Смерть князьям и ханам

ГЛАВА 9

Спустя примерно полчасика с момента начала нашего движения к Остею подскакал всадник, наклонившись в седле, произнёс несколько фраз, и князь с частью своего сопровождения направился куда-то вперёд по ходу движения колонны. Мы проводили взглядами проезжающую мимо полусотню конных ратников, переглянулись между собой, перекинулись по рации несколькими фразами с экипажем «триста четвёртого» БТРа. Судя по тому, что наше непосредственное сопровождение под началом сотника Владимира продолжало невозмутимо топтать просёлочную пыль позади второй машины, ничего особенного не происходило. Так, дорожная рутина, и не более того.

— Хорошо, что дружина князя ездит о дву конь, да ещё имеет запасных лошадей для обоза, — поправив поджопник, произнёс я. — У татар здешних, кстати, вообще по паре-тройке заводных лошадок на одно рыло. Поэтому они передвигаются очень быстро, словно гудерианы с клейстами в сорок первом.

— Хм, ты забыл, Артур, что немцы всё же по ночам спали, а татары способны дремать, сидя в сёдлах, — с ленцой в голосе отозвался Стрельцов. — Впрочем, в твоих словах есть определённый резон — отряды ордынцев можно считать прямым прототипом танковых групп панцерваффе. Да и аналогия в тактике прослеживается.

— Как считаешь, Сергей, мы сможем найти действенное противодействие татарам и их тактике? — помолчав, поинтересовался я.

— Тяжело нам придётся, если начнём в лоб бодаться со степняками, — слегка поморщился майор. — Да и рано ещё загадывать насчёт будущего, Артур. Поживём — увидим.

— Колдун, ты не прав, — подслушав наш разговор, высунулся из люка Коваль. — Татар можно отвадить, если сначала разделить их, науськивая ханов друг на друга, а затем устроить опустошительные глубинные рейды по их улусам, по тыловой и кормовой базе их армий.

— Володя, ну неужели наши предки были глупее нас, когда многие сотни лет долго и напряжённо воевали со степью? — усмехнулся наш командир.

— Ты не забывай, что наши предки воевали не столько со степью, сколько резались между собой, — парировал капитан. — И до появления монголов князья постоянно водили степняков на своих соседей, и после Батыева нашествия ничем не брезговали. Из песни слов не выкинешь. В общем, Колдун, здешние князья нам не союзники, а враги лютые.

— А Остей — тоже враг? — поинтересовался Стрельцов.

— Пока неизвестно, ничего исключать нельзя, — пожал плечами Коваль. — С «литовцем» в процессе разберёмся.

— Вон, на пригорке стоит избушка, — я прервал диспут о полезности здешнего сословия власти, указывая рукой в сторону появившегося из-за поворота строения. — Похоже, что нежилая.

— Угу, дверь рухнула, и никого живого не видать, — вскинув бинокль, констатировал майор. — Чувствуете, дымом, потянуло? Поблизости всё же есть обитаемое жильё.

Наш командир оказался прав. Минут десять спустя мы обогнули невысокий пригорок, и нашим взорам предстали с десяток раскиданных тут и там домишек и сараев, скирды сена, суетящиеся по хозяйству крестьяне. Возле одной из дальних изб тусовалось человек пять спешившихся ратников Остея, видимо, производивших товарно-денежные операции по покупке овса, что ли. Или, какого-нибудь ячменя, или ещё чего-то, необходимого в дороге конным воинам.

— Хм, крестьяне общаются с дружинниками на равных, — рассматривая в бинокль небольшую группу продавцов и покупателей, заметил я. — Ощущение, что они давно знакомы друг с другом.

— Неудивительно. Тракт рядом, да и Остей явно не первый раз туда-сюда по нему катается, — произнёс Стрельцов. Ну, да, если судить по местным меркам четырнадцатого века, то просёлок под колёсами наших бронетранспортёров вполне тянул на настоящий тракт с весьма оживлённым движением.

В то время как мы наблюдали аборигенов в бинокли, наша необычная колонна быстро привлекла к себе ответное внимание. Крестьяне оторвались от своих повседневных дел, с настороженным любопытством рассматривая странные восьмиколёсные повозки, запряженные парой десятков лошадей каждая. Кто-то из представительниц прекрасного пола, хлопотавших у загородок со свиньями, на всякий случай перекрестился, судя по движению губ, быстро-быстро шепча молитвы. Человек пять женщин скучковались в небольшую группку у одной из изб, оживлённо обсуждая проходящую мимо них колонну. Здешние же мужики молчаливо провожали нас взглядами, обменивались друг с другом короткими фразами. Да, будет крестьянам тема для разговоров на целый год вперёд, а то и более. Если выживут после вторжения татар, конечно.

Башня бронетранспортёра неожиданно пришла в движение, разворачиваясь пулемётными стволами в сторону проплывающего мимо села. Мы с майором лихорадочно закрутили головами, выискивая угрозу, на которую отреагировал лейтенант Скорохватов, сидевший в кресле наводчика.

— Что за хрень, — начал, было, спецназовец, машинально поводя стволом автомата к ближайшей избе.

— Спокойствие, командир, — вновь высунулся из люка Коваль. — Это Кельт решил на местных пейзан глянуть. Ну, через прицел, естественно.

— Тьфу, предупреждать же надо, — укоризненным тоном произнёс я. — Вон, даже княжеские сопровождающие задёргались. Сотник Владимир к нашей машине стартанул, торопится.

— Он, может, по другой причине торопится, — бросив взгляд на остановившийся «триста четвёртый» БТР, майор достал рацию. — Гюрза, почему встали? Всё в порядке?

— Лошадь в упряжке верёвку порвала, — голосом Хабибуллина ответила рация. — Сейчас мужики из обоза всё починят.

— Мда, скорость езды оставляет желать лучшего, — хмыкнул я. — Володимир, а что за деревенька справа от нас?

— То московитских ратников сельцо, в десяти верстах застава ихняя. А тут они землю пашут, жито сеют, да рубеж княжества от ворога бороняют, — поравнявшись с нами, произнёс сотник Владимир. — А там, на закат и полдень, монастырские земли будут, где холопы невольные жито сеют.

— А почему невольные? — вырвалось у меня.

— А какие ещё? Холопы же монастырские, — с любопытством поглядывая на башенку бронетранспортёра, в свою очередь удивился сотник. — Неужто архиерей дозволит вольным людям церковную землицу распахивать.

— Ну, да, я видел с воздуха монастырь, — вступил в разговор Коваль. — Он окружён бревенчатыми стенами, словно небольшая крепость. Башенки на углах стен. Всё так солидно построено.

— От татар в нём, если что, отсидеться можно? — поинтересовался я.

— Вопрос не по адресу, — хмыкнул капитан. — Это у сотника надо спрашивать.

Колонна постепенно миновала небольшое село, и Роману Скорохватову, видимо, надоели красоты крестьянского зодчества. Башня бронетранспортёра вновь пришла в движение, вернувшись в своё исходное положение. У едущего рядом с машиной «литовца» загорелись глаза, словно у мальчишки, который углядел на витрине давно желанную игрушку. Пришлось отвлечь внимание сотника от поедания взглядом башенных пулемётов, задав ему пару наводящих вопросов о взаимоотношениях ордынцев и православной церкви.

— Татары монастыри не жгут, — поняв, о чём идёт речь, ответил Владимир. — Людишек монастырских, бывает, бьют, да и в рабство угонят. Ну, коли споймают кого, кто не попрятался от набега.

Тут к сотнику подъехал какой-то ратник, произнёс пару фраз, и «литовец», не сказав нам ни слова, ускакал вместе с дружинником куда-то в хвост колонны. Тем временем мы вновь въехали в лес, по обе стороны от дороги потянулись лиственные и хвойные деревья, растущие вперемешку с кустарником. Застрекотали любопытные сороки, извещая лесных обитателей о вторжении в их владения ядовито пахнущих стальных монстров.

— А ведь мы так и не сообщили князю про Тохтамыша, — немного помолчав, размышляя над сказанным сотником, произнёс я. — Серёга, надо информировать Остея о скором татарском нашествии. До него всего-то дней пять-семь осталось, если мне память не изменяет.

— Появится князь — скажем, — после небольшой паузы ответил Стрельцов. — Какую легенду станем сочинять на сей раз, а, сыщик?

— А нахрена нам теперь вообще какая-то легенда? — удивился я. — Этот «литовский» князь — сам сплошная загадка. По крайней мере, для меня. В общем, банально скажем ему, что нам ведомо насчёт татар, и дело с концом.

— Считаешь, что, вот так, сразу, поверит? — усомнился майор. — Хотя, после полётов на парапланах и сделанных Маусом операций он поверит и в чёрта, живущего в канистре спирта. Хорошо, «спалим» Тохтамыша сегодня же.

Не успев толком догнав нас, вновь тормознула «триста четвёртая» машина. Опять порвалась импровизированная упряжь, наскоро связанная из ремней и верёвок. Мужики-обозники без понуканий рысью бросились исправлять повреждения. Рядом появился сотник, что-то властно прокричал, энергично взмахнув рукой в кольчужной перчатке. Не исключено, что пообещал познакомить самых нерасторопных с местным аналогом кузькиной матери. Минут через десять второй бронетранспортёр продолжил поход. Понукаемые шагавшим рядом с ними десятком обозников, лошади торопились нагнать впередиидущий БТР.

Князь объявился спустя пару часов после нашего разговора. Вопреки опасениям Стрельцова, Остей нисколько не заинтересовался нашим источником информации о графиках и маршрутах движения татарских войск. Едва услышав, что ордынцы вышли в поход, князь развил бурную организационную деятельность. Сразу же после полудня, обгоняя нас, в Москву, в Коломну, и ещё в какие-то города понеслись гонцы, унося с собой грамоты с тревожным известием насчёт ордынцев. Во все придорожные селения, расположенные по маршруту колонны помчались десятники со своими ратниками, ставя на уши местных бояр и старост нашими экстренными новостями. Пятёрка дружинников повернула назад, чтобы предупредить о вторжении оставленную за спиной деревеньку и виденный Ковалем с воздуха монастырь.

Даже если Остей и хотел пообщаться с нами тет-а-тет насчёт татарского вторжения, разузнать подробности, ему пришлось отложить этот разговор на неопределённое время. Потому, что в этот самый момент нашу медлительную колонну нагнал какой-то солидный купец с длинным обозом, с большой охраной почти в сотню хорошо вооружённых всадников. Похоже, что сей товарищ купец являлся весьма влиятельной и уважаемой в округе личностью, а кроме того, очень хорошо знал нашего князя и его воинов. Едва в хвосте колонны раздались радостные возгласы княжеских ратников, «литовец» сразу же развернув своего жеребца в ту сторону.

Около часа Остей ехал бок о бок с седовласым и бородатым мужчиной в зачернённой кольчуге, обмениваясь новостями, ведя жаркие деловые разговоры на горячие темы. Время от времени оба всадника начинали бурно жестикулировать, размахивать руками, переходя на повышенные тона. Как рассказали потом парни с «триста четвёртого» бронетранспортёра, до которых доносились лишь обрывки разговора, князь и купец эмоционально осуждали какого-то там архимандрита, или митрополита, с переходом на татар и Тохтамыша. Образно выражаясь словами Рината Хабибуллина, местные центровые парни, не особо стесняясь в выражениях, базарили насчёт судьбы здешней политической элиты и роли в ней главных злыдней — ордынцев. Последние выступали в роли тутошних америкосов.

Часа в два пополудни мы остановились на короткий отдых на небольшой полянке, чтобы дать возможность обозникам провести замену лошадей, тянувших бронетранспортёры. Нас немедленно обогнали повозки уважаемого купца в зачернённой кольчуге, тащившиеся до этого момента следом за арьергардом сотника Владимира. Купеческая охрана, практически не отличимая по экипировке и вооружению от «литовских» дружинников, с удивлением рассматривала странные колесницы и не менее странных воинов — бойцов спецназа. Возницы — простые мужики — пооткрывали рты, крутя головами, пялясь на БТРы, словно на заморских чудовищ. Седовласый купец, в свою очередь, не уронил достоинство своего сословия, с надменным и невозмутимым видом восседая на чёрном жеребце, проехал вдоль ряда нашей техники, почти не повернув головы. При этом, умудрился прожечь жёстким и оценивающим взором каждого из нас, задержав свой взгляд на капитанах Вонге и Хабибуллине.

Затем на сцене появилось новое действующее лицо. К Остею прискакал один из его дружинников, сопровождаемый всадником в монашеской рясе. Монашек сразу же что-то завопел дурным голосом, указывая руками в нашу сторону. Князь не сдержался, и грозно рявкнул, осадив церковника на полуслове. Тот сбавил тон, но всё равно продолжал гнуть свою линию, бросая на БТРы взгляды, полные страха и ненависти.

Тем временем мужики-обозники произвели замену уставших лошадиных сил на свежих животных, и бронетранспортёры медленно тронулись дальше. Монах в рясе остался позади нас выяснять с князем отношения между светской и духовной властью. Вскоре дорожные и лесные звуки перекрыли шумную беседу на поляне шелестом листьев, глухим стуком копыт, возгласами обозников.

— Доброе дело вы сотворили, бояре, поведав Олександру Андреевичу про ордынцев, — притормозив коня у головной машины, весьма озабоченным тоном произнёс сотник Владимир. — Теперь смерды загодя по лесам попрячутся, гости торговые свои мошну да добро попрячут, а ратные люди встречать ворога изготовятся. А зимой этой опять голодно будет, коли жито на полях останется.

— Ты лучше скажи, Володимир, есть ли сейчас у московских полков силы, чтобы остановить татар у границ княжества? — поинтересовался Стрельцов. — Восполнил ли Дмитрий Иванович потери, понесённые русской ратью на Куликовом поле?

— Не много у московского князя нынче полков, — тяжело вздохнул «литовец». — Не хватит у Москвы сил для прямой сечи в чистом поле. Придётся горожанам отбиваться от ворогов в осаде сидючи.

— Медленно мы тащимся, словно черепахи, — помолчав, поморщился майор. — Даже купцы с обозом едут быстрее. Надо что-то придумать, чтобы ускорить поездку.

— То Терентий Большая Рука нас обогнал. Гость он знатный, из Твери родом, — реагируя на намёк про купца, произнёс сотник. — Как Олександр Андреевич ему про Орду поведал, так Терентий и решил поспешать в Ростов. А в Москву он ни ногой, пока татары не уйдут.

— А что за монах с князем ругается? — полюбопытствовал я.

— Игумен монастыря чернеца следом за нами послал. Отблагодарил за предостережение о татарах, собака, — помолчав, сплюнул Владимир. — Ничего, Олександр Андреевич своих в обиду на даст.

Произнеся эти слова, сотник тронул коня, и с деловым видом порысил куда-то вперёд, покрикивая на обозников, шагавших по обочинам. Мы проводили дружинника взглядами, и синхронно переглянулись. Поняли друг друга без слов, сложить два и два не составило никаких трудов.

— Похоже, что тот монах по наши души приехал, — я первым нарушил молчание. — Как пить дать, сейчас требует выдать живьём летающих демонов.

— Я ему покажу, крысе в рясе, демонов. Сам демоном станет, и полетит далеко и надолго, — нехорошо усмехнулся наш командир. — А вообще, Артур, попы — враг куда страшнее татар-ордынцев и князей-дуриков вместе взятых будут.

— Ничего, Сергей, прорвёмся. Есть у нас одно крупное превосходство — знания, — я упомянул главный козырь. — Как сказал один отрицательный киногерой: если я имею информацию, то я имею.

Стрельцов ничего не ответил, только хмыкнул. Затем спрыгнул на землю, поправил на плече автомат, чтобы иметь возможность сразу же чесануть очередью, и пошагал рядом с БТРом. Я подумал, и присоединился к майору. А чего на броне сидеть? Надо разминать ноги, восстанавливать спортивную форму, привыкая к тому, что личным автотранспортом в этой временной эпохе не обзаведёшься.

Наша колонна двигалась несколько медленнее, чем обыкновенный гужевой транспорт четырнадцатого столетия. Виной тому, кроме весового фактора нашей техники, являлись задержки из-за часто рвавшейся упряжи. К сожалению, с этим нельзя было ничего поделать. Ну, может, только шагать на своих двоих рядом с машинами, облегчая таким образом тяжёлую лошадиную участь. Или, может, попробовать верхом? А ведь мысль! Помнится, в детстве в деревне я частенько катался верхом на лошади, вызывая одобрение и похвалы своего деда — бывшего красного кавалериста. К тому же, у княжеских ратников в наличии неплохой табун заводных лошадок.

Поделившись своей идеей со спецназовцем, я отловил ближайшего дружинника, и попросил его добыть для меня спокойного коня, осёдланного, и без чересседельных сумок. Ратник на минуту задумался, а затем ускакал куда-то назад. Может, спросить разрешение своего начальства, кто его знает, как тут у князя заведено.

Однако я ошибся. Примерно минут двадцать спустя воин возвратился, ведя на поводу серую кобылу, осёдланную, и как вскоре выяснилось, весьма смиренную. Вручив мне в руки повод, дружинник только хмыкнул в ответ на благодарность, и вновь удалился по своим делам. Я остался наедине с лошадью, и, помня уроки детства, первым делом вручил кобыле взятку в виде небольшой горбушки хлеба. Жаль, конечно, что в кармане куртки не нашлось соли, но ничего, первичное взаимопонимание с животиной оказалось достигнуто.

Колонна продолжала мерное движение по лесной дороге, и мимо меня как раз катился наш «триста четвёртый» бронетранспортёр. Восседающие на броне спецназовцы с интересом посматривали на мой эксперимент по верховой езде, молчали, не сбивая меня с толку умными и не очень советами.

Моё тело само вспомнило заученные в детстве уроки деда. Рраз, и я очутился в седле. Потрепав кобылу по шее — молодец, смирная — слегка дал пятками, повернул влево, вправо, и с гордым видом посмотрел на едущих на броне офицеров. Видя мой быстрый триумф, капитан Хабибуллин что-то с досадой буркнул, взъерошив всей пятернёй свою короткую стрижку.

— Товарищ майор, снимаю шляпу, — улыбнулся мне старший лейтенант Мышкин. — Чья идея была, Ваша, или нашего командира?

— Моя собственная, — гордо ответил я. — Сам подумай, Миша, чего на БТРе торчать, если есть вариант облегчить лошадкам труд хотя бы на сотню кило живого веса.

— Ком, вылези, глянь, каким транспортом обзавёлся Артур Иванович, — наклонившись к люку, позвал Ринат. — Кстати, мы с Вонгом тоже можем верхом. А Шварц, тот вообще конным спортом до армии увлекался.

— Здорово. Артур Иванович, у «литовцев» есть ещё свободные лошади? — высунувшись из люка, капитан Вонг сразу же ухватился за мою идею. — Может, есть вариант как-то организовать, а?

— Ничего не обещаю, но постараюсь что-нибудь сделать, — пообещал я, пришпоривая пятками кобылу.

Шагающий рядом с БТРом Стрельцов одобрительно хмыкнул, глядя на то, как я держусь в седле. Лейтенант Скорохватов, восседающий на броне «триста первой» машины молча проводил меня грустным взглядом. Мда, похоже, Роман начинает уходить в себя, втихаря переживая о своей беременной жене, о родных и близких, оставленных в двадцать первом веке. Надо будет поговорить с парнем, растормошить его, что ли. Чёрт, а остальные как? Все наши мужики о своих семьях переживают, все не дают возможности вырваться на волю своим чувствам и мыслям. Прямо незадача какая-то!

Ехавшие в авангарде колонны дружинники сначала с удивлением оглянулись, когда я догнал их, затем заулыбались, одобрительно зашумели множеством голосов. Обогнав эту сотню ратников, я обнаружил впереди неторопливо едущего сотника Владимира. Тот о чём-то беседовал с тем самым конником, который организовал мне четвероногое средство передвижения, и с ещё одним всадником. Увидев меня верхом, Владимир сначала удивлённо вскинул брови, а потом и его губы расплылись в довольной улыбке.

— Благодарю тебя, сотник, и твоего воина, за добрую кобылу, — начал разговор я. — А возможно ли подобрать нам ещё трёх таких же смиренных лошадок?

— Можно, отчего же нельзя, — поразмышляв пару секунд, Владимир улыбнулся в бороду. — Князь Олександр Андреевич повелел вам во всём подсоблять, коли будет какая надобность. Вот, Позвизд оседлает боярам добрых лошадок, сколько надобно.

Упомянутый сотником Позвизд сразу же, не мешкая, развернул коня, и поскакал назад вдоль всей колонны исполнять приказ своего командира. Владимир же продолжил прерванную беседу с командиром передового дозора о какой-то реке, которую нам, как я понял, вскоре предстояло форсировать. Я решил не мешать беседе, повернул лошадь на сто восемьдесят градусов, и вскоре пристроился рядом с головным бронетранспортёром, на броне которого по-прежнему восседал грустящий о супруге Роман Скорохватов.

Пообщаться с лейтенантом так и не удалось. Сначала переговорил со Стрельцовым, информировав того насчёт лошадей. Потом из люка высунулся услышавший нашу беседу капитан Коваль, и сразу же загорелся идеей заполучить себе четвероногое средство передвижения. Владимир, похоже, как и Роман, не находил себе места, пытаясь придумать хоть какое-то полезное занятие. Поэтому, когда какой-то молодой дружинник пригнал нам первую лошадь — каурого жеребца — капитан тотчас «приватизировал» её в свою пользу. Шутейные возражения Юры и Рината Коваль отмёл фразой, что у него имеется мохнатая лапа блата в лице главного конезаводчика — майора Барсова, т. е., меня.

Офицеры делано повозмущались ещё минут десять, а вскоре и сами пересели в сёдла. Позвизд пригнал нам ещё пару более-менее смирных лошадей, быстрее других адаптировавшихся к новым хозяевам. Признаюсь честно, нам повезло, что дружинники подобрали нормальных коней, не особо злых и вреднючих. К примеру, тот же жеребец Остея постоянно норовил показать своё характер, и кого-нибудь укусить, или лягнуть.

Восстанавливая свои полузабытые навыки наездников, мы проморгали появление князя Александра Андреевича. Остей подъехал с конца колонны, и некоторое время молчаливо наблюдал, как офицеры спецназа держатся в сёдлах. Затем удовлетворённо кивнул, и ни слова не говоря, проскакал мимо нас, сопровождаемый пятёркой конных дружинников. Следующий раз князь появился в поле зрения поздним вечером, когда мы уже встали на ночёвку на поросшей орешником поляне.

Несмотря на постоянные мелкие неурядицы и технические проблемы с упряжью, первый день похода, нет, буксировки бронетранспортёров, успешно завершился. Перед наступлением темноты мы быстро разбили бивуак, позаботились о лошадях, запалили костры, и сели ужинать холодным мясом и другими нашими запасами. Обменялись впечатлениями от верховой езды, выслушали подначки товарищей, едущих в железных коробках БТРов. Наш доктор, старший лейтенант Мышкин, наскоро перехватив пару кусков, отправился к раненым — проверять, перевязывать, делать уколы.

В этот момент к нам подошёл Остей, только что прискакавший откуда-то издалека. Князя усадили к костру, угостили всем, что нашлось съестного, в т. ч. экзотическими здесь рыбными консервами и шоколадом. Последний «литовцу» страшно понравился, а вот консервы пришлись явно не по вкусу. Логично — кто ж в здравом уме станет лопать шпроты, если в чистых реках полно вкусной свежей рыбы.

Первым делом Остей сообщил, что был вынужден разделить свою дружину на две неравные части. По причине весьма скромных скоростных качеств запряжённой лошадьми бронетехники. Большая часть кованой рати в семь сотен воев и отряд пешцев вместе с обозом изо всех сил спешила в Москву, чтобы успеть доставить до удара татар обещанные Дмитрию Донскому пушки. Меньшая часть ратников — три сотни всадников — сопровождала с обозными мужиками стальные повозки заморских бояр, т. е. нас.

— Донёс кто-то из монастырских холопов игумену про наши полёты по небу, — усмехнувшись, «литовец» рассказал спецназовцам ещё кое-какие новости. — Сегодня поутру собрались монахи встречать конец света, а тут и гонец мой во двор к ним ворвался с кличем про татар. Перепугались чернецы до ужаса, видать, думали, что ордынцы уже в версте-другой. Игумен страшно разгневался, грозился написать митрополиту, да предать нас анафеме. Мыслю, что грамоту он всё же напишет, а про анафему запамятует. Татары для монастыря хуже саранчи будут.

— С чего бы это монахам татар пугаться? — удивился Коваль, когда князь удалился к себе в шатёр. — Церковь и её подданные, вроде, имели ордынскую охранную грамоту. И татары практически никогда не трогали имущество церкви. Отчего возник шухер?

— Володя, представь себе такую картину: какой-то олух видел в небе знамение, тебя на параплане, и теперь монахи ждут конца света, — я решил слегка разрядить обстановку. — Употребляют, значит, чернецы алкоголь, да крестьянок по-быстрому тискают. В этот момент во двор влетает незнакомый всадник, и благим матом орёт: татары! Алкоголь надо срочно прятать, а девок выгонять вон…. Вот тебе и шухер.

Бойцы хохотали во весь голос, до слёз, вызвав небольшой переполох у расположившихся поблизости дружинников. Пришлось пересказать княжеским ратникам шутку майора полиции, чтобы те не подумали, что заморские бояре слегка чокнутые. Судя по благожелательной реакции воинов на типично ментовский юмор, монахов они не особо жаловали. Несмотря на то, что являлись верующими христианами. Или, для виду считались таковыми.

Вернулся Михаил, довольный результатами своего труда и состоянием раненых, с лёгким недоумением глянул на наши улыбающиеся физиономии. Пришлось пересказать ему про монастырь и игумена, отредактировав новости в стиле Задорнова. Доктор посмеялся вместе с нами, заметив, что с церковью, вообще-то, шутки плохи. В эти времена священники имеют в руках реальную власть над умами людей, подкреплённую запасами камешков и драгметаллов.

Стрельцов поставил оба бронетранспортёра в самом центре воинского стана, поодаль от шатра Остея, среди двух-трёх сотен ратников. Как и в предыдущий раз, мы поделили время отдыха на четыре равные части, и назначили парные дозоры из офицеров. Как говорится, бережёного Бог бережёт. На сей раз не сооружали вокруг никаких самодельных ловушек, и не устанавливали растяжек. Этого не позволяли сделать относительно скромные размеры поляны, на которой устроились на ночь сотни людей и коней. Кому нужны жертвы по глупости и по неосторожности?

В отличие от нас, «литовские» патрули сменялись каждые полчаса, шарахались в темноте по поляне, периодически забредая на опушку леса. Впрочем, ночь прошла тихо и спокойно. Относительно, конечно. Вокруг всхрапывали и фыркали лошади, до нас доносились обрывки чьих-то коротких фраз, в траве попискивали полевые мыши, либо какие-то другие зверьки. В лес поблизости иногда тявкала лисица, а порывы ветра временами доносили едва слышимый волчий вой. Как и в прошлый раз, наш командир и я дежурили третьей парой. Чтобы не мешать бойцам спать, разговаривали тихим шёпотом, сидя один напротив другого. Обсудить было что.

— Артур, у тебя есть какие-нибудь идеи о причинах нашего появления в этом времени? — в упор глядя мне в глаза, прошептал Стрельцов. — Что могло вызвать такое?

— Сергей, честно, ничего путного в голову не приходит, — откровенно признался я. — На этот счёт у меня всего одна мысль — мы имеем дело со временем, с его циклами. Точнее, со сбоем ритмов и циклов. Вопрос в периодичности этих сбоев.

— Если сбой произошёл позавчера, а вчера его уже не было, то мы имеем какой-то определённо конкретный цикл времени, — помолчав, высказал версию майор. — Если попробовать выяснить цикличность процесса, то теоретически мы можем найти ту щель, по которой и провалились в это время.

— Ещё бы знать, какая здесь цикличность, или закономерность, — подбросив ветку в огонь, вздохнул я. — И что брать для точки отсчёта — дни, недели, месяцы, годы?

— Нет, дни не подходят. Недели тоже, — сразу же отверг их Стрельцов. — А вот насчёт месяцев и лет нужно думать. Знаешь, что, Артур, я бы поставил на год. Это эталонный цикл в жизни людей, да и вообще всего живого на Земле.

— Блин, Сергей, нам теперь, что, целый год ждать, чтобы проверить твою теорию? — поморщился я. — А этот год, между прочим, ещё надо умудриться прожить здесь. Без потерь в личном составе.

— Сделаем. Я не я буду. А если кто-нибудь тронет моих бойцов, то всех наглухо порешу, невзирая на лица, — по-волчьи оскалился майор. — Пошли спать, Артур, вон, Ринат с Юрой зашевелились, нас менять.