Сочинения в 3 томах. Том 3. Хрононавигаторы

Глава четвертая
ДАЛЕКОЕ ШАРОВОЕ СКОПЛЕНИЕ…
1

Лаборатория Андрея занимала один из корпусов Института космической физики. Здесь размещались командные механизмы, операционные залы, центральная щитовая. Шифровальные аппараты были вынесены в отдельное здание, на девять десятых погруженное в землю. Когда Рой с Генрихом подбежали к щитовой, где Андрей устроил свой рабочий кабинет, около нее стояла группа работников лаборатории, среди них директор института и Арман.

- Андрей жив, но плох, его сейчас вынесут, - сказал Арман. Он еще не оправился от перенесенного потрясения, темное его лицо было пепельно-серым.

Никто толком не знал, что произошло. Арман находился в операционном зале, когда в щитовой грохнуло. Взрыв был несильный, его покрыл вопль Андрея: «Какой ужас!» Сотрудники ринулись в щитовую. Андрей лежал на полу без сознания. Вызванные врачи удалили всех из помещения.

К щитовой подошел президент Академии наук Боячек и отвел Роя в сторону.

- Несчастья одно за другим, - сказал он, очень расстроенный. - Попали в полосу невезений. С Марсом еще не прояснилось?

Рой хмуро смотрел на подавленного президента, тому приходилось нелегко: от него требовали ясных результатов, а он все надежды возлагал на исследование, зашедшее в тупик.

- Нет ли связи между этими событиями? - продолжал Боячек. - Я не физик, но мне кажется, одно происшествие как-то корреспондирует другому.

- Возможно, связь есть, - сдержанно ответил Рой, - но мы ее пока не открыли. Правда, мы нашли интересные факты о незнакомых инозвездных цивилизациях, о них я вас информирую позднее.

Из щитовой выкатилась койка, на ней лежал Андрей. Президент остановил врача, шедшего позади.

- Сильное нервное потрясение, таков предварительный диагноз, - ответил врач. - Я бы сказал - нервный взрыв.

- Корытин будет жить?

- Пока удается поддержать жизнь - и это уже хорошо.

Койка покатилась дальше. Боячек спросил директора, можно ли входить в щитовую или подождать, пока произведут фотографирование. Директор ответил, что во всех помещениях установлены обзорные теледатчики. Корытин, правда, свой выключал, он объяснял, что не может сосредоточиться, когда за ним наблюдают. Но сейчас каждая мелочь многократно зафиксирована на пленке. Президент первый шагнул внутрь.

- Повреждений не вижу, - сказал он, осматриваясь. Щитовая получила название от щитов с приборами, дублирующими командные аппараты операционных залов. В отличие от лаборатории Роя с ее множеством механизмов, у Андрея не было ничего, кроме стола, стереоэкрана над ним и самописцев на щитах да еще стоявшего посреди комнаты четырехугольного сооружения с телескопическим глазом и вращающимся креслом.

- Корытин редко прибегал к экрану, он предпочитал оптический искатель. - Директор показал на аппарат с телескопическим глазом. - Несчастье произошло во время расшифровки сигналов из скопления Кентавр-3.

- Здесь все? - Боячек обвел глазами вошедших сотрудников лаборатории. - Давайте восстанавливать картину происшествия.

- Прослушаем запись, - предложил директор. Обзор щитовой был выключен, но звуковая связь поддерживалась. Корытин голосом отдавал распоряжения.

Генрих присел около щита, рядом стали Рой и Арман. На экране появилось изображение операционного зала, сотрудники работали за пультами. Изредка голос невидимого Андрея требовал, чтоб ослабили или усилили сигналы. В четыре часа тридцать две минуты, когда шла интенсивная обработка непрерывно принимаемого светоизлучения Кентавра-3, внезапно раздался восхищенный голос Андрея: «Наконец-то!», еще через минуту. «Вот это да!», почти непосредственно за этим новое восклицание, в нем слышалась досада: «Нет, не успели!», и еще после трех минут молчания вопль: «Какой ужас! Помогите же!» Вопль был полон отчаяния и так невнятен, словно рот Андрея что-то зажало.

Генрих приподнялся и вновь опустился - все в нем рванулось бежать на этот прорыдавший короткий призыв. Рой молча положил руку на плечо брата.

- И это все, - хмуро сказал директор. - Первый же расшифрованный сигнал оказался гибельным. К счастью для остальных, Корытин вел расшифровку один. Он недавно подал мне рапорт, что, пока не убедится в безопасности приема, никого в щитовую не допустит.

- Запись сигнала, расшифровка которого привела к катастрофе, сохранилась? - спросил Боячек.

- Да, конечно.

- И ее можно снова попытаться расшифровать?

- Да, конечно.

- В той же последовательности, в том же темпе?

- В той же последовательности, в том же темпе. И, вероятно, с теми же результатами: новый наблюдатель пострадает так же загадочно, как Корытин.

Президент задумался.

- И, однако, нужно повторить расшифровку. Сигналы, судя по всему, генерирует высокоразвитая цивилизация. Возможно, она враждебна всему живому и, как сказочный джинн, платит гибелью каждому, кто пытается с ней познакомиться. Но даже в этом случае мы должны знать характер опасности, угрожающей человечеству.

Он посмотрел на Роя. Рой нахмурился:

- Вы хотите поручить и эту задачу нашей лаборатории? Не много ли заданий?

- А кто другой может провести такие исследования? - спросил президент. - Вы как-то специализировались на неожиданностях космоса, другие лаборатории работают по заранее определенной тематике.

Рой колебался недолго.

- Хорошо, мы займемся этим. Андрей наш друг, несчастье с ним касается нас близко. И я согласен, что беды последнего времени имеют какую-то общую основу.

Вскоре Рой попросил разрешения удалиться. Арман пошел с Роем.

- Не могу сосредоточиваться на людях, - пожаловался Рой Арману. - Временами я завидую Генриху: он способен размышлять в любой обстановке, ему нужно только увлечься. И размышляет он легко и стремительно, а я тугодум.

Арман поинтересовался, что обнаружено в Музее Джексона.

- Надо проверить труп обезьянки, - сказал он, выслушав Роя. - Это сделаем гамма-искателями, не вскрывая могилы. Думаю, что Артемьева удастся уговорить на обследование. Если не возражаешь, этим займусь я.