Ступень 5. Бегство в Эдем

Глава 1

История эта началась давно. И началась с того, что в один из далеко не прекрасных для меня дней, возвращаясь с занятий, я оказался отсечён от основного потока студентов тремя перегородившими мне дорогу одногруппниками. Внимательно рассматривая парней, я лихорадочно перебирал варианты решения возникшей проблемы. Проблема, к слову, возникла далеко не сейчас — она появилась ещё в середине первого курса, когда я стал уверенно выбиваться в лидеры нашей группы. Тогда ко мне и стали подкатываться разные мутные личности, ненавязчиво предлагающие сделать определённую работу за них. Разумеется, бесплатно — не считать же платой за выполненные за кого-то контрольные и домашние задания обещание оставить тебя в покое? В принципе, в этом не было ничего удивительного — дедовщина в стенах академии была, есть и будет, и ты либо имеешь за плечами реальную силу, чтобы посылать всех с подобными предложениями подальше, либо прогибаешься под обстоятельства, если не хочешь нажить себе неприятностей. И если бы с подобными предложениями ко мне периодически, не слишком часто, подкатывался кто-то из представителей кланов-лидеров, я, скрепя сердце, принимал бы эти предложения и бесплатно работал на них — жизнь, как говорится, дороже. Основная неприятность оказалась в том, что я неосмотрительно продемонстрировал свои знания сразу же в начале обучения, выбившись в лучшие ученики группы, и в меня вцепились сразу два клана, ссориться с которыми мне нельзя ни при каких условиях — Милим и Ойхо. Оба клана в империи славились своими бойцами, и, как правило, именно из них в основном и формировались имперские вооружённые силы. Присутствовали в составе имперских войск представители и других милитари-кланов — Камакато, Норитани и множества других менее известных, но эти — одни из самых сильных и влиятельных.

Представителями Милим и Ойхо оказались трое высоких, физически развитых парней, обучающихся в моей группе — Алишан, Мирт и Исхарт. Именно они решили облегчить себе учёбу, перевалив основную часть домашних и контрольных работ на мои хрупкие плечи. Вернее, попытались перевалить. И, неожиданно для себя, столкнулись с яростным сопротивлением с моей стороны.

Но сначала немного о себе. Меня зовут Кейт, и я — клановый. Нас, клановых, в Окании мало, менее одного процента, но мы — истинная элита империи. Можно сказать, что империя держится на кланах, кланы и есть сама империя. Остальные девяносто девять процентов — мусор, грязь, не стоящая даже напоминания о себе.

Кейтом меня зовут мама и друзья, но моё полное имя — Кейтон. Кейтон Тарома. Я не люблю своего полного имени — оно слишком официально звучит. Тарома тоже сильный и известный в империи клан, но мы не солдаты — мы промышленники. Тарома — один из самых богатых и могущественных промышленных кланов Оканийской империи, у нас самые известные учёные-технари, самые современные промышленные предприятия и самые лучшие профессиональные академии. Но вот пилотов в клане нет. От слова "совсем".

Разумеется, отсутствие клановых пилотов легко может быть компенсировано наймом профессионалов из других кланов, и до недавнего прошлого именно так проблема и решалась. Тарома использовали для перевозок своих товаров как сторонние транспортные компании, так и собственные грузовые транспортники, если груз, который поставлялся покупателю, оказывался или слишком важным, или слишком секретным, чтобы для его перевозки нанимались чужие суда — случаи хищений в империи регистрировались достаточно редко, но они всё же были. Слово "пираты" в империи тоже знал любой командир корабля. А разведка у других кланов работала хорошо, и перевозку ценного груза редко когда удавалось сохранить в тайне. Проще всего сохранить тайну, используя собственные звездолёты — именно так руководство клана чаще всего и поступало, перевозя особо ценный или секретный груз. Но в последнее время в империи стало неспокойно, и на межгалактических магистралях участились налёты пиратских эскадр. Так клан потерял несколько кораблей с ценным грузом, и руководство не без оснований подозревало, что имела место утечка информации. Заподозрить утечку среди клановых для службы безопасности было бы самым непрофессиональным шагом — каждый клановый, имеющий даже самое малейшее отношение к секретному производству, проверялся агентами собственной службы безопасности многократно. А вот слив информации со стороны наёмного персонала был вполне возможен — ведь кроме потери репутации этот самый персонал никакой ответственности за утечку секретных данных не нёс, а стоимость похищенного нередко в сотни и тысячи раз перекрывала эту самую потерю. Со временем Тарома обзавелись не только собственным транспортным флотом — небольшим, позволяющим перевозить лишь самые секретные и самые дорогие товары, но и обученным штатом кланового технического персонала для содержания этого флота. Теперь информация о подготовке к вылету и собственно времени самого вылета на сторону не уходила, но осталось одна незакрытая и одновременно и самая уязвимая брешь в системе безопасности — сами пилоты транспортных кораблей. И брешь, по мнению клановых секьюрити, оказалась весьма обширной — пилот, являющийся одновременно и капитаном корабля, имел полную информацию и о конечном пункте доставки груза, и о маршруте следования. Слив на сторону подобных сведений гарантированно позволял выбрать самый уязвимый участок пути и устроить на нём засаду. Перед руководством клана возникла крайне важная и неотложная задача — подготовить собственных пилотов для кланового космического флота. Пилотов, позволяющих выполнять не просто межзвёздные, но и межгалактические транспортные перевозки. Специалистов подобного уровня в империи готовило всего несколько учебных заведений, и лучшим из них считалась высшая имперская лётная академия, расположенная в Окаане, столице империи. Стоимость обучения в столичной академии выражалась астрономическими суммами, но даже за очень большие деньги устроиться туда на обучение простому смертному, пришедшему в академию в буквальном смысле слова с улицы, было практически нереально — деньги решали далеко не всё, и места в академии заранее распределялись между нужными кланами. В качестве подачки для остальных претендентов намеренно оставлялись несколько "общих" мест, и за них среди абитуриентов разворачивалась самая настоящая война. Матриарху клана удалось, заплатив немалую сумму мимо кассы, договориться с ректором академии всего на одно место для обучения своего человека, после чего в клане начался отбор достойнейшего. Конкурс среди претендентов оказался настолько велик, что к рассмотрению тысяч кандидатур, уже предварительно отобранных из самых грамотных клановых специалистов, подключился целый аналитический отдел. Выбрали меня. Так что мне есть чем гордиться! Правда, лично для меня сей почётный выбор оказался несколько неожиданным — ну, не хотел я быть пилотом, не хотел. Впрочем, кто бы меня спрашивал? Матриарх сказала — надо, и я молча пошёл поступать в академию. Даже документы в приёмную комиссию отнесли за меня. Подозреваю, что, если бы я не пришёл на вступительные экзамены, их тоже кто-нибудь сдал за меня. Но пойти на подобное пренебрежение волей матриарха я не рискнул — проще найти другие, менее болезненные способы самоубийства. Вот так я и оказался курсантом высшей имперской лётной академии на Окане. Но это прелюдия к тому положению, в которое я попал.

А то, что я попал — мне стало уже предельно ясно. Ребята больше шутить не собирались. Они ещё надеялись сломать меня после первого моего отказа, когда посчитали этот самый отказ оскорблением, поочерёдно вызвали меня на дуэль и основательно поколотили. Второй мой отказ обошёлся мне в сломанную руку, за лечение которой родителям пришлось заплатить большие деньги — нахождение в стационаре одной из лучших клиник Камэни стоило запрошенных средств. Третий раз я провалялся в той же самой клинике уже без малого неделю, и чуть было не ушёл на омоложение — очень уж сильно я рассердил ту самую троицу. И всё потому, что не позволил себя избивать, а, получив несколько чувствительных ударов, не стал дожидаться, пока мне опять что-нибудь сломают, а сам бросился на обидчика и, обхватив его руками, чтобы не убежал, впился зубами в его шею, прокусив её почти до позвоночника. Кровь из прокушенной шейной артерии брызнула во все стороны, залив нас обоих с ног до головы, наполнив мой рот и пройдя в пищевод. Меня чуть не стошнило… Шею урода я, разумеется, сразу же выплюнул, но бой всё равно закончился досрочно. Нас растащили, моего противника, а в этот раз для разнообразия на дуэль меня вызвал Исхарт, успели увезти в больницу и откачать, изведя на него тройную порцию плазмы. Но после его выздоровления в ту же больницу попал уже я… Диагноз — множественные переломы конечностей, плюс сотрясение мозга. Разумеется, полученные официально, на дуэли. Теперь уже с Миртом. Отомстили, гады…

На четвёртое предложение сделать за них домашнюю контрольную, подкреплённое прозрачным намёком, что четвёртый отказ станет для меня последним, я согласился, состроив виноватое выражение лица — они ещё не предполагали, какую подляну я собирался им кинуть. Я решил их контрольные, все три варианта. Они их добросовестно переписали и сдали на проверку. Это были итоговые контрольные, и от оценок, выставленных за них, зависела успеваемость этих придурков за всё второе полугодие. Нет, ну надо же быть таким тупым наивным солдафоном, чтобы принять мою покорность за чистую монету и даже не проверить, что там написано! Так что дураков надо учить, и они заслужили то, что получили.

Тем временем, видя, что деваться мне некуда, парни спокойно окружили меня и Алишан, их главарь, с усмешкой глядя мне в глаза, ухмыльнулся:

— Ну что, сучёныш, не удалось сбежать?

— От кого? От тебя? Даже не собирался. Наоборот, сам хотел вас троих найти.

— Это ещё зачем? — удивился главарь.

— Да чтобы увидеть ваши тупые рожи! Как поживает ваша контрольная, придурки? Хотя подождите, дайте я сам догадаюсь! Три первых места! Самые почётные, с конца списка! Могу вас обрадовать — вы первые кандидаты на отчисление со всего потока! И вам придётся очень сильно постараться, чтобы вас оставили хотя бы с испытательным сроком! Хотя я бы выгнал вас сразу же — всё равно ваши пустые головы не способны познать истинного величия науки звездоплавания! Вот по-пластунски в дерьме ползать — это занятие как раз для вас, так что идите лучше в десант…

— Ты мне за это заплатишь, сучёныш! — от злости Алишан ухватил меня за шиворот и поднял, прижав к стене. Силы у парня, к моей зависти, было не занимать — у них в клане грубая физическая сила всегда считалась основным показателем успешности генетического отбора. Я начал задыхаться, болтая в воздухе ногами, но улыбка от хорошо продуманной и, самое главное, великолепно спланированной и реализованной пакости не покидала моего лица.

— Эй, Эри, смотри, он ещё и улыбается! — подначил главаря его товарищ.

— Не страшно, недолго ему осталось улыбаться! Дуэль, сучёныш! Сегодня же! — это он уже мне.

После подобной фразы, краткой, но полной экспансии, меня поставили на пол и стали внимательно смотреть, как я поступлю. Можно было бы и не смотреть — принимать вызов всё равно придётся, иначе здесь, в академии, мне не жить. Впрочем, мне и так здесь больше не жить. Убьют меня, похоже…

Надо сказать, что у ребят было за что на меня сердиться — варианты решения задач, которые я для них подготовил, годились только на помойку. Среди приведённых в них решений, на вид таких логичных и красивых, не было ни одного правильного. Более того, я специально решил задачи так, чтобы у преподавателя не осталось ни капли сомнений — человек, сделавший контрольную, совсем не знает его предмета. Не просто не знает — АБСОЛЮТНО не знает. Решить задачи подобным образом мог или полный идиот, ни разу даже не открывавший учебников, или кто-то, кто знает предмет как минимум на уровне преподавателя — из множества неправильных ответов были выбраны самые правдоподобные, поэтому даже знающий правильное решение курсант начинал сомневаться в своих знаниях. Заподозрить трёх студентов, до этого никак не проявлявших своих познаний, в неожиданно прорезавшемся таланте преподаватель, разумеется, не мог, и вынес самый логичный вердикт — в его группе оказалось трое придурков, не способных далее учиться в академии. И подал документы на отчисление. Всех троих. Остаться в стенах этого учебного заведения у них не было ни одного шанса — признаться в том, что за них контрольные сделал другой человек, они не могли, а пересдачу в случае апелляции с их стороны принимала бы целая комиссия из десятка, если не более, предвзято настроенных преподавателей. Так что и тут им ничего бы не обломилось. Месть состоялась…

Понимая, что после состоявшейся мести сразу же состоится и дуэль, я успел к ней подготовиться. Разумеется, подготовился я не к самой дуэли — тут у меня не было ни единого шанса. Всё оставшееся у меня время я записывал на информационный кристалл сведения, которые помогут моим последователям выжить в этом суровом, полном опасностей месте. Подробно описывал все подводные камни, ожидающие молодого курсанта, и самые оптимальные способы их избежать. Давал выкладки по моделям поведения, позволяющим пришедшим мне на смену курсантам Тарома окончить академию. Отдельное внимание уделил проблеме дедовщины и способам её избегать — для меня эта информация была уже бесполезна, я слишком рано высунулся, но идущие по моим стопам курсанты смогут не наступить на мои грабли. Надеюсь, что деньги, потраченные кланом на меня, окажутся выброшены не впустую…

Тем временем Алишан, взяв меня за шкирку, потащил по коридору к площадке за учебными корпусами, оборудованной под место для проведения дуэлей. Подобных площадок в академии имелось несколько. Сейчас меня тащили к ближайшей, расположенной в пристроенном к зданию библиотеки ангаре для ремонта учебных челноков. Я не сопротивлялся — долги своя я предусмотрительно закрыл, кристалл с информацией по академии передал в клановую службу безопасности, книги в библиотеку сдал… И сейчас просто передвигал ноги, чтобы не споткнуться и не быть протащенным по полу — дать повод унизить себя я не желал.

Недолгая прогулка на свежем воздухе, и мы уже возле дуэльного круга. Пока мои противники раздевались, к месту дуэли подтянулись зрители — видимо, то, как меня тянули по коридору, заметили свободные от занятий курсанты, и весть о предстоящей дуэли быстро разнеслась по академии. Я не стал затягивать предстоящее зрелище — лишние несколько дангов жизни мне не дадут ничего, кроме презрительных взглядов зрителей. К тому же перед смертью не надышишься. Скинув верхнюю одежду, разувшись и оставшись в одних штанах, я спокойно ждал, пока мои противники определятся, кто начнёт убивать меня первым. Наконец, они определились, и первым в дуэльный круг вошёл Мирт.

Схватка продлилась долго. Не потому, что я так хорошо защищался, а потому, что этот подонок захотел со мной поиграть, зная, что я не поступлю как последний трус и не лягу на пол после первого же пропущенного удара. В результате к концу дуэли я не только с ног до головы покрылся синяками и кровавыми разводами, но и оказался лежащим на полу лицом вниз с заломленной за спину и неестественно вывернутой рукой. Боль была адская — чтобы не заорать, я закрыл глаза и сжал зубы, кажется, прокусив губу. Рот наполнился солёным… В суставе заломленной руки что-то щёлкнуло — или вывих, или травма связок. А, быть может, и то, и другое. Всё же Мирт подонок — он специально издевался надо мной, мучая и причиняя сильную боль. Но приходилось терпеть — если я сейчас сломаюсь и закричу, побои и издевательства во время второй дуэли только увеличатся.

Тем временем бой прекратился, и Мирт решением судьи, следящим за поединком, был признан победителем. Кто бы сомневался… Этот подонок с довольной ухмылкой раскланялся перед собравшимися зрителями, приветствовавшими его победу бурными овациями, и покинул дуэльный круг. Я тоже его покинул — ползком, так как заломленная за спину рука болела настолько сильно, что не было сил не то что на неё опереться, но даже просто подняться с пола. Лишь добравшись до стены, я опершись на неё здоровой рукой, сначала встал на колени, а потом и поднялся на ноги. Поднявшись, я, превозмогая боль, попытался вправить выбитый сустав. Кроме дикой, запредельной боли, выдавившей из моих зажмуренных глаз целый водопад слёз, иного результата я не достиг. Окончилась неудачей и моя вторая попытка…

Отдышавшись, я собрался предпринять третью попытку, как вдруг услышал рядом с собой тихий, спокойный женский голос:

— Не дёргайся. Сейчас я вправлю тебе руку…

Открыв глаза, я увидел перед собой невысокую, худенькую девушку с густой копной коротко стриженых каштановых волос. Фигурка у девушки была просто обалденной — если бы такая красотка предложила мне связать с ней свою жизнь, я бы не задумывался над её предложением ни мгновения. Подобных идеальных форм мне встречать ещё не приходилось, а ведь наши клановые девушки были без преувеличения эталонами женской красоты. Но у незнакомки невозможно было придраться ни к единой чёрточке абсолютно совершенного тела — идеальной формы длинные, стройные ножки с небольшими ступнями и широкими, мускулистыми даже на взгляд бёдрами, которые совсем не скрывали плотно обтягивающие её шикарную попку штаны, тонкая талия с высокой грудью, прямая классических пропорций шея, лицо… Вот с лицом девушке не повезло — поперёк лица, начинаясь от левой брови, рассекая неправильно сросшийся нос, щёку и заканчиваясь на правой скуле, тянулся грубый рубец, обезобразивший когда-то, без сомнения, не менее прекрасное лицо классических форм. Шрам затрагивал и уголок губ девушки, отчего верхняя губа, перетянутая рубцом, приняла неправильную форму и обнажила пару ослепительно белых зубов. Насколько прекрасно оказалось тело девушки, настолько ужасно и уродливо выглядел шрам, полностью преобразивший некогда миловидное личико и превративший его в кошмарную маску. Таким лицом только по ночам пугать… Правда, сама девушка по поводу своего уродства, похоже, не комплексовала, так как, заметив, что я открыл глаза, тут же схватила меня за запястье вывихнутой руки и резко дёрнула…

Хорошо, что в этот момент я только что выдохнул — из моей глотки, пробиваясь сквозь сжатые зубы, раздалось лишь приглушённое утробное мычание, на что-то более громкое в моих лёгких банально не хватило воздуха. Если бы я успел вдохнуть — мой вопль слышала бы вся академия… Продышавшись, смахнув с глаз выступившие слёзы и почувствовав, что боль потихоньку отступает, я хрипло пробормотал пришедшей мне на помощь девушке:

— Спасибо… Вы мне очень помогли…

— Не за что, — спокойно ответила девушка, — тем более что в дуэльном круге тебя, похоже, уже дожидается следующий претендент. Мне кажется, он собирается тебя добить.

Подняв глаза на дуэльную площадку, я, скривившись, пробормотал:

— Нет, этот не добьёт. В дуэльном круге сейчас Исхарт, он уступит право последнего удара Алишану. Алишан — главарь этой шайки отморозков и, похоже, решил прибить меня самолично. Так что в этом бою я пока останусь в живых.

— О, так твоя вторая дуэль ещё не окончательная?

— Совершенно верно. Меня убьют в третьем поединке, и сделает это вот тот ублюдок, — я показал здоровой рукой на стоящего около площадки Алишана.

— То есть ты считаешь, что тебя сейчас убьют? — вопрос девушки был задан тем же спокойным тоном, что и предыдущие. Как будто убийства для неё являлись чем-то обыденным, как ежедневные завтраки перед занятиями. Но ответить на вопрос следовало, ведь девушка действительно мне помогла, и была вправе рассчитывать на ответный шаг с моей стороны, хотя бы в виде пояснений к происходящему действу. Хотя разговор уже начинал меня напрягать — ну какое дело этой незнакомке до моей предстоящей скорой и, вероятно, весьма мучительной смерти?

— Я в этом практически уверен — подонки не отступятся, пока не забьют меня до смерти.

— И чем же ты так им насолил? — брови девушки в недоумении поползли вверх. Вернее, одна бровь — та, что была рассечена шрамом, осталась неподвижной. Видимо, шрам повредил одну из мимических мышц…

— Да контрольные им неправильно решил, — выдавил из себя жалкую улыбку я.

— И за это сейчас убивают?

— Я решил их так, что на них уже подали рапорт об отчислении.

Лицо девушки первый раз за этот короткий разговор прорезала мимолётная улыбка:

— И за что ты их так?

— Да достали уже! Сколько раз отказывался делать за них домашние задания, но ведь не понимают простой человеческой речи!

— И часто отказывался?

— Три раза… После первого просто избили, а потом били так, что я оказывался в больнице. Последний раз вообще шла речь об экстренной регенерации — подобная процедура по стоимости сравнима с омоложением. Мои родители не настолько богаты, чтобы оплачивать моё постоянное пребывание у Камэни. Так что у меня был выбор — или опустить их, или погибнуть. Эти ребята — не люди, они звери в человеческом обличье.

— То есть сейчас тебя будут убивать? Я правильно поняла?

— Не сейчас. На третьей дуэли. Мирт меня избил. Исхарт меня просто искалечит. А добьёт, как я уже сказал, Алишан.

— А лечь не пробовал?

— То есть упасть после первого же удара, замереть и сделать вид, что меня вырубили?

— Ну, да.

— Пусть лучше добьют… Но унижаться я не буду. Лучше сдохнуть стоя, чем лечь и терпеть презрительные насмешки всю оставшуюся жизнь. Да и жизнь ли это будет?

— Хм… — девушка ненадолго задумалась, — я, пожалуй, помогу тебе.

— Ты ничем мне не поможешь, — я попытался улыбнуться, — но за предложение всё равно спасибо.

— Это уже мне решать! — девушка решительно встала и пошла к дуэльному кругу. Войдя в него, она несколько раз хлопнула в ладоши, привлекая к себе внимание, и громко сказала:

— Таны и таньи! Пока один из участников дуэли приходит в себя, а, согласно дуэльному кодексу империи, у него есть право на передышку, я хочу развлечь вас следующим поединком. Чтобы вы не скучали… Противник отлёживающегося в углу парня попытался заставить учиться вместо себя других, чем оскорбил меня, и я вызываю его на дуэль. Тан Мирт, я, танья Линнея, вызываю тебя на дуэль! Здесь и сейчас! И собираюсь повеселить собравшихся зрителей, прилично надавав тебе по шее. Если откажешься — значит, признаешь себя трусом и подонком.

— Да кто ты такая? Я тебя не знаю, и знать не желаю! — грубо ответил Мирт.

— Ты боишься боли, мальчик? — вкрадчиво промурлыкала девушка, назвавшаяся Линней, — а, значит, ты трус, способный только издеваться над теми, кто слабее тебя! Или ты боишься меня? Простой, безобидной девушки? Быть может, ты вообще боишься девушек, и тебя по ночам трахают мальчики?

— Сражайся! — прорычал юноша, запрыгнув в дуэльный круг.

Линнея, наоборот, абсолютно без спешки разулась, сняла курточку, рубашку, штаны, оставшись в одном нижнем белье. Я непроизвольно сглотнул, увидев почти обнажённое тело Линнеи — оно оказалось ещё прекраснее, ещё совершеннее, чем я предполагал. Несмотря на понимание того, что этот день, скорее всего, станет последним в моей жизни, у меня неожиданно стали зарождаться посторонние плотские мысли о женщинах, зримым подтверждением чему явилась кровь, прилившая к паху… Видит бог, я не хотел думать о моей добровольной помощнице как о сексуальном объекте, но мой мозг начал работать в этом направлении помимо моего желания! Если вдруг мне посчастливится остаться сегодня в живых, надо будет обязательно познакомиться с этой Линней поближе — ещё ни одна девушка одним своим видом не действовала на меня, как лошадиная доза афродизиака. Быть может, я влюбился, и это тот невероятный случай любви с первого взгляда, о котором так часто говорится в любовных романах? Не знаю, не читал, но симптомы похожи…

Тем временем, раздевшись и встав в круг, девушка спокойно, но достаточно громко, чтобы её слова услышали друзья Мирта, сказала своему противнику:

— Сейчас ты получишь то же, что и твой недавний противник. И даже в несколько раз больше. Вместо одного синяка ты получишь три, каждый вывих вернётся к тебе переломом, а каждый перелом — травмой, несовместимой с жизнью. И я хочу, чтобы твои друзья задумались о том, что они делают — зло, свершённое тобой, всегда возвращается обратно, усиленное и преумноженное. Так же я поступлю и с ними.

— Меньше слов, больше дела, ущербная! — усмехнулся парень, явно намекая на шрам своей соперницы.

— Зря ты это сказал, — с огорчением ответила Линнея, и, дождавшись отмашки судьи о начале поединка, взорвалась серией резких и неуловимо быстрых ударов.

Несколько мгновений, и в дуэльном круге на ногах остался всего один боец — девушка с фигурой богини и лицом из кошмарных снов. Потерявшего сознание Мирта, получившего множественные переломы, среди которых оказалось несколько открытых, унесли на носилках, чтобы тут же доставить в больницу. Я был удивлён, что моя новая знакомая настолько сильна в искусстве дуэльных поединков. До сегодняшнего дня подобного стремления к овладению боевыми искусствами я ещё ни разу не встречал. Быть может, Линнее удастся за меня отомстить, проучив этих подонков — не всё им избивать беззащитных курсантов, нашлась и на них управа… Тем временем дуэльный круг занял второй участник поединков — Исхарт. Мне пришлось оторваться от такой удобной стены и тоже занять своё место в круге.

Второй поединок я так же благополучно продул — мне не удалось ни повторить свой давний успех с броском к горлу противника, ни нанести сколько-нибудь серьёзные травмы Исхарту — Милим в империи не зря славились своими бойцами-рукопашниками. В результате к концу поединка я обзавёлся открытым переломом правой руки, разрывом связок на правой ноге, сломанными рёбрами и, похоже, множественными повреждениями внутренних органов. Пока не смертельно, но Алишану ничего не стоит меня добить — это он умеет… Повторив свой путь ползком до стены — покинуть пределы дуэльного круга я должен был самостоятельно — я, воспользовавшись помощью своей неожиданно обретённой соратницы, встал и подпёр всем своим телом стену. После одного из прошедших в голову ударов стена стала слишком сильно шататься, а меня начало подташнивать. Поэтому начало боя Линнеи с Исхартом я пропустил, застав лишь концовку, да и бой, по моим ощущениям, продолжался не более нескольких мгновений. Сначала я не понял, почему девушка стоит, а Исхарт лежит. И почему голова Исхарта так неестественно повёрнута в сторону. И почему вокруг такая тишина… И почему мой нос уловил лёгкий запах человеческих испражнений?

Тем временем, проверив пульс и зрачки неподвижно лежащего Исхарта, судья хриплым голосом объявил:

— Победила танья Линнея…

Тело Исхарта почему-то никто не спешил отправить в больницу. Его жизни ничего не угрожает? Я уже решил перед третьим своим поединком расспросить девушку, признавшись, что прохлопал ушами и ничего из самого поединка не понял, но девушка, выйдя из круга, направилась почему-то не ко мне, а к Алишану. Подойдя к юноше, она сказала ему, и слова её я услышал в наступившей тишине необычайно чётко:

— Если твой противник сейчас получит серьёзную травму — ты умрёшь. Если он умрёт — умрёт вся твоя семья. Думай. Выбор за тобой.

И, развернувшись, Линнея направилась ко мне, чтобы, осмотрев повреждения, сразу же начать накладывать шину на сломанную руку, используя в качестве подручного материала собственную курточку. Было больно, но приятно — прикосновения нежных девичьих пальчиков к моей обнажённой коже заставляли моё сердце сжиматься в сладострастной неге, игнорируя тянущую боль в сломанной руке, а кровь из головы, казалось, ушла полностью, смыв рассудок и наполнив жаром пах. Видимо, моё тело без участия моего мозга уже решило, что оно готово к процессу размножения. И о чём я только думаю? Мне сейчас нужно думать, как остаться в живых, а не о том, как закадрить симпатичную девчонку… Да и с какой стати я решил, что она симпатичная? Лицо у девушки — только в кошмарах сниться, а вот поди ж ты, запала в душу…

Времени на подобные мысли Алишан мне не оставил — он уже стоял в дуэльном круге, а судья вызывал туда же меня. Последний бой, в котором всё решится… Доковыляв до круга и, подхватив левой рукой замотанную в лубки правую, сломанную кость которой Линнея мне вправила на место, туго перетянув жгутом руку, страхуя от излишней кровопотери, я занял своё место напротив Алишана и стал ждать сигнала к началу поединка. Мой противник потихоньку покачивался вместе со стенами и оживлённо обсуждающими предстоящее событие зрителями, и судя по абсолютной синхронности качания, на самом деле проблемы были не с моим противником, а с моим зрением. В довесок к плывущему и шатающемуся изображению стоящего передо мной Алишана, размытому и слабо поддающемуся фокусировке, боль в сломанной руке сводила меня с ума и оставляла в воспалённом мозгу лишь одно желание — чтобы меня прямо здесь и сейчас просто добили… Так было бы милосерднее. Но, стиснув зубы, я сделал шаг к своему врагу и, отпустив покалеченную правую руку, размахнулся левой, целясь прямо в ненавистное лицо.

Разумеется, я не попал — мой противник ожидаемо оказался значительно опытнее и не позволил мне ударить, нанеся свой удар первым. Куда он попал — не знаю, наверное, в челюсть, но искры в моих глазах вспыхнули знатные. Впрочем, я и не рассчитывал попасть — мой замах левой рукой являлся лишь имитацией удара, призванной отвлечь внимание противника и сосредоточить его взгляд на моей руке. Но, почти одновременно с замахом рукой, я резко подал вперёд левую ногу, вытянув носок, — на правой, из-за повреждённых связок, я мог лишь стоять. И именно это, второе движение, как я и надеялся, осталось незамеченным противником. Наши удары прошли одновременно — мою голову, познакомившуюся с кулаком Алишана, отбросило назад, зато моя нога воткнулась во что-то мягкое. Окрестности накрыл полный боли вой, и это, к моему великому удовлетворению, оказался голос моего противника. Не быть ему отцом, пока не посетит больницу! Радость от хорошо исполненного удара оказалась настолько велика, что я даже не огорчился, что удар по моей голове разрушил последнюю плотину, ещё удерживающую содержимое моего желудка. Согнувшись в три погибели, я вырвал желчью и остатками полупереваренного обеда прямо на… Да прямо на голову упавшего на колени подвывающего Алишана, зажавшего обеими руками свою промежность. Проблевавшись, я от души съездил ему коленом по носу, попав вместо носа по зубам и, похоже, выбив парочку передних резцов. Колено своё я, по крайней мере, об его зубы разбил. Было больно…

Но ещё больнее оказалось моей сломанной руке — наспех наложенные лубки не способствовали резким движениям. Так что мой первый успех в этом поединке оказался и последним. Среди затопившей меня волны боли я отстранённо, как будто в замедленном повторе, увидел поднимающегося Алишана и кулак, летящий в моё лицо. Защититься я уже не мог — даже просто стоять, не двигаясь, у меня получалось, лишь призвав все оставшиеся силы. Затем удар, боль и беспамятство…

Очнулся я в больнице. Белые стены, белый потолок. Постель с белым одеялом и белыми простынями. Белые блоки лечебной и контрольно-диагностирующей аппаратуры. Тихое попискивание и какие-то щелчки. Обстановка, к которой я уже начинаю привыкать…

Внимательно осмотрел себя — руки, ноги и голова на месте. Всё шевелится. Прислушался к своему телу — боли не чувствуется. Вытянул перед собой и внимательно ощупал правую руку — ни следа недавнего перелома. Рёбра, похоже, тоже все целые. Хорошо меня подлатали.

Пока я приходил в себя и осматривал свою тушку на предмет наличия телесных повреждений, дверь в палату бесшумно отворилась, и в неё вошла женщина-медик, одетая в белый комбинезон. Подойдя ко мне, она спокойно провела осмотр, не отвлекаясь на мои вопросы, и, видимо, узнав, что хотела, сказала:

— Вы поразительно живучи, молодой человек, но совсем не бережёте своё тело. Недавно вы уже подвергались у нас процедуре регенерации, а в этот раз нам пришлось запустить процедуру полного омоложения. Если будете продолжать подобный образ жизни, в следующий раз до нашей клиники рискуете просто не добраться.

Значит, я всё же у Камэни… Будем считать, что мне повезло, и сегодня — мой второй день рождения. Подумав, что для вежливости мне надо о чём-то спросить, я обратился к врачу с банальным по своей предсказуемости вопросом:

— Скажите, уважаемая, а давно я здесь нахожусь?

— Шестой день, — с улыбкой ответила женщина, — вы прошли не стандартную, а ускоренную процедуру омоложения.

— Упс… — пробормотал я. Ускоренное омоложение, длящееся всего три-пять дней, в отличие от стандартного, обычно занимающего целый месяц, и стоило на порядок дороже. Не говоря уже о том, что даже на стандартное омоложение мои родители копили не один сол…

— Я догадываюсь, о чём вы сейчас подумали, — улыбнулась женщина, — за ваше лечение заплатил клан.

Я облегчённо откинулся на подушки и закрыл глаза. Вот и пригодился мой кристалл с информацией по академии, переданный мною накануне дуэли в клановую службу безопасности. А женщина, получив от искина мою медицинскую карту и тщательно просмотрев её, добавила:

— Лечение прошло успешно, осложнений не выявлено. Противопоказаний для возврата к активной жизни нет. Вы можете в любое время покинуть пределы нашей клиники.

Решив, что чем быстрее я покину данное лечебное заведение и вернусь в академию, тем лучше, я спросил:

— А можно получить мои вещи и заказать флаер до академии?

Утвердительный кивок женщины дал мне основание надеяться, что жизнь начинает налаживаться…

Академия встретила меня обычной суетой — учёба продолжалась, и курсантам не было никакого дела до исчезновения и последующего возвращения одного из их многочисленной когорты. Дождавшись окончания перемены, я нашёл свою группу и занял своё место. Мои одногруппники покосились на меня, но ничего не сказали — начались занятия. Преподаватель тоже никак не прокомментировал моё появление, как будто я никуда почти на неделю и не исчезал. Слушая лекцию, я аккуратно, исподтишка оглядывал группу — она поредела. На двух человек — отсутствовали Исхарт и Алишан. Исхарта Линнея убила. Вернее, если говорить официальным языком, тот погиб на дуэли в результате несчастного случая. Надо ли полагать, что заводилу и главаря банды, терроризировавшей нашу группу и, в особенности, меня лично, постигла точно такая же участь? В том, что Линнея вышла победителем и из третьей схватки, я не сомневался, но её последствия — жив Алишан или нет — хорошо бы узнать. Вот только у кого? Я бросил взгляд на сосредоточенно конспектирующего материал лекции Мирта — его не отчислили, как я надеялся, а, скорее всего, оставили с испытательным сроком. Маловероятно, что, оставшись в одиночестве, он опять примется за старое — вон как сосредоточенно и, главное, самостоятельно конспектирует лекцию. Похоже, к концу первого сола обучения у Мирта всё же появятся навыки обычного ученика. После того, что произошло, списывать ему точно никто больше не даст, не говоря уже о том, чтобы решать за него домашние задания. Да и выглядит он как-то затравленно… Нет, у него спрашивать не буду — ещё подумает, что специально злорадствую. Другие одногруппники могут и не знать — зрителей от нашей группы на дуэли было не так уж и много. А не лучше ли найти Линнею и всё спросить у неё? Кто лучше победителя дуэли знает её результаты? Решено — после занятий отправляюсь на поиски.

Поиски я решил начать с деканата. Заскочив в столовую и прикупив презент — маленькую, но очень дорогую коробку эксклюзивных конфет в подарочной упаковке, я, дождавшись, пока в коридоре никого не будет, просочился в приёмную и тихо подошёл к секретарше, сосредоточенно листавшей какие-то информационные файлы в стоящем перед ней терминале. Скорчив умильно-просящую рожицу и незаметно положив на стол конфеты, я замер перед терминалом и щенячьим взглядом уставился в миловидное лицо работающей девушки. Не замечая меня, та продолжала возиться с терминалом, вытаскивая из памяти искина нужные ей файлы, просматривая их и тут же убирая, чтобы взамен раскрыть следующие. Так прошло достаточно много времени, и я уже стал подозревать, что секретарша специально меня игнорирует, демонстрируя свою занятость, как вдруг девушка оторвалась от терминала и, пристально взглянув на меня, строго спросила:

— Тебе чего, курсант?

Взглянув в глаза девушки, я понял, что по молодости и вследствие недостатка опыта ошибся — девушкой секретарша была лет пятьсот назад, а, быть может, и ещё раньше. Такие мелочи можно заметить не сразу — после омоложения тело любого человека, сколь бы древним он ни был, будет выглядеть, как тело двадцатилетнего, но вот из взгляда глубину прожитых веков убрать невозможно. Пожилых людей как раз и выдаёт этот слегка снисходительный взгляд опытного, уставшего от жизни человека. Осознав, что тактику штурма информационной цитадели придётся менять, причём на ходу, я, помявшись, промямлил:

— Девушку я потерял… Познакомился и сразу же потерял. Учится у нас, знаю имя — Линнея. Как бы мне её найти? Очень надо! Пожалуйста…

— Внимательно осмотрев меня с ног до головы и признав годным для диалога, секретарша переспросила:

— Шрам на лице есть?

— Да! — решительно закивал головой я. — Это именно она!

— Пятый курс, восьмая группа. Клана не знаю.

— Спасибо! — улыбнулся я и, развернувшись, услышал вдогонку:

— Конфеты забери! Ребёнок…

И уже значительно тише:

— Угораздило же вляпаться мальчику…

Почему это я вляпался — мне, естественно, никто объяснять не стал бы, поэтому этот тихий комментарий я предпочёл не услышать и, аккуратно затворив дверь деканата, побежал искать свою боевую подругу. Нашёл я её быстро — у восьмой группы пятого курса как раз началось последнее занятие. Мне повезло — обычно количество занятий одинаковое что у первого, что у восьмого курса, но в этот день в программе академии произошёл какой-то сбой, и почти половина пятого курса получила дополнительный урок. Возможно, в счёт когда-то пропущенного… От нечего делать я присел у закрытой двери в аудиторию и, опершись спиной на стену, достал учебники — решил, раз выпала свободная минута, изучить пропущенный материал.

Занятия закончились, и из открывшейся двери повалили курсанты. Линнея вышла последней. Закрыв за собой дверь аудитории, она спокойно пошла по коридору, держа в руках сумку с учебниками. Отлипнув от стены, я пошёл вслед за ней и, догнав за несколько шагов, хриплым от неуверенности голосом сказал:

— Здравствуй, Линнея!

Девушка остановилась и медленно обернулась, устремив на меня пристальный взгляд своих больших карих глаз. Осмотрев меня с ног до головы, она ровным механическим голосом произнесла:

— Зачем я тебе нужна, Кейтон?

— Ну, — замялся я, — я хотел выразить тебе свою благодарность…

— Считай, что выразил. Это всё?

И тут, понимая, что она сейчас просто развернётся и уйдёт, а у меня не хватит храбрости подойти к ней ещё раз, я, будто ныряя в омут, взволнованно ответил:

— Нет, не всё! Я… Я хотел пригласить тебя в кафе, на ужин!

— Зачем? — сухой голос девушки мог поспорить с голосом искина.

— Ты мне спасла жизнь!

— Считай, что это была моя прихоть. Не заставляй меня жалеть о том, что я сделала.

Я замолчал, не зная, что сказать. Линнея пока ждала, но я чувствовал, что если я не найду нужных слов, то через несколько мгновений она развернётся и уйдёт по своим делам. Навсегда. И я выпалил!

— Мне будет очень приятно, если ты составишь мне компанию на вечер!

Во взгляде девушки впервые за весь разговор промелькнули искры удивления:

— Мальчик, а ты внимательно рассмотрел моё лицо?

— Да, — не стал отрицать очевидного я, — ну и что? Раз тебе оно не мешает, то почему я должен обращать на него особое внимание? Разве в кафе я пригласил твоё лицо, а не тебя?

— Даже так… — задумчиво проговорила девушка, — это может быть забавно… Хорошо, я приму твоё приглашение. Но без каких-либо последствий. Только ужин, ничего больше.

— Ужин и прогулка по парку! И никаких последствий — просто отдыхаем и наслаждаемся природой.

— А ты наглец, мальчик! — улыбнулась Линнея, — я согласна и на ужин, и на прогулку. За твой счёт!

Как прикажете, танья! — весело ответил я. — Пожелания о сроках и месте проведения будут?

— На твоё усмотрение, тан Кейтон Тарома!

Твою маму, откуда она всё про меня знает?..

Ужин прошёл в спокойной дружественной обстановке. Сначала я хотел повести девушку в "Облако", но потом, тщательно взвесив свои возможности и пересчитав доступные финансы, выбрал ресторан попроще, но тоже неплохой. Мы просто молча ели. Я, соблюдая все правила этикета, ухаживал за девушкой, подливая в её узкий и высокий бокал красное вино — ровно на два пальца. Она изящно делала небольшой глоток, уменьшая количество жидкости в бокале ровно наполовину, после чего возвращалась к еде, которую потребляла с не меньшим изяществом. Прирождённая аристократка…

Перекусив, мы пошли гулять по заснеженному парку, по расчищенным дорожкам, вьющимся между густыми вековыми деревьями. Я взял Линнею под руку, она покосилась на меня, но ничего не сказала. Гуляли так же молча, как и до этого ели. Обычно я, прогуливаясь с девушками, не позволял себе молчать — девушки любят ушами, поэтому при общении с ними необходимо постоянно о чём-то говорить. О чём — неважно, принимается во внимание лишь отсутствие пауз в разговоре. С Линней, я чувствовал, всё должно было быть по-другому. С ней нельзя говорить ни о чём — любое сказанное мною слово должно нести важную смысловую нагрузку. А какую важную речь я могу толкнуть девушке, которая учится на четыре курса старше? Помочь ей в учёбе я не способен — её знания значительно глубже моих. В боевых единоборствах она и подавно на две, если не на три головы выше меня. Попросить о помощи в учёбе или умении драться для меня было не только неприемлемо, но и просто стыдно — я ещё не опустился так низко, чтобы просить девушку помочь в том, с чем в состоянии справиться сам. Хотя с дуэлями надо что-то решать — учиться мне ещё как минимум четыре сола, а, возможно, и все семь, и у меня ещё будут поединки. Но я отложил эту проблему на потом, а сейчас просто прогуливался по вечернему парку под руку с хорошенькой девушкой. Мне было приятно вот так идти и молчать. Линнее, похоже, прогулка тоже доставляла удовольствие, так как она тихо шла рядом, уравняв свой шаг с моим.

Тем временем, пока мы гуляли, стало совсем темно, и на морозное ночное небо высыпали звёзды. Они слагались в созвездия и целые звёздные скопления, раскрасив тёмное ночное небо яркими серебряными точками. Недалеко над горизонтом зависла ущербная луна.

— Красиво… — не отрывая взгляда от бездонного ночного неба, прошептал я.

— Ты так любишь звёзды? — ровным голосом переспросила Линнея. Впрочем, так она разговаривала всегда, и я уже привык к отсутствию в голосе девушки эмоций, поэтому просто честно ответил:

— Я никогда над этим не задумывался, но разве не захватывает дух бездонная глубина ночного неба? Когда ты понимаешь, что над твоей головой — целая вселенная, в которой миллиарды и миллиарды миров, между которыми на тысячи и миллионы сол пролегла пустота… Космос безграничен, и нам не дано полностью постичь его величия, на подобное способен только создатель. Но мы можем восхищаться его творением!

— Или оказаться заперты в его творении, как в клетке…

— Разве создатель не дал людям возможность перемещаться между мирами?

— И он же может запереть их там — стоит ему лишь захотеть.

— Ты так не любишь Создателя?

— Люблю… Но иногда его решения выглядят слишком жестокими.

— Ты считаешь, что Создатель может быть неправ?

— Разве я это говорила? Создатель всегда прав. Но это не отменяет того, что он может быть жесток к своим детям.

— Создатель должен быть не жесток, а милосерден!

— Он милосерден… В том числе и милосерден…

Ответ девушки остался для меня непонятен — Линнея говорила о Создателе так, как будто тот являлся не вымышленным религиозным персонажем, а реально существовавшей сущностью. Она настолько религиозна? Быть может, стоит со временем расспросить девушку о том, во что она верит? Смутившись, я замолчал, и некоторое время мы шли в тишине. Но возникшая в моей голове мысль продолжала меня беспокоить, поэтому, немного помявшись, я всё же спросил:

— Скажи, Линнея, а ты веришь в Создателя?

Немного замявшись, девушка всё же ответила:

— Я не верю, Кейт, я знаю…

Окончание прогулки прошло в полном молчании.

Вернувшись в академию, я проводил Линнею до дверей её общежития и, собравшись с духом, спросил:

— Я могу когда-нибудь пригласить тебя ещё на один ужин?

— Можешь, — спокойно ответила девушка, как будто мы сейчас договаривались не о совместной прогулке, а об обмене учебниками, — но не слишком часто. И тебе, и мне необходимо учиться. Для меня учёба даже важнее, чем для тебя…

До окончания первого курса мне удалось вывести Линнею на вечерние прогулки, совмещённые с ужинами, ещё семь раз. Чаще не получилось — приближалось время очередной сессии, и Линнея всё своё свободное время посвятила подготовке к экзаменам. Однако после экзаменов я твёрдо рассчитывал наверстать упущенное — девушка с каждой последующей встречей становилась всё более разговорчивой и раскрепощённой, а на последней прогулке даже позволила себе улыбаться и немного рассказать о себе. Информация о жизни Линнеи в её собственном изложении оказалась слишком скудной, чтобы я смог определить, в каком клане она родилась, но то, что девушка являлась клановой — не подлежало сомнению. В моей голове всё чаще стали рождаться планы на будущее, с которыми я пока опасался знакомить даже собственных родителей, чтобы не спугнуть осторожную птицу удачу — вероятность когда-нибудь назвать Линнею своей женой с каждой встречей становилась для меня всё более реальной. Линнея оказалась необычайно эрудированной девушкой, в совершенстве знала этикет, со знанием дела могла обсудить любой вопрос и высказать компетентное мнение по любой проблеме. Я уже начинал подозревать, что моя избранница значительно старше, чем я представлял себе вначале и, возможно, прошла уже не одно омоложение — иначе откуда у неё могли появиться столь обширные и, главное, фундаментальные знания по широкому спектру обсуждаемых вопросов? В довершение ко всему Линнея оказалась очень умна, пусть и не старалась выставлять на всеобщее обозрение свои таланты — недаром моя избранница считалась лучшей ученицей пятого потока и обоснованно претендовала на привилегированный диплом с отличием. Завидная невеста для любого парня! А что касается шрама… Шрам с лица всегда можно убрать. Непонятно только, почему девушка, явно прошедшая не одно омоложение, так до сих пор этого не сделала. Определённо, в её прошлом кроется какая-то тайна! Кстати, несмотря на мои многочисленные просьбы, номер своего коммуникатора Линнея мне так и не дала, что только подтвердило мои подозрения — возможно, она от кого-то скрывается и поэтому не хочет сообщать о себе дополнительную информацию. Никому. Даже мне. Поэтому и о принадлежности к клану не сообщила. Впрочем, не настолько мы с ней близки, чтобы Линнея решила если не раскрыть передо мной душу, то, как минимум, сообщить адрес своей почты…

Ни капли не волнуясь за успеваемость девушки, я сосредоточился на своих собственных предметах, и пока мне удавалось сдавать экзамены исключительно на "отлично". Громом среди ясного неба оказался сданный Линней на "удовлетворительно" экзамен по боевой тактике. Она рассказала мне об этом на одной из перемен спокойным голосом, как о чём-то само собой разумеющимся, но я чувствовал, что девушка внутри кипит от возмущения, и плохая оценка не имеет ничего общего с её реальными знаниями — всё же в течение всего срока обучения девушка являлась бесспорным лидером не только своей группы, но и всего пятого потока, в том числе и по данному предмету. Понимая, что здесь что-то нечисто, я сначала выяснил имя преподавателя. Узнав, что преподавателя по боевой тактике зовут Сван Ойхо, полный нехороших предчувствий, я в тот же день улетел в резиденцию своего клана, где записался на беседу с начальником службы безопасности. Заявка от моего имени проходила с пометкой "очень срочно, высший приоритет", поэтому меня приняли в тот же день. Присвоение подобного приоритета налагало определённые обязанности и на меня, и на передаваемую мною информацию, поэтому поступил я так с большой опаской — в случае, если столь высокую срочность признают необоснованной, меня будут ждать крупные неприятности…

Дождавшись аудиенции, я изложил сидящему передо мной с добродушной улыбкой моложаво выглядящему мужчине со взглядом матёрого рурха суть проблемы. Изложил также свои подозрения и свою личную заинтересованность в расследовании. Получив заверения, что информация будет проверена в максимально кратчайшие сроки, я, немного успокоенный, вернулся в академию, и тут же отправился на поиски Линнеи.

Девушку мне найти не удалось — её не было ни в общежитии, ни в библиотеке. Потратив на поиски остаток дня, я поужинал и завалился спать. Завтра меня ожидал тяжёлый день — сдача последнего экзамена, и от того, насколько отдохнувшим я на него приду, могла зависеть моя итоговая оценка.

Экзамен, как я и ожидал, прошёл без сюрпризов. Получив свою заслуженную "отлично", я вновь отправился на поиски Линнеи, но был вынужден прерваться — меня срочно вызывали в клановую канцелярию. Воспользовавшись телепортом, я, не поев и не переодевшись, сразу же направился в приёмную. Узнав, что меня вызвал начальник службы безопасности, я проследовал в уже знакомый кабинет и, под бдительным взглядом секретарши, открыл дверь в святая святых клана…

В кабинете меня уже ждали. Я, конечно же, надеялся, что, поступив в имперскую лётную академию, стал в клане далеко не последним человеком, но не ожидал, что настолько — целый отдел клановой службы безопасности всю ночь работал, чтобы собрать сведения по моему вопросу. Окатив меня традиционным ласковым взглядом голодного рурха, к которому я уже начал постепенно привыкать, сидящий за столом уже известный мне мужчина предложил мне стул и, дождавшись, пока я сяду напротив, молча налил в чашку горячего чая, пододвинул её ко мне и сказал:

— Пейте чай, молодой человек. Разговор у нас будет долгий…

Молча забрав чашку, я отхлебнул от неё несколько глотков, после чего поставил чашку на блюдце и устремил на начальника внимательный взгляд, всем своим видом показывая, что готов слушать. Оценив мои порывы, мужчина начал говорить:

— Узнать про вашу девушку нам удалось немного. Зовут её действительно Линнея, она клановая. Точных данных по клану нет, но она точно не Лерой. Мнения наших аналитиков сходятся на том, что Линнея — Рэй.

— Клан торговцев? — удивился я.

— Не перебивайте, молодой человек. Рэй — не торговцы, хотя старательно поддерживают именно этот имидж. На самом деле Рэй — самый загадочный клан, который только существует в империи. Рэй — это государство в государстве. Формально клан подчиняется императору, но на самом деле им глубоко безразличны и император, и сама империя. Они старательно маскируют своё могущество, но имперский департамент по налогам и сборам считает их самым богатым кланом империи. Основателем клана является господин Рэй, которого ещё тысячу сол назад знала вся империя под именем Рура Лероя по прозвищу дикий рурх, вытащившего клан Лерой из всеми забытой двадцатой тысячи в первую сотню и являвшегося, по сведениям имперской контрразведки, тайным руководителем синдиката Камэни-Лерой. Он же считается создателем знаменитой школы телохранителей Лерой и основателем клановой школы боевых искусств, где поначалу преподавал лично. Кстати, по косвенным данным, все члены клана Рэй являются его дальними потомками — родственная кровь налицо. Имперская безопасность не без основания полагает, что люди Рэй владеют той же школой рукопашного боя, что и Лерой, только значительно более смертоносной. К тому же, по непроверенным данным, Рэй все поголовно обладают паранормальными, или сверхъестественными способностями. В империи некоторые называют их колдунами, или магами. Информация непроверенная, но принимать её в расчёт всё-таки стоит — дыма без огня не бывает. Это что касается клана Рэй. Но мы слишком удалились от нашего вопроса…

Отхлебнув глоток порядком остывшего чая из своей чашки, мужчина продолжил:

— Данных по Линнее нам удалось найти не слишком много. Первый раз её появление зафиксировали здесь, на Окане, примерно семьдесят пять сол назад, так что можно предположить, что ей не менее девяноста сол и она уроженка Оканийского кластера клана Рэй. Предположение достаточно шаткое — каждый кластер Рэй оснащён межзвёздным порталом, позволяющим членам клана свободно перемещаться по империи и, по непроверенным данным, за её пределами. Девушка то появлялась, то исчезала из поля зрения имперских спецслужб. Ни в чём предосудительном не замечена. Основное занятие — учёба. За время учёбы она с отличием закончила почти все известные в империи высшие учебные заведения, и вот теперь, как вы, молодой человек, уже знаете, добралась и до имперской лётной академии. Так что ваше предположение о её хорошем образовании соответствует действительности.

— Десятки учебных заведений, и везде отличные оценки? — в моём горле пересохло от волнения…

— Совершенно верно, молодой человек! Причём уровень набранных девушкой баллов по любому из сданных ей предметов значительно превышает стандартный уровень отличных знаний и вплотную приближается к максимально возможному, тысячному показателю. Так что ваше предположение, что в полученной ей оценке "удовлетворительно" что-то нечисто, не лишено оснований. Она не сама получила столь низкую оценку, ей помогли.

— Но кто?

— И вот ответ на этот вопрос и является самым интересным. Вы помните тех молодых людей, которые хотели вас убить?

— Забудешь их, как же… — пробормотал я.

— Вашу жизнь фактически выкупила Линнея, казнив двоих ваших одногруппников. Вы крайне неосмотрительно поступили в последней дуэли, разозлив своего противника, и он вас чуть было не убил. Но в самый последний момент, когда он уже занёс над вами, упавшими и потерявшими сознание, свою руку, намереваясь добить, парень свалился рядом с вами с сердечным приступом и скончался, не приходя в сознание, на пути в больницу. Несчастный случай, бывает…

— Получается, что мне в последнем поединке просто необычайно повезло? Моя жизнь — это случайность?

— Врачи утверждают именно так — заранее угадать, что у вашего противника прямо во время поединка неожиданно откажет сердце, не мог никто.

— Но вы в это не верите?

— А вы, молодой человек? Сердце Алишана Ойхо было здорово настолько, насколько только может быть здорово сердце молодого, тренированного юноши. Не забывайте — все Ойхо не просто физически сильны, но и обладают отменным здоровьем. Такой вот клановый признак…

— Но врачи ведь не могут ошибаться! Или могут?

— Помните, что я рассказал вам в самом начале о людях клана Рэй? Ходят слухи, что они — маги. Колдуны. А в нашем случае — ведьмы…

— Вы хотите сказать, что Линнея остановила у Алишана сердце?

— Это предположение наиболее правдоподобно, молодой человек. Предположить, что врачи не заметили у юноши больного сердца, и оно отказало именно во время вашего поединка, да и ещё в самый удачный момент, я просто не имею права — не позволит теория вероятности. Алишан был убит, и в этом факте у меня сомнений нет. Убит незаметным воздействием на сердце, причём дистанционным — сами вы лежали на полу без сознания и ничего своему противнику сделать не могли. Возникает связанный вопрос — кто, пусть даже теоретически, может воздействовать на сердце вашего противника дистанционно? Ответ — тот, кто обладает экстрасенсорными способностями. То есть — Рэй. Вы согласны с моими выводами?

— Похоже на правду…

— А как вы думаете, молодой человек, к подобным выводам смог прийти только я один, или в империи помимо меня имеются умные люди?

— Вы хотите сказать, что есть и другие люди, догадавшиеся, что Алишан не умер сам, а был убит?

— Я предположил, что пусть я недаром занимаю пост главы клановой службы безопасности, но в империи имеются люди не глупее меня, и к аналогичным выводам пришёл кто-то ещё. Да, прямых улик и доказательств нет, но определённые выводы можно сделать и не имея на руках соответствующих доказательств — просто перебрав варианты и выбрав из них наиболее вероятные, как это только что сделал я.

— Хорошо, положим, кто-то догадался, что Алишана убили.

— И этот кто-то захотел отомстить — ведь если смерть Алишана Ойхо в дуэльном круге от твоей руки считалась бы несчастным случаем, то любая другая смерть законом Оканийской империи признаётся убийством.

— Если у обвинителя будут на руках неопровержимые доказательства.

— Совершенно верно, молодой человек, вы мыслите в правильном направлении. Итак, кто-то догадался об убийстве, но доказательств нет — даже врачи признали смерть Алишана Ойхо обычным несчастным случаем. Тогда этот кто-то начинает копать, находит истинного виновника убийства и решает отомстить. У этого кого-то явно имеются обширные деловые связи, позволяющие ему получить ту же информацию, что и я, а у меня, поверьте, очень хорошие возможности. Круг подозреваемых резко сужается, и остаётся только отыскать мотивы.

— Вы нашли подозреваемого?

— Убитый Алишан Ойхо являлся племянником преподавателя вашей академии Свана Ойхо. Сван Ойхо вёл у Линнеи Рэй курс боевой тактики и поставил ей на экзамене "удовлетворительно". Дальше продолжать?

— То есть этот самый Сван Ойхо просто отомстил Линнее и поставил ей не ту оценку, на которую она сдала экзамен? Значит, достаточно всего лишь поднять протоколы и установить истину?

— Не совсем так, молодой человек. Оценка выставляется автоматически, по результатам имеющихся в памяти искина академии результатов сданного экзамена. Для того, чтобы искин выставил другую оценку, необходимо подменить не сами результаты, а экзаменационный лист. То есть подчистить память искина. Обычная проверка не выявит каких-либо нарушений.

— Но что же тогда делать? Ведь должен быть какой-то выход!

— Разумеется, должен. Любая коррекция памяти искина всегда вызывает рассинхронизацию обрабатываемых искином потоков, так называемые "хвосты". Замаскировать их можно, но полностью убрать практически невозможно — просто для фиксации вмешательства в память искина уровень проверки должен быть достаточно высоким. Линнея наверняка знает свой предмет на "отлично", поэтому может воспользоваться лазейкой в уставе академии — она может подать заявление на признание результатов экзаменов недействительными и потребовать созыва независимой экзаменационной комиссии. Подобный пункт прописан в уставе практически каждой имперской академии, нужно только порыться в документах и подать на имя ректора правильно оформленную заявку.

— Так просто?

— На самом деле это вовсе не просто, и учебные заведения крайне редко прибегают к подобным мерам. По крайней мере, мне известно всего два или три случая созыва независимых комиссий. Причина банальна — независимая комиссия, установив факт некорректной оценки знаний студента, обычно выдаёт учебному заведению предписание на переаттестацию преподавателей, а преподавателя, допустившего выставление некорректной оценки, чаще всего увольняют без права преподавания в течение достаточно длительного периода. Как правило, одного цикла.

— Но если последствия для академии настолько серьёзны, почему студенты не пользуются подобной лазейкой?

— А подумать, молодой человек? Всё дело в том, что для того, чтобы решиться на подобный шаг, студент должен знать предмет настолько хорошо, чтобы не побояться выйти против десятка пристрастных экзаменаторов, которые будут стараться вывернуть его наизнанку. То есть прорваться на халяву не получится — комиссии можно сдать предмет, зная его как минимум на "отлично". Но, если ты знаешь предмет на отлично, зачем тебе комиссия? Преподаватель и так поставит тебе правильную оценку. А, имея удовлетворительные или даже хорошие знания, независимой комиссии сдать экзамен нереально — оторванные от своих непосредственных занятий, преподаватели будут задавать экзаменуемому самые каверзные вопросы, которые, тем не менее, он обязан знать. И тут как раз отличная память и глубокие знания твоей девушки сыграют основную роль. Линнее, чтобы исправить свою удовлетворительную оценку, достаточно подать на имя ректора заявление с требованием созыва независимой экзаменационной комиссии, указав в качестве причины пристрастность преподавателя и её обоснованные подозрения в том, что результаты экзамена были сфальсифицированы путём вмешательства в память искина методом искусственной коррекции данных.

— Последствия подобного заявления для Линнеи?

— Восстановление заслуженной оценки за экзамен и натянутые отношения с преподавателями. Вероятность подобного исхода более девяноста девяти процентов.

— А почему натянутые отношения? И почему вероятность не стопроцентная?

— По чьей вине в академию нагрянет независимая комиссия и по чьей вине будет проведена переаттестация всех поголовно преподавателей, тайной являться не будет. Я даже не уверен, что все преподаватели пройдут переаттестацию — в каждом учебном заведении имеется некоторый процент так называемого "балласта", которому не то что студентов учить, а даже уборку помещений доверить нельзя. Но и те, кто пройдёт профпроверку, явно не воспылают благодарностью к тому, кто её организовал. А, значит, не упустят ни одной легальной возможности напакостить. Линнею будут ожидать самые сложные задания, самые большие рефераты, самые каверзные вопросы, самые… Дальше список можете продолжить сами. А что по поводу стопроцентной вероятности — вы, молодой человек, ещё молоды, и на своей шкуре не ощутили, что в любом деле всегда есть небольшая доля неожиданности. Знания Линнеи могут оказаться не такими фундаментальными, как мы просчитали, комиссия будет подкуплена, ректор окажется лицом заинтересованным… Причин много. И пусть их вероятность ничтожна, но они есть. Теперь вы получили ответы на свои вопросы?

— Да, спасибо…

— Тогда можете идти — и у вас, и у меня не так много свободного времени, чтобы тратить его на пустые разговоры. И, надеюсь, что эта встреча для нас — последняя…

Линнею мне удалось отловить перед ужином. Пристроившись у окошка раздачи сразу же за девушкой, я набрал на поднос еды и проследовал к тому же столику, что и она, молча сгрузил тарелки на стол и молча стал есть, поглядывая на девушку. Линнея ела аккуратно, словно истинная аристократка на приёме у императора, а не курсантка, ужинающая в студенческой столовой. Небольшие кусочки пищи она отрезала ножом, накалывала на вилку и изящным движением отправляла в рот. Все её движения выглядели настолько естественными, что я залюбовался их красотой и идеальной отточенностью. Дождавшись, когда девушка поест и, собрав посуду, отнесёт поднос к раздаче и невозмутимо пойдёт на выход, я проделал то же самое, догнав её на выходе из столовой, сказав:

— Линнея, нам надо поговорить!

Не обернувшись, девушка продолжила движение, бросив через плечо:

— Кому надо?

— В первую очередь это надо мне! — ответил я. — Я не хочу видеть, как кто-то разрушает твою жизнь, и хочу помочь!

— Я не нуждаюсь в помощи, Кейтон Тарома, да и не сможешь ты мне помочь.

— И всё же я попытаюсь, Линнея Рэй!

Девушка замерла, остановившись, и медленно повернулась ко мне лицом, устремив взгляд своих больших карих глаз прямо в мою душу. Чувствуя, что сердце моё замирает, а душа то ли уходит в пятки, то ли воспаряет к небесам, я, с трудом проглотив вставший в горле ком, просипел:

— У тебя есть примерно девяностадевятипроцентная вероятность исправить свою удовлетворительную оценку по боевой тактике не отличную.

Продолжая так же пронзительно смотреть мне в глаза, Линнея ровным голосом, в котором отсутствовал даже малейший намёк на эмоции, проговорила:

— Повтори!

— Твою оценку по боевой тактике можно исправить. И если ты согласишься прогуляться сейчас со мной по парку, то я расскажу тебе всё, что узнал.

Несколько мгновений подумав, девушка протянула мне руку и сказала:

— Веди.

И я повёл Линнею туда, где мы всегда гуляли. Идя с ней под руку, я рассказал девушке всё, что узнал — и что результаты её экзамена были, скорее всего, сфальсифицированы её преподавателем, каким-то образом получившим доступ к искину академии, и что преподаватель Сван Ойхо является дядей убитого ей курсанта Алишана. Сама Линнея на то, что я назвал её убийцей Алишана, не сказала ничего, восприняв моё знание как свершившийся факт. Странно — я бы на её месте стал упираться, ссылаясь на отсутствие доказательств… Рассказал я и о том, как можно опротестовать результаты экзаменов. Но вот я умолк, выговорившись, и мы продолжили прогулку в тишине. Мы сделали по тенистой аллее шагов сто, не меньше, как девушка сама прервала затянувшееся молчание:

— Значит, ты предлагаешь мне подать апелляцию?

— Да, тебе достаточно написать на имя ректора заявление о назначении независимой экзаменационной комиссии, указав в графе "причины" твою уверенность, что результаты твоего экзамены были сфальсифицированы путём коррекции архивной базы данных искина академии.

— И ты считаешь, что мои шансы на пересмотр оценки вполне реальны?

— А ты сама как считаешь? Неужели за всё время, пока ты учишься, у тебя были оценки кроме "отлично"?

— Да, в лётной академии у меня исключительно отличные оценки.

— Я говорю не про академию, Лина, а про те учебные заведения, которые ты уже закончила.

— Ты и про это знаешь?

— А это что-то меняет?

Подумав, девушка ответила:

— Пожалуй, нет…

И добавила:

— Осталось выяснить всего один вопрос — зачем это нужно тебе?

Я даже не нашёлся, что сказать… Подумав немного и так и не придя к решению, что же мне ответить, я всё же сказал:

— А вариант, что я просто хотел тебе помочь, не подойдёт?

— Нет, — уверенно ответила девушка.

— Тогда чувство благодарности за то, что ты мне помогла? Ведь если бы не ты, меня бы просто убили. Несчастный случай на дуэли…

— В том, что тебя чуть было не убили — твоя и только твоя вина.

— Это почему же? Я что, должен был молча делать задания для этих ублюдков? — удивился я столь неожиданной трактовке недавних событий.

— А у тебя имелись силы им противостоять? Мир суров — или ты подчиняешь его, или он подчиняет тебя. Если тебе нечего противопоставить миру — смирить и выполняй то, что от тебя требуют. Ты когда-нибудь пробовал остановить сходящую с гор лавину? А накатывающееся на побережье цунами? Быть может, тебе удалось усмирить смерч или ураган? Нет, ты наверняка был бы слишком благоразумен, чтобы не пытаться самостоятельно противостоять разрушительным силам природы, потому что в душе понимаешь бессмысленность подобных действий. Так почему же ты решил сопротивляться сейчас, зная, что твои противники намного сильнее тебя? Ты мог согласиться и делать за этих учеников домашние задания, не пытаясь качать права.

— И как бы я тогда успевал делать задания для себя? А спать мне когда?

— Отвёл бы минимальное время на сон, а оставшееся время равномерно распределил на свои уроки и на навязанные тебе задания. Да, качество твоего собственного обучения упало бы, но из академии тебя за это никто бы не выгнал — спокойно доучился бы до конца. Да и качество навязанных тебе домашних работ ты тоже смог бы снизить — ровно до того уровня, что и собственные уроки. И никто бы тебя не тронул — чужую работу ты бы выполнял не хуже, чем свою. Со временем, видя, что ты не справляешься, нагрузку тебе снизили бы — кому нужны три работы среднего уровня, если можно получить одну хорошего? А ты сначала показал, что умеешь отлично учиться и, что самое главное, имеешь на это свободное время, но не имеешь сил себя защитить. Вот поэтому лишнее время у тебя и попытались забрать более сильные сокурсники. Обычный закон выживания в большой стае. Ты же решил сломать систему, не имея на это сил, за что и поплатился.

— Хорошо, признаю — я был неправ.

— Молодец, что признал свою вину. Жаль, что это событие произошло слишком поздно, и в результате погибло двое по большому счёту ни в чём не виновных людей.

— Ты считаешь этих ублюдков, паразитирующих на чужом горбу, невиновными?

— Всё в мире относительно. То, что ты считаешь хорошим для себя, далеко не всегда является таким же для других. Или при взгляде со стороны. Дедовщина была, есть и будет. Всегда сильный эксплуатирует слабого, принуждая того выполнять дополнительную работу. Скажи, ты этого не знал? В вашем клане дела обстоят не так? Или в империи по-другому? Двое погибших парней в академии вели себя точно так же, как и в собственном клане — подчинялись сильным и заставляли работать на себя слабых. Кстати, чтобы вести себя именно так, они на протяжении всей своей жизни изнуряли себя тяжёлыми тренировками, которые лично ты посчитал для себя бессмысленными и не приносящими никакой пользы. Ну, и в чём же тогда их вина?

Признать правоту девушки оказалось для меня очень тяжело, но я чувствовал — пусть лично для меня её слова виделись несправедливыми, но по большому счёту она была права. Я действительно рассматривал ситуацию со своей стороны, а мои одногруппники — со своей. Две стороны одной медали… Для них заставлять слабых делать работу за них было так же естественно, как дышать, и возможность заставить другого свалилась на них не сама по себе. Я отказался играть по чужим правилам, за что и поплатился. Чтобы пойти против системы, нужно иметь за своей спиной силу. Теперь моя гордость и желание умереть, но не пойти на поводу у своих более сильных одногруппников выглядели не геройством, а каким-то мальчишеством. Зачем только Линнея за меня вступилась? Что она нашла в моём глупом протесте? И, как бы продолжив моё самобичевание, девушка сказала:

— Ты так и не ответил на мой вопрос, Кейтон Тарома. Зачем это нужно тебе?

Вот и настал кульминационный момент нашего разговора. Я чувствовал — от того, что я сейчас скажу, зависит наша дальнейшая дружба. Да и дружба ли? Кого я обманываю? И, решившись, я ответил:

— Причины я тебе уже сказал, Линнея. Но это не все причины. И даже не главные…

Девушка заинтересованно посмотрела на меня, и я уже более уверенно продолжил:

— Мне важно расплатиться со своим долгом — я отлично понимаю, что если бы не ты, я был бы уже мёртв, пусть и по собственной глупости и гордыне. Важно и то, что ты сможешь закончить академию на "отлично". Но важнее всего то, что я боюсь тебя потерять! Я боюсь, что приду утром в столовую, а тебя там не будет. Боюсь, что не смогу гулять с тобой под руку по парку, ощущая тепло и нежность твоей кожи, и ужинать в столичной кафешке, глядя, как ты изящно отправляешь в рот кусочки мяса… Мне тяжело признаться, и признаться в первую очередь самому себе… Мне кажется, что я люблю тебя, Линнея!

— Ты ничего не попутал, Кейтон Тарома? Ты видел моё лицо? — голос девушки, и до этого сухой и бесстрастный, казалось, наполнился зимним холодом. Но меня уже не пугала её напускная холодность, поэтому я с жаром ответил:

— Да мне всё равно, какое у тебя лицо! Хочешь носить этот шрам — носи, кто я такой, чтобы указывать тебе, как ты должна выглядеть? Мне нужно не твоё лицо — мне нужна ты сама! Я хочу, чтобы ты всегда была рядом, и чтобы я имел возможность заботиться о тебе!

— Осталось решить — нужно ли это мне… Да и заботишься обо мне пока не ты, а как бы наоборот.

— Но я, по крайней мере, пытаюсь исправить эту ситуацию!

Немного помолчав, Линнея ответила:

— Спасибо, Кейт… Я это ценю…

Дальнейший наш путь прошёл в молчании. Мы вернулись из столовой в академию, и я довёл девушку до общежития, а затем молча смотрел, как она открывает дверь и переступает порог… И вдруг, будто что-то забыв, быстро возвращается ко мне и, взглянув в глаза, целует в щёку, после чего, развернувшись, скрывается за дверями общежития. А я стою на пороге и бессмысленно улыбаюсь миру, натянув на своё лицо маску влюблённого дебила… Меня поцеловали!!!

Отступление первое. Окаана, высшая имперская лётная академия…

— Что послужило причиной подачи вами заявления о назначении независимой экзаменационной комиссии, курсантка Линнея?

— Выставленная мне необъективная оценка, тан Торуга. Официально уведомляю вас, что преподаватель по боевой тактике тан Сван Ойхо пристрастен и поставил мне по своему предмету оценку "удовлетворительно" без учёта моих реальных знаний и показанных на экзамене результатов.

— Я просмотрел результаты вашего экзамена, танья Линнея. Они полностью соответствуют выставленной вам оценке.

— Результаты подтасованы профессором Ойхо. Я давала другие ответы.

— Вы обвиняете своего учителя в подлоге?

— Совершенно верно, тан ректор. Тан Ойхо намеренно сфальсифицировал результаты моего экзамена, удалив мои ответы и поставив вместо них другие, неправильные решения.

— У вас имеются основания для подобного утверждения?

— Разумеется, тан Торуга. Подтверждением моих слов могут служить все мои предыдущие тесты — я заслуженно занимаю первое место по успеваемости в группе. На аналогичные вопросы я уже отвечала в ходе промежуточных контрольных работ, и результаты, в отличие от экзаменационных, верные. Можете проверить. Так что речь, без сомнения, идёт о вмешательстве в память искина и подтасовке результатов.

— На экзамене вы могли переволноваться и случайно дать неправильные ответы.

— Я не имею привычки волноваться, тан Торуга, это чувство мне несвойственно. Однако вы можете проверить мои слова и обратиться в службу безопасности академии. Проведите внутреннее расследование — ведь если результаты моих экзаменов были изменены, то эти действия оставят свой след в памяти искина академии. Полностью затереть их не получится — останутся следы вмешательства. И, в первую очередь, рассинхронизация потоков, как раз и сопровождающая подобные действия. Более того — любые следы вмешательства в память искина, выявленные с момента подделки результатов моего экзамена, я официально прошу считать связанными с моим делом. И, чтобы у вас не оставалось иллюзий в серьёзности моих намерений, я сейчас записываю разговор с вами на информационный кристалл. Во избежание последующих недоразумений, так сказать.

— Хорошо, курсантка Линнея, я сам рассмотрю ваше дело, и если ваши слова окажутся правдой, приму соответствующие меры. Однако я не понимаю, почему неприязнь тана Ойхо возникла именно к вам? Остальные курсанты на этого преподавателя не жалуются. В чём проблема?

— На дуэли погиб его племянник.

— То есть вы убили племянника своего преподавателя?

— О каком убийстве может идти речь, тан ректор? Была официальная дуэль, в которой имелись как победители, так и проигравшие. Проигравшие оказались мертвы. И дуэль погибшего курсанта состоялась не со мной, а с другим курсантом. Вам об этом должно быть хорошо известно.

— Равно как и о том, что один из курсантов, вызвавших на дуэль курсанта Тарома, погиб от вашей руки. Разумеется, это был несчастный случай, ведь погиб он в дуэльном круге. Кстати, вы случайно не Лерой, курсантка?

— Нет, я случайно не Лерой, тан Торуга.

— Вы при поступлении в академию скрыли свой клан.

— Я не обязана сообщать эту информацию, тан ректор. Предпочитаю оставаться инкогнито.

— И, оставаясь инкогнито, вы не боитесь убивать на дуэлях? Месть со стороны Ойхо может дорого вам стоить.

— Вы считаете, что Ойхо способны на удар в спину? Что ж, спасибо за предупреждение, тан Торуга. Я приму меры, чтобы подобной возможности у Ойхо не оказалось, но, в случае покушения на мою жизнь теперь буду знать, от кого возникла угроза.

— Вы неправильно меня поняли, курсантка. У Ойхо найдётся немало опытных бойцов, способных победить вас на дуэли. И результат может неприятно вас удивить.

— Что ж, я никогда не бегала от честной схватки, и слишком часто встречалась со смертью лицом к лицу, чтобы бояться. Пусть вызывают — я всегда готова войти в дуэльный круг.

— А вы не пробовали извиниться перед Сваном Ойхо за то, что убили его племянника?

— А за что мне извиняться? Алишан был подонком и вымогателем, как и вся его банда. Рэкетиром. Он заставлял курсантов делать за него домашние задания и контрольные, а если курсанты отказывались, избивал их в дуэльном круге. Этот мир стал чище, избавившись от подобной грязи. К тому же, кто вам сказал, что его убила я? Поединок вёлся не со мной, а у курсанта, по утверждениям медиков, отказало сердце. Вероятно, по причине неожиданно проснувшейся совести.

— Да, я знаком с официальным отчётом о причине смерти Алишана Ойхо, курсантка Линнея. А вы, стало быть, решили поиграть в ассенизатора вселенной?

— Я ни в кого не играю, тан Торуга. Я просто хочу спокойно жить, и чтобы мне при этом никто не мешал. Эдакий нейтралитет — не трогайте меня, и останетесь живы и здоровы. Правило касается и тех лиц, которых я взяла под защиту, как курсанта Кейтона Тарома. Погибшие курсанты нарушили это правило, за что и поплатились. Один искалечен, другой погиб на дуэли, у третьего, как я только что сказала, отказало сердце. А если бы не отказало — он вошёл бы в дуэльный круг со мной и разделил судьбу своего погибшего друга. У меня, знаете ли, очень тяжёлая рука, и на дуэлях я не имею привычки сдерживать свои удары, на что, кстати, имею вполне законное право. Слово "убийство" от лица судей во время дуэлей, повторюсь, не прозвучало, закон Оканийской империи не нарушен. Поэтому в дальнейшем, выдвигая мне в лицо подобные обвинения, рекомендую озаботиться доказательствами своих слов, иначе я могу расценить ваши действия как оскорбление, тан Торуга, и принять соответствующие меры. Ещё ко мне вопросы будут?

— Нет, курсантка Линнея. Можете идти. Я рассмотрю ваше заявление…