Спирас. Книга 1

Глава 13

03.09.2016 г.

Первый мир

Княжество Цирит

46 лет после Революции

15:05 (Суббота)

Алиса

— Фух, ну и жара, — выдохнула Алиса, поднимая голову к небу и ставя ладонь козырьком.

— Ага, и не говори. Но главное, что Луке хорошо. Да, Лука? У тебя там все нормально? Может, все-таки шубу принести, а то к вечеру ожидается похолодание? — Дени негромко рассмеялся собственной шутке.

Алиса побоялась обидеть нового друга, но улыбку сдержать было сложно. Лука, и правда, перестарался с количеством одежды, да к тому же вырядился, как на официальный прием: кремовые брюки, жилет и пиджак, темно-голубая рубашка и яркий оранжевый шейный платок. Трость и цилиндр, конечно, неизменны. А ведь ребята всего лишь собрались в город, погулять.

От одежды Луки иногда дух захватывало — такие бодрые цветовые сочетания он придумывал, но это всегда были именно СОЧЕТАНИЯ. Цвета гармонировали друг с другом, хотя не всегда об этом сами могли догадаться. При наложении на классическую строгую одежду эффект получался умопомрачительным. Алисе нравилось разглядывать его наряды, каждый день новые.

А Дени с одеждой не заморачивался. Обходился яркими, но очень простыми вариантами. Он предпочитал удобство, но чувствовалось, что эта простота стоит не меньше, чем цилиндры Луки.

Еще с ними вместе толклись сейчас на остановке Барбара и жидкая кучка первокурсников. С этими было все ясно. Под ярким солнышком от них слепило глаза, поэтому хотелось зажмуриться. Алиса попыталась вспомнить название болезни, когда ты плохо воспринимаешь цветовые сочетания. Идиосинкразия, что ли? Все шансы есть ее тут подхватить. Особенно, если она еще раз посмотрит на лимонно-малиновую сумку Вероны.

Сама она в пестрой компании выглядела как серый воробушек. Если честно, ее гардероб имел одно преимущество — он помещался в рюкзак. Поэтому сейчас она щегояла в своем прикиде номер два — шорты + футболка. Прикид номер один — джинсы + другая футболка сейчас сох в комнате. Она утром успела все постирать, как раз освоила само-стирающий тазик.

А солнышко все припекало.

— И правда, Лука, может сходишь переодеться? Мы следующего экипажа подождем, — предложила Алиса, но парень сегодня смотрел на мир ворчливее и высокомернее обычного.

— Разве я похож на человека, которому нужны советы?

— Братишка, вообще-то, да, похож. А когда схватишь тепловой удар, то будешь похож на человека, которому требуется помощь. Алиса, а знаешь, почему он так тепленько принарядился? Потому что я сегодня предложил одеться полегче. Спорим, зимой я ему скажу, что на улице мороз, и он в одних трусах выйдет! — Дени опять рассмеялся, Алиса тоже хихикнула, слишком уж ярко представила.

— Вообще-то, я просто привык думать головой. Акклиматизация! Слышал такое слово? Запиши его! Наша кожа пока еще не выдержит яркого солнца, поэтому ты в своих шортах сгоришь до ожогов.

Дени пожал плечами.

— Ну и ладно. Быстрее сгорю, быстрее кожа привыкнет.

— Внимание, первокурсники! Обратите внимание, через пять минут подъедет экипаж до города.

Лука закатил глаза.

— Алиса, тебе точно приспичило тащиться на экскурсию Барбары?

Она пылко закивала. Конечно! Это же была возможность нормально разобраться в новом незнакомом мире, а чуть позднее, в том же городе, она должна была встретиться с контрабандистом и забрать новый паспорт. На эту встречу Алису приглашали в том самом письме, которое дети принесли прямо на урок. Чуть было не спалили ее!

Суббота началась отлично, Алиса прибралась в комнате, проверила, как дела у братьев… они к уборке и не притрагивались, а надо бы. Чемоданы, конечно, жутко мешались, но Лука почему-то никак не мог их куда-нибудь спрятать. Барбара им по этому поводу сделала замечание.

Председатель студсовета, ко всему прочему, взяла на себя обязанности проверяющей. Субботним утром она гордо прошла по всем комнатам общежития и, если видела беспорядок, делала замечания… пыталась делать. С первокурсниками большей частью все прошло мирно, а вот из комнат старших ребят она порой вылетала с шумом и кудахтаньем. Алиса видела, когда шла в ванную.

Потом глава школьного совета собрала всех учеников, точнее всех, кого сумела поймать, и очень долго и нудно рассказывала, как им лучше провести выходной, и что вернуться нужно в 23:45, иначе дети на порог школы не пустят. После такого заявления от Барбары убежали почти все, кто умел бегать, и про экскурсию в город Цирит мало кто услышал.

В результате кучка желающих набралась худенькая, но с Алисой в первом ряду, ведь экскурсия по городу — это то, что ей было очень и очень нужно!

И вот, ученики школы господина Рикмора стояли на остановке у ворот школы и ждали автобус… то есть экипаж.

— Если не хотите, не мучайтесь, — прошептала Алиса братьям.

— Да ладно, мы тебя не бросим, — процедил Лука.

— Во сколько ты с дядей встречаешься? — уточнил Дени.

— С дядей?.. А, да! В семнадцать часов.

Алиса поймала насмешливый взгляд черных глаз и добавила быстро:

— У вас же потом свои… тайные делишки.

Лучший способ обороны — это нападение. Тем более, если ты только что чуть не прокололась.

— Да! — подтвердил Дени. — У нас встреча… э-э-э… с дедушкой. Двоюродным. И еще с бабушкой.

Лука шумно вздохнул и все-таки снял пиджак, изящно перекинул через руку и стал, почему-то выглядеть еще более аристократично.

— Наш экипаж! — объявила Барбара.

К остановке подъезжала маленькая безкобыльная каретка ярко-оранжевого цвета в кислотно-зеленый горох.

Наконец-то! Алисе не терпелось осмотреть ее изнутри. Она встала в очереди самой первой, быстро залезла в открывшиеся дверцы и оказалась в огромном прохладном салоне.

— Ух ты!

Она задрала голову, чтобы рассмотреть высокий потолок. Ряды кресел, высоченные окна. Какой-то переездной концертный зал. Перекрасить бы его! Внутри цвета менялись наоборот: стены ярко-зеленые, а горошки разных размеров — ядовито-рыжие. Сложно сказать, что хуже!

Мимо с обычно-недовольным видом прошествовал Лука. Дени все что-то подкалывал его про общественный транспорт, а тот делал вид, что не замечает. Вечно они так! Алиса побежала следом и пристроилась на мягком сиденье рядом.

— Последний экипаж отходит от центральной площади Цирита в 21:20, — не прекращала ораторствовать Барбара. — На него вам обязательно нужно успеть, потому что в 23:45…

— Дети закроют проход, — повторил хор усталых голосов. Барбара успела это повторить раз пятьсот, не меньше.

В пустом «автобусном зале» все сели боле-менее кучкой, карета тронулась, и Барбара, стоя в проходе, начала экскурсию.

— Цирит — это княжество, обеспечивающее другие области нашей великой страны древесиной. С древних времен Цирит славился своими лесами, поэтому его роль ведущего производителя столь ценного ресурса…

Алиса пожалела, что не захватила с собой дневник. Барбара была прирожденным экскурсоводом.

— … Помимо главного города, который по традиции называется так же, как и само княжество, есть несколько небольших поселков. Раньше, до Революции, все эти поселения относились к так называемому «Черному типу», то есть в них были запрещены любые цвета кроме черного. Сейчас, разумеется, все населенные пункты княжества Цирит реконструированы и являются благоустроенными, современными и удобными для жизни. В качестве памятника старины одно из черных поселений оставлено в первозданном виде, и там создан музей под открытым небом, экскурсии проводятся ежедневно в рабочее время. Позднее мы обязательно туда съездим. Идея данного проекта принадлежит господину Рикмору, нашему директору и герою Революции.

Барбара вдохнула воздух.

— Обратите внимание, сейчас мы с вами проезжаем недалеко от Алой Границы. Надеюсь, ни у кого нет фобии на монстров? Как известно, страх перед ними был основным сдерживающим фактором, который позволял семье бывшего императора держать народ в страхе…

Спрашивать, а что же стало с монстрами сейчас, Алиса не решилась. Похоже, раз люди все еще не заселили пустующие территории, то опасность сохраняется, и чудовища по-прежнему существуют. Тогда что их держит, не дает ворваться сюда? Какая-то магическая защита?

На короткое время Барбара замолчала, а потом опять завелась:

— Так, мы уже практически въезжаем в город! Современная застройка отличается красотой и разнообразием. Частично жилой фонд, конечно, использует и старые здания, но все они реконструированы под современные нужды и, разумеется, перекрашены…

За окном появлялись первые дома города Цирит, столицы княжества. От обилия красок пестрело в глазах. Все настолько яркое!

— … Сегодня наша экскурсия включает в себя осмотр центральной площади города и посещение музея. Городской музей Цирита — единственное здание в городе, которое было оставлено без изменений. Это сделано как память о старых временах, чтобы никто и никогда не забывал о великом подвиге людей, отдавших жизни за счастье других…

Алиса прилипла к окну. Архитектура этого мира была под стать краскам — то есть варьировалась в весьма широком диапазоне. Похоже, что основным принципом здесь было отсутствие принципов и ограничений. Дома, будто собранные из разных эпох и стилей, всевозможных цветов радуги, весело громоздились вокруг. Некоторые были построены и держались явно магическими способами, так как порой верхние этажи, колонны, купола, открытые галереи и балконы нависали над головами вопреки любым законам физики. Или были выполнены из материалов, совершенно невозможных для своего веса.

Улицы были полны пестрых прохожих и попугаистых безлошадных карет самых разных модификаций.

— Приготовьте деньги за проезд и готовьтесь выходить, — скомандовала Барбара.

Точно, платить же надо! Алиса так засмотрелась и заслушалась — чуть не забыла, что едет в общественном транспорте. Интересно, а сколько нужно платить и куда?

Алиса решили подглядеть за Дэни и Лукой, сколько монеток они достанут и куда понесут. Они поглядели на нее. Затем Дэни нашелся:

— Барбара, а сколько тут у вас стоит проезд?

— Пятачок, как везде, — удивилась она. — Неужели в Эмбере по-другому?

Дени развел руками и дал понять, что, разумеется, у них там вообще все иначе, глупо переспрашивать. Барбара смешалась.

— Сюда кидайте, — поспешила она помочь бедненьким приезжим и указала на небольшой деревянный ящик у дверей. Кондуктора к нему не прилагалось.

Наконец, все вышли из транспорта и кучкой собрались вокруг своего гида. Широкая площадь пестрела красками, а в самом центре возвышался белоснежный памятник. Такие же шесть фигур, как и у школы. Только, разумеется, чистые, без трещин. У ног героев ветер трепал свежие букеты цветов.

— Первокурсники, обратите внимание!..

— Простите пожалуйста, — обратилась к Барбаре пожилая женщина. — Вы так интересно рассказываете, я еще в экипаже отметила. Позвольте составить вам компанию!

Счастливая Барбара зарделась от удовольствия и даже на секунду потеряла нить рассказа.

— Конечно! Теперь давайте продолжим! На центральной площади вы можете видеть статую Великим героям Революции. В руках они держат молодые саженцы, это символизирует специальность княжества Цирит. Как и во всех других княжествах, статуя располагается на месте старого храма и сделана из его материалов.

— А вот и музей, заходим по очереди… Алиса, ты чего?

Абсолютно черное матовое здание! Простой черный кирпич, который в пестрой мешанине других домов смотрелся инородным телом. Это здание отнимало надежду на то, что возможен какой-то другой мир. Алиса не могла оторваться от него. Она уже много слышала про местную Революцию и про какие-то черные города, и вот теперь в ее голове с громкими щелчками начали складываться кусочки гигантского паззла.

Она в душе так прикалывалась над местной модой, а теперь все становилось понятным. Цветовой и архитектурный беспредел — реакция людей, которым очень долго все запрещали. Слишком долго, возможно! Что там говорила госпожа Горгаш? Ее любимый Бог правил сотни лет или тысячи? Надо будет обязательно выучить все даты, чтобы понимать.

— … На первой экспозиции нашего музея вы можете увидеть, как жили люди в черных городах, — рассказывала им женщина в ярко-красной форме музейного работника. — К счастью, сейчас все это — просто музейные экспонаты. Мальчик, не трогай, пожалуйста…

Комната была маленькая и тесная. Простая мебель, стены, пол и потолок, предметы утвари — все того же ужасного, матового черного цвета. В стеклянной витрине стоял манекен в полностью черной одежде.

— … Пройдемте в следующий зал. Тут у нас реконструирована комната семи-серого господина…

Интересно, что такое семи-серый? Вот этот отвратительный оттенок? Ближе к черному, чем к белому. И это господа так жили? Комната выглядела чуть побогаче, хотя обстановка тоже была крайне простой.

— … Следующий зал — мой любимый, зал таинственного художника, — гид улыбнулась натренированной улыбкой и еще раз шикнула на мальчика. — Пройдемте! Здесь находятся живые картины, что создал неизвестный художник. Данные работы датируются примерно десятым годом до Революции. О подробностях жизни гениального мастера, к сожалению, ничего не известно, мы можем только насладиться его творчеством. Все эти картины были найдены во время взятия Дворца Кардеров. Господин Рикмор лично передал их музею…

Алиса прошлась по рядам. Картины, и правда, были очень красивыми, но она вдруг неожиданно остро ощутила свой отрыв от этого мира и его истории. Экскурсовод упоминала многие события так, будто о них нельзя не знать. И ее действительно понимали с полуслова.

Вот если бы их всех запихать в музей нашего мира и начать рассказывать про Вторую мировую войну, они бы тоже ничего не поняли! Ее неожиданно настигло чувство ностальгии. Ведь где-то там, далеко, был мир, в котором она разбиралась, в котором не обдумывала каждое слово…

Внимание Алисы привлекла небольшая картина на стене… натюрморт какой-то. На полотне был изображен стол, заваленный листами бумаги и черновиками, а в центре композиции находились три красных, слегка увядших яблока. Из одного из них вылезал червячок.

Что-то в этой картине ее привлекало…

«Яблоки сморщились, потому что за окном стояла зима… они висели на старой яблоне… странно, что их не съели звери. Ой, смотри-ка, червячок…»

Алиса моргнула. И что это было?.. Эта живопись — она обладала эмоциями и хранила в себе какую-то историю? Теперь она более внимательно прошлась по залу и поняла, каждая картина здесь что-то повествовала… была живой.

Остальные ходили кругами, вежливо глазели на экспонаты, не более. Настолько привыкли к чудесному творчеству или не замечают? Дени стоял поодаль, засмотревшись на пейзаж. Алиса поспешила к нему.

Он улыбнулся.

— Ты, похоже, тоже чувствительная?

— Что?

— Не переживай. Я тоже долго не могу на них смотреть. Потом весь день отхожу от впечатлений. Некоторые художники передают их просто нереально!

Понятно! Значит это мысли и чувства создателя картины.

— Слушай, я сейчас сгоняю в один магазин, тут недалеко. Подождете меня с Лукой на выходе, если я задержусь?

Алиса кивнула. Теперь она хотела еще посмотреть на живое искусство, вот на эту большую картину в самом центре зала.

Белокаменный дворец с куполами высился на площади, обрамленный черными домами…

Через несколько минут Алиса поняла, что это и есть Храм, и это на его месте сейчас расположена статуя…

«Нет, это другое княжество…» — поправили ее внутренние мысли. — «Страх и смерть! Вот что ждет того, кто осмелится войти в этот Храм!»

Алиса отступила на шаг… картина пыталась ее напугать.

Она посмотрела на часы и охнула. Оказывается, у нее до встречи с контрабандистами осталось всего пятнадцать минут. Неужели она так долго смотрела на картины?

31.12.1959 год.

Первый мир

Княжество Адамант

11 лет до начала революции

21:00 (среда)

Аластер

Поздно вечером Аластер вернулся в свои… теперь уже только свои, комнаты. Его встретила тихая и пустая гостиная. В камине весело горел огонь, только теперь здесь стояло всего лишь одно кресло.

— Винсент! — взревел Аластер.

Через несколько секунд слуга появился рядом.

— Да, господин, — произнес он с глубоким уважением, склоняясь в поклоне.

— Где кресло моей матери?

Винсент изумленно заморгал.

— Там же, где и кресло вашего отца, в кладовке. Это новая мебель, теперь место у камина только ваше… что-то не так?

Аластер сжал кулак.

— Верни второе кресло, пусть стоит по-прежнему.

— Как скажете господин, только третье-серый цвет… — под тяжелым взглядом Аластера он умолк. — Быть может, вы пройдете со мной по остальным комнатам и скажете, что еще вернуть?

— Интересно узнать, что же вы еще поменяли?

Винсент смущенно опустил взгляд, совсем как провинившийся ребенок, хотя он был во много раз старше своего господина.

— Мы имели смелость изменить назначение комнат. Теперь вы будете спать в спальне ваших родителей, мы все переоборудовали во второ-серый цвет.

Аластер только сейчас заметил, что и сам слуга уже успел переодеться в костюм более светлого оттенка, а довольный Винсент продолжал:

— Кабинет вашего отца теперь ваш, опять же, переоборудован во второ-серый (видимо, ему очень нравилось повторять «второ-серый»), столовая так же переоформлена, теперь ваше место во главе стола, а ваша предыдущая спальня пока пустует. Прикажете что-либо поменять?

Аластер подумал, но покачал головой.

— Нет, все хорошо, только верните второе кресло и на сегодня вы свободны. Разбудите меня утром в семь.

Винсент склонился в глубоком поклоне:

— Как скажете, господин.

Аластер никогда не сидел в кресле возле камина. Он и сейчас не хотел этого делать и начал бродить по просторным одиноким комнатам, однако не мог найти себе места. В душе творился хаос.

Что произошло на балу?

Он наполнил ванну и постарался упорядочить бесформенные мысли.

Отчего так закричал князь Винтер? Его взволновала девушка танцовщица? Почему? Почему от маленького князя по полу разошлись трещины?..

Он погрузился в горячую воду с головой…

Сколько терзаний, сомнений, вопросов! Перед мысленным взором всплыл великолепный Император, окруженный ореолом солнечного света. Как можно к одному человеку испытывать столь противоречивые чувства… глубокое уважение, любовь, восхищение, а вместе с тем…

Вынырнув, Аластер вздрогнул. Перед ним стоял Винсент.

— Господин, мы вернули второе кресло на место, как вы велели…

— Хорошо. Я же сказал, можете идти.

— Да, господин, только понимаете… к вам посетитель.

— Посетитель, сейчас?

— Да… э-м-м, — Винсент не мог подобрать слов, впервые на памяти Аластера, — э-м-м, мне не велели говорить вам кто это… но посетитель просил передать, что, если вы не выйдете через пять минут, он сам зайдет к вам.

Это мог быть только один человек.

— Принесите мне чистую одежду и можете идти.

Слуга с радостью выполнил приказ.

— До завтра, господин.

Надо же, какой резвый. Неужели испугался? Это всего лишь Цесаревна.

Аластер оделся и вышел. Он был прав, на второ-сером диванчике в гостиной удобно расположилась Элизавет.

Она по-прежнему была в белоснежном бальном платье, волосы уложены в сложную прическу. Интересно, как вообще эта конструкция умудрялась держаться?

— Ты всегда выходишь из ванны в парадно-выходном костюме?

— Когда в гостиной меня ожидает Цесаревна, то да.

Она усмехнулась и протянула ему бутылку приятного золотого оттенка.

— Поговорим?

Он очень хотел с ней поговорить! Держать обиду было невыносимо, но и простить ее так просто он не мог. Она, значит, решила помочь ему в этом?

Аластер безразлично пожал плечами и достал из буфета два бокала.

— Поговорим. Расскажешь, что произошло на балу?

Золотая жидкость в хрустале выглядела волшебно.

— Что именно тебя интересует?

— Что случилось с князем Винтер? — задал он тот вопрос, который казался ему ключевым.

Не чокаясь, они сделали по глотку, вкус был неприятным. Аластер не любил алкоголь. Резкая, обжигающая гадость и затуманенный разум — кто вообще это придумал?

— Я сама не знаю наверняка, — начала Элизавет.

Аластер посмотрел на нее с сомнением. Пришла сюда, чтобы продолжать врать?

— Думаю, дело в их семейной магии, — заторопилась она объяснить. — Ты же знаешь, Магия Тьмы. Она влияет на разум человека. Возможно, к старости сводит с ума. Что он имел в виду, когда кричал «это Она», я не знаю.

— А откуда взялись трещины на полу? Что Виктор сделал с молодым князем?

Элизавет пила алкоголь привычно, но красиво, мелкими неторопливыми глотками. Аластер подсел к ней на диван, но на достаточное расстояние.

— Не думаю, что это Виктор что-то сделал с молодым князем. Вероятнее всего наоборот, трещины на полу появились из-за мальчика. Волшебство Тьмы уже перешло к нему, и он просто не смог его сдержать. Мне кажется, молодой князь пытался никому не навредить, а Виктор помог ему в этом… Аластер, прости меня!

Из-за неожиданной смены темы Аластер не успел сообразить и защититься горькими мыслями.

— Что?

— Прости меня за то, что не рассказала про отца. Да, он с самого начала знал про наше общение с Ферроу. Мне казалось, так будет лучше. Ты захотел бы ходить к художнику, зная, что это происходит под контролем? Ты пойдешь к нему теперь?

Он задумался только на секунду.

— Если бы это касалось одного меня, не пошел бы. Но я никогда так не поступлю с Ферроу, и ты не смей, мы нужны ему.

Элизавет кивнула. Вероятно, такой исход событий ее вполне устраивал.

— Ты все еще злишься на меня? — спросила она, забавно косясь в его сторону.

Аластер отрицательно покачал головой. Пожалуй, сейчас это было правдой.

Как бы ей объяснить? Как бы выразить свои чувства, чтобы она сразу все поняла?.. Но мудрая Богиня справилась сама.

— Теперь эти комнаты исключительно твои? — спросила она, обводя бокалом помещение.

Аластер кивнул.

— Я не знала, что господин и госпожа Рикмор в этом году были в списках, — сняла она с его души и второй груз. — Если бы знала, то обязательно сказала. Правда! Тебе сейчас очень одиноко?

Аластер повторно кивнул. Да, сейчас он чувствовал, что мир вокруг опустел и стал вдруг слишком тихим.

— Я понимаю, — отозвалась она негромко. — С этой пустотой мы давние знакомые, в моем сердце для нее отведено специальное помещение.

Элизавет выпила до дна залпом. Согласно правилам приема знатной гостьи, Аластер не мог отставать, поэтому пересилил себя и тоже влил в горло все, что у него оставалось — больше половины бокала. Еле сдержался, чтобы не сморщиться.

— Аластер, позволь, я… Понимаешь, у меня ужасно болит голова…

Элизавет говорила несколько неуверенно! Все дело в алкоголе? Да нет, она не кажется пьяной.

— Болит голова… У меня здесь даже нет ничего для отката… Хочешь, я могу на себя забрать…

— Нет, я не о том. Голова болит от прически… Ты не будешь возражать, если я ее…

Не будет ли он возражать? Да он всегда мечтал увидеть Элизавет с распущенными волосами, прикоснуться к ним… А вот это точно сказывался алкоголь. Дьявольское зелье!

— Конечно расплетай. Я никому не скажу, что ты посмела находиться в моем присутствии с неубранной головой.

Элизавет ловко вытащила из прически длинную шпильку, и вся конструкция тут же развалилась. Неужели все держалось на одной такой длинной острой… штуке?

Аластер хотел сдержать вздох, но не смог. Он был прав, когда думал, что ему понравится лицо, обрамленное каштановым ореолом, что он захочет… Все, больше ни единой капли алкоголя в жизни! Его бросило в жар.

— Ты не мог бы обновить наши бокалы? — попросила Цесаревна.

Как быстро, однако, ему пришлось нарушить клятву трезвенника! Руки не хотели слушаться, поэтому вторую порцию золотой жидкости он наливал крайне неуклюже и долго.

Элизавет взяла бокал, но сразу отставила его и придвинулась ближе к Аластеру.

Как же от нее пахло! Так нежно… он хотел, чтобы этот запах был с ним всегда, чтобы никогда не покидал его.

Сердце бешено забилось, когда Элизавет прикоснулась ладонью к его щеке. Что же она делает? Что нужно сделать чтобы продолжала?

Сидеть смирно, чтобы не спугнуть? Точно! Замереть, тогда она не упорхнет от него.

— Аластер, ты, наверное, теперь мечтаешь о встрече с родителями там, на Эмбере?

А Аластер вообще-то не мог ответить, он даже моргнуть боялся. Она наклонилась к нему близко… совсем близко, ее губы почти коснулись его уха.

— Так вот, знай. Я никогда и ни за что не позволю тебе меня покинуть. Ты навсегда останешься со мной.

Он был согласен на все и сразу. Не важно, что она сейчас говорит, он обдумает это позже, если, конечно, вспомнит. Главное — то, что она сейчас делает.

Она немного отодвинулась от него, но только для того, чтобы посмотреть в глаза.

— Ты принял годы жизни?

Аластер яростно старался сообразить, что она спрашивает… Какие еще годы жизни? Осознав, наконец, чего она от него хочет, прошептал:

— Нет.

Она нахмурилась.

— Глупый ребенок, я не позволю тебе стать старше меня.

Мозг Аластера сумел выделить опасную в данный момент информацию, и он с нажимом ответил:

— Я уже давно не ребенок.

Элизавет вздохнула:

— Шестнадцатилетний мальчик. Конечно же, ты ребенок. Боюсь, для меня ты будешь им всегда. Но раз уж тебе предстоит провести со мной вечность, пусть она не будет в тягость…

Это была очень длинная ночь.

За эту ночь Аластер многое почувствовал, многое осознал.

Проснулся он на кровати, хотя точно помнил, что начинали они на диване…

Элизавет тоже проснулась. Она сидела на краю постели, надевала белоснежное платье и собирала волосы.

Интересно, а где его парадный костюм?..

Аластер отвернулся, чтобы осмотреться вокруг, и увидел на прикроватном столике флакон с годами жизни… теперь пустой.

Точно! Кажется, ночью Элизавет приказала их принять и не отпускала флакон, пока он не выпил всю белоснежную жидкость без остатка. Ему не хотелось, он постарался отвернуться, но не смог. Теперь пятнадцать лет он не изменится, останется таким, какой есть.

— Элизавет… — осипшим голосом начал Аластер.

Цесаревна обернулась.

— Скажи… это что-то меняет?

Несколько секунд она смотрела на него глубокими карими безднами, в которых этой ночью он утонул не один раз.

— Меняет ли это то, что ты мой Друг? Обязывает ли тебя чем-нибудь? Меняет ли тот факт, что ты всецело принадлежишь мне? Нет! Нет ни на один вопрос.

Он хотел прикоснуться к ней, удостовериться, что все произошедшее — правда, что она не призрачный плод его воображения.

— Элизавет…

— Ты не забыл нашего уговора? — уже в дверях спросила Цесаревна. — Аластер не мог сейчас ничего сообразить. — Ты все еще не рассказал мне, кто такой друг. У нас впереди целая вечность, но я не планировала всю ее провести в ожидании.

Зачем сейчас вспоминать об этом, Аластер не понимал. Разве было что-нибудь важнее того, что произошло между ними этой ночью?

— Вижу, сейчас конструктивной беседы не выйдет. Встретимся к вечеру. Выспись хорошенько и считай, что у тебя выходной.

И она ушла, оставив ошалевшего мужчину в одиночестве.

Он даже не заметил, как уснул. А вот Винсента заметил, причем все — что нужно и не нужно. Старый слуга пришел ровно в семь и отчаянно пытался его разбудить.

— Винсент, уйди, сегодня я сплю до полудня.

— Но господин, вы велели разбудить вас в семь утра.

— Винсент, ты глухой? Я же сказал к полудню!

— Да, господин, — сдался слуга и тихонько вышел.

Но на этот раз сон так быстро не пришел.

Аластер вдруг понял, что же все-таки произошло. Кажется, она навсегда приковала его к себе!

А был ли он против?

Вряд ли, ведь он сделал для себя еще один вывод — что он по-настоящему, всем сердцем, любит ее.

Я никогда… слышишь?.. никогда не оставлю тебя снова одну!