Студент из прошлого тысячелетия

Глава 24 Екатерина Грозная

— А кто это к нам пожаловал? — настороженно спрашивает Корнелий, подловивший меня на выходе.

При этом смотрит мне за спину, силясь что-то разглядеть в глубине дома.

— Почудилось мне, будто оборотни, — он крестится. — Я немного выпил вчера вечером, так что пришёл к вам, чтобы рассудили.

— Ну, во-первых, приходить надо не ко мне, а к Милославскому. Ведь земля так и осталась в его ведении. А во-вторых, действительно оборотни, ты не ошибся.

Казалось, что мужика сейчас хватит удар. Он снова перекрестился и пробормотал короткую молитву, по типу «спаси и сохрани».

— Как это так, Антон Валерьевич? — почти плачущим голосом продолжал донимать меня он.

— Теперь они будут жить на этой земле и служить Олегу Милославскому, так что все вопросы к нему! — отмахнулся я и обошёл Корнелия, собираясь лететь на занятия. Но, слава богу, вспомнил о деле. — Есть какие-то проблемы на земле? Расскажи… Я имею в виду нечисть.

— Так есть, как не быть, — оживляется мужик, начиная перечислять. — Зверья изменённого много стало. Навки рыбакам промышлять в речке не дают. А нам надо рубить лес и по реке править, тоже получается, вода нужна.

— А зачем вам лес? — удивляюсь я.

Для торговли одного леса мало, значит для чего-то другого, а это любопытно.

— Места у нас тихие, так вышло, поэтому много, кто стал последнее время переезжать. В соседних областях какая-то чертовщина происходит, Малиновку целиком вырезали, а кто и как, никто не знает. Паладины приехали, да уехали. Никакого толку. Вот люди и меняют место жительства, дома, стало быть, надо справлять… — частит Корнелий.

— Хм, время идёт, а ничего не меняется, — ворчу, а Корнелий кивает, поддакивая. — Почему в город не переезжаете?

— Город, он не резиновый, — рассуждает местный староста. — Свои места роднее. Так вот и вышло, что поделился мир на города и всё что за их стенами, с каждым годом растёт пропасть.

— Понимаю, — качаю головой. — Сегодня же передам оборотням, они займутся окрестностями. Не пугайтесь, они не кусаются.

Корнелия это не убедило, но он отстал.

А я взлетел, собираясь на уроки. Меньше часа пути, а как разительно меняется местность. Становится больше паутинок дорог, земля с высоты приобретает серый оттенок в отличие от бескрайних деревенских лугов. В чём-то Корнелий прав, какой тут город, там даже дышать труднее.

Думаю, со зверьём вопрос станет ещё острее. Инфернальная энергия меняет всё вокруг, почву, животных, растительность. Чем сильнее владыки по ту сторону, тем больше оставляют следов, эдаких окошек, откуда смотрят за людьми или даже выходят в этот мир.

Но если бы всё было так просто. Сама по себе классификация демонов сложна и запутана. Я их делил на два типа, свои и чужие. Свои — те, что существуют на Земле. Вид существования симбиотический. Есть и вторые, они приходят извне, вид существования у них в большинстве своём паразитический. Таким образом, я сотни лет назад разложил всю нечисть по двум полочкам, конкретно для себя.

Долетев до академии, спустился, пройдя мягкую оболочку защиты, лишь на долю секунды вспыхнувшую вокруг, стоило только подлететь к стене.

Войдя под крышу учебного центра для одарённых и не очень молодых людей, тут же был захвачен с двух сторон. На такой плен я согласен, ибо под локти меня подхватили две красавицы в лице тепло улыбающейся Евдокимовой и вечно строгой Суворовой.

Девушки облачены в новенькую форму, невероятно хорошо сидящую на чудесных фигурах. Пока рассматривал бывших одноклассниц, даже не заметил, как погода поменялась.

Глаза девиц не обещали ничего хорошего, хотя тон они сохранили елейный.

— Митрофанов… — ласково произнесла Настя.

— Ай, Митрофанов, — вторила ей Лена, качая головкой.

— Что? — промычал я.

Вот хоть убейся, легче завалить инферна, чем общаться на подобные темы. Они что, ревнуют? Смешно. Три раза.

— Как так получилось, что ты живёшь с девушкой? — с видом профессионального дознавателя спрашивает Лена, ей только раскалённого прута в руках не хватает.

— Да, да, очень интересно, — соглашается Настя, но как-то без энтузиазма.

— Значит, твои слова ничего не значат? — впивается мне в руку коготками Суворова. — Ты мог поселиться со мной, но не сделал этого.

— Или со мной, — вмешивается по обыкновению мягкая Евдокимова.

— Или с ней, — неохотно соглашается Елена. — Но не с какой-то незнакомой девчонкой.

— Я знаю её имя, Лиза, мы познакомились, — понимая, куда дует ветер, начинаю ёрничать я. — Соседей не выбирают, видимо так решили в академии. А как вы поживаете?

Девушки переглядываются.

— В моём особняке живёт четыре человека, — вздыхает Настя. — В основном потомственные аристократы. Такие заносчивые, что жуть берёт.

— Согласна, — подтверждает Лена. — Но ты не сворачивай с темы, Митрофанов, нам надо будет с тобой поговорить, наедине.

— Постараюсь выделить для этого время, — произношу я.

— В середине октября будет осенний бал, — как бы невзначай говорит Настя.

— Ой, точно, — наигранно плещет руками Лена, при этом с каплей неприязни смотря на подругу — Нужно подготовиться…

— Митрофанов, аудитория в другой стороне, — выплывает из-за угла Лебедева, наблюдая, как две подруги тащат меня в неизвестном направлении.

— Прошу прощения, Оксана Фёдоровна, заболтались, — покаянно отвечаю я.

— Пойдём уже, — вздыхает Лебедева, и я удаляюсь от двух раздосадованных девчонок.

Ситуация, конечно же, крайне интересная. Елена решила вернуть прошлое влияние на парнишку, Евдокимова испытывает благодарность, возможно даже путает её с симпатией. В общем, всё яснее некуда. Но вот расти пигалицам ещё предстоит долго, а до того времени вряд ли смогут встать рядом.

Смотрю на шагающую рядом Лебедеву, наблюдая, как та ушла глубоко в размышления. Да так, что неосознанно прикусила губу.

— Вы сегодня сами на себя не похожи, всё в порядке? — интересуюсь я, чтобы заполнить тишину.

— В полном, — отвечает Оксана, смерив меня взглядом и слегка теплеет. — Я на финальной стадии по написанию диссертации, есть спорный момент, который хочется обсудить, но пока не с кем. Слишком специфическая литература, эпоха раскола.

— У меня есть знакомый историк, — пожимаю плечами. Думаю Листику не сложно, а лояльный ко мне преподаватель, это всегда хорошо. — Но вам придётся самой к ней съездить.

— Это лишнее, но спасибо за предложение, — мягко улыбается девушка. — Я позвоню своим знакомым, думаю, мы найдём компромисс.

— Решать вам, — развожу руками.

Мы входим в аудиторию, где я уже привычно собираю несколько недоброжелательных и тучу заинтересованных взглядов. Видимо, когда который раз входишь в класс вместе с преподавателем, это вызывает вопросы.

Насчёт недобрых взглядов, они в основном от парней. Снова-таки, видимо, когда в который раз входишь в класс с преподавательницей, тем более такой обворожительной, возникают вопросы.

Смеюсь про себя. Всё это, конечно, прекрасно, вот только я ещё не забыл странной реакции на Лебедеву. Стоит быть аккуратнее, не хочу повторения. Одновременно с этим жутко любопытно, прямо как той Варваре, но нос жалко.

Варя кстати сегодня невероятно тихая, девчонка выглядит усталой и невыспавшейся. Взгляд блуждающий, причёска растрёпанная. Либо кому-то этой ночью было очень хорошо, либо очень плохо.

Я не Варвара, а значит с вопросами лезть не стоит.

Лебедева проверяет слияние, а затем начинает посвящать в историю, интересно разбавляя практику с теорией.

Если не все, то половина фактов для меня вовсе не секрет, поэтому монологи проходят мимо ушей. Краем глаза рассматриваю своих одноклассников. Девицы усердно слушают, парни изредка посматривают на них, заняв места повыше. Эдакие орлы на охоте, девушки изредка бросают на них взгляды, а затем шепчутся.

Скука.

Дожидаюсь звонка, оповещающего об окончании урока, и перемещаюсь вместе с шумной компанией студентов к Серебрякову.

Егор Бенедиктович сегодня в хорошем расположении духа, поэтому не лютует. Мы разогреваемся и отправляемся на полосу препятствий.

В этот раз почти дохожу до конца и финиширую не самым последним, что внушает уверенность в завтрашнем дне.

А вот по дороге в столовую, вынужденно вижу то, чего видеть совсем не должен. Попытка сократить дорогу заводит в узкий коридор, где проходя мимо туалета, слышу знакомый писк.

— Бл…дь! Просто иди мимо! — шепчу себе. — Снова грёбаные туалеты, как надоело.

Писк становится громче, а затем и голоса.

— Мне нравится твоя юбка, снимай, давай, — как ни странно, голос женский, но ему вторит хохот пары парней.

Уже интереснее, но всё-таки недостаточно. Делаю пару шагов.

— Но у тебя такая же юбка, — пищит Варвара.

— А мне твоя нравится, — язвительно замечает невидимая собеседница. — Или хочешь, чтобы я опять устроила тебе бессонную ночку? Когда же ты будешь готовиться к экзаменам? Не успеешь и вылетишь, а всего-то, надо быть добрее…

Добрее говоришь? Хорошо, заглянем на огонёк.

Вхожу в туалет, шумно открывая дверь. Та ударяется о стену, заставляя всех присутствующих посмотреть в мою сторону.

Картина шаблонная, прижатая к стене Варя, перед ней девица на пару размеров крупнее, особенно в районе талии, с толстенной косой на плече. У окна два курящих парня с интересом наблюдающих за девичьими играми.

Смотрю на значок «Ж» на двери, а затем на три недоумённых и одну обнадёженную физиономии.

— Варя, иди сюда, — громко говорю девушке.

Та перемещается в мою сторону, прижавшись к стене спиной, но девица напротив, ставит ногу, преграждая путь.

— Мы ещё не закончили, — шипит она ей.

— Иди куда шёл, — советует один из парней.

— Я уже на месте, — сообщаю ему. — Да и ты, судя по всему, раз находишься в женском туалете.

— Эх, жаль такого долб… добряка, — показательно выбрасывает окурок парень, его приятель делает то же самое.

Оба двигаются ко мне, собираясь делать нехорошие вещи.

— Ну что, девочки? Начнём? — предлагаю я.

Два туловища вдруг становятся хмурыми, веселье куда-то пропадает, смотрят уже не как на добычу.

— Струхнули? — усмехаюсь я.

— Ну, чего молчим? — доносится женский голос сзади. — Языки проглотили?

Оборачиваюсь, сталкиваясь нос к носу с незнакомкой. Лет двадцать, высокая, средних размеров грудь и стройные длинные ноги. Волосы вьющиеся и русые, ближе к блонду. В голубых глазах плещется презрение. Первое впечатление вышло приятным, ибо я впервые встретил девушку моего роста.

Она прошла мимо, обдавая флёром ароматных трав и без промедления пошла к напрягшимся парням.

— Катя, не вмешивайся, — попросила девица с косой, изрядно помрачневшая, но не собирающаяся выпускать добычу.

— Тамара, вот я одного не понимаю, — начала Катя. — Когда ты наконец-то поймёшь, что противника надо выбирать посильнее, иначе так и будешь посредственностью.

Оппонентка промолчала, проглотив укол в свою сторону.

— И болванчиков своих привела? Что, сил уже и на первокурсников не хватает? — усмехнулась девица, встав перед парнями, но продолжая говорить с Тамарой.

— Иди своей дорогой, — посоветовал один из парней.

— Если я захочу куда-то пойти, открою карту, но уж точно не буду спрашивать тебя, сраный ты ублюдок, — отчитала его Катя. — Ты что, путеводитель?

— Нет, — качает головой тот.

— Это был риторический вопрос, — цедит Катя и обращается уже ко мне. — Прикрой-ка дверь с той стороны, мальчикам не стоит подсматривать за девичьими делишками.

Я направился к двери, закрыл её, но остался внутри.

А вот что произошло дальше, глубоко тронуло моё сердце.

Да так, что я будто бы воспарил над бренным миром. Словно обрёл крылья. В старом израненном сердце снова затеплилась вера в лучшее, в любовь.

А звук этих криков? Ну не чудо ли чудесное.

Катя окуталась доспехом духа и ударила одного из парней в живот, а когда тот согнулся, словно хотел сделать глубокий поклон, схватила за ремень и отправила проверять лбом прочность двери в кабинке. Второй замахнулся, но тут же получил прямой в нос. Доспех духа разлетелся и из носа придурка хлынула кровь, а сам он стёк по стене, расставив ноги в разные стороны. Катя не преминула этим воспользоваться, вгоняя ногу прямо в промежность.

Тамара всё это время просто наблюдала, пока её подельников смешивали с кафелем.

Катя сдула упавшую на глаза чёлку, поворачиваясь к девице.

— Тронешь меня и… — начала толстуха.

— И вся твоя семья скажет мне спасибо и выдаст зарплату, ведь я рано или поздно смогу научить тебя манерам, чего не смогли сделать они, — закатив глаза, выдаёт прелестное создание

— У меня хотя бы есть семья, — вдруг окрысившись, отвечает Тамара.

— Оу, — Катя схватилась за сердце. — Ты обидела меня, божечки-кошечки, кажется, я умираю.

Она делает вид, что ей плохо и обращается к Варе.

— Подруга, если медики спросят, как это случилось, скажи, что меня убили тупым предметом, предположительно оскорблением! — театрально взывает она.

Через секунду вся игра заканчивается. Катя подходит к старой знакомой.

— Ещё раз увижу, что задираете первоклашек, будешь две недели по школе в кресле ездить, поняла? — спрашивает она, приблизившись к девушке так близко, что той приходится сделать шаг назад, упираясь в стену. — А теперь хватай своих укурков и пошла отсюда. Тоже мне, аристократка, меньше мучного, больше велотренажёра! Как говорится, крути педали, пока люлей не дали…

Уже в спину кричит она, наблюдая, как побитая троица выбирается из туалета. Кого-то побили физически, а кого-то и словом.

— Я же сказала, чтобы ты закрыл дверь с другой стороны? — вздыхает Катя, смотря на меня, пока я тону в омуте её глаз. — Ну, чего застыл? Забирай свою малахольную и идите, пока обед не закончился!

— Выходи за меня, — неожиданно сам для себя говорю я, не до конца понимая, шучу или нет.

— Его по голове не били? — уточняет девушка со смешком, обращаясь к Варе.

— Н-н-нет вроде, — запинается одноклассница.

— Значит, перенервничал, — заключает Катя, подходит и трогает мой лоб.

Кожи касается холодная ладонь. Приятно, чёрт побери! Или я всё ещё под впечатлением?

— Всё в норме, — резюмирует она. — Так что я пойду.

Провожаю красавицу взглядом. Она определённо не самая красивая девчонка в мире, но я чувствую к ней влечение больше чем к Лебедевой или Маре вместе взятым. Снова гормоны? Демонова школа!

— Ты это серьёзно? — спрашивает Варя по дороге к столовой. — Ну, про предложение руки и сердца?

— Не знаю, наверное, — пожимаю плечами в ответ.

— А если бы она согласилась? — с большими глазами продолжает Варя.

— Была бы свадьба, — посмеиваюсь я.

— Ты всем встречным такие предложения делаешь? — уточняет Варя, смешно сморщив носик.

— Нет, — качаю головой. — Просто что-то нашло. Я встречал таких женщин два раза в жизни. Если заслужить доверие такой, более преданного человека не найти. Не знаю, как объяснить, просто ощущения. Возможно, ошибочные.

— Говоришь, как старик, — задумчиво отмечает Варя.

— Имеешь в виду «душно» или как там у вас, у молодёжи говорят? — кряхчу, делая голос старческим.

— Скорее душевно, — усмехается Варя и зевает. — Я жуть какая голодная.

— Почему они к тебе пристали? — между делом спрашиваю я по пути в столовую.

— Это всё большая игра, — устало отвечает Варя, как само собой разумеющееся.

— Что это такое? — удивляюсь я.

— Ты ничего не знаешь об игре? — круглыми как у совы глазами смотрит на меня девушка. — Это такая традиция. В неё играют все курсы академии. Император когда-то учредил правила и приз. Каждый может поучаствовать и стать либо ведущим, либо ведомым. Суть в том, чтобы создать команду внутри академии и представить в конце года проект. Император рассмотрит его и трём лучшим помогут в воплощении. Так дети аристократов получают занятие, меньше дерутся и учатся работать в команде.

— Любопытно…

— Митрофанов, можно тебя на два слова? — появляется из соседнего коридора Лебедева с крайне озабоченным видом.

— Да, конечно. Прости, Варя, пообедай одна.

— Хорошо, до встречи, — пискнула девушка, прощаясь.

— Да, Оксана Фёдоровна? — весь внимание слушаю я.

— Ты говорил про историка, всё ещё в силе? — с надеждой смотрит на меня Лебедева.