Студент: Назад в 90ые

Глава 10

1 октября 1988 года Спец комендатура г. Зеленоград. Святослав Степанович Григорьев

Мишаня был человеком не особенно общительным, и уж тем более краснобаем его не назвать, но в общих чертах окружающую обстановку обрисовал, а то на что словарного запаса у Медвежонка не хватало, я либо видел своими глазами, либо домысливал по прошлой жизни. Хотя, справедливости ради, мой собеседник явно преисполнился чувством благодарности за халявный обед, и стал погружать меня в быт этого учреждения со всем своим медвежьим рвением.

Выяснились интересные подробности, которые нужно было учесть в процессе пребывания здесь на будущее. Главный момент касался контроля, так сказать, спец. контингента. Утром берешь пропуск и отправляешься на работу, речь о будних днях, конечно. После работы ты отдаешь пропуск и проходишь в общежитие. В этот момент сотрудник имеет право досмотреть тебя и даже проверить на алкоголь. «Тестер» естественно - последнее слово техники. Класса «граненый стакан обыкновенный», прост в употреблении – достаточно в него просто в него дыхнуть. Если вопросов к тебе не имелось, то вертушку снимали со стопора и ты шел в свою комнату. Потом в зависимости от настроения и погоды можно было выйти в город, но вернуться назад надо было до вечерней проверки в 21.00. На работу и с работы возили на автобусе. Но никто, конечно, этот момент не проверял. Хочешь – добирайся хоть на такси, главное вовремя быть на месте.

Проверка происходила так. Звучало объявление по громкой связи, и все выходили в общий коридор. Каждый стоял рядом со своей комнатой и дежурный проходил и сверялся со списком, определяя присутствие наличного состава визуально. Потом отбой в 22.00.

В каждой комнате имелся телевизор и койки с тумбочками. Была на этаже и общая кухня с туалетом. Душевая как внутренний спортзал располагались на первом этаже. Ну почти студенческая общага – живи не хочу.

- Только деньги и ценные вещи лучше держать под подушкой. Вот, - почесав затылок пояснил Медвежонок, - тут много разных есть.

- Разные это, видимо, крысы? – хмыкнул я, и двинулся дальше по этажу. Настроение у меня было отменное.

К слову, на первом этаже тоже были комнаты, как и на втором, где жили осужденные. В дверях этих жилых и не жилых помещений для удобства контроля за контингентом были сделаны стеклянные окошки размером 30/30 см., через которые сотрудник невозбранно мог посмотреть, как и что происходит внутри. Были на этаже так же и кухня с плиткой и холодильником.

- Главное это, ну, не нарушать, - продолжал выдавать полезную информацию мой новый товарищ, - недавно Степка Чердынцев пьяный попался. Так сразу того, приехала милиция и увезли. Вот. Так и не вернулся.

Понятно почему не вернулся, кивнул своим мыслям я. Заменили условный срок на реальный в лагере общего режима, и всего делов. Хотя, если дело недавно случилось, то может все еще в КПЗ Степка этот чалиться. Дурак. Видимо здорово он достал местную администрацию, вряд ли бы будь он в хороших с ними сношениях, его бы на первом же залете сразу в лагерь отправили. А с другой стороны, кто сказал, что этот его залет был первым?

Вообще нарушений в спец комендатуре было не то чтобы много, но за каждое по отдельности никто ментов не вызывал. Задержка на проверку, конфликт с другими осужденными, либо представителями администрации или по месту работы. За это прилетал максимум запрет на выход в город и на увольнительную на выходные. А вот если поднабрал таких косяков, могли и отправить в лагерь. С глаз долой из сердца вон, так сказать. А точнее «дурака с возу, администрации легче». Но повторюсь, никто не жестил. Все понимали, что рабочих рук стране не хватает, не случайно же на стройки народного хозяйства не только осужденных привлекали, но и солдатов, а где-то и вообще ментов.

- Еще на деньги нельзя играть, - сказал Медвежонок и сам от своих слов слегка покраснел, вильнув взглядом в сторону, - на проверку если не явился то ничо. Ага. Ежели не больше суток то и искать не будут. Вот.

- Дали ему год, - добавил я машинально свою любимую присказку, - слушай, а кто решает куда селиться и где работать?

- Так вызовут, по громкой связи, – ткнул пальцем куда-то наверх Мишаня, - в штабе и скажут.

- Хорошо тут у вас, - улыбнулся я парню, а на его недоуменный взгляд пояснил, - я с Бутырки приехал. Мне ща почти везде хорошо будет, кроме разве что строгача, не морщи лоб. Лучше скажи тут с зоны много народа?

- Неа, - покачал головой Медвежонок, - в основном такие вот, - ткнул он себя в грудь, нуб как я. Под подпиской до суда. Дядя Елисей говорил тут и правда хорошее место. Для тех у кого связи. Вот

- Ха! Так ты у нас блатной? Что-то не похож, без обид? – изучающе посмотрел я на парня.

- Да нет, куда там? Дядька Елисей у нас в деревне главный милиционер был. Они с батей моим покойным служили вместе. Поспособствовал.

- Ааа. А я думал семья твоя...

- Нет у меня семьи никакой,… больше, - впервые на лице Михаила я увидел гримасу из смеси боли и ярости. И было в этом столько животного, что из за неожиданности я чуть не отшатнулся. Но таки смог себя сдержать. Тем более что припадок через мгновение у Медвежонка прошел, а лицо разгладилось. И снова вернулось к состоянию туповатого большого ребенка.

- Ладно. Захочешь, потом расскажешь. Ты в город вагон грузить когда двинешь? Возьмешь меня с собой. Покажешь, где тут магазин ближайший и остановка автобусная, и куда мне можно сходить на людей посмотреть. Все таки соскучился в тюрьме по воле и людям.

- Ага. Через часа полтора тогда. Я в седьмой комнате, ежели чего, - подумав Медвежонок добавил, - спасибо тебе за обед. Ты добрый! Жаль у нас мест нет, а то мог бы и ко мне заселиться. А деньги я отдам, потом…, - по пространному движению рукой парня было очевидным, что «потом» это произойдет явно не скоро.

- Забудь, сочтемся, - хлопнул я Медвежонка по спине на прощание и потопал на второй этаж изучать комнаты. Я не зря говорил, что помещение походило на школу. Только в наших «классах» вместо парт стояли койки с тумбочками. В какой по меньше 6-8, в какой по больше - вообще до двадцати. Не смотря на слова Мишани, я даже не сомневался, что сиженый я тут не один. И вот с такими лучше держать ухо в остро. Тюрьма быстро делает многих хитрожопыми. Говорят в лицо одно, а подставят, глазом не успеешь моргнуть.

Поход в штаб довольно быстро увенчался успехом. Определили меня в комнату номер 12. Дежурный сопроводил до помещения и показал мою койку у двери, собственно выбора то и не было. Она одна была свободной, не смотря на то, что помещение на выходные пустовало.

- В город пойдешь? – спросил проводивший меня мужик.

- Конечно. Мне еще и позвонить бы с автомата, вещей осенних вообще нет, - кивнул я на свой хилый пакетик.

- У ворот видел деревянную будку? – дождавшись моего подтверждения, дежурный пояснил, - если кто к тебе приедет. Пусть в окошко скажут кто и к кому. Мы тебя по громкой связи позовем. Если захочешь с ними отъехать хоть на 50 метров, то предупреди нас и возьми пропуск.

- Понял-принял. Благодарю за информацию, - когда дежурный вышел я принялся разбирать свои вещи. Кто бы знал, как противно было на них смотреть, не то что на себя одевать. Каждая шмотка буквально пропиталась запахом тюрьмы. В какой-то момент дернулся пойти спросить у Медвежонка какой-нибудь одеколон. Но потом вспомнил его голодный взгляд, который он со вздохами бросал на пирожки, и отказался от этой идеи. Откуда бы у голодного парфюм? Потому взял розовый брусок блатного мыло «Палмалив», спасибо Футболисту и его кентам, и отправился отмываться в душевую. Хоть кожа и волосы будут пахнуть приятно и то хлеб.

- Ну что? Готов к экскурсии по вашей деревне, - через час я уже стоял рядом с Медвежонком у его комнаты.

- Какая то деревня? Город же, – покачал головой мой приятель, - тута и станция есть. А там и палатки и магазины и кафе даже – при словах о кафе Михал Михалыч даже причмокнул и мечтательно закатил глаза, - там трубочки с кремом. И рыбка. И мясо…

- ХорОш! – хлопнул я друга по плечу, – захлебнешься слюной, где я тебе тут спасателей найду?

- Прости, -стушевался парень, – станция «Крюково» называется. Минут 10 ходу, вот туда, – указал парень пальцем в сторону, когда мы вышли за территорию спец комендатуры.

- Хорошо как, – я втянул через ноздри запах осени и свободы и расплылся в очередной уже за сегодня улыбке, – как же хорошо, Миша! – кхекнул я и приглашающе махнул рукой, отправляясь в путь, – двинули! А ты рассказывай-рассказывай.

- Да я все и рассказал почитай. Ну еще в кинотеатр если, то уже нужно ехать в цент города. Это минут 20 на автобусе, - Медвежонок еще что-то рассказывал, а я шел будто пьяный и наслаждался буквально от всего вокруг. От звука проезжающих мимо машин. От вида двух ладных девчонок явно студенток, проходящих мимо. От мамаши строго отчитывающей сопливого юнца. От пробирающего осенней прохладной мое не по погоде одетое тело ветерка. Хорошо на свободе! А молодым на свободе еще лучше.

На станции мы с Медвежонком быстро распрощались, и я остался один на один со своей свободой. Вокруг куда-то спешили люди, от станции отъезжали электрички, неподалеку скопились рычащие двигателями автобусы. Покрутив головой, я отправился к кафе. И точно! Вот он, аппарат по которому я так сильно скучал в прошлой жизни. Молочные коктейли. Молоко и мороженное. Те кто застал СССР не дадут соврать – не было пожалуй ничего вкуснее, чем это лакомство.

Взяв сразу пару стаканов за 22 копейки, и не обращая внимания на удивленный взгляд продавщицы на мой легкий не по погоде прикид, я сел за свободный столик и какое то время просто получал удовольствие от уже почти забытого вкуса. А потом начал в общих чертах прикидывать свои дальнейшие действия. То что брат в курсе, где я нахожусь, я не сомневался. К тому что я оказался на «химии» для блатных в Зеленограде явно приложил свою волосатую руку мой хитрый еврей адвокат. А значит скоро Вовка так или иначе себя проявит. Ну, а если нет, то мне все равно самому звонить брату как-будто и некуда. Не в нашей же он квартире сидит, будучи в розыске? А мобильных в СССР еще нет.

С работой мне повезло. Строительство аэровокзала на Динамо. В Москве и сравнительно недалеко от Зелека, это раз. Во вторых стройка это всегда бардак и море всяких дефицитных ништяков. А в этой мутной воде всегда будет рыбка для хитрого и умелого рыбака. Если повезет с бригадиром, то и выход в город на день или на пол дня тоже обеспечен. Если не повезет. Что ж, тогда вместо одного пузыря водки придется откупаться двумя. А перед таким аргументом во время сухого закона не устоит не один нормальный советский мужик.

Каких-то угрызений совести по поводу будущей экспроприации государственного имущества у меня не было совсем. Моралисты в 90ые не жили, а выживали. И то не всегда. Это раз. Государство со скоростью Ламборджини несется в пропасть и скоро его как такового вообще не станет. Это два Ну и три – знаете же народную мудрость?

Тащи с завода каждый гвоздь -Ты здесь хозяин, а не гость!Тут нет других людей,пойми,Распорядителем здесь ТЫ!Забудь про страх,забудь про честь,Коль нече дома детям есть!Смотри! - начальники цеховВоруют все,до потрохов!

А народ ерунды не придумает, народ в корень зрит. К тому же есть некая справедливость в том, чтобы воровать у руководителей, которые кинули всю страну со строительством коммунизма, чтоб тусоваться красиво. Правильная ли коммунизм была идея или не правильная это другой вопрос. Но когда век тебе говорили про общее, а потом ухнули в мясорубку дикого капитализма совершенно неготовую к этому страну? Не им мне про мораль рассказывать.

Допив второй стакан лакомства, я поднялся из-за стола и вышел наружу. По сути на сегодня дел у меня и не было. Разве что позвонить Футболисту, благо цифры я помнил наизусть. Все таки неудобно, человек много хорошего для меня сделал. Потому объявиться и о себе раасказать – моя святая обязанность. Да как у него сложилось, тоже интересно. То что Вован уже на свободе, я даже не сомневался.

Таксофон довольно быстро нашелся, вмонтированный в кирпичную стену открытый аппарат АМТ-69 проглотил две копейки и через какое-то время на той стороне трубки раздался женский голос.

- Володя дома? – поинтересовался я

- А кто спрашивает?

- Передайте, Слава Студент звонит, - представился я. Девушка затихла и послышалась какая-то возня:

- Студееееент! – раздался довольный жизнерадостный голос, - брат! Ты на свободе? Можно поздравить?

- Привет, Вован, - невольно улыбнулся я. Была какая то позитивная энергетика в этом парне, что передавалось даже через трубку, – не совсем. На химии в Зеленограде. Первый день вот как обживаюсь. Хотя так то да. Можно и поздравить. Все ведь познается в сравнении, верно? Ты сам то как?

- Да что мне будет? На меня где сядешь, там и слезешь. Уже неделю гуляю и чист перед законом и партие, – рассмеялся Вован, – ну ты как? С меня ресторан «Русь», я долги помню. Когда сможешь?

- Не знаю. Вряд ли раньше, чем через месяц, – прикинул я, – наберу как смогу. Главное что мы оба в порядке.

- Ну а как же еще? Звони, номер есть. Только не под вечер, ты ж меня сегодня прямо на выходе поймал. А хочешь прикол? – вопрос был риторический потому как недожавшись моего ответа балашихинский браток продолжил, – Помнишь нашего другана, который совсем нам не друган? Губу короче?

-Ну и?

- Вот тебе и «ну и»! Девчонка то заявление забрала наша. Мы его честь по чести ждали у «Бутырки», встречали, так сказать, совместно отметить его осовобождение. А он гад сквозанул, так что мы даже не поняли как. Так что ты, брат, будь по внимательней. По непроверенной информации, он где-то у тебя в Долгопе щас и ныкается.

- Понял. Если встречу звонить? – хмыкнул я и покосился на женщину лет 50, что встала прямо за моей спиной и громко недовольно сопела, ожидая своей очереди.

- Буду должен, если отзвонишься. Да.

- Ну по рукам, Вован. Давай, как со временем станет лучше – сразу наберу.

Июль 1988 года, где-то в городе Долгопрудный, Губин Андрей Сергеевич

Губа пребывал в расстроенных чувствах. Он в очередной раз за последние дни наполнил до середины граненый стакан водкой «Пшеничная» и выпил в три глотка, даже не поморщившись. Привычка. Закусывать уже банально не требовлаось, кто бывал в запоях знают, в какой-то момент это просто организму не требуется. Окинув мутным взглядом маленькую комнату с дешевой откровенно потасканной обстановкой, он снова и снова пытался понять как же оказался в той жопе в которой…кхм…в которой оказался.

Губа был парнем, воспитанным в сиротском доме. Родителей не помнил совсем, но поэтому поводу не печалился и к жизни научился приспосабливаться быстро. Он рано понял, никто тебе ничего просто так не даст, пока ты сам это не возьмешь. Эту истину он усвоил быстро. Своим главным качеством Андрей всегда считал коммуникабельность и умение к любой ситуации приспособиться и договориться. А еще Губа точно знал свое место в пищевой цепи.

Сильные кореша и связи это всегда возможность стать сильнее самому, а если грамотно сталкивать лбами таких же псов у ног хозяина как и он сам, то вполне можно получить лучшую конуру и пайку. Заниматься в этой жизни можно было чем угодно. Например, сам Губин начинал с банальных гоп-стопов и обносом хат всяких алкашей. Но настоящие деньги приносили три вещи: оружие, наркотики и бабы. Это однажды разъяснил ему его старший товарищ.

Первые две темы были Губе не по зубам. Слишком стальными должны были быть яица. Слишком много опасности и крови. Да и кем ему в таких схемах быть? Боевиком? Дурость это и билет в один конец. А вот бабы… Тут все гораздо проще и деликатнее. А деликатность Губа любил и уважал.

Он с приятелем замутил рабочую схему. Девчонки с детдома тоже любили веселые компании и нужду в денежных средствах испытывали такую же, как и пацаны. Посовещавшись, решили так. Каждый выделил на общее дело, чтобы обрядить одну из самых красивых знакомых мамзелей по высшем разряду. Тоже из детдомовских, конечно. Отправляли ее подсадной уткой в одно из увеселительных заведений Москвы. Чаще всего в рестораны. Когда богатый (баба сама выбирала на глаз) клиент клевал, соглашалась ехать с ним на сьемную квартиру или свободную от жену хату, ловушка захлопывалась.

По сути - дело техники. Баба скрытно сыпала клофелин в стакан, открывала двери и все вокруг твое. А главное, никто и не решится заявление написать. Зачем? Что потом на работе профорг вынес твое антисоветское поведение на суд общественности? Исключили из комсомола? Косились коллеги и отвернулись друзья? При худшем раскладе можно было вообще лишиться работы и семьи. А деньги и драгоценности терять хоть и обидно, но то дело наживное.

Дальше больше. Из-за своей коммуникабельности и знакомств с девчатами выпускницами дет дома Губа был желанным гостем на вечеринках не бедных мужиков. Организовать девок в сауну или на вечеринку? Обращайтесь к Андрюхе Губину и все будет тип-топ! И все бы было хорошо, кабы один раз Губин не промахнулся. Точнее промахнулась Маринка, сколько раз ведь предупреждали – если видишь, что клеится мутный человек, давай заднюю и вали.

Короче нарвались на цеховика из Долгопы. Который повез вышеназванную Маринку не в «нумера», а в лесополосу. Девчонку отбили, конечно, сильно отмудохав мужика и собрав с него все что было можно. Машину оставили, что с ней делать? В общем, надеялись, что все опять обойдется. Не обошлось

Через неделю Губин стоял на коленях в кабинете на даче некоего Хромового под стволом. Пока двух его подельников мудохали быки во дворе. Хромой этот не был вором в законе. Как потом понял Губин ему этого и не надо было. Коронация заводила его в некую зависимость других воров, накладывала массу обязательств, и не давала ничего взамен кроме статуса.

Только вот Андрей Павлович и так был практически полноправным теневым хозяином, пусть и маленького, но города Долгопрудный. Плотно сотрудничал с председателем гор исполкома партии города Трусовым, выделяя долю. И все у него было тип топ. Рынок, цеховики, растущие как грибы после дождя кооператоры, налаженные поставки водки с химкинского ликеро-водочного. Многое было под Хромым. К чему ему корона?

В тот вечер Губин снова извернулся и выбрался из смертельно опасной ситуации, да еще и с прибытком. Несмотря на то, что он оказался в должниках у Хромого. Умение находить девок сыграло ему на руку и пришлось ко времени. Хромой недавно закончил ремонт двухэтажной сауны на котовском заливе. И человек, который подгонял бы сотрудниц для целомудренного досуга и отдыха ему и его друзьям (нужным людям), был как раз кстати. Ирония судьбы, но так впервые Губин получил первую свою официальную должность – заведующий бани «Афродита».

И следующий год жизни у Андрея Сергеевича Губина прошел отлично. Он обзавелся пятеркой цвета баклажан, однушкой возле рынка со свежим ремонтом, а работу в сауне наладил так, что даже личное нахождение на месте требовалось порой чисто формально. Таскал конечно по мелочи, что мог. В общем, все было замечательно пока на отдых впервые не приехали Болек и Лелек.

Так Губин, да и многие другие из бригады Хромого, называли Борю и Алексея, сына Хромого и племянника (сына сестры) Трусова соответственно. Губин не знал еще понятие «мажоры», но если бы этот термин был бы ему знаком, то Андрей точно бы согласился, что Болек и Лелик именно мажорами и являлись. В силу возраста они только проверяли границы своей безнаказанности, но уже проявляли склонность к необдуманным поступкам, насилию, а порой и даже к садизму, в основном по отношению к женщинам.

Губин какое-то время терпел, но когда два урода не просто изнасиловали, но и лишили здоровья одну из девчат, быстро запросил встречи с Хромым. Андрей Павлович был мужиком хитрым и рациональным. Портить баб, да еще в стратегически важном месте, где отдыхает сам и куда водит больших людей, тем самым формируя у «Афродиты» дурную славу, было не очень хорошей идей. Болек и Лелек были наказаны, только вот незадача. Одним из условий отцовского «наказания» была обязанность парней на все свои походы и развлекухи брать с собой Губу. Чтоб, значит, Андрюха за ними следил и контролировал при необходимости.

Только вышло как в советским фильме. «Думаешь это нам дали 15 суток? Это тебе дали 15 суток.» Первое время Борис и Леха Губу хоть немного слушались. Но потом начали забивать на мнение банщика болт. Сперва они начали увозить и насиловать понравившихся им девок с дискотек помимо их воли. Ну если те не соглашались ехать сами. Потом вообще перестали ходить на дискотеки и «охотились» (как они сами это называли) на «дичь» прямо сидя в машине возле кафе и баров.

И если какое-то время первые люди города закрывали дела об износе, отмазывая распустившихся сынков, то в один из вечеров парней на кой то хрен потянуло в Балашиху на модную дискотеку. Губа четко понимал, что однажды Болек и Лелек, а сними и сам Губа нарвутся не на ту девку. Вот в тот вечер так и произошло. Всех троих взяли по горячим следам и доставили в участок. Трусов и Хромой засуетились, но в Балашихе такой власти как в Долгопе они не имели.

Так Губин Андрей Сергеевич, уважаемый заведующей баней «Афродита», оказался в Бутыкре, а два дебила Болек и Лелек сквозанули из отделения с помощью знакомств своих родственников, и заныкались где-то в родной Долгопе. Губа по первой даже как то растерялся от такой несправедливости. Виноватым то решили оставить его. К тому же, ему предстояло оказаться на первой ходке, да еще и с такой неавторитетной статьей. Именно поэтому предложение кума прикрыть его и устроить в камеру на спецу взамен на стукачество воспринял как подарок небес.

Но и тут судьба не долго благоволила несчастному сироте. Через какое то время Губин обломал зубы на юном пацане. Буквально на вчерашнем школьнике. Андрей до сих пор не понимал, что с этим парнем было не так? Но не имел достаточно времени, да и желания анализировать, что именно. Жизнь закрутила его в очередной водоворот. Он попал в немилость кума, а потом как гром среди ясного неба – баба, которая оказалась родственницей кого то из балашихинских взяла и забрала заявление. И шестое чувство Губы просто кричало, забрала не просто так, за дверьми Бутырки его будет ожидать теплый прием.

«Радостную» информацию про отзыв заявления принес Губе адвокат. Надо было подписать какие то бумаги, Андрей не особо разбирался в тонкостях юриспруденции. А еще его поверенный озвучил срок – через два дня Губин будет освобожден из-под стражи. По довольной улыбке правозащитника Губа точно понял, ни хрена тот не в курсе с чего вдруг баба отозвала заявление. И выбор перед парнем стоял простой, сознаться в том, что баба была родней кого-то из балашихинских и что его наверняка возьмут в оборот прямо у выхода из тюрьмы. Либо покорно идти под молотки подмосковных братков. Надо ли говорить какой вариант выбрал Андрюха?

Через два дня за ним приехала ментовская машина из долгопрудненского УВД. Глав мент Долгопы тоже парился в «Афродите» вместе с Трусовым и Хромым, потому по просьбе «товарищей» на коленке изобразил какой-то запрос, оформил бумаги и вывез Губина прямо с территории тюрьмы, братки даже не поняли кого мимо них провезли. А после ночи в камере в отделении Долгопы, Андрюху отвезли в деревню под город в один из левых домиков Хромого. Где Губу уже ждали вечно улыбчивые с безумным блеском в глазах Болик и Лелек. Которых тоже схоронили там на всякий случай. С охраной, конечно.

А еще через полторы-две недели Губа понял, что пора валить. Два дебила умудрились найти приключения и в деревне. Наглушняк уработали какого то деда инвалида и забрали к себе в дом порезвиться его внучку, приехавшую к нему из города. Андрей просто уже не мог все это терпеть. Болек и Лелек стали его личными демонами, которых он ненавидел и боялся настолько, что в момент, когда бежал, он вообще не думал ни о каких последствиях. Просто несся по полю не разбирая дороги, а в ушах стояли крики бедной студентки.

Уже оказавшись в городе в некому неизвестной левой однушке, где он порой хранил подрезанный со скалада сауны товар. Обычно алкоголь. Он догадался, что своим побегом взял билет в один конец, и теперь Хромой с ним точно разделается. Тоска, ужас, злоба, чувство несправедливости и жалость к самому себе смешались внутри в такой ядовитый коктейль, что лишь забытие в алко угаре помогало хоть немного забыться.