Суд жестокий и прекрасный

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Приска

Я резко проснулась, когда кто-то забарабанил кулаком в мою дверь.

— Поторопись, Прис.

Наместник.

Я застонала, ничего так не желая, как перевернуться на спину. Вытащив себя из кровати, я оделась, плеснула водой в лицо и встретилась с Тибрисом и Вайсером внизу.

Солнце едва взошло, и Тибрис выглядел таким же затуманенным, какой я себя чувствовала. Вайсер, казалось, не спал уже несколько часов.

— Куда мы идем? — я спросила.

— Ты увидишь.

Я нахмурилась. Вайсер проигнорировал меня и повернулся к двери, выходя на прохладный воздух. Я сняла плащ Галона с крючка у двери и последовала за ним. Если Тибрис и устал от загадочного поведения Вайсера, я не могла сказать. Выражение его лица было безмятежным, пока мы прогуливались по трущобам, возвращаясь к магазину зелий, который мы посетили вчера.

На этот раз я была более подготовлена к туннелю — не то чтобы это помогло. Тем не менее, я отказывалась показывать Вайсеру, как сильно я боролась, поэтому я опустила голову, отсчитывая приблизительные расстояния, как только мы миновали уголок, где мы встретили Ивен.

Вайсер продолжил путь до пересечения четырех туннелей и повернул направо. Мне показалось, что прошло несколько лет, когда низкий гул голосов достиг моих ушей.

Множество голосов.

Вайсер, казалось, не был обеспокоен. Он просто продолжил свое медленное, методичное ползание, пригнув голову и исчезнув за углом.

Я последовала за ним и обнаружила, что он стоит в огромной пещере, протягивая мне руку.

Схватив ее, я прошла мимо него, чтобы Тибрис мог присоединиться к нам. Шум здесь был еще громче, но в нем все еще чувствовалась приглушенность.

Помещение было больше, чем должно быть. Часть меня, которая постоянно беспокоилась о таких вещах, удивлялась, как крыша не обрушилась на сотни людей, которые бродили от прилавка к прилавку.

Стены были грязными, но каждые несколько футов пролеты, большой сине-зеленый кристалл был в стене, освещая купеческие лица и бросая везде голубое свечение.

Тибрис подошел ко мне, и мы оба уставились, рассматривая крошечные столики, заваленные оружием, свитками, книгами, амулетами, драгоценными камнями, зельями… У меня закружилась голова. Свет был достаточно тусклым, и мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что некоторые стены пещеры были вырезаны — перед ними висели большие куски ткани для обеспечения уединения. Что бы ни происходило за этими занавесами, торговцы хотели сохранить это в тайне.

Я взглянула на Вайсера, который осматривал рынок с довольным блеском в глазах.

— Объясни, — сказала я. — Пожалуйста.

Вайсер пожал одним плечом.

— Так большинство гибридов в этом городе остаются в живых, пока не станут достаточно взрослыми, чтобы прожить двадцать пять зим.

Он подвел нас к ближайшему столу, на котором лежали разнообразные амулеты и камни.

— В зависимости от того, какой властью обладает гибрид, насколько он силен, пассивен он или активен, иногда это может помочь скрыть их — даже от заседателя.

Торговец, пожилой мужчина с черно-белой бородой в крапинку, кивнул Вайсеру, затем повернулся, когда подошла девушка, которой, вероятно, было не больше шестнадцати зим.

Я ожидала, что Вайсер продолжит идти по проходу между стойлами, но вместо этого он мотнул головой, ведя меня в один из укромных уголков, скрытых тускло-серой простыней.

— Амулеты лучше использовать для небольших изменений, таких как твои глаза. После этого я покажу тебе, где найти ожерелье, которое тебе нужно. Но твои волосы можно легко покрасить.

Женщина высунула голову из пещеры поменьше, ухмыляясь Вайсеру.

Ее кожа была кремово-белой, такой светлой, что я предположила, что ей, должно быть, постоянно приходилось прятаться от солнца, но на ней не было видно ни единой веснушки. Она выглядела на мой возраст, но что-то в ее глазах говорило мне, что она намного старше.

— Это Чава, — сказал Вайсер.

— Я Сетелла, — представилась я своим новым именем.

Вайсер одобрительно кивнул мне.

— Мы вернемся за тобой.

Он исчез, оставив меня с Чавой, которая махнула мне, чтобы я присела на один из перевернутых ящиков в ее крошечном пространстве. Я не была удивлена, увидев несколько огромных чаш с водой — одной из них явно недавно пользовались. Но Чава помахала над ней рукой, и вода снова стала чистой.

— Это полезная сила.

— Действительно.

Я сидела перед зеркалом, и Чава занялась моими волосами. Когда я попыталась завести разговор, она отвечала односложно, пока я не сдалась и не погрузилась в собственные мысли.

В конце концов, она велела мне вымыть голову, и когда вода стала чистой, мои волосы стали темно-каштановыми. Я уставилась. Это было так, как будто я смотрела на незнакомку.

— Тебе подходит и так и так, — сказала она с удовлетворенным хмыканьем.

— Большинству женщин нет.

— Спасибо тебе.

Рука отодвинула занавес, и Тибрис встретился со мной взглядом.

— Вау. К этому нужно немного привыкнуть.

Вайсер оглянулся через плечо и кивнул.

— Хорошо. Давай изменим твои глаза.

Он протянул руку, бросив несколько монет в ладонь Чавы, и я поднялась на ноги. Она кивнула мне.

— Приятно познакомиться.

— Мне тоже.

Вайсер подвел нас к другому столу — на этот раз ближе к задней части большого зала. Мою кожу покалывало от осознания того, насколько глубоко мы были — и как мало потребуется, чтобы пещера вокруг нас обрушилась.

— Как ты?

— Прекрасно.

Тибрис бросил на меня взгляд, который сказал мне, что он мне не верит, но он молчал, пока Вайсер что-то шептал другому торговцу, на этот раз красивой женщине с темной кожей и глазами.

Эти глаза встретились с моими, в уголках появились морщинки.

— Я понимаю, почему тебе нужна помощь с ними. Они красивые, но необычного цвета, из-за которых люди выглядят двояко. У меня есть амулет, который сработает, но тебе нужно его менять. Я поговорю с Вайсером о том, чтобы каждые несколько дней доставлять тебе новый.

Мысль о том, что я могу положиться на кого-то другого в своей маскировке, заставила меня занервничать. Но, не имея другого выбора, я взяла ожерелье, которое она мне вручила.

— Примерь его, — проинструктировала она.

Я натянула его через голову, и она подняла зеркало. С моими темными волосами и карими глазами я выглядела совсем не так, как описано на пергаменте, и мой желудок успокоился, когда я рассматривала свое отражение.

— Это прекрасно. Спасибо тебе.

— Удачи тебе, — сказала она.

Я кивнула. Она не знала, кто я такая, но, очевидно, тот факт, что я прибыла с Вайсером, дал ей некоторое представление о том, что я задумала. Он повел нас к туннелю, по которому мы проползли, но ткань слева от меня раздвинулась ровно настолько, чтобы я могла видеть, что происходит за ней.

Пока я наблюдала, мужчина прижал руку к виску женщины. Мгновение спустя она встала, на ней была синяя метка, которая отмечала, что ей двадцать пять зим.

Я издала сдавленный звук, и глаза мужчины встретились с моими. Он поднял бровь, его глаза были холодно-серыми, когда он наблюдал за мной. Тибрис схватил меня за руку, оттаскивая в сторону.

— Есть люди, которые могут это сделать? — я зашипела.

Вайсер бросил на нас предупреждающий взгляд через плечо, продолжая двигаться к туннелю. Тибрис продолжал тянуть, пока я не поравнялась с ним.

Я оглянулась через плечо на очередь, которая формировалась у пещеры сероглазого мужчины. Если гибридам посчастливилось родиться в городе, у них, по крайней мере, был огонек надежды.

— Люди наместника переправляют контрабандой столько гибридов, сколько могут — обычно в Громалию. Там все еще существуют районы, где гибриды могут вести спокойную жизнь. Но этот знак… для тех, кто может себе это позволить, это свобода.

— Для тех, кто может себе это позволить, — сказала я.

— Королевская стража ведет учет. Что происходит, когда гибриды не появляются в день церемонии их дарения?

Вайсер оглянулся на нас через плечо. На мгновение мне показалось, что он собирается сказать мне заткнуться. Я огляделась вокруг нас, на людей, которые покупали всевозможные крайне незаконные товары и услуги, и чуть не рассмеялась. Никому не было дела до того, чем мы занимались. Несколько присутствующих здесь людей уже хлопнули Вайсера по спине, наклонились поближе, чтобы побеседовать вполголоса, или представили членов семьи.

Вайсер ждал, пока мы его догоним.

— Они убегают задолго до церемонии, — сказал он.

— Целые семьи исчезают посреди ночи — вместе со всеми, кто им предан. Иногда они имитируют собственную смерть. Есть гибриды с даром иллюзии, которые могут помочь там.

— А те, у кого нет нужных им денег, в конечном итоге оказываются пойманными на использовании своей силы или при попытке к бегству, или еще хуже.

Вайсер просто кивнул, отворачиваясь.

Я оглянулась на своего брата. Лицо Тибриса было скрыто тенью. Когда он сделал следующий шаг в сине-зеленый свет, он выглядел старше своих двадцати семи зим.

— Есть лишь немногие, способные имитировать метку жрицы, и большинство из них обнаруживаются и убиваются королем, — пробормотал он.

— Это… это был мой план для тебя. Я хотел отвезти тебя в город, отметить тебя, и тогда мы нашли бы что-нибудь новое. Как семья.

— Как мы могли себе это позволить?

— Я работал над этим. Прятал деньги. У Вайсера есть кое-кто, кто был ему должен. И… у меня было несколько идей.

Я легонько ткнула его локтем в бок.

— Я все еще зла на тебя за то, что ты не поделился со мной этими планами. Но я люблю тебя.

Он вздохнул.

— Я знаю. Мне жаль. И я тоже тебя люблю.

— Тибрис?

Мы все трое застыли. Первым расслабился Вайсер, и рот Тибриса изогнулся в широкой ухмылке.

— Гудрам?

Тибрис отпустил мою руку и повернулся, чтобы хлопнуть своего друга по спине. Вайсер только вздохнул.

— Один из его контактов. Они встречались всего один раз, но работали вместе годами. Это займет некоторое время.

Кто-то врезался в меня, бормоча извинения, и Вайсер дернул головой, жестом предлагая мне следовать за ним и прислонился к стене пещеры.

— Ты думаешь, мы сможем это сделать? — я спросила.

Вайсер не отрывал взгляда от рынка.

— Я был частью восстания вскоре после того, как прибыл в город. Это первый раз, когда многие из нас почувствовали надежду. Если мы сможем освободить Асинию и Демоса… Мне не нужно говорить тебе, что это нанесет удар по репутации короля. Это поддержит тех, кто сомневается в восстании, и позволит нам нанести удар там, где, по мнению короля, у него нет слабостей.

— Этот Демос…насколько хорошо ты его знаешь?

Вайсер вздохнул.

— Он суровый, но справедливый человек, и он сделал для вашего народа больше, чем кто-либо другой, кого я могу вспомнить. Я работал под его началом, пока его не арестовали — мне просто повезло, что меня не было там, когда королевская стража ворвалась в нашу штаб-квартиру той ночью.

Чистая удача? Я должна была знать, что могу доверять Вайсеру. Он был в городе уже много лет. Как я могла быть уверена, что он не посылает меня на верную смерть?

— Кого ты потерял, наместник?

Он повернулся и слабо улыбнулся мне.

— Я понимаю. Тебе нужно знать, что я тебя не предам. Ты всегда была расчетливой. И умнее, чем тебе приписывали.

Я вздрогнула, а он рассмеялся.

— Это не оскорбление.

Но он сказал все так, как будто было им.

Вайсер тяжело вздохнул.

— Когда я впервые переехал в город, я думал, что моя жизнь наконец-то начинается. Боги вернули мне больше силы, чем у большинства, и это было то, что было бы полезно.

— Что ты можешь делать?

Он отвел взгляд.

— Мне не нравится говорить об этом. Я… не могу. Пока нет.

— Все в порядке.

Я сама только недавно смогла рассказать о своей собственной силе. И меня не заставляли использовать эту силу для короны каждый день.

Вайсер, казалось, взял себя в руки.

— Я прибыл, горя желанием выполнять приказы короля. Тем, у кого есть цель, завязывают глаза и выводят куда-нибудь за город. Там у нас отдельная церемония. Они сказали, что это для того, чтобы поблагодарить богов за нашу силу. Но сразу после этого я заметил, что у меня стало больше силы, и эта сила, казалось, росла с каждым днем.

— Потому что эта сила была полезна королю.

— Да. В то время я думал, что боги благословили меня больше, чем кого-либо другого. Я наслаждался здешней жизнью. Я ходил на лучшие вечеринки, носил самую модную одежду, пил самые дорогие вина. И вот однажды, на одной из таких вечеринок, я встретил женщину.

В его глазах было такое отчаяние, что у меня в горле образовался комок.

— Ты не обязан мне говорить.

— Нет, все в порядке. Я… я должен говорить о ней больше. Какое-то время я даже не мог произнести ее имя. Но все, что я делаю, — это для нее.

Ужас пронзил меня.

— Она была гибридом, не так ли?

Он закрыл глаза.

— Да. Я узнал об этом только месяцы спустя. Охранники ворвались в наш дом. В один момент она была в моих объятиях, а в следующий — нет. Меня отвели на допрос к одному из их искателей истины. Когда они обнаружили, что я понятия не имею, кто она такая, я был освобожден.

Он снова открыл глаза, и они сверкнули яростью.

— Потому что моя сила все еще была полезна. Но любовь всей моей жизни была отнята. К тому времени, как они отпустили меня, День Богов прошел. Я больше никогда ее не видел.

Краска исчезла со щек Вайсера, и он выглядел опустошенным. Почти безжизненным.

Я прерывисто вздохнула.

— Как ее звали?

— Розин. Она была дочерью Марджи.

Это объясняло, почему они стали так близки. И почему он так глубоко ей доверял. Потянувшись, я схватила Вайсера за руку.

— Я сделаю все, что должна. Ради Розин.

Он сжал мою руку.

— Ради Розин.

Приска

Всего несколько часов спустя Вайсер стоял в ожидании у штаба повстанцев. Он протянул мне кусок пергамента, и я уставилась на королевскую печать. Я знала, что у Вайсера были связи в замке, но это выглядело таким… официальным.

— Как?

— У нас есть кое-кто, владеющий магией репликации.

Я слышала о магии репликации даже в своей маленькой деревне. Она была не только невероятно редкой — и поэтому ценной, — но и тех, кто обладал силой репликации, почти всегда забирали в город, чтобы работать на короля. Ни для кого не было секретом, что некоторые люди, обладающие этой магией, были способны не просто воспроизводить, но и вносить небольшие изменения, когда это было необходимо. Это означало, что моя идентификация была законной — по крайней мере, насколько могли судить охранники.

Такая магия была бы невероятно полезной. Оружие, еда, одежда… где заканчивалась эта сила?

— Вы готовы? — спросил Вайсер, вырывая меня из моих мыслей.

До этого самого момента он не казался нервным, но напряжение на его лице вновь разожгло мое собственное.

Тибрис хлопнул его по спине.

— Мы готовы.

Нервы затрепетали у меня в животе.

У нас нет времени на твою неуверенность в себе.

Как бы Лориан смеялся, если бы знал, насколько я полагаюсь на эти слова.

В другой жизни.

У меня сжалось в груди, и я выбросила это воспоминание из головы.

Вайсер кивнул нам.

— Экипаж доставит вас ко входу для слуг. Ваши документы будут проверяться на каждой остановке. Не поднимай глаз, веди себя смиренно, — обратился Вайсер ко мне последней:

— Неважно, что тебе скажут стражники.

Я вздохнула. Ради Асинии я могла быть кроткой. В конце концов, у меня было достаточно практики на каждой церемонии вручения подарков в нашей деревне, когда я боролась с тем, чтобы не привлекать к себе внимания.

— Я так и сделаю.

Он открыл дверь, и я осмотрела экипаж. К счастью, в нем была лошадь. Кучер прислонился к экипажу и ждал с хмурым выражением лица.

Марджи последовала за нами.

— Удачи, — сказала она.

Я встретилась с ее глазами. Во мне блеснула надежда, и мне захотелось сгорбить плечи под ее тяжестью. Но я выдержала ее взгляд.

— Спасибо.

Через несколько мгновений мы уже сидели в экипаже, наблюдая, как трущобы уступают место таунхаусам и зеленым паркам.

— Знаешь, с твоими темными волосами мы сейчас похожи больше, чем когда-либо, — небрежно сказал Тибрис.

— Ты… злишься из-за папы?

Мы оба знали, что я имела в виду. Если бы папа работал над моими воспоминаниями…

Когда он не заговорил, я сделала глубокий вдох и продолжила говорить, не в силах оставить это в покое.

— Я младше тебя почти на пять зим. Ивен сказала, что мне было три зимы, когда мама забрала меня.

Наши взгляды встретились, и на этот раз глаза Тибриса были пустыми.

— Я пережил восемь зим. И все же я не помню, чтобы у меня внезапно появилась новая сестра. Насколько я помню, что ты просто всегда была… там.

Сейчас я ощутила горечь. Оба наших родителя были мертвы. Мы не могли повернуть время вспять и спросить папу, почему он согласился с тем, что мама назвала ему причину, по которой она забрала меня у моих настоящих родителей.

Она сказала, что это было для спасения моей жизни. Но скрывать это столько лет, никогда не говорить тем родителям, что со мной все в порядке?

Если только ей не нужно было им говорить. Потому что они были мертвы. От этой мысли мне захотелось выть.

— Папа, должно быть, постоянно работал надо мной, — голос Тибриса был таким же горьким, как вкус у меня во рту.

Я не могла винить его. Насколько мы знали, папа использовал свою магию только во благо. Как и у большинства людей, у него было достаточно силы, чтобы помогать лишь временно, поэтому он переходил из деревни в деревню, смягчая воспоминания, которые разрушали жизни. Матери, потерявшие своих детей, мужья, потерявшие своих жен. Обычно эти воспоминания были тяжелее всего из-за самообвинения. Мой отец был последней надеждой для тех, кто не мог жить с чувством вины.

Но он всегда говорил мне, что есть несколько вещей хуже, чем изменение воспоминаний того, кто не давал своего разрешения.

Если бы он работал над Тибрисом и мной все эти годы, чувство вины съедало бы его заживо.

— Я не могу простить его за это, — хрипло сказал Тибрис. — Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить его.

У меня сжалось в груди. Мой брат был известен среди своих друзей своей неспособностью затаить обиду.

— Я думаю… Я думаю, что он пытался защитить тебя.

Он нахмурил брови.

— Я больше не хочу об этом говорить.

— Понятно. Э-э, просто чтобы ты знал… однажды я хочу попытаться найти своих биологических родителей. Сначала я думала, что это будет своего рода предательством. Но у них забрали дочь, и они заслуживают того, чтобы знать, что произошло. Если они все еще живы. Но это не значит, что я все еще не считаю тебя своим братом.

— Я знаю. Тебе не нужно беспокоиться обо мне.

Я всегда беспокоилась о нем. Это была моя работа как его сестры. Но по хмурому выражению лица Тибриса было ясно, что он готов сменить тему.

— Итак… как много ты знаешь о вине и эле?

Тибрис рассмеялся.

— Меньше, чем ты знаешь об уборке.

— Моя работа в пекарне Херика, должно быть, была для чего-то хороша, — сказала я.

Я надеялась, что с ней все в порядке. Надеялась, что деревня не наказала ее за то, что она наняла одну из продажных людей. Она была достаточно взрослой, чтобы ее не нужно было оценивать, но…

Сколько неприятностей я ей причинила?

Мы завернули за угол, и в поле зрения появился замок. Он был похож на крепость, построенную для защиты от какого — то древнего врага, с каменными стенами, такими темными, что они казались почти черными — каждый кирпич был вырезан в виде идеальных прямоугольников. Над нами возвышалось несколько башен, уходящих в небо крошечными окнами, разбросанными, казалось, через случайные промежутки.

Я потянулась к руке моего брата.

— Мне страшно, — призналась я.

Было очень мало людей, которым я призналась бы в такой слабости.

— Мне тоже.

Тибрис посмотрел на меня и покачал головой от того, что увидел на моем лице.

— Я был напуган с тех пор, как вернулся домой и обнаружил, что тебя нет. С тех пор, как я услышал, что ты сбежала, а Асинию похитили. С тех пор, как мама… — мускул дернулся на его челюсти.

— Но каждый раз, когда я думаю об этом, о том, как часть меня задавалась вопросом, мертва ли ты тоже, страх уступает место ярости.

Сосредоточься на этом, Приска. Сосредоточься на всем, что они отняли у нас. Сосредоточься на Асинии.

Месть горела у меня в животе. Тибрис был прав. Ярость была лучше страха. Лориан сказал то же самое, когда дело дошло до использования моей силы.

Наша карета проехала мимо замка и длинной вереницы безлошадных экипажей, большинство из которых были белыми с золотым. Вероятно, дворяне прибыли на какую-то вечеринку. Мы продолжали ехать прямо, свернув на следующем повороте направо, и карета замедлила ход у стражей. Несколько охранников стояли у ворот для слуг, и я заставила себя замедлить дыхание.

— Стой, — произнес чей-то голос, и карета остановилась.

Я достала свои бумаги и спрятала другую руку в складках платья, чтобы скрыть дрожь. Стражники ожидали, что у нас будут нервы — в конце концов, мы были крестьянами, которые вот-вот начнут работать в замке. Но слепой ужас заставил бы их присмотреться повнимательнее.

Один из охранников высунулся в окно кареты, его пристальный взгляд скользнул по нам обоим.

— Документы.

Мы передали их. Он просмотрел их и кивнул, протягивая их нам обратно, чтобы мы их взяли. Ворота открылись, и карета проехала к следующему контрольно-пропускному пункту. Теперь, когда мы прошли первое испытание, мои конечности ослабли.

Следующий охранник потратил больше времени, вчитываясь в каждое слово и сравнивая описания с нашими лицами. Я опустила взгляд, как и следовало ожидать.

— Откуда ты идешь? — спросил он.

Моя кожа натянулась под его жестким взглядом.

— Миструн, — сказала я без колебаний.

Тишина затянулась, пока он продолжал изучать наши документы. Струйка пота скатилась по моей спине, и я изо всех сил старалась сохранить нейтральное выражение лица, немного скучающее. Наконец, он кивнул, протягивая наши документы. Карета поехала дальше, и я судорожно вздохнула.

— Я думала, меня вырвет прямо на себя, — пробормотала я.

Тибрис затрясся от смеха, и было легко увидеть его наступившее облегчение.

— Мы сделали это, — сказал он. — Самая трудная часть позади.

Я покачала головой, когда экипаж снова остановился прямо перед входом для слуг.

— Почему-то я в этом сомневаюсь.

Мы вышли из экипажа, у каждого в руках была сумка с нашими немногочисленными пожитками. В дверях появилась женщина с суровым лицом.

— Вы новобранцы из Мистрана.

— Это верно.

Тибрис улыбнулся ей.

Ее взгляд слегка смягчился.

— Ну, тогда двигайтесь.

Мы оба бросились, следуя за ней в замок. Вход для слуг открылся в узкую комнату, где ждали несколько мальчиков-разносчиков. Один из них злобно посмотрел на меня, и я наградила его убийственным взглядом.

Тибрис толкнул меня локтем, и я снова заставила себя опустить взгляд.

— Имена, — рявкнула женщина.

— Я Сетелла, а это Лукас, — сказала я.

— Меня зовут Неля. Я управляю организацией замка. Лукас, ты пойдешь в соседнюю комнату, где один из других слуг подвала выдаст тебе форму и покажет твою кровать. Сетелла, следуй за мной.

Тибрис ободряюще улыбнулся мне и исчез. Я последовала за Нелией, отмечая в уме каждый поворот. Обычно я не была хороша в указаниях, но к тому времени, когда я покидала этот замок, я знала каждый его дюйм.

Неля провела меня через кухню, где было так жарко и парно, за что я сразу же была благодарна Вайсеру за то, что моя должность не имела ничего общего с приготовлением пищи. К тому времени, как мы прошли мимо ревущего огня — и повара, который кричал на служанку, — я вспотела в своем плаще.

Мы вышли из кухни в длинный коридор.

— Это коридоры для прислуги.

Неля кивнула на разные двери, которые, должно быть, открывались в другие коридоры.

— Они позволяют нам путешествовать по замку, не беспокоя знать.

Потому что напоминать знати, что есть люди, потакающие любой их прихоти, было бы верхом невоспитанности.

Неля, казалось, ждала ответа, поэтому я кивнула ей.

— Скажи мне, что ты не очередная пустоголовая, медлительная дура, — прорычала она, шагая по коридору.

Я побежала за ней.

— Нет, вовсе нет, — запротестовала я. — Просто принимаю все во внимание.

— Двигайся быстрее.

На следующем перекрестке она повернула налево и повела меня вверх по лестнице. Взглянув на бумагу в своей руке, она кивнула.

— У нас есть пустая кровать в третьей комнате справа от тебя.

Открыв дверь, она указала на кровать, самую дальнюю от огня.

— Это твоя. Убери свои вещи и следуй за мной.

Я насчитала еще одиннадцать кроватей.

Спать в одной комнате с таким количеством женщин, значит, пробираться по этому месту еще сложнее.

— Одевайся и встретимся в коридоре. Я вернусь за тобой.

Я кивнула, и она просто закатила на меня глаза, удаляясь. Несколько минут спустя на мне было темно-бордовое шерстяное платье, ниспадавшее до лодыжек. На платье спереди был ряд крошечных золотых пуговиц — даже служанкам приходилось носить цвета короля.

Поскольку больше негде было хранить мою сумку, я засунула ее под кровать, еще раз встретив Нелю в коридоре.

Где были подземелья?

Этот вопрос звучал в моей голове снова и снова. Очевидно, они были под нами. Но у кого хранились ключи? Где был вход? Насколько хорошо он охранялся? Была ли Асиния все еще жива?

— Сюда, — сказала Неля, открывая другую дверь.

Комната была большой, уставленной полками и битком набитой чистящими средствами.

— Ты будешь отвечать за мытье полов, — сказала она.

— У нас есть женщина, которая использует свою магию на каждом этаже раз в день, но по этому замку проходит так много людей, что многие из них к обеду снова становятся грязными.

Мой пульс участился, и я изо всех сил старалась скрыть нетерпение на лице. Было легко понять, почему Вайсер так старался заполучить для меня эту должность. У меня была бы законная причина побывать в разных частях замка. Задерживаясь в этих частях, я узнавала все, что мне нужно было знать.

— Ты начнешь прямо сейчас, — сказала Неля.

— Ты будешь мыть коридоры для прислуги, пока я не удостоверюсь, что ты хороший работник.

— Спасибо, — сказала я, когда она протянула мне ведро.

Через несколько минут я вытирала воду с пола возле спален для прислуги. Я принялась за работу, воспроизводя каждый пройденный поворот, каждую дверь, которую я видела до сих пор.

— Привет, — произнес голос.

Я обернулась и увидела женщину, стоящую передо мной. Ее кожа была безупречной, голубые глаза большими и любопытными, на ней было платье в тон моему, в руках она держала несколько одеял.

— Я Аурия, — сказала она.

— Я слышала, что у нас появился кто-то новый, и подумала, что тебе могут понадобиться дополнительные одеяла. Когда я впервые попала сюда, мне дали кровать, самую дальнюю от огня, и было холодно. Я работаю в прачечной, — объяснила она.

— Я… Сетелла. Спасибо, это действительно любезно.

Она лучезарно улыбнулась мне.

— Не за что. Откуда ты?

— Мистран.

— У меня есть кузина из Мистрана, — начала она, и я приготовилась к тому, что моя ложь раскроется.

В коридоре послышались шаги, и я обернулась, благодарная за то, что меня прервали.

По коридору кралась женщина, ее лицо было почти таким же красным, как ее волосы. Она была невероятно красива, с острыми скулами, пухлыми губами и слегка раскосыми глазами. Но по-настоящему замечательным был цвет ее глаз — такой глубокий синий, что это напомнило мне о первом и единственном разе, когда я увидела океан.

На женщине было темно-синее платье, которое идеально подходило к ее глазам, с замысловатым бисером, подчеркивающим форму ее фигуры в виде песочных часов. Она выглядела как аристократка, но находилась в помещении для прислуги.

Она прошлась по моим недавно вымытым полам, не удостоив нас ни единым взглядом. Я подняла бровь, глядя на Аурию.

— Кто это? — одними губами спросила я.

Аурия подождала, пока женщина завернет за угол, и вздохнула.

— Твои чистые полы. Она могла бы пойти другим путем.

— Не обращай на это внимания. Она выглядит так, как будто ей следует обедать со знатью.

— Это потому, что она из знати. Она одна из фрейлин королевы.

Мое лицо, должно быть, выглядело таким же смущенным, как я себя чувствовала, потому что Аурия улыбнулась.

— Мадиния работает непосредственно с королевой. Обеспечивает ее развлечениями, гуляет с ней, посещает все прекрасные балы и ужины, — вздохнула она.

— И… у нее здесь есть комната?

— Женские покои находятся этажом выше нас. Технически они все еще находятся в помещениях для прислуги, но они намного, намного приятнее. Однажды мне пришлось их чистить, и ты бы подумала, что они королевской крови.

— Звучит как отличная позиция.

Она кивнула, ее глаза расширились.

— Они могут отправиться практически куда угодно. Они могут покинуть замок, когда у них будет свободный день — если, конечно, королева одобрит. Не все из них тоже дворяне. И двое из них встречаются с королевской охраной.

Она покраснела.

— Я не должна сплетничать. Мои друзья говорят, что это мое худшее качество.

Насколько я была обеспокоена, это был ее лучшее качество.

— Ерунда, ты просто рассказываешь мне, как работает замок. Я только сегодня приехала.

Я слегка ссутулила плечи.

— Здесь… по-другому.

— Так и есть.

Сочувствие исказило ее лицо.

— Мне лучше вернуться к стирке, но я зайду за тобой, когда придет время ужинать.

— Я бы хотела этого.