Смерть под крышами

Глава 02. «Сомнения и выбор цели» 11.04.2008, обед. Дом на Пушкина.

Но говорить начали почти сразу. Только сначала налил грамм пятьдесят в стопку, выпил сразу, одним махом, блаженное тепло растеклось по телу. Как приятно снова чувствовать себя почти здоровым. Даже тарелка макарон с тушенкой, сдобренных кетчупом, кажется райской пищей. Застучали вилки, Юля кушала с видимым аппетитом, хоть в этом порядок. Опустошив наполовину тарелку, спросил дочку.

- Ты как сюда попала, откуда и когда? Неужели из Брагино приехала?

- Да нет, уже с учебы. Как мама с утра говорила, не надо, побудь дома. Все равно поехала, впереди зачет. Но ведь она тоже на работу отправилась. Накануне вечером на телефон чего только не писали. И в сети такой кипишь пошел, только все равно не понятно. Думала, это прикол такой или флешмоб, сейчас такое модно...

- Ничего себе шуточки. Ну, и как ты, доехала до места?

- На мосту у Моторного* (*Ярославский моторный завод), где ремонт, с утра даже пробки не было, сама удивилась, быстро доехала. Вышла из троллейбуса в Торговом переулке, к факультету пошла. Еще подумала, как лучше, под аркой Знаменской башни пройти, или по Комсомольской. Только на угол поворачивать, из дверей Ксюха выбегает, взъерошенная, кричит что-то, я в наушниках, музон слушаю, ничего не понимаю. Она ко мне: «Юлька, спасайся, там «препод» свихнулся, парня искусал и на остальных бросается!» Смотр, точно, в дверях одногруппник стоит, весь в крови, как избитый. И на улице у магазина напротив люди друг с другом сцепились! Надо бежать, только куда, обратно в Торговый, на троллейбус? Ксюша меня за руку схватила, смотрим, и там уже какой-то ненормальный в женщину вцепился. Та орет, его сумкой по голове бьет, а тот не унимается! Мы тоже завизжали, и к театру Волковскому* (* Ярославский театр им. Федора Волкова), куда дальше потом, не знаем. И под Знаменской башней не пройти, тоже стоят странные люди. Сама башня забором огорожено, ремонт начали, из-за него ничего и не видно.

Выскочили за забор, смотрим в сторону «Свободы»* (*улица Свободы, одна из центральных магистралей в центре города), на остановке первого маршрута троллейбус с открытыми дверями, как рванем к нему! Сами, словно сумасшедшие, кричим «Подождите, подождите!» Водитель двери только закрывать, потом видит нас, открыл последнюю, а сбоку, со стороны этой «тошниловки» «МакМастер» тоже психи идут, лица страшные, сами грязные.

Как их увидели, чуть не чокнулись, влетели в троллейбус, водитель двери сразу закрыл. «Эти» уже рядом, их вокруг уже много. Но мы сразу поехали, а куда ехать? Водитель сам ничего не понимает, только объявляет, что машина в троллейбусный парк едет, на Горвал*» (*улица Городской вал). То-то в салоне людей всего несколько человек. В окна уставились, кто-то возмущается, что молодежь распоясалась, кто-то плачет… Мы еще пошли свои студенческие проездные показывать. Водитель смотрит на нас, только рукой машет, не до них сейчас, спрашивает, где нас высаживать. Остановку одну проехали, не останавливаясь, вспомнила, что с собой ключи от твоей квартиры, так сюда и попали. Повезло, во дворах эти психи еще не ходили.

Вот с Ксюшей и просидели вместе целый день, психи у дома еще появились. Но мы особо и не высовывались, только поглядим в окна и снова прячемся. Компьютер твой включали, пока интернет был, оттуда что-то узнали, еще больше напугались. Потом, к вечеру ее родители приехали, телефон-то еще работал. Еще в милицию пробовали звонить, пожаловаться, так там все время «занято».

Обращаю внимание, как теперь разговаривает дочка. Обычные «молодежные» словечки почти исчезли. И манера разговора более взрослая, словно три дня одиночества смыли что-то поверхностное. Но понимаю, она все еще ребенок, вырванный из привычной и комфортной студенческой жизни. Училась она легко, не зря школу с медалью закончила. Так что время на всякие молодежные развлечения у нее оставалось. Тем более, Маринка ее баловала, так и возможность имелась. Теперь все обрушилось, как дальше быть, не представляет. Не зря так обрадовалась моему появлению...

- Папа, ты меня не слушаешь?

- Нет, просто задумался. Родители Ксюши нормальными показались?

- Это как? Вроде да.

- В смысле, никто не перевязан, не окровавлен?

- Ой, ведь отец Ксюшкин с замотанной рукой, сказал, что пришлось психов машиной давить! А что такое?

- Потом скажу. Сама никуда не выходила?

- Пап, какое «выходила», куда, когда кругом такое творилось? Даже Ксюшку только на пороге чмокнула и они сразу ушли. А наутро «эти», что к тебе внизу подходили, и здесь за людьми стали ходить, кто осмелился выбраться! И в подъезде кто-то бродит. Слышала «топ-топ-топ», всю ночь не спала, представляешь! Перед этим кричали зверски, женщина и ребенок. Даже боялась подходить, закрыла дверь еще и на защелку, не только на замки.

- Да дверь и так никто не откроет. А сломать у «этих» сил не хватит.

- Все равно, боялась, кто-то в окно залезет.

- Да вроде они по окнам пока лазать не умеют.

- Ты думаешь, научатся, раз сказал «пока»?

- Знаешь, Юль, уже ничему не удивляюсь.

- Пап, а это правда ожившие мертвецы на улице? – задает давно мучивший ее вопрос.

- Похоже, что так…

- А откуда они взялись, ведь это невозможно, только в кино бывает!

- Кто их знает, об этом чуть позже… Лучше скажи, пока сотовая связь работала, с кем-то связаться успела?

- Да, с мамой, с бабушкой, с твоим папой, и маминым братом, еще с подружками.

- А с дядей Тимой или Мариком, с тетей Любой?

- Нет, как-то не подумала, а потом поздно, не работало.

- А с дедушкой Сережей когда получилось?

- С дедой еще в первый день, они куда-то ехали, сосед по даче вез, сказали в монастырь. Думала, что шутят или не так поняла.

- Так и есть, Тимофей говорил, они на Толге* (*Толгский монастырь) как-то оказались. С братом в больнице получилось связаться, по городскому телефону. Вот поем и позвоню, только ежедневник с номером в машине остался!

- Ты ведь не полезешь за ним обратно?

- Нет, не бойся, придумаю, как его забрать без риска. Про маму что известно? – давно так про Марину не говорил…

- С мамой все хорошо, она же далеко от жилья работает. Укрылись у себя в офисе, потом позвонила, что там и останутся вместе с ее начальником, у них безопасно.

Ну да, подумал про себя, главный инженер быстро с ней контакт нашел. Но меня это давно не должно волновать никоим образом, спаслись, и слава Богу.

- А с бабушкой больше не получилось поговорить. Брат мамин отдыхал после смены, тети Таня на работе, а сын в школе. Сказал, что искать пойдет, не знаю, как сейчас.

- Подружке, Ксюше, не позвонила, как добралась домой?

- Нет, названивала, она трубку не брала, может мобильник разрядился, потом связь прекратилась.

- Другим девочкам пробовала?

- И девочкам, и мальчикам, мне тоже звонили. У всех одно и тоже, «видела, слышала, это во всем мире творится!» Это те, кто дома остался и на учебу не поехал.

- А кто поехал?

- Те не звонили почему-то, - произнесла дочка, смотря на опустевшую тарелку. Понятно, не хочет признаваться сама себе, что многих уже просто нет...

Все ожидаемо, ужасный паззл почти сложился… Потянулся к телефонной трубке, надо по «городскому» позвонить, кому получится, пока линия работает. У нас на кухне телефон стандартный, проводной, радиотелефоном старался пользоваться дома поменьше. Поэтому в комнате у ребенка и здесь установил обычные кнопочные трубки. К сожалению, на этом приятные новости закончились, трубка молчала, то есть полностью, даже шороха не слышно.

Ну что ж, может связь совсем заглохла, может, провода где-то повредили. Сейчас дочкин сотовый зарядится, посмотрим, вдруг мобильная связь появилась? Юля посмотрела на меня, поняв, что тут надежды ждать не приходится, продолжила.

- Сотовая связь на второй день совсем прекратилась. Сначала сеть «плавала», потом все. Почти сразу и меня телефон «сел». До этого все с мамой разговаривала.

- Что конкретно обещала?

- Сказала, если получится, увезет меня отсюда. Только боюсь, как сюда попадут, если в подъезде кто-то ходит. Не дай Бог, там такой же, как те, что на улице!

Это меня встревожило, небольшой опыт подсказывал, что не так просто неподготовленным людям выдержать дорогу, заполненную живыми мертвецами. Как бы хуже не вышло, главный инженер не та должность, чтобы успешно бороться с нежитью. Даже на большой и мощной машине. Еще здесь, как минимум, надо подъезд очистить.

- Юля, ты уже поняла, что происходит?

- Догадываюсь, раз подтвердил, что это живые мертвецы на улице. Только не понятно, откуда они берутся, не из могил же выбрались, как в кино?

- Точно не из могил, это вроде заражения.

- Это вирус какой-то? Видела, как «психи» людей кусают. Но укушенные с ними дрались, это как?

- Когда такой зараженный не до смерти покусает, человек не сразу умирает. Потом оживает, но уже превратившись в чудовище.

- Если не подходить близко или спрятаться, то их можно не бояться?

- Эти нежити опасны не только, когда кусают. От них заражаются, даже если кусочек внутренностей этой мертвечины попадет в глаза, рот или открытую рану. Хоть капелька, результат такой же, только умирают дольше, где-то через час.

- Так это все обычные люди, может, даже наши знакомые?

- Да, кого-то загрызли, кого-то просто укусили, кто-то от слюны заразился. В любом случае человек умирает и после становится таким же чудовищем. И еще, даже просто умерший, от старости, к примеру, или болезни, теперь тоже оживает и бросается на всех. Только быстрее, минут за пять. Как и те, кого мертвяки насмерть загрызут. Дядя Тима сказал, что это «зомби».

- А те, кто еще раньше умер, до «этого», они тоже?

- Нет, такие уже все, окончательно, - постарался ответить максимально уверенно, а сам подумал, «этого еще не хватало»!

Дочка смотрела на меня широко открытыми глазами, понятно, она что-то видела у здания «универа», потом по дороге и еще из окон квартиры. Что-то узнала из телефона и компьютера. Но многое для Юли стало открытием. Она даже перестала есть, зря затеял такой разговор во время обеда. Но, все же, голод дает знать, скоро тарелки наши опустели. Засвистел чайник, Юля тихо спросила:

- Папа, кофе будешь?

- Нет, дочка, теперь кофе не пью.

- Ого, ты раньше жить без него не мог!

- Из-за него и в больницу попал. Так что чай и послабже. Еще лучше какао или цикорий, вроде оставалось?

- Какао сама выпила, там всего-то полпачки. Тогда чай станем, пакетиков у тебя много припасено.

К чаю пошел сыр, кажется, «чанах», тоже от Сержа в прошлый раз привез. Затем дочка спросила о моих приключениях. Прихлебывая из чашки, коротко рассказал, что случилось за эти дни, сам удивляясь тому, что говорю. Серые Юлькины глаза становились круглее и круглее, она точно не ожидала от меня такой прыти. Вроде нет мне резона врать, дочка это тоже чувствовала, не то сейчас время. После того, как завершил рассказ, глаза ее совсем погасли.

- Папа, неужели настолько все плохо? – спросила совсем тихо.

- Да, мало хорошего.

- И надежды, никакой, думаешь, все?

- Да, теперь мы одни, помощи ждать неоткуда.

- А милиция, армия? Ведь они для этого и служат, чтобы нас защищать?

- Насколько мог видеть, от них мало что осталось…

- И что теперь делать, сдаваться?

- Ну, уж нет, не на тех нарвались.

- А как же мама? Она ведь обещала меня забрать! Как она теперь сюда доберется, если все так плохо!

- Юля, ведь она же не одна хочет сюда ехать, так?

- Да, она вроде говорила, что пойдут с дядей…, ну, в общем, со своими знакомыми и попробует наших Егоров уговорить, одного или другого. Они с мамой на связь выходили, и как соберутся, вместе ко мне приедут.

Это уже что-то более похоже на нормальное решение. И очень близко к реальным возможностям. Ведь сам пробился вообще один и почти без оружия. «Два Егора», это наши семейные друзья, теперь бывшие. С ними по старой памяти порой общался, разумеется, не как до развода. Ребята крепкие, один вообще в милиции работает, в охране. Второй хоть и инженер-механик, еще и охотник. Можно, если уцелели, у них что-то и получится?

- Папа, ты взправду убивал этих психов топором? – дочка неожиданно изменила тему разговора.

- Да, ледоруб под балконом остался, уронил, когда поднимался.

- Ты совсем не боялся?

- А что делать, пришлось самому выживать и людей спасать.

- Нет, не про это, потом не придется отвечать за убитых? Ведь сам сказал, что они были нормальными людьми.

Вопрос поразил до глубины души. А ведь верно, кто знает, как потом повернется... Почему настолько уверен, что везде происходит, как у нас в городе? Пусть даже по интернету показывают, что этот ужас везде, по всей планете? Если ошибаюсь, когда все завершится, понаедут те, кто отсиделся в тихом месте и начнут чинить разборки по своим меркам, не увидев и тысячной доли того, что на нас свалилось... И чем дальше люди оказались от беды, тем более сурово отнесутся к выжившим. Но до этого все равно продержаться надо!

- Нет, дочка, делал, что считал нужным, а там увидим. Даст Бог, кончится этот кошмар, первым пойду сдаваться. Но пока придется держаться. И начнем с нашего дома, - по взгляду Юлии понял, что она не очень-то верит моим словам.

Да и легко сказать, начинать! Вот этого как раз и не хотелось, в этом надо признаться сразу. Атмосфера домашнего уюта настолько контрастировала с тем, что оставалось за окнами, что поневоле подумал, не очередной ли сон наяву... Ведь по логике, едва попав домой, должен броситься к оружию. Но здесь, за железной дверью на высоте третьего этажа казалось так спокойно и безопасно... Забыть бы обо всем и уйти в настоящий сон, не думая ни о чем...

Или переживания, или выпитые пятьдесят грамм повлияли на меня больше, чем рассчитывал. Даже стал подозревать, что мой организм так и не восстановился полностью, как показалось сегодня утром. Меня, как лодку в море, бросало то туда, то сюда. Как же забыл забрать свои таблетки, если там, конечно, что-то еще осталось? Они вместе с ежедневником в портфеле остался в машине. Получается, еще одна причина пробиться во двор. Но пока попробую обойтись.

Пожалуй, не следовало пить даже эту стопку. Коньяк не стал хуже, хуже стал сам. Дело вовсе не в гипертонии и не в лекарствах. Только-только настроил себя на то, что все происходящее это не больной бред и не сон, только определился с тем, что дальше делать. Теперь, получается, возвращение домой словно выбило опору из под ног. Снова все зашаталось и завертелось в голове, будто выдул целую бутылку коньяка. Все потому, что не могу сейчас определиться с тем, что делать в первую очередь. Беспокойство за дочку переросло в опасение за ее будущую безопасность. Чтобы нам дальше не пропасть, должен что-то предпринять. Оставлять ее одну страшно, боюсь. Тем более, после ее рассказов о том, что во дворе творилось, и что слышала в подъезде.

Но что мне делать дальше, вообще, что могу? Если рядом со мной дочь под моей защитой, то родители и брат с семьей неизвестно где. Хватит ли сил кому-то помочь, а если да, с кого начать??? Сколько вопросов, но пока ответ один. Вот она, моя дочь, моя Юля-кисюля. И пока она рядом со мной, не смогу заботиться больше ни о ком. Пока не сделаю так, что она окажется в безопасности.

Если стану метаться, ничего не получится, сначала надо расставить приоритеты. Ведь сам этому своих подчиненных учил. Вроде бы в нормальной жизни получалось, ни разу не облажались. Вообще, это не сам придумал, а подсмотрел не у кого-то там, у знаменитого мистера Крузо. Не актера Тома Круза, а того самого Робинзона, что попал на необитаемый остров. Когда тот составил список, «что такое хорошо, а что такое плохо», как сказал в свое время Владимир Владимирович* (* Маяковский).

- Папа, ты совсем спишь, пойди, отдохни немного! Со мной ничего не случится, здесь приберусь и тебе приду.

Может, так и сделать, ведь случившееся ранее сейчас кажется нереальным. Словно оживший сосед по палате, безнадежный взгляд Надежды, драки с мертвецами в коридорах и на лестницах, разрубленные головы нежити во дворе больницы, все это кошмар, страшный сон. Хорошо, не рассказал дочке все подробности про мои приключения, иначе бы посчитала меня полным маньяком. Даже считать не хочется, сколько раз пришлось заново прервать ушедшие было жизни. Хотя какие это жизни, и не ожившие они, а восставшие, или как правильно это назвать?

Сомнения роились в голове, словно муравьи в своем домике. Сижу дома, на кровати, в чистой домашней одежде, рядом, на кухне, дочка. Может, мне опять все сниться? Просто тяжело болею, если приходят видения раз за разом все более изощренные, и один страшнее другого.

Но действительно, ведь не может такого быть, если рассуждать логически! Вчера вечером рубился с мертвецами в больничном дворе. Проснулся утром в фургоне, с двумя испуганными женщинами, после не менее живописных видений. До сих пор страшно вспомнить, как снилось смерть от укуса крысы-монстрика. Неожиданное расставание со случайными спутницами... А блуждание по умирающему городу в грузовой машине? На самом деле никогда серьезно машину не водил! А тут прямо зомби-Шумахер какой-то… Но все же добрался до дома, живой и некоторым образом здоровый.

И неожиданная встреча с дочкой. Среди катастрофы и начинающейся разрухи резко попадаю в тихий и уютный безопасный мир. Нет, так не бывает, так не должно быть, по крайней мере, в том мире, в котором до сих пор жил. Это наяву, не очередное видение? Что-то логика мне не помогает, наоборот, билась мысль, после каждого прихода галлюцинаций, понимаю, что это правда. Что все происходит не только со мной, но и с теми, кто рядом, да и со всем миром тоже. Так что же, заснуть в тайной надежде, что проснусь и все исчезнет? Вернется прежняя жизнь, согласен даже снова оказаться в больничной палате под капельницей.

Ведь и раньше видел яркие сны, хотя даже Маринка никогда не верила мне. И говорила, что все придумываю. Сама она спала, как сурок, без задних лап, никогда не видела снов. Впрочем, и другие девчонки не хвастались яркими сновидениями. Но здесь не могу судить объективно, на такие темы особо не разговаривали, без того хватало, чем заняться и о чем поговорить.

С друзьями-товарищами такое обсуждать вообще не возникало мысли. И подумают, «крыша едет», и повода не случалось. Ну, что со мной поделать, вижу сны, и вижу. Будем жить с этим, если конечно, получится жить. Так что пора поставить черту в своих сомнениях, иначе они уведут не туда. Ладно, только меня одного, а дочка…

Как дочку настроить на нужный лад, если сам с трудом свыкаюсь с мыслью о случившемся, с моим-то жизненным опытом? Сам чувствую себя ребенком, брошенным посередине громадного леса, в котором кроются страшные чудовища. Что же говорить про молодежь, которая кроме телевизора и интернета ничего не знает, даже книжки не читают. Тем более, умные и полезные.

Да и сам, что такое плохо, теперь четко представлял, а что хорошего надо сделать, не очень. Поэтому заставил себя встать, поправить покрывало на постели, аккуратно застеленное дочкой, и подумать. Подумать о том, что надо сделать прямо сейчас, что через час, а что после ужина. Поскольку вот он, мой дом, вот он я, а вот новый мир, который грозит смертью со всех сторон. Но пока здесь, за крепкой дверью, на высоте третьего этажа, недосягаем для всех виденных прежде врагов. Потер лоб, словно загоняя несвоевременные мысли внутрь. Оглядел спальню, ничего здесь с того утра, как ушел на работу, не изменилось, только дочка порядок навела. И уставился в угол, на высокий серый металлический шкаф.

Да, надо поступать последовательно, пусть неожиданная встреча с ребенком и выбила меня из намеченной колеи. Но, ведь когда пробивался домой, у меня имелась ясная цель, конкретный план. Если бы не произошла встреча с милицией, и не нашлась дочка, то чтобы сейчас делал с Аленой и Алисой? Отбросив не к месту возникшую мысль о девчонках, плещущихся под горячими струями, сказал себе: «Ты шел к своему оружию. Вот и задача номер один».