. А навстречу хлынул поток эримов. Вместо фартуков они носили обычные лёгкие доспехи из кожи и металла, не стеснявшие движения, вооружены двузубыми рогатинами с плоскими длинными лезвиями.

Земля вновь вздрогнула, осаживаясь вглубь. Через пару мгновений появился и третий провал, за ним четвёртый, пятый. Чужакам резко стало не до людей, которые обрушили на них остаток разрывных шаров и разнообразные плетения. Всего появилось тысяч пять эримов. Среди них Халлек видел пару сотен начальников. Чем выше личный ранг эрима, тем больше он похож на человека. Недаром князья от людей почти не отличались. А вот и они сами. Эамон и Ситри величаво выплыли из провала. Сейчас они напоминали ему сусасских богачей — столько на них было драгоценностей. Князь нарядился в длинный тяжёлый халат из какой-то сверкающей ткани. Под отделкой и вышивкой она почти не просматривалась, но там, где была видна, сияла как самый дорогой шёлк. Ситри, настоящая женщина, предстала в свободной белой юбке до щиколоток, но с разрезами почти до пояса, схваченной широким золотых поясом, и тугой безрукавке, украшенной так же как у её мужа. Парочка владетелей обрушила на носферов настоящее пекло — жар от их плетений докатывался даже к холму, куда вернулись Халлек и Вейла. Маги вылезли из своего укрытия, Низа и Кэтлин устало уселись на хрустящую осеннюю траву. Хризопраз заинтересованно вытянул шею, чтобы видеь происходящее. Его голова оказалась рядом с Куницей, и та, не в силах справиться с собой, бочком-бочком придвинулась к ящеру. Её ладони легли на чешуйки могучей челюсти где-то под ухом.

— Тёоооплыыый, — промурлыкала она. Дракон зажмурился.

— Поплыла, — едва слышно шепнула Низа, — уехала.

Кэтлин хихикнула. Тем временем эримы давали носферам огоньку. Новых провалов не появлялось, дрожь прекратилась, и люди сами пошли во встречное наступление. Казалось, вот-вот удар с двух сторон рассечёт и сомнёт потрёпанные порядки чужаков, но…

— Глаза! — рявкнул Халлек, падая лицом вниз. Он успел увидеть, как наливается солнечным пламенем пока крошечная точка где-то в гуще боя, а потом по полю прокатилась огненная волна. Похоже, Феникс, отчаявшись добраться до того, кого считал виновником разлуки с Рийей, выпустил свои накачанные чувства на волю. Кто рядом, приютившие его чужаки или отвергнувшие его люди, он, похоже, не различал. Ударная волна пролетела над холмами и затихла.

— Эээээ… — протянула Вейла, которую отвлекли от тискания огромного тёплого ящера. — Он до сих пор здесь. Вон там, — она показала Халлеку, куда смотреть. И правда, Феникс продолжал упрямо шагать вместе с носферами. Его вспышка поразила не столь уж многих. Только среди людей хватало ослеплённых и помятых воздушным ударом, более живучие носферы вскоре поднялись почти все. Князья эримов пережили удар Феникса как ни в чём не бывало, и лишь низшие из их подчинённых то ли погибли, то ли лишились сознания. Некоторые уже вяло шевелились. Эамон — это было отчётливо видно — пришёл в ярость и воздел вверх могучие руки. Тела некоторых эримов рассыпались сухим прахом, между сжатых кулаков стал сгущаться и раскаляться воздух.

— Сейчас что-то будет, — сказал он и на всякий случай сполз по склону. Остальные последовали за ним. Но ничего, подобного выплеску ярости Феникса, не произошло. Халлек выглянул. Князь в этот миг резко раскинул руки в стороны, будто что-то разрывая. Над поле боя воцарилось раскалённое дрожащее марево. Эамон, похоже, распахнул портал в свои владения. Оттуда хлынул испепеляющий жар. Носферы, в отличие от людей, не могли поставить щиты, и сейчас один за другим рассыпались невесомым пеплом. Но на Феникса это никак не подействовало. Лишь плащ исчез, как и не бывало. Юноша внимательно посмотрел на князя, оглянулся в сторону искрящихся от нагрузки щитов, снова посмотрел на эримских владетелей и пошёл к ним, странно встряхиваясь в движении. Словно разминался. Халлеку это не понравилось. Поднявшись, он вздохнул и обнял Кэтлин.

— Пора. Чую, без меня не обойдётся. Иначе разнесут всё вдребезги.

Баронесса положила ладонь на грудь мужа.

— Ты, главное, возвращайся.

Низа дёрнулась было следом, но Халлек движением руки остановил её.

— Ты там не выживешь.

— А ты? — недоумённо спросила магесса.

— Ну у эримов я ведь выжил. И тут ничего не случится.

Жар, выпущенный на волю Эамоном, почти полностью уничтожил носферов. Их осталось едва ли несколько сотен, да и то на самом краю области, накрытой этим пеклом. Хотя они тоже успели поядком проредить нового противника. Воздух вокруг прогревался, втягиваясь вверх, уже задул влажный сквозняк со стороны моря. Феникс остановился в десятке шагов от князя. Халлек почувствовал, что прямо сейчас вмешиваться рано, и спрятался за грудой вывороченной земли. Из-за гула воздуха не было слышно, о чём они говорят, но он видел, как шевелятся губы обоих собеседников. Ситри спокойно стояла в сторонке и с лёгкой ухмылкой наблюдала, видимо, совершенно уверенная в преимуществе. Князь дёрнул правой рукой в отрицательном жесте, выхватил из-под халата короткий массивный клинок и одним движением метнулся вперёд. Против обыкновенного меча Феникс ничего не мог поделать.

— Проклятье, — прошептал Халлек, видя, как Эамон вонзает оружие снизу вверх, под дых. Юноша вздрогнул, вокруг него слабо засветился раскалённый воздух, и более ничего. Северянин вгляделся так, как он мог видеть потоки силы, и поразился — меч Эамона поглощал саму суть Феникса. Поэтому тот не взорвался облаком возрождающего пламени и не рассеялся вокруг, чтобы вновь появиться в каком-нибудь ином месте. Ситри радостно рассмеялась. Князь держал клинок ещё несколько мгновений, потом выдернул его, и тело упало на опалённую, пережжёную в мелкую пыль землю. Упало так, как не падают те, в ком осталась хоть искорка жизни.

Эамон повёл плечами, что-то сказал своей супруге, и та подошла к нему. Вместе они двинулись к щитам, которые продолжали сдерживать натиск глубинного жара. Халлек высунулся, чтобы увидеть всё поле, на котором совсем недавно было полно носферов, а теперь серый ветер вздымал в небеса облачка пепла и пыли.

Что он задумал? Хочет сразу запросить расчёт?

Нордхеймец побежал к правому краю оборонительной линии и, скрываясь за остатками укрепений, рванул к ставке, чтобы опередить неспешно шествующую княжескую чету. Недолгое опознание у охраны, и он вбежал в шатёр.

— Что такое? — воззрился на него незнакомый полковник. Императора видно не было.

— Эримы уничтожили носферов.

— Это мы видели. Замечательно.

— Князья идут сюда. Эамон убил Феникса и поглотил его сущность.

Все, кто был в шатре, запереглядывались. Не все представляли, насколько это опасно. Но догадывались, что и без того могущественный эрим, завладевший сутью одного из воплощений стихии, способен на неприятные неожиданности. Из-за занавеси, которая разделяла шатёр на две «комнаты», вышел Барнабас II.

— Отвести войска за эту гряду холмов, — сразу распорядился он, указывая на карту. — Усилить щиты. Остаётся гвардия и боевые звёзды. Меньше площадь, больше плотность. Чем ты можешь помочь? — посмотрел император на северянина.

— Скорее всего, чем-то могу. Сейчас узнаем.

— Поторопись, — кивнул император.

Халлек выбежал наружу. Сквозь мерцающие щиты было видно две размытые фигурки. С позиций уже начали выводить людей, то тут то там слышались поторапливающие окрики.

Ну… — он запустил руку в невидимый карман, нащупал тонкий прохладный обруч Ледяной короны, надел её на голову и шагнул сквозь завесу прямо в испепеляющий жар. Его окутала спокойная прохлада, живо напомнившая дыхание ледников Нордхейма. Эта же прохлада просочилась в сознание, сделав мысли ясными, быстрыми и прозрачными, как вода в горных озёрах. Эамон и Ситри удивлённо посмотрели на него. Человек без какой-либо защиты невозмутимо стоял там, где ни одно существо, кроме эрима, не продержалось бы и нескольких мгновений.

— Ты хочешь что-то нам сказать? — княгиня слегка наклонила голову.

— Я хочу загнать вас обратно в бездну, — ответил Халлек, отстранённо понимая, что слова эти прозвучали как будто сами собой.

— Ну попробуй, — хмыкнул Эамон, разминая руки. И разразилась буря.

С холма было видно, как на недавнем поле боя сверкнули две вспышки, огненная и снежно-белая, с голубоватым оттенком. От холода влажный раскалённый воздух замутился туманом. Кэтлин сжала руки у груди и закусила губу. Хризопраз приподнял голову, отчего Вейла очнулась и огляделась, чтобы вникнуть обратно в действительность. Дракон поднял массивные брови — выглядело это поразительно по-человечески — и подался всем телом вперёд, чтобы лучше рассмотреть происходящее.

Взвихрялись смерчи перекалённой земли и пепельного праха, вились жгуты пламенных хлыстов, которыми Эамон и Ситри атаковали Халлека. Тот не оставался в долгу. Ледяные копья, завитки бурана, несущего острый как наждак снег, волны стужи, от которой замерзал сам воздух. От напряжения противостояния уже начали разрушаться крайние дома Виз-Амата. Сверкали щиты, которые теперь прикрывали всего несколько сотен человек возле ставки. Нордхеймец отдался на волю текущей сквозь его сознание и тело мощи. Он понимал, что служит проводником силы, которая иначе никак не оказалась бы в его распоряжении. Эта сила сейчас сама создавала боевые плетения, ставила защиту, отражала удары обоих владетелей бездны и… Халлек ощутил, как его сознания коснулось что-то знакомое, родственное.

Делай всё сам! Подчиняй, а не следуй. Иначе перегоришь.

Он понял, что слышит это голосом Хризопраза. Ящер был прав. Нельзя, чтоб меч управлял держащей его рукой. И перехватил поток ледяной мощи, которая хлестала через него. Она обжигала, но её можно было терпеть, её действительно можно было подчинить и направить. Дикая стужа превратилась в яростного, свирепого, и при этом покорного хозяину снежного барса. Краткого мига, на который Халлек отвлёкся, хватило, чтобы Ситри нанесла удар. Огненный хлыст разрезал завихрения бурана и самым кончиком коснулся плеча северянина. Боль от ожога пронзила всё тело. Сила, сжатая вскипевшей человеческой волей, воплотилась в длинный ледяной клинок, и обрушилась на княгиню. Над полем пронёсся крик. Правая рука Ситри, в которой та сжимала хлыст, упала на выгоревшую землю, стремительно покрываясь инеем посреди нестерпимой жары. Эамон замер, взгляд его был полон непонимания. Как так? Это невозможно! — читалось в его глазах. И само тело княгини начало замерзать. Она пыталась сопротивляться, лёд то наступал, то таял, но поглощал её, на глазах подбираясь к шее и груди.

Эамон взревел. Казалось, он засветился изнутри. Драгоценный халат, что не поддавался выплеснувшемуся жару бездны, стал тлеть, камни и украшения трескались и плавились. Выхватив тот самый короткий меч, которым он убил Феникса, князь бросился на Халлека. Нордхеймец, всё лучше и точнее ощущая текущую через него силу, окутался несколькими слоями вьюги, каждый из которых вращался в противоположную сторону. Эамон смог преодолеть завесу из острейших мелких льдинок, но ценой иссечённой кожи. Мелкие светящие капельки цвета тёмного янтаря набухали и медленно стекали, пропитывая обугленные остатки одежды. Вонзившиеся льдинки не таяли и не давали остановиться кровотечению. Металл заскрежетал по прочному, как сталь, голубовато-прозрачному клинку Халлека. Князь давил всей своей огромной мощью, и не понимал, почему какой-то человечишка, пусть и не самый слабый, смог тяжело ранить Ситри; да и сейчас сопротивляется.

Халлек рывком отскочил, одновременно резко уводя ледяной меч в сторону. Клинок Эамона съехал, а сам князь, в ярости напиравший на северянина, «провалился». В следующее мгновение он почувствовал жгучий холод. Что-то пронзило его насквозь, и изнутри стремительно стала расползаться стужа. Князь опустил взгляд, посмотрел на воткнувшийся меж рёбер меч. Холод быстро подбирался к сердцу, лишая присущих ему кипучих сил. Он посмотрел туда, где упала Ситри. Та была неподвижна и полностью укутана колючей изморозью, а привычный жар уже рассеивался. Отсечённая рука лежала в паре шагов. Тело отказывалось повиноваться, отзываясь только судорожными короткими движениями.

— Но… как? — прохрипел Эамон, выкашливая тёмно-янтарные сгустки вперемешку с мелкими льдинками.

— На любую силу надётся другая. А ты замахнулся на чрезмерную плату, — Халлек выпустил рукоять ледяного меча. Князь упал сначала на колени, а потом рухнул лицом вниз.