Смерть князьям и ханам

ГЛАВА 6

— Князь, если мы выпьем слишком много вина, то не сможем показать тебе полёт на параплане, — заметил Стрельцов, когда «литовец» уже собрался послать сотника Владимира за следующим бочонком.

— Обожди, Володимир, боярин Сергей Александрович дело молвит, — Остей жестом остановил своего дружинника. — Ежели ратник без меры выпьет хмельного мёда, то может и с коня сверзиться. И такое бывает.

— Верно, бывает, — согласился майор. — А нам для полёта надобно иметь трезвую голову, чтобы со всего маху не приложиться о землю. Верно, я говорю, товарищи офицеры?

— Совершенно точно, Сергей Александрович. Прикажете начинать подготовку к показательному полёту? — поддерживая правила игры, капитан Хабибуллин направил разговор в сторону его завершения.

— Князь Александр Андреевич, мы готовы продемонстрировать тебе, что человек способен летать по воздуху, — посмотрев в глаза «литовца», произнёс Стрельцов. — Пусть твои воины покажут дорогу, как выехать на большое поле.

— Да будет так, бояре. Мирон, повели ратникам скакать вперёди громыхающих повозок наших гостей. Пусть покажут дорогу к полю, — поднимаясь с чурбана, приказал Остей. — Володимир, сворачивайте стан.

Получив указания князя, оба сотника развили бурную деятельность. Мирон подбежал к лошадям, вскочил на одну из них, и ускакал к зарослям орешника на другой стороне поляны. Владимир подозвал четырёх ратников, и под его руководством воины быстро свернули шатёр, запихали во вьюки кубки, чеканные блюда и остальное княжеское имущество. Тем временем, наш командир приказал мехводам заводить бронетранспортёры, подозвал к себе Рината, отошёл с капитаном к «триста первой» машине, и о чём-то вполголоса с ним переговорил. Постояв немного на месте, князь направился в сторону свёрнутого шатра, и я решил пройтись рядом с ним.

— Скажи, князь, а есть ли в твоей дружине лучники? — улучшив момент, пока Остей остался практически в одиночестве, как бы невзначай поинтересовался я.

— А как же, боярин Артур Иванович, есть у меня лучники, и весьма умелые, — улыбнувшись в усы, довольным тоном ответил «литовец». — Желаешь узнать, окружили ли они сию поляну, али нет?

— Почему бы и не узнать, княже, — прищурившись, усмехнулся я. — Думаю, что любой из нас на твоём месте расставил бы хороших стрелков по периметру поляны. Так, на всякий случай.

— Едва в лесу объявились ваши самобеглые повозки, мои дозорные сразу же донесли о том. Но, ратники так и не осмелились вступить в битву с рычащими чудищами на колёсах, изрыгающими смрадный вонючий дым, — немного помолчав, признался князь. — Когда же я раскинул шатёр, ожидая вас обратно, то отозвал своих лучников из лесу. Почто зазря рисковать воями, ежели их стрелы не пробьют броню чудесных повозок?

— А почему ты решил, Александр Андреевич, что наши машины сделаны из железа? — задав вопрос, я спохватился, и прикусил язык. Чёрт, надо было пить меньше вина.

— Так у меня же очи есть, боярин Артур Иванович, — князь иронично посмотрел мне прямо в глаза. — Неужто я не отличу дерево от железа?

Да, этот типичный славянин вновь сумел меня удивить. Остей продемонстрировал, что бережёт жизни своих воинов, да ещё и сообразил, что наши бронетранспортёры сделаны из металла. Если так дело пойдёт и далее, то, подозреваю, что уже завтра князь разберётся в принципе работы двигателя внутреннего сгорания, а послезавтра научится водить БТР. Чёрт, а ведь когда мы в первый раз мчались через березняк, сидя внутри машин, то не заметили никаких лучников. А может, и хорошо, что мы сидели именно внутри БТРов, а не на броне сверху. Кто знает, насколько искусные у князя лучники.

Наши механики-водители завели оба бронетранспортёра, а из орешника показалась колонна всадников во главе с сотником Мироном. Конники сразу же повернули в сторону, обтекая по краю поляны и княжеский стан, и нашу технику. Присмотревшись к дружинникам, я отметил, что каждый воин имел при себе копьё, щит, меч, колчан с луком и стрелами за спиной. Абсолютно все ратники были облачены в доспехи, с поддетыми под них кольчугами, а на головах несли шлемы с бармицей. Да, князь не экономит на своих людях.

Дружинники Владимира подогнали десяток смирных лошадок, сноровисто нагрузили на их спины тщательно запакованные вьюки. По быстроте и отточенности движений чувствовалось, что ратники не впервой проделывают подобную операцию по сворачиванию стана. Затем сотник подвёл княжеского коня, и Остей ловко вскочил в седло, гордо взглянув на меня сверху вниз. Конь слегка нервничал, косясь на шумевшие двигателями бронетранспортёры.

— Иваныч! Ты с князем поедешь, или всё-таки с нами? — махнув рукой, позвал меня наш командир. — Куда рулить, княже?

— Бояре, пусть ваши повозки поспешают следом за мной и моей дружиной, — перекрывая шум моторов, повысил голос Остей. — Сотник Мирон выберет наилучший путь к полю.

— Хорошо, княже, — кивнул я, делая шаг в сторону БТРов. — Встретимся на месте!

Стрельцов жестом указал мне на свою машину, и я сходу заскочил в открытый боковой люк бронетранспортёра. Захлопнув за собой люк, плюхнулся на сиденье напротив майора, огляделся вокруг. В командирском кресле невозмутимо восседал Юрий, а Ринат занимал место за пулемётами.

— Артур, о чём ты говорил с князем? — внимательно посмотрел на меня Стрельцов.

— Спрашивал о лучниках, — ответил я, и пересказал свой короткий разговор с «литовцем».

— Понятно. Кстати, не у всех стрелков князя заячье сердце. Возле реки наш Виталик очень удивился, обнаружив застрявшую в блоке «Туч» стрелу, — выслушав мой короткий рассказ, хмыкнул майор. — Хорошо, что мы не сидели сверху, иначе неизвестно, чем бы закончился марш-бросок через березняк.

— Бондаренко, поехали, — повернувшись к механику-водителю, произнёс Вонг. — Езжай прямо за князем, но не приближайся к нему ближе тридцати метров. Чтобы не пугать лошадей. Понял?

— Ага, товарищ капитан, понял, — отозвался старший сержант. — Но, поехали!

Офицеры, кроме всегда невозмутимого корейца, улыбнулись шутке механика-водителя. Похоже, что наиболее молодой из нас вовсе не собирался падать духом, несмотря на полную неизвестность будущего. Ринат Хабибуллин поёрзал в своём кресле, проверил вертикальную и горизонтальную наводку нашего главного калибра, удовлетворённо хмыкнул. В радиоэфире, по словам капитана Вонга, по-прежнему стояла полная тишина, прерываемая лишь помехами природного происхождения.

Миновав метров пятьдесят березняка, конные ратники князя Остея выбрались на вполне накатанную дорогу, весьма похожую на типичный просёлок в средней полосе России. Пара наших бронетранспортёров встала в хвост колонне кованой рати, сохраняя до княжеских дружинников дистанцию в полсотни метров. Этого расстояния оказалось достаточно, чтобы местные лошади не шарахались в стороны, и не вставали на дыбы от присутствия за спиной рычащих стальных монстров. Следуя таким порядком, мы преодолели несколько километров лесной дороги, и следом за конниками выехали на приличных размеров поле.

— А народу здесь собралось до фигища, — рассматривая в прицел что-то впереди нас, произнёс Ринат. — Если что, то патронов нам хватит в обрез.

— Если бы князь хотел на нас напасть, то он бы сделал это ещё в лесу, — возразил капитан Вонг. — В зелёнке намного проще убить незнакомцев, чем здесь.

— Спешиваемся, товарищи офицеры, — открывая люк, скомандовал Стрельцов. — Никто на нас не нападёт. Вон, Александр Андреевич уже поджидает нас.

Покинув бронетранспортёр вслед за майором, я осмотрелся вокруг. Рядом, в полусотне метров топталась на месте кучка всадников во главе с князем — всего лишь семь человек. Остальная колонна конников удалялась по направлению к основному стану «литовцев». Княжеское войско, вместе с обозом, расположились примерно в километре от нас, освобождая достаточно места для манёвра и огнём и техникой. Действительно, у Остея не было никакого резона устраивать кровопролитие в чистом поле. Уж если он не напал на нас в лесу, то вряд ли станет совершать очевидную глупость здесь. Князь произвёл впечатление умного человека, с острым и цепким умом, вовсе не идиота, какими привыкли изображать своих предков многие писатели-фантасты двадцать первого века.

— И вот нашли большое поле, есть разгуляться где на воле, — подойдя к «триста первой» машине, продекламировал капитан Коваль. — Командир, если Гюрза не сможет, то я готов заменить его.

— Хорошо, Шварц, ты полетишь вторым, — кивнул майор. — К сожалению, страховочный трос у нас один, поэтому показательные выступления проведём по очереди. Два-три полёта, думаю, вполне хватит.

Князь Остей со своей небольшой свитой, тем временем, приблизился к БТРам почти вплотную, с любопытством следя за манипуляциями спецназовцев. Лошади, недовольные соседством с неприятно пахнущей техникой, фыркали, ржали, и весьма нервничали. Не обращая внимания на верховых зрителей, офицеры проверили и приготовили один из трофейных парапланов, а затем капитан Хабибуллин надел его лямки на свои плечи. Всё остальное оказалось до банального просто. Вонг самолично сел на место мехвода, командирский бронетранспортёр с парапланеристом-добровольцем на борту взревел мотором, начиная разгон, матерчатый купол поднялся вверх, и Ринат воспарил в воздухе. С парапланеристом на буксире «триста первый» БТР промчался несколько сот метров, пока хватало длины тонкого каната. Затем наш «Икар» освободился от ставшего помехой троса, поймал восходящий поток воздуха, и стал медленно подниматься всё выше и выше. Когда происходило всё это действо, князь Остей и его свита пустили лошадей в галоп параллельным к бронетранспортёру курсом, во все глаза наблюдая за капитаном. Затем ратники вновь сбились в кучку, задирая головы, чтобы лучше видеть кружащего в небе парапланериста.

— Вся дружина бросила свои дела. Смотрят на Рината, многие крестятся, — оторвавшись от прицела снайперки, сообщил майор Стрельцов.

— Ещё бы. Шоу с полётами воины князя видят не каждый день, — ухмыльнулся Степан Кравченко. — Может, нам в циркачи податься? За годик набьём полные карманы золотом.

— А БТРы будем выдавать за диковинных заморских зверей, — засмеялся старший лейтенант Мышкин. — Например, из Антарктиды.

— Ну, вы и зубоскалы, товарищи офицеры, — покачал головой майор. — Ты, Миша, лучше скажи: простейшую операцию по удалению пули сможешь сделать? Инструменты с собой?

— Да, Сергей Александрович, у меня есть чем извлечь пулю, — секунду подумав, ответил доктор. — Вы считаете, что…

— Да, скорее всего, лекарь князя скоро признает своё бессилие, и доложит о том Остею, — кивнул Стрельцов. — Поэтому я и спрашиваю о твоих ресурсах.

— Командир, надо провести ревизию всего имущества, — немного помрачнев, произнёс Владимир Коваль. — Вплоть до спичек и сигарет.

— Кстати, о сигаретах. Товарищи офицеры, кто курит, тому придётся немедленно бросить эту дурацкую привычку. Я не шучу: местные считают табачный дым дьявольской мерзостью, — командир обвёл нас серьёзным взглядом. — Убитые бандиты, которых мы так и не догнали, погорели именно на куреве. В общем, приказываю всем сдать сигареты Артуру Ивановичу на уничтожение.

— Вообще-то есть идея насчёт курева, товарищ майор, — я специально обратился к Серёге по званию. — Сданные мне на уничтожение сигареты в перспективе можно использовать в качестве химического оружия. Только это дело надо обставить с умом. Пустим слух, что от вдыхания табачного дыма у людей вырастают рога и копыта, да вдобавок ещё и хвост появляется.

Какую-то секунду офицеры молчали, а потом почти все разом засмеялись, захохотали буквально до слёз. Улыбался и Стрельцов, сообразивший, что я опять принялся за свои околопсихологические штучки.

— Василевский, ты слышал? Немедленно сдай Артуру Ивановичу блок сигарет, который ты в БТРе прячешь, — капитан Кравченко сурово взглянул на механика-водителя «триста четвёртой» машины. — Что, думаешь, я не знаю про твою заначку?

— Вот, лишили парнишку последнего блага цивилизации, — заметил Владимир Коваль, когда старший сержант с понурым видом исчез в люке бронетранспортёра. — Злые вы, уйду я от вас в казаки, атаманом стану, буду татар на Волге грабить.

— Подожди, Володя, не уходи, — улыбнулся майор. — Пусть сначала Ринат доложит результаты воздушной разведки на местности.

— Нету ещё тех казаков в природе. В низовьях Волги и Дона всеми делами татары заправляют, — забирая у шмыгающего носом старшего сержанта блок сигарет, вступил я в разговор. — Вместо казаков сейчас новгородские ушкуйники шороху на мусульман наводят, почти каждое лето в походы ходят. Даже по Оби татар промышляют.

— Гюрза, кстати, татарин, из Казани, — напомнил Степан. — Хотя, он как-то говорил, что жителей казанского ханства правильнее надо называть булгарами. Они ещё до монголо-татар сотни лет в тех местах жили.

— Гюрза, Гюрза, прекратите выполнять фигуры высшего пилотажа, и немедленно спускайтесь на землю! — достав рацию, нарочито командным тоном произнёс Коваль.

— Дайте сначала рассмотреть село на горизонте, — голосом Хабибуллина ответила рация.

— Хорошо, пока Ринат отвлекает на себя внимание местных товарищей, давайте-ка займёмся делом, — скомандовал Стрельцов. — Нужно срочно подсчитать все наши ресурсы: боеприпасы, топливо, и прочее. Филин, что в ящиках на броне «триста четвёртого» БТРа?

— А чёрт его знает, товарищ майор, — неожиданно признался старший лейтенант Кравченко. — Эти ящики зампотех лично на пару с Василевским на броню закидывали, а Валентиныч, как всем известно, обожает создавать тайны на ровном месте.

— Погодь, Степан, неужели ты сам даже не заглядывал в те ящики? — искренне удивился капитан Коваль.

— Володь, а когда? Мы же сразу из парка рванули на полигон, а с полигона сорвались в погоню за бандитами, — ответил старший лейтенант. — Вот пойдём, сейчас, и посмотрим, какие ценности Валентиныч доверил нашему Лёне. Василевский, вылазь, разгружаемся!

— Блин, прямо ящики от Валентино какие-то, — горестно вздохнул майор. — Ну, и бардак же у нас в бригаде, товарищи. Ладно, пойдём, глянем.

Заинтригованные страшной военной тайной, мы подошли к бронетранспортёру, и с любопытством смотрели, как старший сержант вместе со Степаном Кравченко спустили вниз первый ящик. Следом за первым последовал и второй, аналогичный по цвету и размеру.

— Так это же движки от картингов, — сходу определил старший лейтенант Мышкин, едва мехвод открыл крышку одного из ящиков. — Вот, значит, где зампотех своё богатство спрятал.

— Да, это разобранные моторы от гоночных картов, — подтвердил капитан Коваль. — Валентиныч их постоянно на ремонт таскает, безвозмездно помогает секции картингистов, где его сынишка гонками занимается.

— Что же, теперь мы знаем, что старший сержант Василевский вновь заслужил доверие высокого начальства, — резюмировал находку Стрельцов. — Если уж наш лишённый сентиментов Валентиныч доверил тебе, Лёня, имущество секции своего сына, следовательно, ты не окончательно потерян для армии и для общества.

— Да, мы с зампотехом по вечерам ремонтировали эти моторы, товарищ майор, — понурив голову, признался механик-водитель.

— То есть, движки в рабочем состоянии, так, что ли? — задал вопрос Владимир Коваль.

— Так точно, товарищ капитан, хоть сейчас любой из них ставь на карт, и езжай гонять, — кивнул старший сержант.

— Хорошо, очень хорошо, — улыбнулся капитан. — Командир, а сколько у нас там трофейных парапланов? Три штуки, да?

— Помнится, у бандитов мы изъяли три параплана, — прищурился майор. — Володя, у нас нет бензина для этих движков.

— Это сегодня нет, а завтра? — посмотрев на командира, хитро усмехнулся Коваль.

— Ринат решил идти на посадку, на нас правит, — доложил наблюдавший за обстановкой лейтенант Скорохватов. — К нам князь скачет, вместе с десятком своих дружинников.

Опередив вереницу растянувшихся по полю всадников, первым подкатил всё же наш «триста первый» БТР. Откинулись крышки люков, и из недр бронетранспортёра появилось невозмутимое лицо Юрия Вонга. Следом за снайпером из машины высунулся, было, старший сержант Бондаренко, но, поймав взглядом отрицательный жест Стрельцова, остался на своём месте механика-водителя.

— Пойду-ка я, посижу в башне, — посмотрев в сторону быстро приближающихся дружинников, решил капитан Коваль, и направился к командирскому БТРу.

— Ну, а я в «триста четвёртом» малость побуду, — подмигнув нам, старший лейтенант Кравченко залез в боковой люк машины.

— Ух, ты, да это же движки нашего Валентиныча, — подойдя к нам, и узрев открытый на всеобщее обозрение ящик, Вонг также моментально опознал его содержимое. — Здесь те пять моторов, которые зампотех перебрал в субботу?

— Те, не те, чёрт их знает, Ком, — поскрёб подбородок майор. — Есть идейка приспособить их к делу, скрестив с трофейными парапланами. Но, пока что у нас нет бензина.

— Найдём бензин, командир, — уверенным тоном произнёс капитан. — Товарищи, наш храбрый «Икар» заходит на посадку. Пойдёмте встречать героя.

— Эй, князь, похоже, сейчас нас растопчет! — воскликнул лейтенант Скорохватов, поудобнее перехватывая пулемёт.

Действительно, подскакавший к нам Остей осадил жеребца, подняв того на дыбы, и сразу же соскочил на землю. Признаюсь, мне поначалу тоже показалось, что «литовец» вот-вот на полном скаку врежется в небольшую группу офицеров. Но, князь, весь сияя, словно новенький золотой, бросился к нашему командиру… с объятиями. Стрельцов, да и остальные спецназовцы на какую-то долю секунды полностью остолбенели, оказавшись неготовые к подобному проявлению эмоций и радости со стороны, в общем-то, малознакомого человека.

Едва приземлившись, Ринат также не избежал нашей участи, сразу же угодив в объятия Остея, а затем и остальных литовских дружинников. Каждый из ратников норовил пожать капитану руку, словесно возвеличивая того самого до небес. Хабибуллин, похоже, вовсе не ожидал подобной реакции аборигенов, и явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Бояре! Благодарствую вас за зрелище дивное, чудо громадное, — чувствовалось, что князь Остей не играл, а говорил искренне, от всего сердца. — Свершили вы дело великое, явив взору людскому полёт человека по небу! То чудо сотни воев узрели, и не отрекутся они от увиденного! Посрамили вы святош да церковников своей храбростью да умением!

Дюжина ратников, составлявших свиту князя, тоже спешились, подбежали к нам, с громкими криками «ура!» и «слава!» хлопали нас по плечам, выражая своё одобрение первому показательному полёту. Посмотрев профессиональным взглядом оперативника на светящиеся от улыбок лица ликующих дружинников, я немного расслабился. И тотчас угодил в стальные объятия Остея, да так, что дыхание перехватило. Ну, и хватка у этого мужика, прям медвежья. Оно и понятно — с детских лет занимается воинским делом, физически развит, не чета «компьютерному поколению» начала двадцать первого века. Пришлось терпеть, улыбаться, и бормотать что-то, соответствующее важности момента. Положение спас наш командир.

— Да, мы, в общем-то, и ничего особенного не сделали, — улыбнувшись, пробурчал Стрельцов, также шокированный реакцией аборигенов на банальное для нас событие. — А не хочешь ли ты, княже, самолично попробовать полёт с парапланом? Мы покажем тебе, что, и как, подготовим ещё один параплан к полёту, чтобы кто-то из нас страховал тебя рядом в воздухе.

— Любы мне твои слова, майор Сергей Александрович! Желаю я полететь, аки птица небесная! — «литовский» князь больше не походил на того степенного и холодного воина, что впервые встретился нам на поляне. Возможности совершить полёт Остей обрадовался, словно обыкновенный мальчишка. Впрочем, неудивительно: даже в двадцать первом веке у многих людей первый полёт — это событие чрезвычайной значимости. Чего уже говорить о людях четырнадцатого века. Бывалые бородатые ратники, прошедшие через множество битв, вели себя, словно, дети на аттракционах.

«Литовские» дружинники, похоже, вовсе не ожидали от нас подобного предложения, но искренне обрадовались за своего патрона. Ринат Хабибуллин тотчас же принялся инструктировать князя, а появившийся из бронетранспортёра Владимир Коваль стал готовиться ко второму показательному полёту. Капитану предстояло страховать Остея в воздухе, в меру своих сил и возможностей, конечно. Критично взглянув на железную, в прямом смысле этого слова, экипировку князя, спецназовцы убедили его в необходимости оставить на земле большую часть защитных девайсов. «Литовец» проникся аргументами офицеров, и снял с себя поножи, наручи, панцирь, шлем, оставшись в одной кольчуге тонкого плетения. Снимать последнюю он категорически отказался.

Улучив момент, Ринат выразительно посмотрел на Стрельцова, и отрицательно помотал головой. Лицо майора на секунду исказилось, словно от зубной боли, а затем наш командир, как ни в чём ни бывало, продолжил руководить подготовкой к полётам. Никто из княжеских ратников даже не обратил внимания на этот мимолётный обмен жестами.

Наконец, подготовка к стартам оказалась завершена, и «триста первый» БТР помчался по полю, помогая подняться в воздух капитану Ковалю. Во время этого взлёта князь Остей находился на броне машины, страхуемый Вонгом, и внимательно наблюдал за действиями парапланериста. На некотором расстоянии от бронетранспортёра скакали дружинники, пытаясь на ходу переупрямить своих пугающихся ревущей техники лошадей.

— Ринат, ты что-нибудь сверху видел? — решив не тянуть, я первым подошёл к капитану Хабибуллину. — Болото на севере, озеро, ну, хоть что-нибудь?

— Нет, Артур Иванович, нет абсолютно никаких привязок к нашей местности, — Ринат посмотрел на меня столь выразительно, что мой следующий вопрос застрял в горле.

— Иваныч, не лезь вперёд батьки в пекло, — прозвучал за моей спиной голос Стрельцова. — Рассказывай, Гюрза.

— Докладываю: в округе на десятки вёрст нет ни болота, ни озера, и ничего похожего на признаки цивилизации, — вздохнул Хабибуллин. — Леса, поля, невысокие холмы, три села, в которых нет даже линии электропередачи. На западном горизонте виднеется какой-то монастырь, что ли, или церковь. Вот, пожалуй, и всё.

— Так, значит, всё же «приплыли», — помрачнел майор. — Гюрза, ты хорошо смотрел?

— Колдун, мой бинокль всегда при мне, — в глазах капитана промелькнуло что-то похожее на негодование, но тон его голоса нисколько не изменился. — Подожди чуток, и Шварц доложит тебе всё, то же самое, что и я.

— Извини, Гюрза, не закипай, никто не сомневается в твоём профессионализме, — Стрельцов выдержал подозрительный взгляд Рината, не отводя глаза в сторону. — Сам понимаешь, что сейчас мы лишились последней надежды.

— Проехали, командир, — слегка улыбнулся Хабибуллин. Улыбка получилась весьма грустной. — Завтра попробуем ещё раз.

— Согласен. До завтра занимаемся нашими потенциальными союзниками, — майор кивнул в сторону скачущих по полю следом за БТРом княжеских ратников. — Лишь бы среди этих воинов попов не оказалось.

К нашему счастью, в дружине князя напрочь отсутствовали служители христианской церкви. Конечно, многие воины с подозрением и опаской, почти постоянно крестясь, наблюдали за нашими полётами. Но, никто из них не мчался, сломя голову, прочь, с воплями о бесах, или ещё о чём-либо подобном. Когда же в воздух поднялся князь Александр Андреевич, собственной персоной, его ликующие ратники разразились громким «Ура!», сломали строй, а затем двинули лошадей вслед за дюжиной ближних сотников. Кстати, из-за нежелания снимать доспехи князь поднялся относительно низко, всего лишь на полсотни метров. Но, всё равно, это был полёт человека в воздухе, его победа над силой тяготения и над дурацкими религиозными догмами.

Пока парапланерист в доспехах наслаждался полётом в воздухе, а его дружина устраивала несанкционированное народное ликования на земле, мы быстренько вскрыли второй ящик «от Валентино». Признаюсь честно, впечатлённый моторами от картингов, я ожидал там увидеть что угодно, но только не пару переносных дизель-генераторов.

— Опять мы обобрали зампотеха. Хватится он на неделе своих генераторов, а их и след простыл, — констатировал очевидный факт Стрельцов. — Жаль мне Валентиныча, мужики.

— Да, неделя у зампотеха предстоит хреновая, — заметил Ринат. — Ни движков сына, ни генераторов. А ведь за них, как пить дать, спросят.

— Если найдём нефть, то я, пожалуй, сумел бы получить из неё бензин, соляру, — задумчиво произнёс старший лейтенант Кравченко, в своё время повидавший немало нефтяных заводиков во время командировок на юга. Точнее, повзрывавший в тех местах множество подпольных нефтяных заводиков. — Лишь бы нам достать нефть…

— …А если у нас будет нефть, то будет и электричество, — продолжил фразу наш командир. — Иваныч, а поговори-ка ты с князем на тему нефти.

— С удовольствием поговорю, — кивнул я. — Кстати, нефть в эти времена называют земляным маслом, кажется. Ладно, название сути не меняет.

Наконец, после десятиминутного полёта, Остей приземлился на опушке леса примерно в километре от нас. К князю тотчас подскочили его вопящие от восторга конные дружинники, и стали качать «литовца». Пару минут спустя к толпе ликующих ратников подкатил «триста первый» БТР, Остея водрузили на броню, и он толкнул перед своими воинами речь. Как позднее пересказал Юрий Вонг, князь сначала обличал какого-то католического епископа во лжи, а затем перешёл на личность какого-то православного священника, сравнивая его со свиньёй, подкапывающий вековой дуб ради вкусных жёлудей. Речь Остея прервал капитан Коваль, идущий на посадку, и приземлившийся в сотне метров от «триста четвёртого» бронетранспортёра. Вонг быстро сообразил, что к чему, и более чем тысячная толпа дружинников во главе с князем на БТРе помчалась качать Володю. Мы, конечно, могли подкатить первыми, но Стрельцов решил, что надо ковать железо, пока оно горячо, и приказал Шварцу терпеливо ждать своей участи быть подброшенным в воздух, а затем пойманным на руки. Капитан вовсе не горел желанием оказаться в руках малознакомых средневековых воинов, но так и не сумел отвертеться от исполнения данного приказа.

Как-то само собой получилось, что весь остаток дня мы провели в роли организаторов аттракциона под названием «полёт с БТРа». Спустя полчаса после приземления Остей захотел лететь вновь, и Стрельцов не отказал князю в его желании. Затем, снова по просьбе «литовца», к когорте парапланеристов примкнули сотники Мирон и Владимир, а после них в полёт отправились ещё трое княжеских ратников. В результате всю вторую половину дня над полем стоял почти непрекращающийся шум и гам, ржали лошади, ревели моторы бронетранспортёров, а в воздух медленно поднимались светло-синие парапланы. Кроме княжеских ратников по одному полёту совершили и наши офицеры: сам Стрельцов, капитан Вонг, и старший лейтенант Мышкин.

В какой-то момент времени майору надоело постоянное отвлекание спецназовцев от более важных дел, и он назначил Романа Скорохватова штатным парапланеристом на весь остаток дня. Лейтенант слетал дважды, страхуя советом дружинников князя в воздухе. Честно говоря, большинство отрывов местных товарищей от земли нельзя было назвать полноценными полётами. Зачастую бородатых дружинников просто буксировал за собой «триста первый» БТР, либо они совершали короткий перелёт по маршруту поле — опушка леса. К всеобщему счастью, никто из ратников не разбился, хотя пара человек и пообнималась с соснами, набив себе синяки и шишки.

Примерно часов в шесть вечера ветер совсем стих, и наш командир объявил о прекращении полётов. К тому времени Остей эмоционально пришёл в себя, образно говоря, спустился с неба на землю, и предложил заночевать здесь же, на поле. Стрельцов не возражал, но предупредил, что наш бивуак расположится чуть в стороне от дружины князя. На том и порешили.