Средневековый врач

Глава 5

Утро традиционно начал с зарядки на заднем дворе гостиницы. Разминка сменилась боем с тенью сначала без оружия, а потом со скьявоной в руках.

— Доброе утро, кабальеро. Вы тоже здесь страдаете от одиночества?

Молодой человек, лет двадцати пяти с мечом у пояса спускался с крыльца.

— Позвольте составить вам компанию, а то я чувствую, что стал уже покрываться пылью в этой гостинице.

— Здравствуйте кабальеро. Почту за честь скрестить с вами клинки. Меня зовут Яков Леви. С кем имею честь?

— Бернардо Болинанага, к вашим услугам.

Мы скрестили мечи. У него был очень неплохой меч, по длине немного превосходивший мой, да и действовал он им очень умело. Но уже через некоторое время стало понятно, что мой соперник значительно уступает в технике фехтования. Через некоторое время он поднял свой меч и сказал.

— Благодарю вас, кабальеро. Я бы с удовольствием взял бы у вас уроки, правда, заплатить мне за них нечем.

— Договорились, кабальеро Болинага. Каждое утро на этом месте. Вы сегодня уже завтракали?

— Еще нет.

— Не составите мне компанию, я угощаю?

— С удовольствием, господин Леви. Правда, пребывание в гостинице меня и четырех моих братьев оплачено семьей нашего погибшего нанимателя.

— Прошу в зал, там и поговорим.

Мы сели за один стол, на который сразу принесли кувшин молодого вина, сок из лесных ягод, сыры, и по нашей просьбе, омлет.

— Прекрасный стол, но мне колбасы, или бекона в яичнице не хватает

— Ну, этого вам в жудерии попробовать утром не удастся.

Ответил я

— Рыба еще возможна, но не морепродукты, да и подавать в одно время молочные и мясные продукты никто не будет. Религия не позволяет

— Да, знаю я, успел уже выучить за две недели.

Как оказалось, мой собеседник был бастардом васконского[13] графа Пелайо и дочки местного мельника. Отец к нему хорошо относился, отправил учиться грамоте в монастырь. По его просьбе назначил ему учителя в ратных делах, отставного десятника своей дружины, выдал мать замуж за хорошего человека. Она родила в браке еще четырех сыновей, ставших ему братьями, но умерла в родах шестого ребенка, который тоже умер. Отчим не выдержал утраты жены, запил и разбился, упав с мельницы. Пока был жив отец, он поддерживал семью, а после его смерти, жена графа сделала жизнь невыносимой. Пришлось уходить. И вот уже год, как они работают охранниками купеческих караванов. Их последний наниматель умер в дороге, но мой новый знакомый довел караван сюда без потерь, за что семья покойного купца выплатила положенный заработок в двойном размере, и оплатила пребывание их в этой гостинице на месяц, в надежде, что за это время они найдут себе подходящую работу.

— Эти молодые люди за соседним столом ваши братья?

— Да, это они, Тибальт, Тодор, Тристан, Тито. Их отец назвал на одну букву, может быть, специально, чтобы показать их отличие от меня. Меня они признают за старшего. Но все равно, мы братья, и друг за друга стоим горой.

Я сидел и думал. Вот стал обрастать имуществом, в скором будущем женюсь, у меня будет свой дом, поместье. Пора создавать свою команду. Не буду же я все время сидеть на шее своего тестя.

Выслушав монолог Бернардо, рассказал ему вкратце и без подробностей свою историю. После чего предложил ему с братьями поступить ко мне на службу. Ему я пообещал за месяц один золотой мараведи, его братьям по семь серебряных. Он извинился и подошел к братьям рассказать о нашей беседе и моем предложении. Вернувшись через несколько минут, ответил согласием и сказал, что от своего имени и от имени своих братьев, клянется честно мне служить, пока я верен своим обещаниям. Я сказал, что через пару дней мы поедем в мое имение, в котором нас могут ожидать сюрпризы со стороны родственников бывших хозяев.

— До сих пор вся наша жизнь, господин, состояла из сплошных сюрпризов. Одним больше или меньше, роли не играет.

Договорившись, что они будут в гостинице ожидать моих распоряжений, вскочил на подведенного коня, поехал на встречу с будущим тестем. К сожалению, Лею увидеть не удалось, она ушла делать какие-то важные для нее покупки на завтрашнюю церемонию. Авраам, увидев мое огорчение, улыбнулся, хлопнул меня по плечу.

— Успеешь еще намиловаться. Она тоже будет очень расстроена, поэтому, когда мы сегодня все закончим, поужинаем вместе.

Мы посетили судью Толедо, дона Кристобаля Родригес, который внимательно нас выслушал, а по поводу моих финансовых претензий к покойному Торквемада, посмотрев на документ, составленный лучшим нотариусом Толедо, который я ему вручил, сказал.

— Властью, данной мне нашим королем, доном Альфонсо Одиннадцатым, присуждаю передать собственность преступника Торквемада за совершенные им преступления и долги господину Якову Леви, покаравшего преступника и выкупившего по закону его обязательства. Господину Леви, должно заплатить в королевскую казну пошлину в пятьдесят двойных мараведи. Послезавтра предоставить в сопровождение господина Леви десять стражников из Святой Эрмандады для вступления в права собственности. Родственникам государственного преступника предписывается завтра покинуть городской дом и загородное имение. Они имеют право забрать с собой личные вещи, которые смогут унести в руках. Мой приговор окончательный и не подлежит обжалованию. Наш король распорядился карать без жалости разбойников и смутьянов. Для наблюдения за соблюдением закона выслать сегодня в дом и поместье господина Леви судебных приставов.

Мы поблагодарили судью и вышли.

— Моше хорошо поработал, хотя дон Кристобаль очень справедливый судья, но поддержка никогда не вредит.

— Как и везде, не имей сто добло, а имей сто друзей.

— Как ты сказал, Яков? Нужно запомнить, отличная фраза!

И мы оба засмеялись.

Только лишь увидев нарядно одетую Лею, я понял, какой я болван. У меня ведь нет приличной одежды на сегодняшнее мероприятие.

— Яков, у тебя голова есть, о чем ты думал? В чем ты сегодня выйдешь к гостям?

— Ты права, дорогая, я просто замотался. Давай пошлем слугу в гостиницу, пусть он принесет мне мои вещи.

— Опять эти синие штаны и зеленую рубашку с короткими рукавами? Ты забыл еще про эти солдатские ботинки. Яков, я тебя люблю в любой одежде, но что подумают о тебе люди?

Аарон хохотал, глядя на эту сцену.

— Привыкай, Яков. Точно так же ее мать выносила мне мозг, когда я, на ее взгляд, был неправильно одет.

— А что вы делали в подобном случае?

— Соглашался, это было дешевле, чем спорить. Правда, потом умудрялся получать компенсацию.

Моше, пора выручать зятя. Ты помнишь, у кого вы покупали для Якова одежду. Пошли к нему посыльного, пусть придет и принесет готовые праздничные наряды для Якова. Пусть зайдет еще за обувью для него и у оружейника купит праздничную перевязь для меча.

Яков, пока иди в мыльню, приведи себя в порядок. Портной придет к тебе в комнату.

Если купец хочет сделать хороший гешефт, он приложит для этого все усилия. Средневековый сервис меня поразил. Портной с двумя помощниками принес несколько комплектов нарядов, из которых я выбрал, на мой взгляд, самый приличный и наименее вычурный. Были подобраны короткие сапожки из мягкой и хорошо выделанной кожи. Принесенная перевязь очень понравилась. Она была в меру украшена и не напоминала таковую у Портоса из "Трех мушкетеров"

Вся эта операция обошлась не дешево. Да и нервов пришлось потратить немеряно на все эти примерки и споры с кутюрье и с невестой, которые не могли понять главное — одежда должна быть удобной для того, кто ее одел, а не для советчиков, но дело того стоило. Теперь, по примеру своего тестя, буду стараться получить компенсацию. Я ведь вхожу в купеческую семью. Значит, бизнес рулит.

Через не продолжительное время состоялась церемония помолвки, на которую был приглашен весь местный бомонд во главе с главным раввином Толедо. После традиционных благословений и молитв была разбита тарелка. Этот обычай символизирует необратимость принятого решения: подобно тому, как невозможен возврат разбитой тарелки к её прежнему состоянию, таким же необратимым должен быть только что совершённый процесс обручения.

Моя невеста преподнесла мне великолепный серебряный бокал для кидуша[14], и шелковый, вытканный серебром талит[15]. Из подарков гостей, запомнился подарок моего коллеги ибн Вакара — рукописная книга. Это был перевод на арабский “Александрийского Сборника” Галена[16] сирийского христианина Хунайн ибн Исхак ал Ибади.

Большинству гостей я был не известен, но известие о моем участии в истории с Торквемадой, подогрело интерес к нашей помолвке. Мне приходилось вести себя очень осторожно, следить за своими словами. Постоянно рядом со мной находился, брат Леи, Моше, который меня буквально подстраховывал. Ну, чужеземец я, что с меня возьмешь, главное наш чужеземец. Свадьба была назначена через три месяца.

Наконец, все гости разошлись. Боже, как мне не хотелось уходить в эту гостиницу, и оставлять свою невесту. Она была так трогательно прекрасна в своем наряде. Я посмотрел на нее, она очень лукаво мне улыбнулась в ответ.

— Похоже, она думает о том же.

Решил я, целуя ее на прощанье, и отправился спать в гостиницу на свое одинокое жениховское ложе.

Утром вместе с васконцами поехал вступать во владение городским домом. Это было большое добротное каменное здание со следами мавританской архитектуры. Во внутреннем дворике был фонтан с бассейном, в окружении небольшого аккуратного садика. Хозяйские постройки, включая конюшню с каретным сараем, небольшую кузню, сараи, птичник и прочая, прочая, совершенно не просматривались из внутреннего дворика. Кроме того, сторожевую службу несли пять довольно крупных собак палевой расцветки. Я вспомнил! Это испанский алано. Собаки, которые получили свое название от народа аланов, предков нынешних осетин, дошедших в свое время до Пиренейского полуострова. Сейчас в Испании эта порода воссоздается в нескольких питомниках. А здесь у меня пять прекрасных экземпляра.

По совету будущих родственников, а они знают, что говорят, решил постепенно сменить всю прислугу в доме. В первую очередь управляющего, предварительно стребовав с него подробный отчет за последнее время. Вторыми на очереди будут кухонный персонал и служанки внутри дома. С техническим персоналом можно пока не торопиться. Договоренность с будущим тестем есть, поможет.

Дождавшись приезда обещанных судьей стражников, направились в поместье.

Увиденное, приятно удивило. Это был замок. Настоящий замок, хотя и небольшой, стоящий на холме. Замок окружала каменная стена. Въезд в замок осуществлялся по подъемному мосту, который уже давно не поднимался, судя по его внешнему виду. По обеим сторонам от ворот стояли две башни с бойницами, позволяющими вести перекрестный стрельбу из луков о самострелов. Приблизившись к закрытым воротам, десятник стражников прокричал.

— Именем короля, откройте ворота новому владельцу замка господину Якову Леви!

Ввиду того, что судебный пристав был внутри, а хозяева по постановлению судьи уже отсутствовали, приказ был выполнен немедленно. Мы въехали внутрь. Уже смеркалось, поэтому я попросил (ну, не привык я еще требовать у незнакомых мне людей) накормить и разместить на ночлег моих сопровождающих. После чего попросил управляющего показать мне мои апартаменты. Они находились на втором этаже господского дома и состояли из кабинета и трех комнат. В одной, большой, стояла широкая кровать с подушкой и периной, в которой, очевидно, живности было, как в заповеднике. И двух поменьше, очевидно детских. В углу "родительской спальни" находилась такая же туалетная комната, как и в доме ибн Эзра.

Я попросил нагреть мне воды в мыльне и приготовить ужин

— Вам принести еду по еврейским канонам, или вы их не соблюдаете?

Спросил управляющий.

— Я еврей. И наш король, по чьему Указу я здесь, об этом знает. Исходя из этого, прошу готовить мне пищу, соблюдая кашрут[17]. Остальным по их желанию

— Простите, господин, просто прежний хозяин перестал соблюдать заповеди, поэтому я спросил. Горячая вода есть, я позову человека вам помочь.

Захватив сменную одежду, я направился в мыльню. В центре стояла большая деревянная ванна, наполненная чистой и очень теплой водой. Я разделся, положил оружие рядом и закрыл глаза. Мною овладела приятная истома. Через некоторое время тихонько скрипнула входная дверь. Моя рука немедленно схватила дагу, которую я еще заранее освободил от ножен. Это была молодая девушка, одетая только в легкую рубашку до колен.

— Господину требуется помощь, управляющий прислал меня к вам.

— Ну, раз пришла, то потри мне спину.

Мыло, судя по запаху, было на основе оливкового масла. Нежные касания девичьих рук доставляли приятные ощущения. Я обернулся, девушка в смущении левой рукой стянула ворот рубашки, которая, намокнув, плотно облегала ее тело.

— Лет четырнадцать, очевидно, не больше. Они, что, думают я педофил?

— Спасибо, милая. Помоги мне обмыться, и можешь быть свободна.

— Может мне прийти потом, когда господин ляжет в постель?

— Спасибо за предложение, но не нужно. А это что, твоя обязанность в доме?

— Нет, я дочь бывшего управляющего. Его прежний хозяин посадил в тюрьму рядом с рабами. Я просто хотела…, чтобы новый хозяин в обмен на мои ласки был милостив к моему отцу.

— Как тебя зовут, дитя, и сколько тебе лет?

— Эсфирь, мне скоро будет четырнадцать.

— Ладно, Эсфирь. Я не нуждаюсь в твоих ласках, а о твоем отце поговорим завтра утром. Подойди ко мне после завтрака. И позаботься о моей одежде, которую я снял.

Вернувшись в комнату, я расстелил на полу коврик и спальный мешок, предусмотрительно захваченные из города. После чего, плотно закрыл двери и лег спать.

Наутро после традиционной разминки и спарринга мы с Бернардо после водных процедур отправились в трапезную. Там уже за столами угощались стражники и четверо братьев. Перед ними стояли тарелки с колбасой, кашей, сыром и кувшины с вином. Последние в умеренном количестве, ибо только драк мне здесь не хватало. Усевшись с Болинагой за отдельный стол, я попросил принести мне кашу, сыр и запить горячим настоем из ягод и трав. Мой сотрапезник заказал яичницу с вожделенной колбасой. Через пару минут нам доставили заказанное, причем мне завтрак принесла Эсфирь.

— Прошу вас, господин, отведайте. Вашу одежду я вчера постирала и положила в вашу комнату.

— Спасибо, девочка. Я закончу кушать, и мы поговорим.

После еды, я подошел к десятнику дал ему на каждого стражника по две монеты серебром. Он же, получив от меня три монеты, поклонился с достоинством.

— Если у вас будет какая-то нужда в нашей помощи, господин Леви, обращайтесь.

Поблагодарив в ответ, я отошел к судебному приставу, которому выразил благодарность в виде золотого мараведи. После чего, слуги кастильской Фемиды отправились к месту постоянной дислокации.

Следующим пунктом нашей программы было посещение тюрьмы, перед которым у меня состоялась довольно интересная беседа с управляющим, в результате которой выяснилось, что он находится в этой должности всего около месяца. До этого он был старостой одной из деревень, находившихся на земле, принадлежавшей бывшему владельцу. Крестьяне здесь, как и везде в Кастилии были свободными людьми. Они арендовали землю у владельца, расплачиваясь с ним частью урожая, и подушной денежной податью.

— А где предыдущий управляющий поместьем?

— В замковой тюрьме, хозяин сказал, что он вор.

— Мой отец не вор, он не хотел стать конверсо вслед за отступником Торквемадой, и тот его бросил в тюрьму.

— Послушай, любезный, как тебя зовут?

— Томас, господин.

— Так вот, Томас, хозяин теперь я, понятно? Запомни это хорошо. А теперь идем, проверим тюрьму.

У дверей пенитенциарного заведения нас встретил дородный стражник с коротким мечом и связкой ключей на поясе

— Серхио, это новый господин Яков Леви. Он пришел посмотреть на твоих подопечных.

— Расскажи мне, Серхио, кто у тебя там сидит.

— Бывший управляющий Симха, очень порядочный человек. Не знаю, чем он не угодил бывшему хозяину. Пятьдесят северных рабов, поровну мужчин и женщин, приготовленных к продаже маврам в Гранадский эмират. Еще четыре раба, которых оставили хозяину ввиду отсутствия разменной монеты. Они отличаются от остальных, да и друг от друга. Один желтолицый немного говорит и понимает по-арабски. Остальные говорят на каком-то варварском наречии, которого никто не понимает. Десять крестьян, у которых обнаружены недоимки. Один новый стражник, которого я позавчера арестовал за изнасилование крестьянки.

— Давай сделаем так, Серхио. Я сяду здесь под деревом, а мне их приведете. Начнем с бывшего управляющего.

Давно известно, что тюрьма никого не красит. Стоявший передо мной седой старик, оказался почти моим ровесником. Ему было только тридцать пять лет. В тюрьму он угодил за несогласие в проведении экономических реформ с прежним владельцем. В частности, он был против увеличения арендной платы с крестьян и работорговли.

— Это уже вторая партия рабов, которую он собирался продать гранадскому эмиру. Эмир потребовал привести ему двадцать пять пар белых рабов. Мужчины пойдут в его гвардию, а женщины в гаремы. Блондинки здесь редкость.

Купцы уже передали Торквемаде плату, пятнадцать меринов арабской породы. Это очень хорошая цена. Но работорговля противна нашим и христианским законам, поэтому я не хотел в этом участвовать. Я попросил освободить меня от должности, и дать мне возможность уйти с семьей. Но он решил, что я слишком много знаю, и бросил меня в тюрьму. Если бы не Серхио и моя дочь, я бы уже умер.

— Симха, идите к себе, приведите себя в порядок, поговорим после обеда.

— Серхио, выводите рабов

Вышло пятьдесят четыре человека. Двадцать пять мужчин лет по двадцать, двадцать пять и столько же женщин, последние моложе. Все блондины или темно русые, высокого роста. Еще четверо мужчин резко от них отличались. Двое выглядели как настоящие татары из учебников по истории, в порванных грязных халатах. Еще два походили на китайцев, с длинными косичками. Они были очень похожи, как, впрочем, и все китайцы. Один был старше, выглядел лет на сорок. Второй был моложе, шире в плечах. Все были в цепях, но выглядели намного лучше предыдущего узника. Ведь за них собирались получить хорошую цену

— Какого племени вы, люди?

Этот вопрос я задал на кастильском, арабском, даже русском языках. Английский и иврит здесь не подходили. И, о чудо, сработало.

Старший "китаец" мне ответил на плохом, но понятном арабском языке

— Мы рабы из Кафы. Нас привезли сюда неделю тому назад. Мы с братом из Великого Юаньского государства. Я инженер, а мой брат очень хороший кузнец. У монголов я занимался тем, что на основе нашей истории и арабских образцов пытался создать огнестрельное оружие. Оно у нас получилось, но бей приказал увеличить заряд и пушку разорвало. Осколком убило его любимого коня. Избив нас с братом плетьми, он продал нас с семьями в рабство. Где наши жены и дети мы не знаем. Нам же повезло попасть к одному хозяину.

Сказал он, кланяясь.

— С нами еще два татарина. Они были рождены от русской наложницы, стали христианами. Когда старый бей умер, молодой, приняв веру Магомеда приказал убить их мать, а братьев продать в рабство. Остальные, ясырь из славян и аланов. Есть, даже два дана. Между собой они общаются на славянском языке, я уже немного научился их понимать. Правда, аланы плохо говорят по-славянски, но им переводят два их соплеменника, что постарше.

Как потом оказалось, была компания из пятерых новгородцев, которые вместе с данами плыли на одном ушкуе, чтобы пограбить татар, но военное счастье переменчиво. И теперь уже они стали ясырем. Из женщин десять были славянками, а пятнадцать аланками.

Выслушав выборных из каждой группы, я к ним обратился со словами.

— Послушайте, я освобождаю вас от рабства. Вы вольны идти куда пожелаете. Но хочу сказать, что тут неспокойно. Ваши родины далеко. Если вы пойдете ко мне на службу, то, как свободные люди, вы дадите клятву верности. Кто захочет пойти в мою дружину, тот получит две серебряных дирхема (у нас он называется мараведи) в месяц. Если у него есть пара, дом и хозяйство

Кто захочет работать на земле или заниматься ремеслом, получит дом, помощь в обзаведении хозяйства. За это пять лет будете отдавать мне половину урожая или вашей продукции. Потом будете платить налоги как местные крестьяне, или вольны будете идти куда пожелаете. Кто не согласен, сегодня приводит себя в порядок, а завтра идет на все четыре стороны. Вы не рабы, а свободные, но я не намерен брать на себя заботу о чужих мне людях. Жду вашего решения.

— А что будет с нами, господин. Мы не бойцы. Земледелием никогда не занимались.

— Вы будете жить в замке. Вам выделят комнату. Когда захотите с кем-нибудь создать семью, построят дом. Платить я вам буду два дирхема в месяц каждому. Если сможете доказать мне свою полезность, оплата увеличится.

— Благодарю вас, господин. Я всегда кому-то служил, но быть рабом мне не выносимо.

После того, как мои слова были переведены и донесены до каждого, вся толпа стала на колени, и, крестясь, поклялась мне в верности. Интересно, что и китайцы присоединились к обществу. Неужели, они тоже христиане?

— Серхио, крестьян отпустить по домам, напомнив, что недоимки нужно выплатить. А насильника отправит к судье. Пусть решает его судьбу.

— Хорошо, господин, сделаю.

Приняв их клятву, я стал ответственным за их судьбу. Подозвал к себе управляющего, потребовал выделить им мыло, какую-нибудь сменную одежду и разместить бывших рабов, а ныне свободных МОИХ людей.

— Мыться и постирать тряпье можно и в речке, благо рядом протекают две небольшие. А вот, где их разместить и во что переодеть я не знаю.

— Если ты не знаешь, то спроси совета у Симхи. Пока ты будешь ими заниматься, я хочу объехать поместье.

Захватив вооруженных братьев, поехал осматриваться.

Что сказать, увиденное меня обрадовало. Три небольшие, но не бедные деревни с аккуратными домами, виноградники, оливковые рощи, фруктовые сады, поля, выпасы. Судя по всему, проблем с орошением нет, ибо по территории протекают ручьи с гор. Одна из рек течет по моей территории, а вторая является границей с соседним имением, по счастливой случайности принадлежащим рико омбре де Гусману. В речках водится достаточно рыбы. С севера поместье ограничено горами, покрытыми лесом. Судя по всему, охота тут должна быть хорошая, так как, в мое время около Толедо было несколько частных охотничьих хозяйств. Есть две водяные и одна ветряная мельница. С лесом не повезло, значит, по примеру других “попаданцев” лесопилку сделать не получится. Будем заниматься самогоноварением и производством коньяка. На этом можно будет подняться, правда, дело это не быстрое. Кроме того, если я правильно понял своего нового китайского работника, мне в руки попал, если не джокер, то козырной технологический туз наверняка. Хотелось бы напрячь его с братом для проведения механизации моего средневекового хозяйства. Еще одно направление, огнестрельное оружие. Время сейчас не спокойное. Аристократы бунтуют, бродят шайки разбойников. Набеги арабов. Одним словом, тяжело в деревне без нагана. Нужно думать о создании и вооружении собственной дружины. А где на все набрать денег? Мне еще устраивать бывших рабов нужно. Я ведь слово дал.