Сопровождающий

глава 39

Выбирался из тайника Востров с тяжелым сердцем. Сначала, конечно, сам. Потом, когда убедился, что чисто, вывел Дану. А тихо кругом, сонное поселение, так и не скажешь, что сюда скоро будут ломиться федералы.

Однако он хотел проверит кое-что, так, просто, чтобы знать, какая добрая душа проявила пролетарскую бдительность.

Спрятал Дану за домом, и велел:

— Стой здесь, не высовывайся. Я скоро вернусь.

— А ты? Куда ты? Это не опасно?

У нее столько чувств промелькнуло в глазах, что он невольно завис на секунду. Потом сказал:

— Не волнуйся. Я сейчас.

И отошел. Тряхнул головой, приказывая себе вынырнуть из этого киселя. Неслышно подошел к забору в том месте, где деревья были почти вплотную, и аккуратно, медленно подтянулся на руках. Выглянул.

Вот она стояла машина, из-за которой федералам и стуканули. Увидели ничейную незнакомую тачку напротив его дома, ночь стоит, утро стоит.

«Непорядок», — хмыкнул мысленно. — «Надо исправить».

И постарался припомнить, в какой стороне видел свет накануне, когда ребятишки на микроавтобусе дворы обносили. Прикинул, откуда могло быть его машину видно. Не, не получалось, не должны были.

А потом вдруг понял и беззвучно рассмеялся.

Те самые ребятки и заложили. За конкурентов приняли. Ну что ж, это было хорошо, во всяком случае, не придется никого из соседей натягивать на… В общем, сову на глобус.

Взглянул в сторону дома и двинулся обратно.

Стоило ему появиться, Дана тут же подскочила, застыла в ожидании. Он молча забрал сумки и сделал знак, что следовала за ним. Пришлось, конечно, пробираться максимально тихо и осторожно. И лучше бы делать это ночью.

Чертыхался всю дорогу, пока лазили по кучерям, и успокоился, только когда они свернули на растрескавшуюся бетонку, ведущую к старой подстанции. Оставалось немного, но прежде он велел Дане оставаться на месте, и наведался глянуть, стоит ли там машина, сам.

Толик был был на месте. Как только увидел его, сделал знак рукой.

Откровенно говоря, Максим испытывал к нему глухую неприязнь, и будь он один, хрен бы пошел на поклон. Но с ним была Дана. Поэтому он подошел и поздоровался:

— Привет.

Но руки подавать не стал. Тот смерил его взглядом и мотнул головой:

— Давайте грузиться, я их совсем ненамного обогнал.

— Угу, — протянул Максим и пошел за Даной.

Выехали скоро, Толик торопился. И не зря. Только они успели отъехать, на подъездной дороге к поселению показалась колонна. Федералы. Несколько легковушек с опознавательными знаками и проблесковыми маяками.

Максим заковыристо выругался про себя. В дурном сне бы не подумал, что когда-нибудь его будут брать федералы. И даже как-то оскорбительно смотрелась эта легкая кавалерия. Думается, если бы он отбивался по-настоящему, им бы пришлось чего посерьезнее высылать.

Наконец Востров отвел глаза от дороги, все равно те свернули в поселение, а они в другую сторону. И перевел взгляд на Толика.

— Куда сейчас?

Лицо ломило, оттого что теперь они от него зависят, и больше всего было тревожно за Дану. Не нравилось Максу, что она снова напряженная, совсем как в тот первый день, когда он только посадил ее в свою машину. Сколько прошло с того дня? Кажется, неделя. Ему показалось год, настолько привычным и неожиданно важным стало ее присуствие рядом.

А Толик не спешил отвечать. Молчал, глядя на дорогу, как будто боялся что-то пропустить. Максим невольно поморщился, сдерживая желание выматериться, но тот наконец-то выдал:

— Сначала встретимся с Пашниным, — и бросил на него быстрый взгляд.

Не соврал, значит, старый волкодав! Макса немного отпустило. Он потянулся, накрыл руку Даны своей и сказал:

— Скоро пацана твоего вызволим.

А у нее глаза вдруг наполнились слезами. Хотя он видел, и не раз, что эта женщина не плачет. Из нее не вышибить слезу ни болью, ни усталостью, ни страхом. А тут вот… Она приложила ладони к губам и молча кивнула. У Макса самого перехватило дыхание и встал комок в горле.

Отвернулся к окну, и всю дорогу потом это странно чувство переваривал.

Встреча прошла на старом заброшенном аэродроме, давно уже не существующей войсковой части. Они прибыли первыми, и посчти сразу следом — вертолет. Видать, Пашнин на встречу с ним торопился, что прилетел на вертушке.

Максим смотрел, как полковник быстро идет по полю, и думал, что рад видеть старого волкодава. И хоть за эту неделю его н в унитаз спустили, и отправили в небытие, а потом сами же и вытащили, он решил не спешить с выводами. Потому что жизнь в последнее время много преподносила сюрпризов. Не знаешь, чем что обернется.

Пожали друг другу руки крепко.

— Ну? — спросил Пашнин, а голос подрагивал нетерпением. — Говори, что имеешь!

— Так быстро не выйдет, Михаил Аркадьевич, — ответил Максим.

Тот поморщился и проговорил, поглядывая в сторону:

— Час у меня есть.

Час времени, это на самом деле много.

Они расположились с интерактивной картой в сторонке, и Макс стал выкладывать факты. Умолчал только о своих соображениях по поводу технологий с мудреным названием «Обращающийся меч». Потому что сам был в этом вопросе пока что был неуверен.

Пашнин слушал, глаза колючие, острые, комментарии отпускал скупо и по делу. Наконец, когда речь зашла о коридорах, которые, Востров был уверен, имелись, протянул только:

— Развязки, говоришь…

И знаком подозвал стоявшего в отдалении Толика, коротко пересказал и спросил:

— Что скажешь?

Тот повел плечом. Не нравился Максу этот мутный мужик. Похоже, у них это было взаимно, но личные симпатии и антипатии сейчас не имели отношения к делу. Потому что Толик с точностью указал даты, когда ожидается наибольшая активность со стороны боевиков, и ориентировочно направления.

— И вот здесь, — он указал район. — Как раз на третье воскресенье месяца.

Пашнин впился в карту, поерзав пальцем по навигатору. Развязка там была недалеко.

— Спасибо, пока свободен, — кивнул Толику.

Тот отошел. И теперь настала очередь Вострова слушать.

Кое-что он уже знал, кое о чем сам догадался. Масштаб впечатлял даже его, бывалого опера. Огромная разведывательная сеть, идущая поверх властных структур и структур боевиков, уходящая щупальцами в зоны. Гигантская паутина, призванная подготовить новый передел власти. Ибо назрело.

С этим Востров был согласен. Назрело и прогнило. И последней каплей для него лично был тот самый проклятый тоник.

— Мы готовы в корне изменить ситуацию, потому что так не может продолжаться, — говорил Пашнин. — Но нам нужны факты. Чтобы свалить, их надо поймать на горячем. Работа, которую ты провел в одиночку… Это прорыв! Прорыв!

Что насчет прорыва, Макс не знал. Но если бы не Дана, если бы не худенький, почти прозрачный мальчик с беленькими волосиками, никакого прорыва бы не было.

— Включайся Востров. Займешь один из ключевых постов.

Пашнин ждал ответа. А он смотрел на женщину, сидевшую в автомобиле.

— Михаил Аркадьевич, мне нужно вытащить мальца из приюта, — сказал он наконец. — А дальше видно будет.

Полковник смотрел на него еще секунду, потом отвел взгляд и, ковырнув землю носком ботинка, проговорил:

— Теперь по твоему вопросу, Востров.