Смерть экзекутора

Глава 7. Утренняя Звезда. Лена

Лена пришла в себя в глубоком кресле, плотно спеленатая мягкими живыми ремнями. Они сами опутали ее, закрыли рот и нос, пролезли под одежду, присосались и теперь приятно массировали тело. Это не напугало и даже не побеспокоило, когда она, двигаясь полусонной сомнамбулой, села, куда послали пастыри. Кресло подхватило ее, неведомо как вознеслось и зависло в плотных рядах таких же кресел. Экраны на спинках переднего ряда показывали, как милые женщины и мужчины в синих камзолах и синих брюках ласково разговаривают с приходящими, надевают каждому невесомый обруч-ожерелье. Ожерелье будет их охранять, и это хорошо. Лене было хорошо и спокойно, и она знала, что всем тут хорошо. Счастье пришло, позвало, и вот они все собрались вместе!

Но теперь наплыв восторга кончился, хотя все еще было сонно и как-то всё равно. Лена смогла чуть повернуть голову и скосить глаза: увидела только колени соседей. В огромном корабле царил полумрак. Странно, она была в сознании и даже всё понимала, когда выскочила из дома. Наконец-то пришло её счастье и зовёт! Глупая мысль, что надо взять с собой необходимые вещи, документы, собрать одежду хотя бы… Слабая никчёмная мысль ткнулась в затылок и завяла. Счастье уже пришло! Зовет! Ей ничего больше не нужно!

Она торопливо зашнуровала любимые ярко-красные кеды и прибежала на зов. Остановилась, любуясь ангелочком, не зная: что теперь? Просто стояла и наслаждалась медовым ароматом. Ждала, когда милый ангел откроет глаза и заметит её.

— Ты пойдешь на корабль, — сказал дружелюбный голос. — Сядешь в кресло и будешь молчать, ждать и смотреть кино. Не бойся, всё будет хорошо. Если ты что-то забыла или потеряла родных, дознаватель на твоей новой родине тебе поможет. Иди!

На шее появилось легкое, совсем незаметное ожерелье, и Лена со светлой печалью оставила ангела — он источал счастье для всех, надо слушаться и идти. Надо подождать, пока не соберутся все…

Играла приятная музыка, воздух пах скошенной травой. Ласковый женский голос просил прощения за временные неудобства и обещал, что все образуется, вот еще немножко и они будут на месте. Паника тихой гусеничкой зашевелилась где-то внутри, когда щупальца полуживого кресла пролезли во все интимные места и мягко запульсировали. Нет, было не больно, и Лена могла открыть рот, даже могла дотронуться языком до безвкусной гладкой маски, прилепившейся к лицу. Немножечко хотелось кричать, но горло сжималось при одной только мысли о крике.

— Этот обруч не даст вам навредить ни себе, ни друг другу, а мы уже прилетели на Утреннюю Звезду. Здесь вы вольетесь в доброжелательное общество. Мы вместе будем строить счастливую жизнь и растить здоровых и умных детей в мире и радости! Как только достроим инфраструктуру, вы сможете навестить друзей и родственников в других общинах, посетить иные планеты. Путешествия будут разрешены по календарю этой планеты через полгода…

Совсем не удивилась когда корабль взлетел, а она не почувствовала никакого толчка или рывка, словно была единым целым с этим кораблем, с креслом. Словно она осталась на месте, а шоссе перед домом, заполненное людьми, сжалось, уменьшилось и исчезло. Земля на экране сама по себе закрутилась быстрее и быстрее, потом раскрылась молочно-туманным провалом, снова закрутилась и вдруг замерла, приблизилась…

Кресло с Леной слетело к открытому боку корабля. Щупальца отпустили, втянулись. Лена встала, слегка отшатнувшись — высокая женщина в синем неожиданно объявилась перед ней, сильно сжала Лене кисть и потянула за собой на улицу:

— Меня зовут Йирт. Иди вон туда, оранжевая — это энергостанция. Там прикоснешься к сенсору на терминале и получишь коммуникатор. В нём всё написано.

— А мама? У меня осталась мама, она не может сама выйти из дома. И Сергей…

— Спасатели всех соберут, не бойся. Иди, возьми коммуникатор, делай, что там написано и всё узнаешь. Смотри, сколько приехало новеньких, не задерживай, — женщина подтолкнула Лену, улыбнулась и заторопилась, уже что-то говоря и протягивая руки к седому мужчине, неподвижно сидящему на спустившемся кресле.

Лена поняла, что её прогоняют, и что ответы будут в оранжевом здании. Вышла на примятую траву в облачный день. Не было ощущения новой планеты. Было слегка прохладно. Дул обычный ветерок, моросил дождик. У нее даже зонта нет… Интересно, если это не Земля, а Утренняя Звезда, то тогда они не приземлились, а призвездились?

Множество расставленных по широкому полю полукруглых ангаров и складов, выкрашенных в пастельные тона, создавали видимость промышленной зоны. За безликими сооружениями не было видно ничего, кроме серого неба и хмари. Тут и там из-за зданий выглядывали темно-стальные холмы кораблей, откуда цепочками разбредались люди. Толкнулся страх: их выгрузили в никуда! Но из оранжевого здания люди выходили, уже сосредоточенно глядя на блестящие картинки, висящие над ладонью, и Лена пошла быстрее. На ходу обняла себя, растерла плечи, сунула руки в карманы — она даже ключи не взяла! Просто захлопнула дверь и убежала. Или… А вообще, она закрыла дверь или нет?!

Впереди с каким-то утробным воем опустилась на землю знакомая женщина. Соседка по подъезду?

— Дезинька моя… Чемодан отобрали, — тётка, несмотря на московское лето одетая в плащ, плакала и хваталась за шейный обруч. — Душит и душит!

Лена автоматически тронула своё тонкое и шелковистое ожерелье — она про него напрочь забыла! И подбежала к соседке:

— Натальванна, вставайте, мокро же! — попыталась поднять. Женщина оказалась вялой и тяжелой.

— Фашисты. Никуда не пойду, тут умру, в луже, как собака в ошейнике. Умру… — остервенело на одной ноте шептала соседка.

— Наталья Ивановна, все хорошо, — рука в синем отодвинула Лену.

Седовласый мужчина обошел их молча и чуть ли не рысцой удалился к энергостанции.

Лена оглянулась: другие синие продолжали встречать и выпускать людей из кресел.

— Милая Наталья Ивановна, — Йирт подняла пожилую женщину и заглянула ей в глаза, держа за обе руки. — Уважаемая Наталья Ивановна, я вас понимаю! Это всё очень неожиданно и непривычно, но всё образуется. Вы сейчас получите коммуникатор, всё, что вам нужно туда напишете, и всё будет хорошо. Только немножко потерпите: молодые и здоровые всё обустроят, а о вас мы тоже позаботимся. Но и вы помогайте в меру ваших сил. Вот Леночка с вами пойдёт. Собачку вашу найдем, а чемодан привезут вечером. Хорошо?

Лену словно погладили по сердцу теплом, когда Йирт с улыбкой вложила ей в ладонь напряженные пальцы Натальванны.

И синяя убежала обратно на корабль.

Лена подхватила соседку под руку:

— Натальванна, я тоже ничего не понимаю, но давайте уйдем с улицы. У меня и зонта нет и ноги сейчас промочим. Простудимся еще.

Оранжевые двери энергостанции разъехались в стороны — седой мужчина уже выходил и, не глядя на них, повернул налево. Над его запястьем висела прозрачная пластинка с зеленой стрелкой.

В глухой небольшой комнате, освещенной лампами дневного света, у стен стояли округлые тумбы, похожие на банкоматы. Из них наперебой раздавались женские голоса:

— Приложите ладонь к сенсору и возьмите свой личный коммуникатор. Наденьте браслет на руку. Нажмите обе кнопочки на диаметральных концах браслета и следуйте за зеленой стрелкой.

— Они нас убьют, — просипела Наталья Ивановна.

— Господи, что за ужасы вы говорите? — Лена приложила ладонь к черному прямоугольнику над зевом аппарата.

— Я была первой, — Наталья Ивановна попыталась схватить выпавший в «пасть» коричневый браслет, но захрипела и снова шлепнулась на пол.

— Возьмите свой коммуникатор, каэра Елена! — пропел автомат.

— Ну что же вы, — Лена надела свой браслет и помогла вредной тетке встать. — Зачем им нас куда-то увозить и потом давать коммуникаторы, чтобы убивать? — Лена нажала кнопочки и над запястьем выскочил голограммый экранчик с мигающей зеленой стрелочкой, указывающей на выход.

— Найдут по этим браслетам и удушат, — уперлась соседка, но и руку приложила, и свой браслет немедленно надела. Её стрелочка указывала туда же, куда и Ленина.

— Найденный чужой комм верните в любой терминал, — успел сообщить механизм им в спину. — Если потеряете свой, то можете немедленно получить новый, но баланс ваших бонусов понизится, а бонусы вам нужны, чтобы заплатить за желания, не связанные с прямыми жизненными потребностями…

Следуя за стрелочкой, они догнали бодро ковыляющую старушку в зеленых джинсах и желтой футболке.

— Вы тоже в больницу? — спросила Лена.

— Я сестра-акушерка, но я на пенсии уже десять лет. Неужели я снова буду работать? — старушка манерно подняла накрашенные брови. — И да, у меня направление в больницу.

— Я не знаю. У меня мама осталась на Земле…

— А у меня внуки в соседнем доме жили, но отвественная Йирт сказала, что мы встретимся вечером.

— Не могу я так бежать, — Натальванна встала и тут же схватилась за горло, просипев: — Он меня удушит!

— Не сопротивляетесь, — акушерка ободряюще похлопала Натальванну по спине и тоже взяла под руку. — Успокойтесь и идем на место — в больнице обещали обруч снять. Он был нужен только в пути.

Они вошли в зеленый ангар — их окружили звуки встревоженного человеческого улья и детские крики. От входа на три этажа поднимались простые арматурные лестницы, похожие на детский металлический конструктор. Сквозь прозрачные стены было видно, что этажи разделены белыми перегородками на секции — как в супермаркете или заграничных офисах.

Работала климатизация. Было тепло, и воздух опять пах свежескошенной травой.

— Я дознаватель Кин, — сильный мужчина средних лет в синем «тренировочном» костюме сразу же и с легким поклоном поздоровался за руку с Натальей Ивановной. — Разойдитесь по вашим спальным местам в соответствии с зеленой стрелкой…

— Душит меня, душит! — вскрикнула Натальванна.

— Сейчас, конечно, — Кин пробежался пальцами по её обручу, снял его и метко вбросил в пасть подобного же аппарата, что выдавал коммуникаторы. — Давайте ваш сниму, — обернулся синий к пожилой акушерке. — Идите по стрелке и почитайте свой комм — там все инструкции.

— Я не вижу ничего без очков, — неожиданно громко рявкнула Натальванна. — А чемодан мне не отдали. И Дезинька дома осталась голодная и негулянная!

— Всё образуется, — Кин снова взял неуёмную тётку за руки. — Идите внутрь и подождите. Глаза вам вылечим, постепенно поможем всем.

Тут вошло еще несколько человек, и Лена смутилась — ей-то обруч не мешал и видит она хорошо. Прошмыгнула за спинами, обступившими Кина, и направилась туда, куда звала стрелка.

Всюду кровати, застеленные однотонными одеялами, узкие белые шкафчики, люди, люди. Лена видела такое в документальных фильмах: когда растерянных беженцев размещали в спортзалах школ и на аренах стадионов. Лабиринт белых стен расширился в нечто среднее между столовой и игровой комнатой: с одной стороны стояли столы с табуретками, а с другой многоцветный детский городок из мягких горок, кубов с норами, канатами и лесенками, где с визгом лазало и кидалось мячиками около десятка малышей под присмотром матерей. Стрелка позвала в боковой проход и уперлась в дверь с надписью на непонятном языке.

— Поднесите комм к замку, — посказал браслет.

Лена ткнула коммом в черный прямоугольник у ручки, и дверь отъехала в стену. Безликий пустой холл. Дверь напротив. И окно. У окна столик с двумя стульями. Лена подошла, и вторая дверь тоже послушалась комма и открылась во двор за больницей. Над выходом был широкий навес, и слева на постаментах стояло четыре катера-сигары похожие на тот, рядом с которым стоял ангелок, позвавший всех…

— Прочитайте инструкцию, — снова ожил браслет.

Лена прикрыла дверь на улицу. В холле были и другие двери: в маленькую спаленку, в туалет с душем — кажется у неё будет своя личная комната!

Последняя большая дверь вела на склад, заполненный стеллажами с коробочками, коробками и тюками.

Лена села к столу. Не таким она представляла дом своей мечты. Но на лагерь беженцев это все-таки не очень походило. К тому же у нее оказалась своя норка, в то время как все остальные жили в зале.

Вызвала экранчик, нашла меню. Оказалось, что браслет можно распрямить в палочку, а палочку разложить в тонкий, но вполне работающий ноутбук. Клавиатура и экран даже растянулись до привычного размера.

Лена углубилась в чтение, только скинула кеды и разложила сохнуть носки на вторую табуретку.

Нашла отдел «Просьбы» и вписала туда под цифрой один «привезти маму». Потом создала умеренный список вещей, дописала вторым пунктом «найти Сережу». Решила, что посуда и мебель ей не нужна — места тут нет и кухни тоже нет. Добавила зимнюю одежду и отвлеклась на карты. Их можно было увеличить до размера целой планеты: небольшие материки были сгруппированы цепочками в северном и южном полушариях. Вокруг Утренней Звезды кружилась копия земной Луны. Посмеялась, что место, куда их высадили, называлось Москва — на схеме оно было совсем маленьким. С запада был лес, с востока большая река. В шестидесяти километрах на север был Эбург, дальше Петербург…

— Каэра Елена? — дверь приоткрылась, но мужчина не показывался. — Могу я войти?

— Да, конечно, — Лена вскочила и встала перед столом, неизвестно зачем прикрывая спиной открытый коммуникатор.

— Вы даже не переоделись? — Кин погладил Лену по плечу, снял ошейник, немного задержал руку, касаясь теплыми пальцами шеи.

— У меня ничего нет, — от прикосновений Кина Лене вдруг стало спокойно.

— Я могу к тебе на «ты»? — Кин улыбнулся и распахнул дверь в склад. — Я — живая архаика по сравнению с тобой.

— Да, пожалуйста, — Лена схватила комм и побежала следом.

— Тогда и ты перестань мне выкать. Прочитала инструкцию?

— Нет, я не успела, — Лена сначала сложила комм в браслет, потом передумала и сделала из него палочку с экраном.

— Я выбрал тебя ответственной за сорок человек шестьдесят пятого сектора. Я — твой прямой руководитель. Матери с грудными детьми, дети до шести лет и старики поживут тут, пока мужчины и работоспособные женщины не помогут построить жилые дома. Дети от шести лет до шестнадцати собраны в школе, придут с визитом вечером. Ты умеешь ухаживать за людьми и поможешь здесь. Все привычные цифры и слова дублируются в комме на общем языке. Тронешь строчку пальцем и услышишь, как это звучит на общем. В разговоре я и другие ажлисс будем повторять часть фраз на общем и вы постепенно научитесь. Найди в комме графу склада шестьдесят пять. Поднеси комм к любой упаковке — прочитаешь содержание. Какая там еда или размер одежды.

— Я записала в отдел просьб, — робко перебила Лена, — что у меня мама, кажется, в настоящей Москве осталась…

— Ты всё сделала правильно. Ответ тебе придет, как только будет что-то известно. Спасатели там работают. Вот тут рубашки твоего размера, — Кин поднес запястье со своим браслетом к полке. — Они все разные по цвету, но старайся, чтобы люди не ссорились. Твоя обязанность следить, чтобы порционных упаковок всегда хватало. Три раза в день будешь раздавать еду и обходить своих подопечных, отмечай в своем комме их имена, работай с их просьбами. За полками стоит доска — это планер. На нем удобно всё разводить. Каждый вечер соберешь мусор и отвезешь на склад, а со склада привезешь то, что будет нужно людям. Склад найдешь по комму. Внешняя и внутренняя двери твоей комнаты откроются только для тебя или меня, так что не бойся, никто к тебе внезапно не войдет. Я же всегда предварительно постучусь или свяжусь по комму. На стоянке возьмешь любую машину и привезешь столько, чтобы примерно треть потребностей отсека всегда оставалась в запасе. Если что не угадаешь, то можешь обменять когда угодно — ты сама отвечаешь за свою работу, — Кин неторопливо вытеснил Лену со склада и, задержавшись у выхода, добавил: — Потом появятся магазины, фабрики и прочее нужное для нормальной жизни. Постепенно все наладится. Через час, напоминаю у нас в часе сто минут, тебе надо бы совершить первый обход, познакомиться с людьми, собрать список чего им не хватает. Закончится поддерживающее действие кресел и капсул, которые ухаживали за вашими телами в дороге. Осваивайся. И переоденься.

— Подожди, — Лена все-таки решилась. — А где домашние животные? Рыбки, например? И я не видела больных. У Катеньки Федотовой сын с родовой травмой. Они под нами жили. Катеньку я видела у корабля, она впереди меня ушла, а Ефим ходить не может…

— Животные пока спят в капсулах на энергостанции. Больница не оборудована полностью и мы не можем сразу привести всех в порядок. Скорее всего, сын Катенькии там же. Но чтобы тебе было спокойнее, я посмотрю. Полное имя и адрес Катеньки? — Кин раскрыл свой коммуникатор и внес данные. — Да. Я был прав: Ефим Федотов пока спит. Катенька записана в нашем здании, в секторе сто семьдесят восемь, но сейчас она на работе. Вечером сможете найти её по комму.

— А моя мама? Она тоже плохо ходит сама. И Сережа…

— Я сожалею, — на этот раз Кин искал дольше. — Ни твоей мамы, ни брата нет в регистре. Подождем отчета спасателей по вашему району, а с Сережей ты сможешь связаться сразу, как только он получит комм. Спасибо тебе, ты заботливая. Я рад, что тебя выбрал.

Лена быстро разобралась со своими невеликими обязанностями. Вошла в ритм новой жизни, которая сама походила на разноцветную, но по сути одинаковую одежду со склада. Через несколько дней больница превратилась в фестиваль язычников в брюках или юбках до щиколоток и рубашках-футболках с длинными рукавами. Ажлисс извинялись и обещали, что как только построят и заселят первую улицу, то на освободившиеся места в больнице и временных «ангарах-спальнях» приедут другие люди. А первопроходцы получат все свои вещи, собранные спасателями в оставленных квартирах и найдут занятие по душе или по земной профессии. И тогда появится не только разная одежда, привычная еда, но и прочие нужные или красивые вещи. Ведь на временном строительстве работают люди самых разных специальностей.

Лене больше всего хотелось, чтобы поскорее открыли какую-нибудь булочную, где можно было бы купить свежий хлеб. Или мясной — она бы сделала шашлык… Нет шампуров, но за полем лес, там можно собрать дрова, срезать прутики на шампуры… Кин обещал потом, как всё устроиться, сделать экскурсию за город. Да она бы обрадовалась даже вареной курице и простому салату из огурцов! Питание однообразными желеобразными брикетами, сухариками и соком уже не лезла в горло. Хотя именно еда оказалась самым большим подтверждением, что они не на Земле. День на Утренней Звезде был немного длиннее, но и это стало ясно только однажды вечером, когда Лена пересчитала часы в сутках, ориентируясь на минуты — шестнадцатичасовой день Утренней Звезды путал восприятие. Луна тут именовалась Луной, трава была зеленая. Вместо привычных городских голубей и воробьев летали пугливые стайки желтых птичек с длинными хвостами. Никаких особых инопланетных признаков видно не было, чудовищ не видно. Хотя с другой стороны гаражного навеса был загон, где жили два пони, корова с теленком, пять овечек и буланая лошадь с орлиной головой. Лошадь-грифон сошла бы за монстра с чужой планеты, если бы Кин не предупредил, что все эти животные искусственные и созданы специально для детского зоопарка. Группы малышей в сопровождении дежурящих по очереди мам там и толклись с утра до вечера: кормили, чистили и катались на послушных животных по песчаным тропинкам загона.

Дорога на склад на «акуле», как Лена про себя назвала машину, стала отдыхом. «Акула» управлялась одним рычагом и медленно скользила в полуметре от земли, Нет, работа с людьми Лене нравилась. И с Катенькой поговорила. Та, оказывается, уже видела своего сына, спящего в капсуле. А потом вдруг появился Ефим, еще неуклюже шагающий и медленно говорящий. Кин долго извинялся и объяснял, что некоторые травмы и дефекты мозга, связанные с ментальными состояниями, лечить невозможно, так как они накрепко связаны с развитием личности. Фимушку сразу забрали в школу, но каждый вечер он вместе с остальными старшими детьми приходил — перед сном навестить родителей. И Катенька была счастлива. К тому же она познакомилась на стройке с настоящим инженером-строителем и была полна надежд и планов на доме с участком. Только надо достроить инфраструктуру…

А она — Лена, одна и одна. С кем бы она познакомилась в спальных отсеках? Из непристроенных мужчин в больнице жили одни старые пердуны и маразматики. Подлеченные ажлисс, они бодро расползались по городку, мешались всем и каждому, и Лена их собирала по сигналам браслетов — «глотала акулой» — на питание и сон четыре раза в день.

О матери же все еще не было известно, да и Сережа не отзывался. Кин твердил, раз Сергей был в Бразилии, то он мог попасть в иное место переселения и надо подождать, пока списки населения появится в системе. А если он ещё не получил коммуникатор, тогда его просто нет в информационной базе. Надо еще чуть-чуть подождать, и он где-нибудь объявится. Спасатели его найдут.

Лена понемногу удлиняла вечерние прогулки. Кин сказал, что она свободный человек и сама распоряжается своим временем. Раз работа сделана, старикашки собраны и отходят ко сну под ласковые речи и нежные касания ажлисс, то можно уйти и проветриться. Сегодня был особенно тяжелый день: дурная Натальванна, как назло с самого начала приписанная к Лениному шестдесят пятому отсеку, собрала запасы пищи в шкафчике и под матрасом. Все открылось, когда по всей больнице поползла жуткая вонь, и запасливую бабку сдала ее соседка по комнате — беременная Светлана. Две Светланины дочки жили в школе, муж — на стройке, а Света вот коротала дни, помогая Лене. Но тухляк выкидывать отказалась — убежала дышать на улицу. Лене же пришлось звать на помощь Кина, чтобы заменить белье, матрас и заставить свихнутую старушенцию нормально поужинать. Кин согласился снова надеть бабке обруч, проговорив ей правила поведения. Теперь Натальванна постоянно бормотала замаскированные елейным голоском угрозы и проклятья, но вела себя смирно. А слушать её было не обязательно — так, не старушка, а испорченное радио. В больнице постоянно работало радио, играла музыка, визжали малые дети… Постояльцы больницы целыми днями смотрели коммы, которые работали как телевизоры — в них были все те же фильмы и программы новостей с Земли. Но это уже не интересовало Лену: пускай старики и кормящие мамки смотрят бесконечное, знакомое с детства кино и занудные новости. Они же на другой планете! Она сейчас сделает то, к чему морально готовилась с прошлого посещения границы поселка.

И хотя Кин говорил с каждым, объясняя, что Земля перенаселена, а их, как самых перспективных, выбрали для облагораживания и заселения новых планет и тут им будет лучше, но люди всё равно жаловались, негодовали, требовали… Скучали по привычным вещам и знакомым местам. У многих остались друзья, а постоянную связь обещали сделать через несколько месяцев.

Но, например, какая перспектива от Натальванны, не понимала Лена. Многим снова надели ошейники. В ошейниках люди так не кричали и не мешали, но вокруг них висела гнетущая атмосфера и было просто тяжело находится рядом. Поэтому при любой возможности Лена удирала на прогулки.

Новая Москва вольготно захватила пологий холм — Кин сказал, что окружающий лес специально расчистили, а ниже по реке запланирована деревообрабатывающая фабрика — там уложен запас заблаговременно срубленных деревьев на первое время, а еще ниже будет завод искусственных материалов. Лена уже объездила весь городок, пока выглядящий как картинка из компьюторной игры — схемы широких улиц, кое-где коробки временного общего жилья и будущих мест работы и развлечений. Смотреть было не на что. Движение было редкое — только такие же кладовщики, как она. Строители имели свой склад.

Оставила машину у горы материала — где-то тут будет крайний дом боковой улицы. Стройка шла совсем на другом конце городка — там была толчея механизмов и людей. Разбежалась, прыгнула и прорвалась! Как учил Сережа: с перекатом через плечо, сразу вскочить и бежать! В момент прыжка она чуть было не закричала: от боли перехватило горло и словно штык вонзился в сердце. Нейрозабор не только отпугивал зверей снаружи, но и не выпускал людей изнутри. Подскуливая на одной высокой ноте, Лена врезалась в высокую траву. Как будто плыла кролем, разгребая пушистые метелки. До леса было еще далеко. Ничего, хотя бы наломает прутики для шашлыков… Как она будет возвращаться, она еще не думала.

— Вы зря ушли из города, — низкий голос со странным акцентом раздался сбоку.

Лена вздрогнула и обернулась.

Метрах в пяти поднялась на задние ноги горилла. Нет — снежный человек:

— Женщине не подобает бродить одной вдали от жилья. Это еще дикая планета, — желтые звериные глаза почти без белка, тяжелые челюсти, обросшие пепельными бакенбардами…

«Хелл бой, — подумала Лена. — Только серый и рогов нет».