Суд жестокий и прекрасный

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Приска

Я проснулась с чувством, что мой желудок сжимается от сожаления, в груди тяжело. Мне нужен был Лориан, чтобы помочь Асинии, и все же я оставила его в опасности. Технически, он всего лишь попросил меня помочь ему попасть в королевские покои, но он был в такой ярости, что часть меня задалась вопросом, не решил ли бы он не помогать ей назло.

Если Асиния умрет из-за него… из-за меня…

Нет. Каким-то образом я бы нашла лекарство, в котором нуждалась Асиния. Если не через Вайсера, то где-нибудь еще. Я бы просила, занимала и воровала, если бы пришлось.

Час спустя я следовала за королевой на ее прогулке по территории замка. Другие дамы тихо разговаривали, чувствуя плохое настроение королевы. Надеюсь, она решит, что ей нужно отдохнуть позже сегодня днем.

Я привыкла каждый день бродить по комнатам для прислуги, пока королева дремала. Они занимали почти каждый дюйм замка, позволяя слугам появляться в гостиных и спальнях, не беспокоя знать своим существованием. Количество придворных сплетен, которые я узнала, было невероятным. К сожалению, ни одна из них не дала мне ничего, в чем я нуждалась.

— Что-то не так, ваше величество? — спросила я.

Мне было наплевать. Но мне нужно было знать все о своих врагах.

Все замолчали. Возможно, мне не следовало обращаться к ней, когда она была так явно расстроена.

Она нахмурилась, глядя на меня. После долгой паузы она тяжело вздохнула.

— Король настаивает, чтобы я посетила еще один ужин сегодня вечером.

Отвернувшись, она продолжила свою прогулку.

Ужин означал ощущение ядовитого взгляда Лориана на моем затылке. Но это также означало, что для нас с Тибрисом было менее рискованно спускаться к Асинии, поскольку стражники будут пить и наслаждаться развлечением.

Поскольку я не слышала никаких слухов об аресте громалианского принца, ему, очевидно, удалось вернуться в свою комнату прошлой ночью.

Это был не укол вины, который я почувствовала.

— Я хочу выйти, — объявила королева. — Мы пойдем на рынок.

Предвкушение охватило меня, и мне пришлось бороться с тем, чтобы не переминаться с ноги на ногу. Я уже некоторое время хотела посмотреть рынок. Знание планировки города было бы полезно при составлении наших планов.

Мадиния кивнула.

— Я скажу слугам, — она поспешила прочь, явно обрадованная.

Королева решила, что ей нужно сменить платье. Наконец, мы все последовали за ней из замка.

— Ты смотришь широко раскрытыми глазами, — ухмыльнулась королева, и я склонила голову.

— Я никогда не видела подобной кареты до того, как приехала в город, — призналась я.

Мадиния фыркнула. Карасели послала ей ядовитый взгляд. Но мы с Карасели, очевидно, не собирались сближаться из-за того факта, что она тоже была не из города, поскольку взгляд, который она послала мне, был хуже.

Я скользнула в карету, горя желанием уехать из замка на несколько часов, даже если это означало сделать это в обществе королевы. У нас было более чем достаточно места — карета, вероятно, предназначенная специально для того, чтобы королева путешествовала со своими фрейлинами.

Сиденья представляли собой длинные скамейки, достаточно высокие, чтобы мои ноги едва касались дна кареты, когда она начала подпрыгивать. Там не только не было лошадей, но и карета, казалось, знала, куда едет.

Я хотела спросить, как работала магия, но королева хмуро смотрела в окно. Она расправила плечи и посмотрела на нас из-за кареты.

— Впервые король решил созвать представителей от каждого города и деревни в город, чтобы обсудить коррупционеров и убедиться, что мы предпринимаем все возможные шаги, чтобы убрать их присутствие из нашего королевства. Они начнут прибывать через четыре дня, и мы устроим приветственный бал, чтобы отметить это событие. Некоторые из них также, вероятно, будут приглашены остаться на бал в честь Дня Богов через две недели.

Я опустила взгляд, мои мысли кружились. Какие представители могли бы приехать из моей деревни? Наша деревня была маленькой. Мы все знали друг друга. Что, если моих других глаз и волос было недостаточно? Как я могу быть уверена, что они меня не узнают?

Мне нужно было бы держаться подальше от представителей.

Самое главное, в замке будет много новых людей. Король, вероятно, приведет больше стражников, но их, вероятно, все равно будет мало. Возможно, либо приветственный бал, либо бал в День Богов подарил бы нам такую возможность.

Рот королевы скривился, и было ясно, что она не увидела ничего, что стоило бы праздновать. Я ожидала, что королева будет радоваться любой возможности облачиться в свои самые роскошные платья и драгоценности, но, похоже, это было не так. Во всяком случае, она, казалось, хотела избегать как короля, так и любых случаев, когда ей приходилось находиться среди большого количества людей.

— Вам всем понадобятся новые платья, — взгляд королевы задержался на мне.

Я пожалела, что не могу вызвать румянец. Вместо этого я просто кивнула, улыбаясь ей в ответ.

Вчера я узнала, что платья, которые мне подарили, были поношенными Катиной одеждой, просроченными на три сезона. Мадиния с удовольствием сообщила мне об этом, как будто меня волновали последние моды при дворе.

Вайсер уже договорился о замене моего ожерелья еще раз, но мне понадобится другое до прибытия жителей деревни. Тонкая полоска моих светлых волос также начала проявляться, и скоро люди начнут замечать. Мне нужно было снова затемнить волосы, прежде чем кто-нибудь поймет, что я изменила свою оригинальную прическу.

По словам Лисвет, королева не возражала против того, чтобы мы время от времени оставались одни. Главное было спросить, когда она была в подходящем настроении. Мне нужно было нанести визит Вайсеру. И это должно было произойти как можно скорее. Особенно с представителями нашей деревни в замке.

Рынок находился всего в нескольких минутах езды от замка. В тот момент, когда мы прибыли, наш экипаж был окружен охраной, которая следовала за нами верхом. Королева взяла одного из охранников за руку, и он помог ей выйти из кареты.

Мы все выбрались следом за ней, и я осмотрела рынок. Он был во много раз больше, чем площадь моей деревни, с длинными рядами прилавков, вытянувшихся аккуратными рядами. На этом заканчивалась любая организация, рынок представлял собой буйство красок и жизни, смеха и воплей. Воздух был наполнен ароматами специй, готовящегося мяса, пота, шкур животных, дерева и металла.

— Это королева, — выкрикнул кто-то, и все вокруг нас замолчали.

Королева проигнорировала их всех, и мы построились в наш обычный строй по двое, следуя за ней на рынок.

Я проигнорировала фырканье Мадинии в ответ на мой вытаращенный взгляд, сосредоточившись вместо этого на прилавках с едой, детских играх, жонглерах, выступающих за монеты, и продавцах, предлагающих свои товары.

Лисвет взяла меня за руку, увлекая за собой, и я поняла, что остановилась и смотрела на прилавки, на людей, на все это.

— Прости.

— Я делала то же самое, когда пришла сюда в первый раз.

Я подняла бровь.

— А сколько тебе было лет?

Она расхохоталась.

— Десять зим.

Королева остановилась, чтобы осмотреть кое-какие драгоценности, позволив нам догнать ее. Торговка казалась на удивление спокойной, учитывая, что она разговаривала с членами королевской семьи. Когда я пробормотала именно это Лисвет, она просто пожала плечами.

— Королева любит часто бывать на рынке. Я думаю, ей… скучно в замке.

Королеве, должно быть, действительно трудно проводить свои дни в ожидании и развлечениях, в то время как ее подданные страдают.

Королева шла, и мы провели остаток дня, следуя за ней. К тому времени, когда мы уезжали, королева была в гораздо лучшем настроении. Это была моя возможность. Скорее всего, она просто снова разозлится, как только мы вернемся в замок.

Я глубоко вздохнула, когда ей помогли сесть в экипаж, и шагнула вперед, чтобы я могла сесть рядом с ней. Мое сердце подпрыгнуло в груди.

— Ваше величество?

Она взглянула на меня.

— Да, Сетелла?

— Я хотела спросить — если вас это не затруднит, — не смогу ли я уделить себе несколько часов завтра. Мой брат работает в замке, и у меня не было возможности его увидеть.

Королева бесконечно долго изучала мое лицо. Наконец, она вздохнула.

— Я тоже помню, каково это — быть молодой. Завтра у тебя может быть свободный день.

Она оглянулась на остальных, которые вошли.

— Вы все можете. Я вполне способна развлечь себя несколько часов.

Так сказала женщина, за которой каждый день таскались шестеро из нас.

Другие дамы перешептывались, явно планируя свое свободное время. Лизвет усмехнулась мне.

Я улыбнулась ей, но обратилась к королеве.

— Благодарю вас, ваше величество.

Мы прибыли на территорию замка, и королева отпустила нас. К тому времени, как я вернулась в свою комнату, в голове у меня стучало.

Даселис была в своем обычном мрачном настроении, когда пришла одевать меня к обеду. Почему мне пришлось переодеваться из прекрасного платья в другое, было выше моего понимания, но она зарычала на меня, когда я сделала это маленькое замечание.

Когда она, наконец, позволила мне спуститься к обеду, у меня заурчало в животе, усиливая дискомфорт от пульсирующей головной боли. Я оглядела королевский стол, когда вошла.

Отец Мадинии сидел рядом с королем. Патриарх Фэрроу был подтянутым, мускулистым мужчиной с рыжими волосами и жесткими голубыми глазами. Его пристальный взгляд постоянно обшаривал комнату, как будто выискивая врагов.

И он был одним из самых ярых сторонников короля, когда дело касалось продажных.

Фэрроу кивнул на что-то, сказанное королем, и я заняла свое место. Мадиния наблюдала за ними обоими, ее глаза сузились.

Лориан сидел через несколько мест от нас со скучающим выражением лица. Очевидно, у него не было проблем с возвращением в свои комнаты прошлой ночью. Он пристально смотрел на группу придворных, но я не сомневалась, что он также слушал каждое слово, сказанное королем.

Король Сабиум поднял руку, и все замолчали.

— Сегодняшний день знаменует начало нового союза с Громалией, — объявил король. — Патриарх Фэрроу?

Фэрроу встал, его глаза загорелись.

— Продажные больше не смогут бежать из Эпроты, прячась среди благочестивых. Теперь громалийцы вернут тех, кто бежал от пламени судьбы, обратно в наши земли, где с ними разберутся. Скоро оба наших королевства будут очищены от тех, кто отрицает то, что причитается богам.

Мой желудок скрутило. Этот союз на самом деле не состоялся бы, поскольку Лориан не был громалианским принцем. Но если таков был план короля, это был только вопрос времени. Нам нужно было добраться до Громалии и спрятаться, прежде чем сделка вступит в силу.

Зазвучали приветствия. Я взглянула на Мадинию, которая насмехалась надо мной.

— Что?

— Ты, должно быть, гордишься своим отцом.

Она просто проигнорировала меня, потянувшись за своим вином.

Как обычно, я чувствовала на себе взгляд Лориана на протяжении всего ужина. Я сосредоточилась на еде и репетировала извинения, которые заставлю себя принести ему. В этот момент я бы встала на колени и умоляла, если бы он согласился помочь Асинии.

Аурия прислала мне сообщение с приглашением на чашечку чая после ужина. В любом случае, было слишком рано спускаться в подземелье, поэтому, как только королева ушла, я кивнула остальным и направилась к двери.

В отличие от большинства других слуг, Аурия, казалось, не презирала меня за мою новую роль. Когда они насмехались надо мной, она велела мне игнорировать это.

— Ревность — это нормально, — однажды пробормотала она мне.

— Но ты ничего не сделала, кроме как помогла королеве. Тот факт, что ты была вознаграждена за это, был полностью вне твоего контроля.

Я просто кивнула.

— Ах, — сказала Аурия, вытягивая ноги перед камином, — приятно быть свободной.

Мы были в помещениях для слуг, сидели в моей старой комнате. Чувство вины скрутило мой желудок, когда я взглянула на свою старую кровать и смятые одеяла, которые сказали мне, что какой-то другой несчастной девушке досталось место под окном.

Все остальные все еще работали, но Аурия закончила свои обязанности раньше.

— Ты много знаешь о здешних людях, — пробормотала я, и Аурия рассмеялась.

— Ну, я проработала здесь всю свою жизнь. Моя мать родилась в этом самом замке в семье служанки, которую изнасиловал охранник.

Я уставилась на нее, а она просто пожала плечами.

— Это случается. Даже сейчас. По сей день я не знаю, кто мой отец. Меня взяли на работу, как только я стала достаточно взрослой, чтобы мыть кастрюли.

И все же, она все еще была служанкой, в то время как я вошла и стала одной из фрейлин королевы.

— О, не смотри так виновато, Сетелла. Я была бы несчастна в таком положении, — она отпила чаю, и я наконец расслабилабилась.

— Что ты знаешь о Мадинии?

Аурия улыбнулась.

— Она усложнит тебе жизнь.

— Она пытается. Но я выросла в деревне, а она выросла при дворе. Она понятия не имеет, что такое настоящие трудности.

Аурия кивнула.

— Она, должно быть, раздражена тем, что не может отделаться от тебя. Мать Мадинии была из деревни, похожей на твою.

— Ты не… шутишь?

Аурия рассмеялась.

— В то время это был довольно большой скандал. Патриарх Фэрроу должен был жениться на кузине короля, но он влюбился, — она вздохнула.

— Брак по любви. Ты можешь себе представить?

Мог ли я представить холодного, набожного Фэрроу, заботящегося о чем-либо, кроме уничтожения продажных? Абсолютно нет.

— Но потом мать Мадинии умерла.

Голос Аурии упал до шепота.

— Она настояла на возвращении в свою деревню, и по пути на ее карету напала группа продажных людей, сбежавших от короля. Они отняли у них всю еду и воду, и убили ее охранников. В ее карете было так много крови, что она никак не могла выжить. И все же они даже не оставили ее тело для достойных похорон.

Так вот почему Фэрроу был одержим уничтожением продажных. Я знала, каково это — ненавидеть людей, которые причинили боль твоей семье. Ненавидеть их каждым ударом своего сердца.

Мои глаза отяжелели, и другие служанки медленно входили, усмехаясь, когда замечали меня.

— Я лучше пойду спать, — сказала я Аурии. — Спасибо за чай.

— Не за что.

— Разве вы не должны быть в своей роскошной комнате с ванной и мехами? — спросила одна из женщин.

Я не узнала ее, но она, очевидно, слышала обо мне. Я просто вздохнула и вышла за дверь. В замке становилось тише, но все еще было опасно рисковать, пробираясь к Асинии, стражники, вероятно, все еще были начеку.

Но, похоже, я ничего не могла с собой поделать. Мысль о том, что она сгорает в лихорадке…

У меня еще не было лекарства. У меня были зачатки плана для этого, но для этого потребовалась бы помощь Тибриса. Но мне нужно было увидеть Асинию. Нужно было сказать ей, что я возвращаюсь. Чтобы убедить ее держаться.

Я пробралась в подземелья, моя сила вернулась ко мне быстрее, чем когда-либо прежде.

Я не отрывала взгляда от каменного пола перед собой, все еще не в силах смотреть на пустую камеру, где Вила провела свои последние часы.

Пообещай мне, что освободишь их. И однажды ты вернешься и сожжешь это место дотла.

Вила провела свои последние часы, думая об остальных здесь. Я прибыла сюда, планируя освободить только Асинию.

Иногда я думала, что задохнусь от собственной вины и ненависти к самой себе.

Я задержала дыхание, в ужасе от того, что мне предстояло увидеть.

Мое тело застыло. Мои глаза наполнились слезами. Я издала звук, который мог быть сдавленным рыданием.

Асиния села в своей клетке, ее лицо больше не было бледным, глаза прояснились, когда она посмотрела на меня в ответ.