Смерть под крышами

Глава 06. «Старый полковник и новые вести» 11.04.2008, вечер. Дом на Пушкина.

Павел, несмотря на все случившееся, внешне спокоен, только совсем осунулся. Словно неожиданно повзрослел, но все равно, похож на мальчишку, который лишился всего, что у него оставалось. В общем-то, так оно и есть. Нельзя позволить ему совсем потеряться, надо занять чем-то еще.

- Ребята, нам надо Вадика вытащить из подъезда. И остатки съеденных им людей заодно. Иначе придется убегать далеко и надолго.

- Так еще пленка есть, в гараже как раз и лежит.

- Давай сейчас вернемся, возьмем пленку, что сможем, закидаем и куда-нибудь во двор подальше или на дорогу. – Только теперь сообразил, что покрывало можно бы и не зарывать. - Еще и этих, что сейчас застрелил, пока свежие, надо как-то оттащить.

- Так в гараже и веревка есть!

Показалось, что на это ушло минут двадцать, хотя потом дочка сказала, почти час возились. За это время пару раз замечал, как она смотрит за нами из окна и даже помахал ей. Она меня так и не вызывала по радиостанции, видимо, не хотела отвлекать. Молодец, Юлечка, всегда бы так раньше...

На удивление, «сосед-мудак» ни разу не перечил, видимо, понимал, что это в общих интересах. Может, и не совсем прав в его оценке? Потом он даже пригласил в квартиру Евгения Николаевича. Согласился, Пашке одному сейчас ни к чему оставаться. Только сказал, что мне надо вымыть кроссовки и умыться после всех этих забот. Договорились, что подойду через полчаса.

Парни поднялись в подъезд, а сам вернулся на задний двор, пока не стемнело и зомби не вернулись. Отыскал рядом с грузовиком мой верный ледоруб и забросил в фургон, нечего ему без присмотра валяться, еще пригодится. Забрал заодно из кабины истерзанный портфель, подобрал гильзы, разлетевшиеся по двору. Тоже самое надо сделать с гильзами в подъезде, еще могут пригодиться.

У подъезда вызвал дочку по рации, оглядываюсь вокруг. Кроме свежеупокоенных, утащенных веревками на газон во дворе деревянной двухэтажки, никого не видно. Ни из дома, ни из соседних так никто не вышел и даже не открыл окно и не спросил, что же мы делаем. Это неудивительно, население у нас тут сплошь строгие индивидуалисты, что сейчас еще более верно. Но в окна, все же, посматривают, по крайней мере, в моем подъезде, и с первого этажа, и с третьего.

- Юля, прием, прием!

- Да, папа! - дочка отозвалась и одновременно показалась в окошке, помахала.

- Сейчас поднимусь, открой мне и приготовь какие-нибудь тапочки и пакет.

- Зачем, что с тобой?

- Дочка, все в порядке, просто обувь грязная.

Не только обувь, но и сам весь пропах до крайности. Поэтому сразу через спальню босиком прошел на балкон, а не на лоджию. Он на солнечной стороне, там быстрее выветрится. Скинул костюм и кроссовки, прямо так, раздетый, прошлепал в душевую. Юля меня не спрашивала ни о чем, что-то сама видела, что-то просто не хотела знать.

От меня все еще пахло, хотя «штурмовую одежду» оставил на балконе. Надо бы снова душ принять, пока вода и энергия есть, за полчаса управлюсь. И заодно переодеться, хотя бы в старую полевую форму, слава Богу, пока запасной хватаеть. Не думал, что так пригодится, уж точно. Как же на фронте, в грязи и кровищи, в одном и том же воевали?

Пить ничего не хотелось, кроме воды, но и блевать не тянуло, не то, что в первый раз. Все равно, состояние нехорошее, вместо тошноты пришло какое-то неприятие всего. Как будто в чужом теле жил, может, сказываются и моя болезнь, и те лекарства. Хотя перестал их принимать, вряд ли теперь в сон потянет. Заметил, что, в общем-то, чувствую себя даже лучше, чем утром. Страшный сон уже действительно воспринимался как сон.

Похоже, все подвиги на сегодня закончены. Смотрю, за окнами завечерело, пока мы возились во дворе, солнце ушло. Так то облака весь день небо закрывают, сейчас стали совсем темные. Хорошо, есть электричество, а если отключат? Дома есть пара фонариков и пара комплектов батареек, вот и все, пожалуй. Да где-то еще лежали свечи, остались от прежних жильцов, на антресолях. Те тоже дачники, видимо, когда-то использовали, хорошо, что их не выкинул. Надо бы достать и оставить где-то удобном месте. Спички... Со спичками неважно, плита нас с электророзжигом, курить никто не курит. Из спичек разве что пара коробков есть, не считая моих охотничьих. Несколько упаковок, запаянных в полиэтилен, которые так ни разу не использовал. Но от них дыма-то ого-го!!!

- Юля, газ ты проверяла?

- Да, чайник кипятила, термос наполнила, еще раз поставила. Газ идет, но слабо.

Это ожидаемо, давление в сети снизилось, скоро может вообще не быть. На первое время выручит китайская газовая горелка, купленная в магазине «Рыболовные товары», что на углу Свободы и Чайковского, почти рядом с нами. К ней всего два больших баллончика и один маленький, долго не протянешь. Может, если завтра удастся мой план, потом заглянуть в тот магазин? Кажется, забот только прибавляется. Что удивляться, другая жизнь уже началась.

Полчаса уже прошло.

- Юля, поднимусь наверх, к соседям, переговорить надо. Ты на ужин что-нибудь приготовь.

- Папа, а в холодильнике, кроме твоей «молочки» и коньяка ничего не осталось, сам ведь видел.

- А мои запасы?

- Там у тебя там одни консервы.

- Юля, не знаю, что мы станем есть через неделю. Но на эту неделю еды хватит. В том числе и консервов.

Это сказал, достав из кладовки коробку с охотничьими припасами. Обычно покупал запас нашей, Ростовской, тушенки либо Йошкар-олинской, чтобы не думать, что взять с собой в лес. Эти банки так и катались со мной весь сезон, потом потихоньку съедал. Это случалось, когда дома в прихожей оставалась только моя одежда. А «плащ и туфельки» забывали про свою вешалку...

Если уж что-то просрочил, так на территории стрелкового стенда жили собаки, которые и не такое без вреда для желудка могли схомячить. Но теперь-то, пожалуй, и самим придется даже просрочку использовать. Но пока до этого не дошли, пригодились мои банки! Нашел для Юлечки гречневую кашу с мясом, открыл и проследил, как она выложила все на тарелку и поставила в микроволновку. Надолго ли у нас еще этот кухонный комфорт?

- Юля, разогревай и покушай. Приду через полчаса - час, также рацию возьму.

- Да, папа.

Когда за мной закрылась дверь, снова поднялся наверх, уже не так, как час назад. Хотя в руках ружье, на поясе только подсумок с двумя снаряженными магазинами. Не стал брать разгрузку, но вот без оружия и связи теперь никуда. В принципе, мне там делать нечего, но то, что у соседа есть оружие, меня заинтересовало. Вдруг что-то перепадет из патронов? Ведь на свою работу… На бывшую работу только завтра собираюсь поехать, кто его знает, что ночью может случиться. Еще бы не потратить на дорогу столько патронов, сколько лежит у меня в кладовке в офисе.

Постучал к соседу-мудаку (или хватит его так обзывать?). Пашка с ним, похоже, они без меня приняли. Бутылка заграничного коньяка стояла, наполовину пустая, среди нехитрой закуски. Впрочем, все равно куда богаче моей. Вспомнив снова, что воспитанный человек, повторил вопрос о здоровье Евгения Николаевича. В ответ мне: «Так у самого спросите, он в спальне».

Полковник располагался на нижнем этаже квартиры. Видимо, как человек при погонах, знал, чем такое может кончиться, когда лежишь наверху. Постучал к нему, к моему удивлению, меня узнал сразу. А я вот нет, неделю назад еще такой бойкий встретился в подъезде. Пошутил про первое апреля, даже спросил меня про «жизнь молодую». Похоже, сидел у окошка и посматривал во двор, и видел меня там с утра не одного. А сейчас вот сдал сильно.

- Евгений Николаевич, как самочувствие?

- Да неважно, Игорь. Что-то меня вдруг прижало. Да еще за дочку переживаю... Твоя-то где?

- Где моя бывшая, точно не знаю, но жива. Дочка здесь спряталась, вместе с подружкой. Только та девочка домой уехала, повезло, родители приезжали. А может нет, Юлька сказала, что поранены вроде бы. Ее тоже мать вроде обещала в безопасное место забрать. Пока связь работала, сейчас что-то все прекратилось.

- А так вообще, что вы там, во власти, думаете про случившееся?

- Евгений Николаевич, с восьмого в больнице в реанимации лежал, все удовольствие проспал под таблетками и капельницей. Вообще без информации, с братом только поговорили по телефону.

- А, брат, точно! Как там, он же у тебя в этих, пожарных...

- Нет, Евгений Николаевич, в МЧС. Он же у меня военный химик.

- И что сказал тебе?

- Евгений Николаевич, общая ситуация плохая, где-то, кто-то, что-то организуют. Общей эвакуации нет, вроде локально кого-то собирали. С утра, как ехал по городу, половина улиц забаррикадирована, военных и милиции почти не видно. УВД сгорело, кругом стрельба.

- Стрельбу и так слышу. Нехорошее, судя по звукам, происходит. Мне товарищи рассказывали, начальство новое ветеранов разогнало, чужих поставили, все развалили. Одно утешает, может те, кто не на службе, уволенные, дома уцелели или на дачах своих. Я-то уже никуда не поеду, здесь дочку дождусь...

Отставной полковник тяжело дышал, но, тем не менее, хотел еще выведать информации.

- Как твой Троицкий?

- Не знаю, у меня телефон на работе остался, как в больницу повезли. Василий Михайлович в Москве восьмого должен быть, может, выбрался, там сил побольше.

- Игорь, пока работал мобильный телефон, меня к Белому дому звали, только самому пришлось бы добираться. У них там транспорт для эвакуации готовился. А я что, без дочки никуда. Что мне там делать, сейчас бы там где-нибудь в углу на койке лежал. Тут хоть на своей постели умру, наверное, уже скоро. Снится жена все время, с чего вдруг? Чувствую, сил нет, неделю назад еще бодрым чувствовал. А тут как все из меня высасывает. Да мысли плохие, жену не уберег когда-то, теперь вот дочку. Зять раздолбай, но с этим раньше решать надо бы, теперь и сил нет...

Хотел его успокоить, по привычке, но старик, слегка приподняв руку, остановил меня.

- Ты ведь не просто проведать пришел.

- Скрывать не буду, вопрос такой, про оружие.

- Про мое? У тебя вот, смотрю, есть.

- Евгений Николаевич, у меня, видите, «Сайга-20К». Конечно, здорово помогает.

- Ты сегодня троих на улице успокоил, слышал разговор. А в подъезде грохотал, стены дрожали. Двадцатый калибр не люблю. Там слишком хорошо целиться надо, да. С тобой бы поделился, только у меня осталось всего карабин, «мелкашка» американская, да сотня патронов. Ружье двустволка, «Ижик», штучной работы. К нему всего пара пачек начатых, дробь мелкая. Последний раз на вальдшнепа ходил прошлой весной. Хочешь, карабин бери, только когда помру. Зятю он все равно без толку, а тебе еще пригодится. Я бы сейчас отдал, но из ружья мне не застрелиться.

- Евгений Николаевич!

- Только молчи, молчи. Уже знаю, что если умираешь и заражен, то потом в ходячего мертвеца превратишься. А заражен точно, этот раздолбай где только не шлялся, пока здесь не засел. Его спросил, как помру, сможешь выстрелить в голову? Сразу зассал, сученок мелкий.

- Он нам с Пашкой помог его отца вниз снести.

- Не верь ему, что-то задумал, скользкий он… Ты вот что, позванивай мне, как не отвечу, значит, все… Городской-то работает?

- Нет, похоже, что-то с проводами. Надо взглянуть, пока совсем не не стемнело.

- Игорь, просьба, ты тогда ко мне с утра подойди, глянь, как и чего. Или телефон наладишь, позвони, помнишь номер?

- Да, он в книжке записан.

- Еще ключи в прихожей, которые вторые, возьми, или Пашке отдай. Сам пока встаю, но до двери не дойти.

- Лучше у Павла пусть будут.

- И от сейфа ключи, в ящике, в комоде… Возьми прямо сейчас. Если без вас кончусь, у самого не получится, стреляй, как выйдет. Это просто, знаешь, как надо, ведь учился с дочкой моей.

- Евгений Николаевич, не на палача же учился!

Евгений Николаевич первый раз улыбнулся, «Так это то же самое, только наоборот. И без разбирательства и расследования. Вот так». Потом снова посерьезнел.

- Как родители твои?

- Брат сказал, на Толге застряли, кто-то из ваших коллег помог с дачи вырваться.

- В учреждениях еще оставались люди, повезло твоим. Брат, значит, живой...

- Да, но где его родня, не знает. Они сейчас свой штаб МЧС с разными силовиками объединили, на набережной сидят. Обещался забрать, меня пока связь оставалась. Сейчас даже не знает, где я.

- Так позвони с моего телефона.

И снова «Семен Семенович!»

- Спасибо, Евгений Николаевич.

- Вон он, возьми аппарат, все вроде работает.

Набрал номер дежурного, его уже помнил наизусть. Дежурный ответил снова не сразу, долго никто не брал трубку. На просьбу позвать подполковника Волкова сквозь треск услышал, что тот сейчас готовится к выезду, не получится позвать. Два дня его не точно будет, вот это сюрприз. Но сообразил, попросил передать, как вернется, что «младший прибыл на свой объект».

Потом вспомнил еще одно обещание и набрал номер рабочего телефона.

- Алло! - телефон тоже никто долго не брал. Но уже знал, что сейчас человек может просто находиться в «отключке», или еще где-то. Вот, через два десятка гудков в трубке щелкнуло, и послышался знакомый нервный голос Варвары Алексеевны.

- Алло, это Волков.

- Алло, алло, здравствуйте, это я, Варвара, Варя…

- Добрый вечер, у Вас ничего в худшую сторону не поменялось?

- Все плохо, но хуже не стало. Ничего нового не случилось, стреляли только, к окнам боюсь подходить.

- Варвара Алексеевна, уже добрался домой. Утром проскочил мимо Вас, там действительно что-то не совсем хорошо. Поскольку ехал безоружный, пришлось мимо проскочить. Теперь вооружен, завтра с утра к вам приеду.

- А сейчас прямо нельзя? Тут свет кругом горит.

- Могу не доехать, и тогда вообще без помощи останетесь.

- Тогда подожду, - сразу согласилась женщина.

- Как там у вас проезд, не загородили ничем?

- Ой, мне не видно отсюда. У меня окна только двор, даже в коридор боюсь выходить.

- Ладно, как договорились, продержитесь ночь, постараюсь Вас выручить. Сначала проберусь к себе в кабинет. У меня там боеприпасы, чтобы быть спокойнее. Потом к вам на шестой этаж.

- Я дождусь. Домой дозвонилась. Дедушка с дочкой дома прячутся. У них тоже эти мертвецы кругом. Муж мой бывший пропал, еще позавчера. Бандитам попались, и он после пропал. Или бандиты убили, или с ними ушел. Ребенка спас и папу... - она явно на грани истерики.

- Постарайтесь успокоиться, самое страшное Вы уже пережили, - в трубке слышны всхлипывания...

- Постарайтесь дождаться меня. Всего доброго.

- Спасибо, Игорь Сергеевич. Доброй ночи.

- До завтра.

Евгений Николаевич посмотрел на меня понимающе.

- Твоя, что ли, «новая»?

- Как сказать, таких еще три десятка числилось на работе. Сотрудница, застряла в конторе, сидит на шестом этаже который день.

- Ты пойдешь штурмовать дом из-за обычной сотрудницы?

- Если честно, у меня там запас патронов, целых полтысячи, на «Сайгу». Без них никуда сейчас, по любому надо туда прорываться. У меня теперь машина хорошая есть. Знаю, в здание не попасть с главного входа. Днем проезжал, там, у главного что-то не то творилось. Мертвецы ходили, сверху людей не видать.

- Тогда смотри там в оба! И ничего не говори больше. Хорошо?

Пожал слабую руку старого полковника и вышел из спальни. На кухне, похоже, добивали бутылку коньяку. Языки у них развязались, лица красные, глаза тоже. Видимо, Пашка успел поделился всеми своими страхами и болью. Выглядит прямо как красноармеец Петруха из фильма, пожалуй, хватит ему наливать. Надо его забирать домой, но сосед пригласил помянуть покойного Андрея Петровича.

Особой пользы это общения мне не дало, хотя сосед сказал кое-что интересное. Похоже, жена его пропала не просто так, а куда-то уехала. Причем уехала за город организовано, бросив своего мужа-мудака, чему совсем не удивился. И он теперь вымещал злобу, пока на словах, бедному Пашке. Мне с ними пить не с руки, но и помянуть Пашкиного отца надо. Налил себе в стакан из второй бутылки, не чокаясь, молча выпили. Потом сказал, что Пашку совсем развезло, поднял его, проводил до квартиры. Дождался, пока парень закроет дверь и поспешил вниз. Конечно, заботиться о соседях надо, но в моей квартире ждала дочка.

Спускался вниз по лестнице все так же осторожно, несмотря на зачистку. К другим соседям стучаться не стал, поздно. Их, «не обследованных», осталось трое. Но, все-таки, послушал, что там за дверями, жаль, что сейчас без наушников. Из трех квартир только за одной какое-то шуршание, не знаю хорошо это или плохо. Но запахов оттуда из-за остатков подъездной вони не чувствовалось. Вызвал по рации Юлю, чтобы она не сильно пугалась стука и звука звонка в дверь. Она уже привычно отозвалось.