Валентин Дмитриев, Дмитрий Нелин Сказ о Халлеке Торсоне Судьба Феникса

Пролог

В большом кабинете, расположенном на третьем этаже неприметного здания в пригороде Белой Цитадели, стояла тишина, нарушаемая только шелестом бумаг и потрескиванием камина. Нынешний хозяин, человек, известный как казначей IV управления Тайной канцелярии Фарон Кейлис, стоял у окна, перебирая толстую подшивку донесений и отчётов. Снаружи бурлила вьюгой зима, необычно холодная и настойчивая для столицы. Сквозь подёрнутую белыми завитками пелену сумерек не было толком видно даже дальнего конца двора, в котором обычно проводились уличные занятия — только размытые пятна светильников.

— Почти шесть лет ничего о нём не слышно, вообще, — нарушила покой кабинета Низа, до этого молча смотревшая в огонь. — И вот внезапно он становится главой клана.

Фарон молча кивнул, давая понять, что услышал напарницу и подругу, но не отрывался от подшивки, пока не прочитал всё до самой доски.

— Именно так. И первыми его шагами, судя по этим сведениям, — он похлопал по бумагам, — стало судилище над верхушкой нескольких не самых слабых кланов. Ему удалось заново созвать альтинг и вывернуть дело так, что четырём вождям ничего не оставалось, кроме поединка в кругу из орешин. Ума не приложу, как он это сделал.

— И что, он со всеми четырьмя выходил в круг?

— Ага. По очереди. Разделал, словно туши в мясном ряду. Самое интересное, как это было воспринято. Не то чтобы как должное событие, но довольно ожидаемое. В Нордхейме сложилась непростая обстановка.

Фарон отошёл от окна, сложил руки за спиной и принялся неторопливо ходить по кабинету.

— Полтора года назад так называемые «морские» кланы, то есть Касатки, Котика, Тюленя и Альбатроса, объединили свои усилия в наступлении на острова Восточного Океана. Тамошние воды полны всевозможной рыбой, там пролегает короткий путь к пряностям и другим богатствам. Только не ленись снаряжать корабли и ловить время, когда восточные проливы свободны ото льдов. Поднявшись на этом, они решили прибрать к рукам и сушу. Другие кланы соотечественников рассматривались как помеха или возможный временный союзник, и только некоторые могли рассчитывать на поглощение через браки или выплату виры.

Низа ухмыльнулась:

— Ничего нового. Ребята решили поделить между собой все деньги, до которых могут дотянуться, и построить наконец собственное государство. Правда, потом передрались бы, дело житейское.

— Верно. Но они почему-то не обратили внимания на жречество и его мнение. А вот оно на них — да. И тут, как нельзя вовремя, явился из ниоткуда наш Халлек.

— Именно что из ниоткуда. Я проверяла своими способами. Его как будто не было вообще нигде и ни в каком виде. Даже наш ручной некромант не смог найти Халлека, когда я решила, что он погиб.

— Читал я про один артефакт, из времён глубоко дохенлитских, — Фарон задумчиво провёл пальцами по потрёпанным корешкам книг на стоящей вдоль длинной стены полке. — Якобы с его помощью можно было подобным образом исчезнуть от всех известных и неизвестных способов поиска.

— «Вуаль тьмы», если ничего не путаю?

— Она самая. Но о ней нет никаких упоминаний, кроме откровенно легендарных. Даже Дион Летописец считает её красивой байкой, а это, сама понимаешь, весомо.

— По пророчеству Сахили тоже тишина. Халлек мелькнул на альтинге, помахал мечом и снова исчез из виду. Не как в прошедшие годы, а просто ничем не выделяется.

— Ну, у них там должность вождя во многом для галочки, — Фарон пожал плечами. — Для судебных тяжб, советов со жрецами и старейшинами и прочего подобного. Он не сможет единолично поднять весь Нордхейм на какое-нибудь дело, если перед этим не договорится с верхушкой каждого клана, имеющего вес. Даже в собственном у вождя далеко не полновластные права. Так что Халлек может сейчас делать то угодно — охотиться, ловить рыбу, работать в кузне, рассказывать сказки младшим, развлекаться с девочками на горячих источниках. Простор для выбора! — казначей картинно всплеснул руками.

— А с чего мы вообще взяли, что Сахиль выдала пророчество? Переезд с дальнего юга в наши холода, другая обстановка, другие люди. У куда более крепких дам бывали неприятности в таких случаях, — Низа внезапно решила усомниться в записанном шесть лет назад тексте.

Фарон хмыкнул, скроил задумчивую мину. Подруга не удержалась и хихикнула.

— Видишь ли, я предполагал такую возможность. И в конце концов отдал запись на изучение. Угадай кому?

— И?

— Флавинии Баальдур-Штромбах.

— О как.

— Именно. То, что она фаворитка нашего императора, не отменяет её способностей к аналитике и практическому предвидению безо всякой магии. Она потомок одной из семей Хенлита, где не боялись влезать в человеческую наследственность.

— Да я знаю. И раз ты так решил, дело может оказаться куда серьёзнее, чем мы оба предполагаем.

Со стороны двери послышался осторожный стук. На самом деле, по ней гремели десятифунтовым бронзовым билом. Но кабинет имел несколько слоёв защиты, поэтому внутри стук был слышен ненавязчиво. Убедившись, что с той стороны стоит не абы кто, а дворцовый курьер, Фарон дал разрешение открыть.

— Господин, госпожа, вам приглашение на завтрашний бал в честь помолвки её высочества принцессы Рийи, — изрёк невысокий посыльный. От его скромного серого мундира светило накрученными прямо на волокна ткани плетениями. Казначей мимоходом отметил, что в таком костюмчике можно некоторое время в сталеплавильной печи купаться. И про себя ужаснулся возможной стоимости подобной работы.

— Благодарю, ты свободен, — кивнул Фарон, принимая запечатанный свиток и закрывая дверь.

— Совсем заработались, — Низа вздохнула и села на стол. — Вот конфуз случился бы. Прозевать помолвку Рийи.

— Да уж. Хватит на сегодня, всё равно больше ничего толкового не сделаем.

Вечером следующего дня площадь перед двором была запружена горожанами. Рийю в народе любили. Кое-кто, после давнишней истории с Фениксом, даже жалел её. После возвращения пред отцовы очи официальная наследница престола взялась за ум и на общих основаниях отучилась три полных года в Академии Белой Цитадели. До самого последнего времени она состояла письмоводителем в Совете, набираясь действительных знаний и умений. При всей скромности названия, должность эта подразумевала обработку огромного объёма отчётов, да не абы как, а вникая. Гости, которых приглашали через курьеров, пришли заранее. Для каждого находилось занятие в стенах дворца. Здесь, кроме проведения балов и приёмов как таковых, плелись интриги и мелкие заговоры, заключались хитроумные союзы и противодействия оным, на ходу решались судьбы замыслов и людей.

Фарон и Низа без труда обитали в этом насыщенном растворе, лавируя между препятствиями. Конечно, всерьёз никто не решился бы напрямую задевать ни казначея, ни его верную спутницу — это было смертельно опасно во всех отношениях. Но вот задействовать их через десятые руки в какой-нибудь запутанной схеме столичные дворяне пытались. Несколько раз. Не всех потом нашли. Фарон остался верен сдержанности во внешнем виде. Зато наряд магессы блистал мрачноватой красотой. Длинная юбка из тёмно-лиловой тафты с бронзовыми шнурами на широком поясе; приталенный, расшитый по манжетам золотом чернильно-синий кафтан с глубоким вырезом; из-под корсета чёрной кожи с серебряным шитьём выбивалась облачно-белая пена кружевной сорочки.

Низа вышагивала под руку с казначеем, в движении они, словно небольшой кораблик, создавали волны расходящихся и перешёптывающихся гостей. Слава за ними и правда вилась та ещё: один из самых высокопоставленных сотрудников Тайной Канцелярии не гнушался грязной полевой работы, а его боевая напарница уже восьмой год была его любовницей. По крайне осторожным слухам, в каком-то очень потайном поместье росли их дети. Неудивительно, что заодно с ними прозвище «волчья стая» получили две боевые звезды, что находились в непосредственном подчинении господина Кейлиса.

Император Барнабас II, сохраняя свою военную точность, появился в зале, когда большие резные часы мелодично отбили последний дневной час. Рядом с ним шла повзрослевшая Рийя. Низа отметил, что принцесса на самом деле изменилась. В взгляде больше не было лёгкой девичьей безуминки, вместо неё появились сосредоточенность и оценивающие нотки. Наследница престола всерьёз готовилась перенять управление огромной страной. И судя по тому, как поглядывал на дочку император, он был вполне готов к этому. Но законы и традиции предписывали, что незамужнего или неженатого правителя на троне Весталии быть не может. Даже Флавиния, официальная фаворитка, числилась одновременно консорт-леди империи. А вот кого объявят наречённым Рийи, до сих пор оставалось загадкой. Домыслы гуляли самые разные, но на материке не было другого государства сравнимой мощи, и иностранные претенденты отпадали из-за заведомой нехватки знатности. Так что все варианты вращались в основном вокруг вопроса: «Какой из хенлитских родов возвысится?».

Низа посматривала по сторонам. Большинство гостей, как это обычно бывает, вскоре после начала приёма рассредоточились по интересам и партиям. Император под ручку с дочерью прошествовали к тронному возвышению, туда же направился распорядитель Альберто Зигерфельд-Штернберг — высоченный дядька с примесью орочьей крови. Он почти на голову выдавался над толпой и нёс здоровый дрын церемониального посоха. Фарон, каждый раз видя это орудие, толщиной без малого в его собственную руку, вполне верил в легенду, гласящую, что далёкий предок распорядителя, чистокровный орк из союзного племени, прикрывал с ним в бою основателя правящей династии. Во всяком случае, дерево было основательно отполировано за долгие годы, а стальные кольца и оковка у навершия несли следы тщательно заглаженных царапин и зарубок. Бабахнув подтоком по плитам пола, Альберто громогласно провозгласил:

— Его величество император Барнабас II Хистен-Адальвальд, её высочество наследная принцесса Рийя!

Родовое имя властителя империи звучало крайне редко. По давно установившейся традиции, правитель словно терял личную принадлежность к какому-либо определённому роду, переходя в общую «семью страны». Но в подобных случаях его всё же называли.

Дворяне, столпившиеся у одной из закрытых дверей, зашушукались и расступились. Фарон озадаченно посмотрел на подругу:

— Да неужели…

Низа согласно хмыкнула. Все девять дверей, кроме парадного входа, имели свои собственные названия. Эта именовалась Лиственными Воротами, была украшена замысловатыми узорами высших эльфов, и предназначалась для торжественного входа соответствующих делегаций. Вот только на памяти нынешнего поколения людей такого не случалось — последний раз посольство Высших приезжало в столицу ещё во времена, когда папенька Барнабаса II сам ходил в наследных принцах.

Распорядитель воздел свой боевой посох, качнул им, и из-за драпировок выступили два сигнальщика из гвардейского легиона. Их длинные серебряные трубы, дважды завитые через плечо, издали переливчатую звонкую мелодию. Подток вновь грохнул об пол.

— Младший сын правящего дома Лилового Дола, Виатар Длинная Ветвь, наречённый принцессы Рийи!

Фарона и Низу было нелегко удивить. Но такой выкрутас брачной и сразу внешней политики даже их ввёл в замешательство. Уж кто-то, а наследник правящего дома, хоть и младший, помолвленный с Рийей, это никак не консорт! Родовитости там с лихвой. Правда, к каким решениям его допустят, а к каким нет, загодя не скажешь. Да и вообще, что случилось? Высшие эльфы, замкнувшиеся в своих лесистых долинах без малого век назад, внезапно решили поинтересоваться тем, что происходит снаружи? Или причина в чём-то другом?

Двери распахнулись, и в зал вошёл довольно высокий, стройный… парень? Молодой мужчина? Низа затруднилась бы сказать точно. На людской глаз ему было от силы лет двадцать пять, но кто знает, насколько этот сын — младший? Но потом по нескольким приметам магесса разглядела, что перед нею полукровка, и значит, скорее всего, действительно не больше тридцати. Зато двигался он с грацией воина, и одет был на первый взгляд скромно. Но кто знал, куда и на что смотреть, оценил бы и покрой, и качество тканей, и тонкое кольчужное полотно, явно проложенное в нескольких местах. Золотисто-русые волосы, собранные в простой хвост, дотягивались до середины спины. На лицо Виатар тоже был неплох, без смазливости, но по-мужски красив. Словом, достойная пара принцессе, которая ездит верхом с семи лет, а шпагой владеет не хуже гвардейца.

— Этой помолвкой, — снова загремел Альберто, — провозглашается союз Весталии и Долов. С сего дня Виатар Длинная Ветвь является ненаследным кронпринцем империи.

А вот это уже было новостью с далеко идущими последствиями. Заявленный титул означал, что сам Виатар не сможет, в случае чего, претендовать на трон Весталии. Но дети их будут одновременно принадлежать правящим родам обоих государств. Фарон увлёк Низу к ближайшей стенной нише и тихонько спросил:

— Ну как, ожидала?

Магесса покачала головой:

— Весьма внезапный ход. Могу только догадываться, каких трудов стоило Барнабасу заключение такого союза.

— Не уверен, не уверен… — протянул Фарон. — Слухи из Долов просачиваются с трудом. Но кое-что до меня доходит. Высшие начали прощупывать всех вокруг, включая своих лесных сородичей.

— Они же их считают сущими дикарями.

Казначей пожал плечами:

— Считали, до недавнего времени. Что-то там затевается.

— Или высшие настолько не уверены в будущем?

— И такое тоже может быть, — протянул Фарон, поглядывая поверх голов на реверансы у торца зала. Туда торжественно вынесли третий трон, такой же как у Рийи, и поставили рядом. Наречённые взялись за руки, император со своей стороны придерживал принцессу, а возле Виатара, сохраняя надменно-спокойное выражение на благородной морде, стоял первый за долгие годы посол объединённых Домов высших эльфов. К ним подошла жрица Тэры.

Запястья Рийи и Виатара соединила широкая белая лента, расшитая символами плодородия, долголетия и стихийными знаками. В руке жрицы возник узкий кинжал. Её шёпот разнёсся по всему залу, заставляя дрожать занавеси и гобелены. Два коротких движения, и на повязке проступили тёмно-красные пятна.

— Согласны ли вы объединить свои души в жизни и в посмертии, дети мои?

Фарон отчётливо видел, как вокруг жрицы колеблется от истекающей силы воздух. Сейчас её голосом говорила сама богиня.

— Согласны!

— С сего мига нарекаю вас мужем и женой.

Повязка вспыхнула и исчезла, оставив на запястьях брачные узоры, подобные татуировкам, только цвет их был тёмно-зелёный. Союз был подтверждён особым обрядом Тэры. Низа приподняла брови:

— Ничего себе!

Фарон согласно хмыкнул. Такой ход обряда подразумевал, что Тэра лично будет присматривать за браком, и его очень редко проводили — кому охота жить под пристальным вниманием богини? Но по какой-то причине на это решились. Должно быть, очень весомой.

Загрузка...