Спасти обязан

Глава 21

Память восстанавливалась. Я понял, что благополучно вернулся из добровольного безумия. Вот только удалось ли узнать то, ради чего все это затевалось? О чем я говорил и что описывал? Если тот тоннель и местность вокруг входа в него, то и мечтать нечего найти, где это находится.

Кряхтя, я выбрался из машины, присел на край кабины. Внутри меня что-то противно дрожало, лицо было мокрым от пота и слез, все тело противно чесалось. Я поискал глазами Стаса, спросил:

— Получилось?

Он обрадовано закивал.

— Еще как получилось! Теперь мы все знаем. Ты такое рассказывал!

— Погоди, потом, позже… — слабо махнул я рукой, стянул рубашку, вытащил из машины канистру с водой.

Холодная вода быстро привела меня в чувства. Стасу пришлось опорожнить почти всю канистру. Не вытираясь, я тряхнул мокрой головой и полез за сигаретой. Борис, сама предупредительность, подскочил с зажигалкой. Злость его исчезла. Жадно затянувшись несколько раз, я решил, что очухался окончательно и велел:

— Ну, давайте, выкладывайте.

Начать хотела Настя, но Стас ее остановил движением руки.

— Если бы сам не видел, ни за что бы не поверил. Ты, даже, кажется, светился…

— Ладно, эмоции и подробности потом. Конкретно — что это и где?

— «Чемоданчики» в хранилище старой ракетной шахты. Она там одна, отсюда часах в трех езды. Хорошо замаскирована, но есть ориентиры по пути. Я все тщательно записал. Замок на входе стоит кодовый, но ты и код вспомнил. Вернее, не ты, а твой клиент. Все получилось, как ты и предсказывал. Растормозилось его сознание, и пришлось действительно разговаривать с ним. Так, это тоже подробности, потом, — одернул себя Стас. — Охраны ни у шахты, ни внутри нет. План подземелья я зарисовал. В общем, проблем не будет. Да, вот еще что. Там пять бомб, но только две из них годные. Остальные можно выбрасывать.

— Ну, Мусе и этих двух с избытком хватит, — усмехнулся я. А про себя подумал, что и одной ему многовато будет. — Ладно, раз так, то собираемся и поехали. По дороге мне в подробностях расскажете.

Стас действительно почти все сделал сам. Только под конец, когда я со счастливым лицом и пустыми глазами начал точить слезу и не реагировал ни на что, вмешалась Настя.

— Ты думаешь, полчаса всего прошло? Фигушки — полтора! И последние минут двадцать я тебя по морде лупила.

Я потрогал щеки. И впрямь горят. Хорошо хоть синяков не осталось на толстой ряшке полковника Круталова.

— После укола ты почти сразу впал в ступор, — рассказывал Стас. — На вопросы не отвечал, только всматривался куда-то и немного ногами перебирал, будто идешь. Потом я тихо тебя позвал и спросил, что ты видишь. Ты медленно начал рассказывать о хранилище. И тут вдруг стал Круталовым. Даже голос изменился, осанка другой стала. Полковник четко своему начальству доложил, где бомбы, в каком они состоянии. Я предложил прогуляться наверх. И по его описаниям стал рисовать план коридоров. Вышли наружу. Вокруг деревья, недалеко река.

— Это я помню.

— Ну, а дальше подробно изложил, как до хранилища добраться, где ориентиры искать. Я попытался тебя из транса вывести, но ничего не получалось. Прибежала Настя, стала реветь и тебя по щекам охаживать.

— Значит, достучалась. Толцыте, и отверзется вам. Спасибо, девочка!

— Да чего там, — смутилась она. — Кучу удовольствия получила. Когда еще случай выпадет так тебе физиономию начистить. А ты, похоже, и не рад, что вернулся.

— Не в том дело. Я теперь знаю, почему ТАМ остаются. Когда совсем ЗДЕСЬ надоест, вколю себе дозу побольше, да и заживу припеваючи. А вы как знаете.

Конечно, я шутил, но кое-какие воспоминания со мной остались. Страшная штука этот мемофар! Не дай Бог еще раз необходимость в нем возникнет!

Километров через сорок мы сделали последнюю остановку, чтобы немного перекусить, а то за всеми событиями этого дня не удосужились после завтрака съесть хотя бы по бутерброду. Решили, что до того, как лезть в подземелье, внимательно осмотрим окрестности. Нельзя было забывать о местных любопытствующих. Сейчас нам совершенно ни к чему были посторонние. А ведь существовал еще и Хромов с сослуживцами! Не верилось мне, что они спокойно отнесутся к уходу своего эксперта на вольные хлеба.

Местность понемногу менялась. Дальше должна была начаться Ногайская степь, но пока растительности становилось все больше. Среди кустарника появились уже вполне приличные деревья. Поблизости была вода. Стас, сверяясь с записями, указывал куда ехать.

— От того холма налево, примерно с километр. Потом должна быть узкая грунтовка. Здесь надо свернуть. Вон, видите, геодезическая тренога виднеется? За ней будет маленькая долинка. Это там.

Мы остановились. Мы с Борисом отправились на разведку. В багаже у нас имелся бинокль. Поднявшись на вершину холма к треноге, сваренной из поржавевших труб, залегли и стали внимательно изучать местность. Посторонний человек ни за что не заметил бы здесь скрытые под землей сооружения. Спокойная долина с протекающей по ее краю среди зарослей орешника речушкой. Все было именно так, как я помнил.

Через пятнадцать минут стало ясно, что мы здесь одни.

— Ну, что же, поехали, — решил я.

Если сюда и приезжали машины, то с того момента прошло уже порядочно времени. Колеса «УАЗа» подминали густую траву. Долина выглядела маленьким кусочком Эдема после того, как была изгнана поганившая его парочка. Тихо и благолепно. Настя вздохнула:

— Отдыхать сюда приезжать надо, а не бомбы искать.

Лично я предпочитаю для отдыха море, Кавказское побережье, например, поэтому был более прозаичен.

— Так, ну и где здесь вход? Насколько мне помнится, там ворота должны быть — грузовик проедет. Что-то не видно.

— Ты забываешь о том, что, во-первых, шахта секретная, значит, тщательно замаскированная. А во-вторых, она брошена уже давно. Заросло все. Насколько я понял, искать надо вон там, у того невысокого холмика.

Оставив машину, мы разошлись веером, вглядываясь в траву под ногами. Наконец Борис тихонько свистнул.

— Похоже?

Под кустом виднелась небольшая металлическая дверка, прикрытая несколькими квадратами дерна с пожелтевшей уже травой.

— Да, кажется, оно. Где тут замок? Стас, ты говорил, что код записал.

С левой стороны действительно была установлена коробочка цифрового замка и еле заметно светилась маленькая красная лампочка.

— Восемь, шесть, девять, три, пять…

Огонек стал зеленым, послышался щелчок. Дверь немного приоткрылась.

— Не понимаю, какие тут могут быть ворота? — проворчал Борис.

— При необходимости, наверное, половина холма в сторону отъезжает, — предположил Стас.

За дверцей была темнота. К счастью, люди Мусы, собиравшие наше снаряжение, предусмотрели и мощные ручные фонарики. Решено было, что в подземелье пойдем мы с Борисом, а Настя и Стас на всякий случай останутся снаружи. У одного из погибших охранников «Глок» оказался неповрежденным, так что у нас теперь было два пистолета. Один я выдал нашему наружному посту, другой взял сам. Борис не возражал. После гибели своих товарищей он как-то притих, был спокоен и несколько отстранен, словно стал задумываться о вечном, о бренности человеческой жизни.

— Вы там недолго, — напутствовала Настя. — Убедитесь, что все в порядке — и назад. Завтра разберемся подробнее. А то темнеть начинает.

Борис первым шагнул через порог, пригнув голову, чтобы не удариться о верхний край дверного проема. Я последовал за ним. Судя по воспоминаниям, вначале должен быть тамбур. Так и оказалось.

— Вот тебе и ворота! — сказал я, невольно приглушая голос.

Действительно, ворота были массивными, сваренными из стальных балок, пространство между которыми было заполнено бетоном. Но и в них имелась дверь. Оказалось, что Круталов ее оставил открытой. А дальше начинался тот самый тоннель. Все было как во сне, только освещали его сейчас два наших фонаря. Могла существовать и аварийная энергосеть. Раньше создавали поразительно живучие системы. Искать выключатель было недосуг. Пройдя тоннель, мы оказались на просторной площадке, от которой ответвлялись еще три хода. Эхо от шагов вязло в темноте. Разговаривать не хотелось. Согласно схеме двигаться надо было по центральному коридору. Здесь на полу лежали рельсы, узкая колея под вагонетки или небольшие платформы. Неужели эти «чемоданчики» такие тяжелые, что их возить приходится? Как же мы их потащим? Или это для других целей прокладывали?

Борис достал из кармана серую коробочку, нажал клавишу. В тишине раздались громкие частые щелчки. Радиометр! Молодцы, и это предусмотрели. А вот показания прибора не очень радовали. Я поежился. Конечно, ничего страшного не случится, если мы пробудем здесь минут двадцать. Если больше… Лучше не надо.

Коридор закончился еще одной дверью. Запиралась она обычным штурвалом. С усилием провернув его, я отвалил в сторону толстую металлическую плиту. Из этой комнаты тоже имелось два выхода, но дальше нам идти не требовалось. На стеллажах у стен лежали блестящие металлические коробки. Разумеется, это были лишь футляры. Сами бомбы находились внутри и на чемоданы вовсе не походили. Ящиков было пять, как и говорили. Но разбираться, в каких именно лежат годные к применению устройства, мы не стали.

— Пошли отсюда, — попросил Борис. Солидным подкреплением просьбы был треск радиометра в его руках.

Но едва мы повернулись, чтобы уходить, как под потолком вспыхнул тусклый свет, а в открытую дверь вступил очень знакомый мне человек. Господи, Хромов! Вот уж кто здесь не нужен!

За спиной полковника молча стояли двое с автоматами, и стволы оружия смотрели на нас. Выхватывать пистолет сейчас не имело смысла. Тем более здесь, рядом с ядерными бомбами.

Одет мой бывший сосед по купе был все так же: джинсы, легкая курточка. Отставник, одним словом. И по лицу его бродила счастливая, штатская улыбка. Приятеля старинного встретил, вот ведь радость!

— Ну, здравствуйте, Олег Юрьевич! Или все же Афанасьевич? А может, вовсе Глеб Сергеевич? Как прикажете обращаться? Неудобно ведь получается, согласитесь. Ну, куда же вы в Москве пропали? Наши друзья так вас ждали на вокзале, так готовились к встрече.

Он балагурил, а взгляд бегал по комнате, ощупывая и нас, и металлические ящики. Волновался Хромов, переживал. А вдруг я успел что-нибудь здесь натворить? Да вот сейчас бомба и сработает. Но ящики были опечатаны, и вид сохранившихся печатей успокоил полковника. Он расслабился. Чего не скажешь о сопровождавших его людях. Они разошлись в стороны и теперь держали нас под перекрестным прицелом. Как ни прыгни, все равно можешь успеть получить пулю. Рисковать мне сейчас не хотелось. Надо было сначала оценить ситуацию.

— Послушайте, Александр Николаевич, — наконец сказал я, — пойдемте отсюда. Неуютно как-то здесь разговаривать. И потом, слышите, как щелкает?

— Конечно, конечно, о чем разговор! — обрадовался Хромов. — Немедленно пойдем! А щелкало здесь всегда, почему шахту и забросили, не достроив. На этом месте еще воины Александра Македонского олово добывали, рудник небольшой был. Может быть, от лучевой болезни великий полководец позднее и скончался, а вовсе не от чрезмерного пьянства. Кто сейчас правду узнает? Только если вы надеетесь, что ваши друзья снаружи помогут, то зря. С ними все в порядке, отдыхают. Живы, живы! — поспешил он успокоить, заметив мое непроизвольное движение. — Только под охраной. Мы ведь давно вас здесь ждем, даже притомились. Ну что, пошли? — он отступил в сторону, пропуская меня.

Если я не собирался пока ничего предпринимать, то у Бориса нервы не выдержали. Едва мы оказались в основном тоннеле, как он, оттолкнув конвоира, бросился бежать.

— По ногам! — оглушительно рявкнул Хромов. — Он еще нужен!

Ударила короткая автоматная очередь, и бандит, споткнувшись, покатился через голову. Военные свое дело знали. Пуля попала Борису в бедро. Теперь при всем желании убежать он не мог. Тут же в тоннеле его перевязали и потащили к выходу. Хромов завистливо цокал языком, рассматривая отобранный у меня «Глок».

— Ах, хороша игрушка! Ну что бы нам такими не вооружаться? При всем своем патриотизме — не люблю макаровский пугач. Ну, надежный. И только. А прицельный огонь как вести? Да из него кого-нибудь убить — самому проще застрелиться.

— Не скажите, — буркнул я, вспомнив Анголу.

Да и других эпизодов в моей жизни хватало, когда «макаров» выручал.

— Не спорьте, не спорьте, Глеб Сергеевич! Я военный, знаю. А вы так, любитель.

Интересно, он что, не заглядывал в мое досье? Сомнительно. Но спорить я не стал. Пусть потешится.

— Кстати, как ваша рука? Уже зажила?

Хромов ощупал место, куда в поезде попала пуля, поморщился.

— Спасибо за заботу. Немного побаливает, но скоро будет в норме.

Уже начало смеркаться. На поляне перед бункером стоял наш «УАЗ», окруженный несколькими автоматчиками. Дьявол, откуда же они взялись? Ведь мы так внимательно все вокруг осмотрели! Ну, Хромов, ну зараза! Перехитрил все-таки!

Стас и Настя сидели в машине. Руки им не связали. Девушка нервно курила, стряхивая пепел в форточку. Здесь все было ясно. Военные получили еще один австрийский пистолет. К нам подбежал невысокий коренастый лейтенант. Хромов отдал ему короткое приказание, лейтенант козырнул и скрылся среди деревьев. Мне послышалось слово «вертолет».

— Что, Александр Николаевич, собираетесь нас вывозить по воздуху? — не удержался я от вопроса.

— Собираемся, Глеб Сергеевич, но чуть погодя. Нам с вами придется еще раз сходить туда, в подземелье. Вы ведь помните, зачем сюда Круталов ездил? Пора его миссию выполнять. Раз вы подземелье нашли, то знаете, какие игрушки нам могут пригодиться. Я прав? Ну вот, видите. И полетим мы все вместе в столицу. Там нас уже заждались. Сопротивляться не станете? Не хотелось бы силу применять. Возможности ваши и ваших товарищей мне известны. А вот исход схватки, если вы умение свое станете использовать, предсказать не берусь. Погибнут мои люди, но кто-то из вас тоже жизни лишится. Оно нам с вами надо? Давайте договоримся, а? Вы пообещаете вести себя спокойно, а я со своей стороны гарантирую безопасную доставку в Москву и полное содействие там по возвращению в собственные тела лично вас и вашей очаровательной спутницы. Ведь вас этим уговорили сюда приехать? Ну как, по рукам?

Меня уже начинала злить его манера постоянно задавать вопросы. Сам не видит, что нам некуда деваться? Недооценил Муса конкурентов. И у офицеров в голове кое-что имеется. Вообще-то мне было все равно, с кем иметь дело, лишь бы вернуться в свое тело. Военные в этом смысле были даже предпочтительнее, поскольку доказали, что они сильнее бандитов. Но аппаратура и специалисты по-прежнему оставались у Мусы. Об это я и спросил Хромова.

— Не беспокойтесь, пусть это будет нашей заботой. Не забывайте, ведь чтобы получить полноценного Круталова, мы должны освободить его тело от вашего сознания. Верно? А Круталов нам нужен. Так что все останутся в выигрыше.

Насчет всеобщей выгоды он, конечно, поторопился. Я еще не сказал своего последнего слова. Ничего, придет время, скажу. Пока же мы ударили по рукам. Забравшись в машину, я кратко описал создавшуюся ситуацию Насте и Стасу. Стас, как обычно, смолчал. А Настя стала было возмущаться, но я кое-что прошептал ей на ухо, и она успокоилась, и даже повеселела. Правильно, в любой ситуации надо сначала прикинуть все выгоды и потери, а потом уже шуметь. Задача для нашей команды не стала сложнее или проще, она только слегка изменилась.

Становилось все темнее. Взяв с собой несколько солдат, мы с Хромовым вернулись в шахту.

— Сколько здесь годных, не «протухших» машинок, Глеб Сергеевич? — поинтересовался полковник, разглядывая серебристые ящики.

— Всего три. Из них одна на пределе ресурса. Но, если нужно, сработает.

— Хорошо, возьмем и ее. Показывайте, которые?

Солдатики споро подхватывали ящики и волокли их к выходу. Два человека тащили коробку без натуги. При необходимости ее мог бы унести и один. Только браться неудобно. Два ящика остались на стеллажах.

— Ну, Глеб Сергеевич, вы идите, а мне еще кое-что сделать надо. Учтите, мы договорились, я вам верю!

Недоумевая, я отправился вслед за солдатами. Снаружи было уже совсем темно. Прислушавшись, я различил далекое жужжание вертолетного двигателя. Военные не хотели проводить операцию днем. Верное решение. У моджахедов наверняка еще есть маленькие комплексы «Стрела-2» или даже какие-нибудь «Стингеры», подаренные братьями по вере из арабских стран для борьбы с российскими истребителями. Влупят по вертолету — от него только клочья полетят. Что нежелательно.

Вертолет сначала наводили по радиомаяку, а когда он появился над нашими головами — подсветили фонарями. Машина оказалась обычным армейским «Ми-8». На таких я налетал тысячи и тысячи километров. Отличный вертолет, надежный, лишь бы профилактику вовремя на нем проводили.

К тому времени, когда машина опустилась на поляну, появился и Хромов. Он был оживлен больше обычного, торопил с погрузкой ящиков. Потом загнал всех в вертолет, и мы взлетели. Наш «УАЗик» одиноко остался стоять на поляне. Полковник сел рядом со мной.

— А что же вы, Александр Николаевич, сами «чемоданчики» не взяли? Потом бы в Москве и разобрались, какие годятся, а какие — нет.

— Ну, вы как маленький, право слово. А код откуда узнать? Круталов его поменял, когда приезжал сюда. Но нам сообщить не успел. Смотрите, Глеб Сергеевич. Сейчас будет увлекательное зрелище.

— Куда смотреть? — не понял я.

— Вниз, вниз!

Смотреть там было не на что. В темноте еле угадывались кроны деревьев и верхушки холмов. Хромов достал из кармана небольшую коробочку с короткой гибкой антенной, открыл иллюминатор и, высунув в него руку, нажал на коробочке кнопку. Несколько секунд ничего не происходило. Потом в темноте побежали светлые круги, расходившиеся от центра, земля словно подпрыгнула на мгновение и вновь осела. Донесся тяжелый глухой удар: «У-бумм!»

Побледнев, уже догадываясь, что произошло, я спросил у довольно ухмыляющегося полковника:

— Вы что, все подземелье взорвали?

— Ну конечно! Зачем оно нам теперь? А то еще кто-нибудь придет, возьмет негодные бомбы и сделает их годными. В таких вопросах нужно быть монополистом.

— И что же там рвануло? — у меня перехватило дыхание.

— Старый склад артиллерийских снарядов и авиационных бомб. Среди них несколько вакуумных. Недавно завезли. Правда, здорово?

Мне едва не стало плохо. Но потом сообразил, что если что-то могло случиться, мы бы это уже почувствовали. Или как раз не успели бы почувствовать.

— Да, — сказал я. — Действительно здорово.