Стать магом. Чужая мечта

Глава 29

Караван из четырёх огромных воздушных судов крыланов уже давно поднялся на требуемую высоту, оставив поверхности все дрязги, войны, кровь и смерть. Задан курс, заложенный в договоре, и четыре грузовоза вот уже вторые сутки движутся в первую точку маршрута.

Текущий договор не обычен, сложен, имеет несколько маршрутных точек. Но ещё и обязательным пунктом заказчик прописал требование обязательного возврата одного судна в заданный срок с заданным грузом. При этом приоритет — за грузом, а маршрут и сроки определяются только после подтверждения представителем заказчика полной комплектации груза.

А это значит — хлопоты и проблемы. Никогда ещё такие сложные заказы не выполнялись чисто и никогда ещё заказчики не были довольны полностью.

Но, именно сейчас это волновало Улар–Гау из клана Грасст меньше всего. Все заботы, сложности договоров, трудности маршрутов, недовольные заказчики — все это было настолько мелко и незначительно, что сейчас не стоило даже толики внимания молодого крылана.

Улар–Гау летел.

Парил в тёплых восходящих потоках, раскинув крылья и чувствуя, как дрожит от восторга каждая клеточка его застоявшегося тела. Как переполненное энергией тело поёт в потоках воздуха, испуская слышимые только ухом молодых, готовых к продолжению рода, девушек его вида, звуки.

Совсем скоро он сможет в шестой раз стать отцом! Его тело накопило достаточно энергии и для себя, и для партнёрши, что согласится выносить и вырастить его щенка. И это тоже выделяло Улар–Гау среди других соплеменников. Не каждый крылан находит в себе сил и смелости иметь более трёх щенков. Ведь это не просто.

Там, наверху, в Городах–под–Небом, где он родился и где его дом, где и сейчас живут крыланы, там есть всё, кроме энергии. Есть еда, которую доставляют такие же, как Улар–Гау, караванщики, расплачиваясь службой, информацией и артефактами своего народа. Есть много места, чтобы жить, Города–под–Небом созданы именно для этого. Там безопасно, так как никакой враг с поверхности Морейны не может забраться на такую высоту. А если может — то не может выжить, без воздуха, к которому привык и на холоде, к которому не привык. В Городах–под–Небом нет только энергии, без которой девушки крыланов не могут зачать, выносить и родить здорового щенка. И чтобы обзавестись потомством, мужчины опускаются на поверхность Морейны. Служить, прятаться, воевать. Уходят на Морейну, чтобы просто быть на поверхности, очень медленно, мучительно и долго вбирая в себя энергию. По крупицам. Рискуя собственной жизнью и собственным будущим, только чтобы стать отцом.

Большинства хватает на два раза. Кто–то переступает через себя, чтобы сделать это третий раз. Улар–Гау совсем скоро станет отцом в шестой раз!

Поток воздуха нёс молодого, удачливого и до полной отключки счастливого крылана параллельно его грузовому судну, позволяя отдаваться инстинктам чуть больше чем полностью. Почему бы и нет, если команда вышколена, все знают что делать, и никаких угроз в ближайшей округе нет.

Настроение Улар–Гау портил только хмурый вид представителя заказчика, которого они взяли с собой, согласно пункта договора, что заставило их перекраивать курс, меняя высотные эшелоны, с учётом того, что человек не может дышать там, где могут они.

Ещё час молодой крылан носился на собственных крыльях вокруг головного судна, отдаваясь на волю инстинктов и разминая тело, забывшее за время, что он был на поверхности, ощущение свободы от полёта. Всего час. Больше было нельзя. Скоро перекрёсток караванных маршрутов, и расчёты говорят, что есть надежда увидеть, услышать или ощутить свободного, не ограниченного договором, собрата.

Улар–Гау сблизился с судном, ловко и грациозно погасил скорость, коснулся всеми четырьмя лапами палубы и быстро, но аккуратно свернул крылья. Времени больше наслаждаться потоками ветра, как сопливому щенку, нет. Нужно работать. И, заодно, для обеспечения будущего, попытаться помочь своему нанимателю.

Обычно крыланы не вмешивались в противостояние живущих на поверхности Морейны, им хватало и своих, не менее кровавых войн в воздухе, за удобное пространство, за контроль над торговыми маршрутами, за девушек и за то, чтобы доказать своему клану, что ты больше не щенок. Обычно не вмешивались, но напрямую это было не запрещено. Просто не было выгоды в таких вмешательствах.

Ситуация, которая сложилась с его заказчиком, немного отличалась от обычных наёмных договоров. Клан Корус имел с кланом Грасст долгосрочный союзный договор, отличающийся от обычного найма как небо и земля. Благодаря этому договору клан Улар- Гау, за несколько поколений усилился настолько, что уже стал замахиваться на собственный Город–под–Небом. Ведь такое удобное место для службы молодых и желающих завести щенков крыланов нужно еще поискать!

Долина с мягкой энергией, не требующей слишком много усилий для накопления. Защищённый стенами и сильными магами закуток, где беззащитного в процессе накопления Орта крылана никогда не подстерегут опасности. Постоянные договорные наймы на перевозку неопасного груза. Возможность частой ротации членов клана, а сейчас уже возможность службы целой стаей. Место — мечта. Пользуясь на всю подвернувшейся возможностью, Грасст резко нарастили свою численность, подмяли под себя несколько мелких стай и заявив о своей силе, заинтересовали несколько дружественных кланов так, что получили огромное количество предложений о рождении щенков.

И если сейчас всё это закончится — Грасст будет плохо.

Когда караван карабкался в промежуточный эшелон, а от долины они отошли только на пол дня, Улар–Гау прекрасно видел силы, которые собирал Лес. В этот раз Корус чем–то слишком сильно разозлили деревянных и сами уже не смогут защититься. Скорее всего, не смогут. Всё–таки во все свои секреты Корус старались никого не посвящать.

Договор запрещал любые действия, не связанные с его исполнением, но не мог запретить переброситься парой слов или личных предметов с членами родственной стаи, входящей в один клан, если вдруг маршруты двух судов пересекались или сходились достаточно близко.

Представителю заказчика же было всё совершенно безразлично, он с убитым видом заперся в каюте и не показывал носа на палубе, горюя и оплакивая судьбу своего клана. Собираемые Лесом силы он тоже увидел, Улар–Гау не преминул показать ему это, надеясь, что человек обратится к нему с просьбой напрямую и тогда действовать будет проще. Но нет. Похоже, люди слишком привыкли, что крыланы никогда не вмешиваются в дела живущих на поверхности.

Расчёты не подвели опытного, хоть и молодого караванщика и на перекрёстке он пересёкся с малым почтовым флипом (Небольшое, быстрое судно, предназначенное для скорой доставки малогабаритных грузов), принадлежащим его клану.

Передача запечатанного пакета прошла быстро и спокойно, и флип тут же расцвёл отблесками гравитационных техник, захлопал артефактной тканью парусов и стремительно рванул в сторону Города–под–Небом, где сейчас проживала большая часть членов боевого крыла клана.

Улар–Гау с рыком резко выдохнул воздух сквозь плотно сомкнутые зубы, провожая взглядом корабль, несущий весть. Он сделал всё, что мог. Осталось только понадеяться, что боевой совет клана примет решение достаточно быстро и корабли успеют до того, как Лес вобьёт Корус в землю долины. Очень не хотелось терять такое перспективное место. Ведь после шестого щенка он вполне может захотеть завести седьмого!

Глубоко внутри скал, во тьме пещер, там, куда никогда не проникает свет с поверхности, в особо крупном подземном зале, разгорались линии, высеченные в камне. Мертвенно синий свет неохотно разгонял тьму, слабо освещая явно рукотворную пещеру. Ровные стены, следы сколов от инструментов на потолке и полу, неестественная, совершенно неприродная форма залы. Правильная треугольная пирамида. Даже линии на стенах и полу пещеры, которые сейчас наливались синим свечением, кем то были выдолблены в скале. Подкованный в магии посторонний наблюдатель, окинув взглядом эти линии, сразу же опознал бы что–то магическое. Ритуальные руны, отложенная напитка, активация при выполнении каких–то условий. Большего, посторонний наблюдатель, какой бы он ни был подкованный в магии, разобрать бы не смог. Автор этих рун не любил делиться собственными разработками. Хотя очень любил заимствовать чужие.

В центре залы стоял массивный каменный саркофаг, также исписанный рунами. Какое–то время саркофаг лишь освещался уже ярко разгоревшимися рунами со стен и пола зала, но вот уже медленно, но уверенно начали светиться и руны, нанесённые на каменной гробнице.

буквально три или четыре часа ушло на всё магическое таинство, автоматизированное и чутко настроенное так, чтобы пройти без какого–либо участия живого мага. Да и неживого тоже.

Мощный удар изнутри саркофага, и крышка отлетает в сторону, ударяется о стену комнаты и раскалывается. Медленно и неотвратимо, как сама смерть, из саркофага поднимается огромная фигура, закованная в тяжелые, даже на вид, латные доспехи.

В замкнутом пространстве пещеры было сложно сравнивать, отсутствовали привычные ориентиры, но размеры восставшего рыцаря поражали. Около трёх метров высотой, размах плеч не меньше двух метров. Мрачный, практически монолитный доспех, с массивными наплечниками, возвышающимися выше шлема, освещаемый лишь бледным, мертвенным светом рун, создавал ощущение чуждости этому миру. Толщина броневых пластин доспеха казалась не меньше толщины крышки саркофага. Доспехи не были никак украшены. Ни одного оттенка цвета, отличного от чёрного. Ни единого украшения и гравировки, ослабляющей прочность конструкции. Лишь техническое совершенство, внушающее уважение тем, кто понимал, что видит, и мощь и угроза, внушающая страх и панику всем остальным.

В полной тишине, не нарушаемой даже дыханием восставшего из саркофага создания, в щелях шлема, как раз напротив того места, где у нормального человека были бы глаза, с медленной неотвратимостью разгораются два багровых уголька. Вся фигура начинает источать белёсый туман, как будто сама реальность пытается растворить вторгшееся в неё создание, оказавшееся на удивление прочным.

Одновременно с глазами, за спиной рыцаря, частично охватывая его, частично нависая сверху, формируется призрачная фигура его создателя и тишина пещеры нарушается первыми звуками вроде бы обычной, но совершенно нечеловеческой речи:

— Дьявол! Активация произошла слишком рано. Эксперимент ещё далёк от завершающей стадии. Кому хватило сил исказить мою программу эксперимента?

Ответом на этот вопрос, заданный высоким, но сухим и скрипучим голосом, практически не содержащим, но имитирующим эмоции, послужила лишь тишина. Огромный рыцарь молчал, не шевелясь и даже не дыша. Но отсутствие ответа совершенно не смутили призрачную фигуру, и она продолжила разговор сама с собой, при этом совершая какие–то действия призрачными руками:

— Если активация произошла, то фон достаточно насыщен и спектр излучаемой энергии находится в нужном диапазоне. Это значит, мой будущий образец где–то рядом, что–то его заинтересовало и заставило покинуть свой ареал. Самостоятельно, без всякой моего вмешательства, чёрт возьми! Это бесконечно интригует! Что же такого могло случиться, что мой будущий образец, забыв, что я всё ещё с нетерпением жду нашей встречи, покинул свой уютный лесок, и сам вышел ко мне? Нет, нет, нет… Это не так важно. Это мелочи. Знаю, что дьявол кроется в мелочах, но не сейчас. Вернусь к этому позже, сейчас важнее убедиться, что это действительно мой дорогой образец, а не его дуболомы, накачанные силой.

Какое–то время призрачная фигура что–то сосредоточенно делала, сведя свою речь к неразборчивому бормотанию. В пещере то становилось темнее, рунный рисунок на стенах периодически полностью гас, то цвета активных рун менялись на зелёные или алые, создавая в замкнутом пространстве совершенно психоделическую атмосферу.

— Дьявол! Ничего не удаётся определить. Спектры энергий перекручены, как будто образец вступил в конфликт с кем–то своего уровня. Хотя нет, не своего. Диаметрально противоположная реакция на нейтральный фон. Ммм… Очень опасный объект появился рядом с ареалом моего образца. Можно сказать, смертельно опасный. Потому и выполз этот предок всех местных дуболомов, чтоб ему заблудиться! И если бы я страдал склерозом — эта была одна из немногих болезней, которую призрачное воплощение помнило из прошлой жизни и любило примерять на себя — то был бы уверен, что этот объект вышел из моей лаборатории.

Кивнув в пустоту и махнув рукой в сторону выхода из пещеры, призрак заставил безмолвную фигуру начать движение. Плавно и чётко, как будто и не пролежал долгие десятилетия в гробу, мёртвый рыцарь, выполняя распоряжение своего создателя, двинулся из усыпальницы в смежное помещение. Создатель же, не замолкая ни на секунду, продолжал озвучивать мысли вперемешку с командами, не заботясь о том, как его творение будет разбираться в этом словесном потоке.

— Как же интересно, что творится наверху… Нет… Не сейчас. Образец поймать — важнее, чем утолить любопытство. Поймаю — утолю на годы вперёд. Поэтому, слушай внимательно, Вестник. Экипировку выбираешь не ниже десятого уровня. Если там действительно образец, всё что слабее он заметит и сбежит. Мы не должны его пугать, пока не поймаем. Поэтому не ниже десятого и бери, в первую очередь, с упором на скрытность и мобильность. Хотя, знал бы, что вероятность такого события настолько отлична от нуля, заложил бы два саркофага. С разными типажами, не пожалел бы ни времени, ни энергии…

Призрак замер на какое–то время, прислушиваясь к чему–то своему, призрачному. Пещеры под северным Небесным братом погрузились в благодатную тишину, нарушаемую только тяжёлой поступью мёртвого рыцаря. До зала экипировки восставший из каменного саркофага добрался меньше чем за минуту и уже принялся методично вскрывать каменные же хранилища артефактной экипировки, как относительная тишина снова была вдребезги расколота быстрой скороговоркой призрачной фигуры:

— Столько знакомого в энергетике, напитавшей сборщик–ловушку. Однозначно тут одно из двух: либо где–то под небом Морейны существует такой же гений, как и я, либо у меня склероз. Уметь забывать — это не так плохо. Это много новых открытий, это снова радость познания, чего я так давно лишён. Нужно только сбалансировать деструктивную составляющую с интенсивностью познания нового, чтобы сбалансировать процесс получения знаний.

Тень сбилась с мысли, рассматривая артефакты, выбираемые его созданием, и попыталась изобразить недовольство:

— Не бери шумные вещи. Это тоже не бери, не на загонную охоту идёшь. Идешь тихо, только посмотреть, что сейчас происходит наверху. Заодно поставишь анализаторы на забор проб, они у меня в прямом доступе. На всякий случай возьми якорь — одну нелепую вероятность упустил, упускать вторую не хочу — только убери его поглубже под броню, не следует показывать моему будущему образцу существование таких техник. Пусть это будет последний сюрприз. Всё, приступай, будь аккуратнее, не спугни образец. И запомни, если видишь его, СРАЗУ рви кольцо на якоре, не задумываясь. Как ты узнаешь образец? Когда увидишь, сразу поймёшь. Сложно не понять, что видишь бога альвов за границами его леса–ареала!

Бездушный, неживой рыцарь двинулся во тьму пещер, оставляя за спиной гробницу, опустевшую раньше срока. Одну из многих гробниц, разбросанных по Морейне, в которых его собратья ещё ждут своего часа. Часа, когда ловушки, настороженные на сильнейших существ этого мира, сработают и пробудят к не–жизни младших братьев, подобий Рыцаря Смерти, мрачных творений безумного существа, многие тысячи лет назад бывшего магом.