Смерть экзекутора

Глава 22. Утреняя Звезда. Благословение

Работа… Нет, отдых и развлечение с коровами Марка отошли в прошлое. Но в ожидании визита на Утреннюю Звезду Элиз так и не смогла вернуться в рабочее настроение. Было бы что ждать и чему радоваться. Гордость от сопровождения императора на официальных визитах тоже растворилась в далёком прошлом. Да и какая это радость — ходить позади его Величества, держась на расстоянии двух шагов за левым боком, сканировать людей, переходы, коридоры, мебель… И эту самую мебель изображать. Шевелиться минимально, говорить только по сигналу Императора. По собственной воле экзекутору разрешено только дышать и отсвечивать. Протокол дозволял еще сидеть у ног Джи или там, куда ткнет высочайший перст. Ни с кем по собственной инициативе не разговаривать. На прямое обращение отвечать после Императорского разрешения.

Можно подумать, все так жаждали обратиться к экзекутору! Что люди, что ажлисс, даже случайно встретившись с экзекутором взглядом, стремились, наоборот, куда подальше шарахнуться.

Марк считает, что игра в протокол не так уж тяжела. Конечно, остальное время он пасёт своих коров и не думает ни о чём. У неё же нет иной жизни. Она же эксперимент. Можно подумать, она могла выбрать.

Расслабиться и поесть можно будет только вечером, оставшись наедине с Джи… Будет неплохо, если Джи вспомнит, что Император — гарант благоденствия всех своих подданых и подарит экзекутора кому-нибудь на несколько часов или даже дней. Визит — это всегда шанс.

Элиз, заплетенная и зашнурованная, выскочила из комнаты и вызвал лифт. Генри присоединит экзекуторский однообразный гардероб к вещам Императора в малом портальном зале, где собирался кортеж, и останется на базе на своей основной работе — в лаборатории морфологии. Экзекутору на двоих с Императором вполне хватит императорского стюарда…

Да, она сама могла бы подождать у кареты, но хотелось побыстрее избавится от напряжения. Джи её не звал, а она затихла и не напрашивалась. Но возможно Джи будет так добр, что использует на ней Благословение еще на базе?

Элиз явилась в апартаменты Императора, послала мысленное приветствие и замерла у дверей, сразу раздражаясь — опоздала.

Джи завтракал за столом для заседаний и слушал секретаря. Пошло официальное время.

Шла бы прямо к порталу и сидела бы себе в карете! Включилась бы в процесс вместе с остальными — и всё. Никто на территории базы не требует от экзекутора дословного соблюдения правил. Но раз уж пришла в форме и к докладу, так терпи. По собственной глупости добавила себе тупого ничегонеделания, играя в сопровождение раньше времени.

Хотя с другой стороны Крошка была рада, что Джи уже не настаивает на совместном приеме пищи с экзекутором. Столько лет прошло, а Крошка все еще не понимала, зачем Император соблюдает полный протокол даже у себя в комнатах, превращая еду в сложносоставную пытку.

Были времена, когда во время приемов и официальных обедов экзекутору стоило больших трудов сохранять спокойствие, наблюдая, как его Императорское величество элегантно подхватывает маленький кусочек чего-нибудь вкусного и несет в рот. Узкие губы слегка раскрываются, и в них неторопливо вкладывается ложка. Губы смыкаются, ложка выскальзывает, снова приближается ко рту, рот в ожидании приоткрывается… Хакисс бы изнемогала от всякоразных желаний, но она не Хакисс. Хотя… Можно изменить теломорфу в кого угодно, личность же изменить нельзя. Но Джи давно её не волнует. Каждый просто делает свою работу.

К тому же, можно разглядывать Вика. Секретарь императора, больше похожий на кондитера, зачем-то вырядившегося в парадную форму, зачитывал Джи протокол будущего визита. И зачем читать вслух, если Джи может вытянуть из головы Вика всё что угодно и когда угодно… Зато на Вика смотреть приятно. С удовольствием бы с ним поиграла. Но Вик любит сильных и решительных брюнеток. Достаточно посмотреть на его андроида. Ради отдыха можно было бы поменяться в чернокудрую девицу… Но Вик тоже остается на базе.

Элиз закрыла глаза и прошлась холодным ветром по своему телу, отгоняя кровь туда, где она не застаивается, собираясь в горячие пульсирующие узлы… Пускай течет свободно. Дышать ровно… Руки расслабить… Так… Рука императора лежит на столе, пальцы берут кусочек чего-то там с тарелки и несут ко рту. В детстве она могла смотреть на его руки часами… Эти пальцы прогладят её по краю уха, спустятся по шее, она обернётся и поймает их губами… Боже, ей же не десять лет… Бездна! Протокол! Святой протокол, ну почему она не встала, как положено, за спиной Джи. Разглядывала бы сейчас резьбу на спинке стула.

Получила фантомный шлепок по заднице, вздрогнула и отвела глаза.

Император всё видит.

Просто великолепно, что никто больше так не видит и не умеет творить фантомы! Это счастье, что настолько развитый скан есть только у Джи да экзекутора!

Наконец Джи закончил завтрак и встал. Стюард Эж помог Императору облачиться в классический насыщенно-синий мундир с золотым шитьем. Джи пошел вместе с Виком к выходу, захватив темно-синий обруч короны. Хищно блеснули золотые искры по ободку.

Элиз приготовилась пристроиться на свое обычное место, но Джи внезапно притянул экзекутора к себе и поцеловал.

— Соберись!

Сердце забилось рыбкой, выброшенной на берег. Элиз против воли ответила собачьим взглядом в спину Императора и поспешила вдогонку, держась по протоколу.

Император играет, это хорошо! Значит, не держит зла.

В огромном ослепительно-белом пространстве малого зала ожидал кортеж. Бледно-голубой лотос кареты призывно раскрыл силовые лепески.

«Иди назад», — приказал Джи, и Элиз снова скисла: ну вот за что опять?

Могла бы сидеть у ног Императора, на мягком.

Вскинула голову и отшагала за карету. Ткнула пальцем в почти невидимый сенсор и лепестки раздвинулись, формируя отдельную кабинку, где она и будет стоймя торчать всю дорогу, словно черно-бордовая заноза в чисто-небесном цветке.

Два летучих биодракона, похожие на ярких лоскутных змей, раскрыли прозрачные крылья и, затейливо извиваясь, первыми улетели в туман активированного портала. Ранее драконы сбрасывали в толпы встречающих чешую, состоящую из денежных ленточек. Но из-за людской жадности, порождавшей массовые беспорядки и вспышки преступности, биосимволы Империи теперь наполняют мелкими сладостями, да и то изредка.

Карета приняла от драконов сигнал, плавно приподнялась и, в окружении гвардейцев на планерах, пролетела порталом. И сразу накрыло счастьем: Джи начал раздавать благословение.

Крошка иногда испытывала желание подсоединиться и усилить Лучи Добра и Любви — люди не способны читать ауру и не поняли бы, кто их облагодетельствовал. Но не хотелось дразнить сопровождающих ажлисс, да и Джи вряд ли бы обрадовался. Хотя непрерывно излучать любовь было утомительно и для него.

Пять дней кортеж летал по сложной кривой, снижаясь над редкими городками и поселками, благославляя даже хутора и отщепенцев. Делали паузы в домах дознавателей и понемногу приближались к резиденции Кина — ажлисс, у которого в дозене жила сестра Сергея.

Там после полётов пришла очередь заседаний и праздничных ужинов, когда экзекутор бесшумной и молчаливой тенью сидела за Императором и слушала. Император тоже слушал, но, занятый по протоколу совещаниями и постоянными разговорами, не мог охватить всё и всех. Это было обязанностью экзекутора.

Нудно и скучно.

Элиз вздохнула и вернулась к блужданию взором по неживым предметам, время от времени закрывая глаза, открывая сознание и делая общий скан мышления толпы. Все у нас спокойно: мелкие склоки, мелкая злоба, мелкие радости и всеобщее почтение и любовь к Императору, гаранту нашему…

Изображать собственную статую не приносило ни радости, ни разнообразия, ничего интересного или хотя бы нового. Вечеринки были особо заунывными. Неподвижно проторчать, размеренно хлопая глазами и сканируя однообразные мысли веселящихся и не очень ажлисс и людей. Незаметно переминаться с ноги на ногу, пока общество лопало, галдело и мельтешило вокруг. При том, что мысли человеческого стада, Элиз прекрасно чувствовала, и у персоны, смотрящей в другую сторону, и у той, что вообще находилась за стеной… А возможных развлечений был очень ограниченный список: считать блюда или танцевальные па какой-нибудь фифы. Которая неожиданно вспомнила о принципах умеренности и уникальности и нацепила на себя только одну драгоценность, зато размером с тарелку.

Обидно, что влиять на мысли или действия окружающих без высочайшего императорского разрешения было нельзя. А наш император в ментальном сканировании был ас, и никто не мог быть уверен, кого он в данный момент проверяет. К тому же, вокруг постоянно ели. О еда… Да, Крошка привыкла есть один-два раза в день, но было невыносимо торчать целыми днями, наблюдая, как мимо носа проплывают разнообразные кушанья и потом поглощаются толпой. Зоопарк… Время кормления. А самой быть декорацией. И иметь возможность поесть только вечером.

Хотелось сделать страшную рожу и сказать: «Бу!» или навести фантом. Например, изобразить кому-нибудь перед носом оторванную голову. Или выдернуть из-за стола хотя бы вон того смазливого мальчонку, что заигрывает с блондинистой дамочкой. И не ест мальчонка почти ничего. Сытый мальчик или влюбленный… А вот она голодная. У мальчика приятные движения и осанка. Ах, как он голову держит. Курлыкает с дамочкой. В бездну дамочку. Выдернуть мальчика из-за стола, не используя скан, просто руками. Она сильнее любого мальчика… Выдернуть и швырнуть куда-нибудь в укромное место. Мальчик возмутится, но не дать ему вопить и драться. Заткнуть ему рот. Привязать. Сладкое предвкушение проснулось в животе и поднялось к горлу. Завязать глаза, сорвать костюмчик и потихоньку срезать эту расшитую рубашку, оставляя небольшие, нежно-кровоточащие надрезы.

Неудивительно, что ей хочется крови. Она просто голодная. А самый быстрый способ восстановиться для ажлисс это взять немного жизненной энергии, выпив глоток крови. Но нельзя… Ничего нельзя.

Потом поест нормально…

А вот это странно. Ажлисс Кин словно носит вместо мозгов программу. Еще на совещании она заметила странно-упорядоченные мысли Кина, но чего не бывает на занудном совещании. Но тут, на вечеринке? Мысли Кина напоминали отлаженный механизм и были слишком простыми для нормального мышления, замечающего и реагирующего на всё сразу и думающего сразу обо всём. В голове у каждого всегда кавардак. Кин участвовал в протокольных мероприятиях, разговаривал и даже шутил, но думал и реагировал только на то, что было у него перед носом. И никаких ассоциаций, никаких нелогичных скачков и бредовых воспоминаний.

Донести сейчас? Потом… После того, как она проглотит свою пайку и сможет отойти ко сну с Императором. Или в гардеробной на отдельном месте, если Джи будет так добр.

Традиции — гнусная вещь, но Джи разрешил ей спать отдельно и не участвовать в интимных радостях. Хотя сейчас она бы с радостью и поиграла. Но после ужина.

Элиз вошла вслед за Джи в спальню и бросила взгляд на столик у дивана. Да, её ужин уже был там.

«Сядь», — Джи мимолетно коснулся сознания и послал картинку экзекутора, сидящей у косяка.

Элиз шагнула назад и опустилась на колени у двери.

Джи готовился ко сну.

Крошка держала свое зрение и скан при себе. Слишком тяжело. И что он опять придумал? Вчера и позавчера он разрешил ей поесть, пока его императорское величество снимало штаны и плескалось в ванне. А сегодня пожалуйста: умирай от голода и изучай осточертевшую мозаику на полу, чтобы только не смотреть на него. Лучше бы смотреть в тарелку.

Джи лег в постель и сделал знак, разрешил ужинать. Так, указал пальцем и шевельнул бровью. Крошка начала закипать. Ведь знает все его трюки, но не может с собой справится! А Джи тоже знает, что она знает, и делает нарочно! И когда он перестанет её дрессировать?

Элиз осторожно подошла к столику и аккуратно села, контролируя всю себя. Приступила к поеданию. К насыщению. Джи, облокотясь на подушку и полуприкрыв глаза, созерцал. Элиз нервничала. И ведь знает, гад, что она ненавидит есть на глазах у кого-либо. А тут сам Джи, да еще голый в постели. И смотрит. Смотрит, как Крошка злобно ест.

— И когда же я научу тебя есть, как приличного человека? — раздалась ленивая реплика Императора. — Ты глотаешь, как голодный крокодил. И ложка! Мне наказать прислугу, что не принесли тебе полный прибор?

Элиз закрыла глаза и медленно положила ложку на стол. Выпрямилась. Проглотила то, что было во рту. И, держа себя в равновесии, но упорно глядя в стол, абсолютно спокойно сказала:

— Прошу прощения, но не все ли равно, как я съем свой паёк? Мне не грозит попасть с тобой за стол на приём.

— Дело не в этом, дело в тебе. И спасибо за милое оскорбление моей спальни.

Элиз замерла. Накажет? Чего он ждет? Чего хочет? Сидеть стало очень неудобно. Захотелось сползти на пол и распластаться. Или вообще молниеносно слинять. Даже без еды.

Джи молчал и смотрел.

— Прости меня. Могу я доесть? — Элиз чувствовала, как её нервы натянуты до предела и сейчас начнут рваться, волоконце за волоконцем…

— А ко мне ты не хочешь?

У Крошки затряслись руки, и она судорожно спрятала их под стол, как будто это поможет. Джи видит всех насквозь.

— И ты все еще ревнуешь и обижаешься. Хотя знаешь, что ты — единственное живое существо, которое практически часть меня, — тихим обволакивающим голосом продолжил Джи. — Что ты молчишь? Не хочешь?

Элиз с усилием подняла глаза. Да у неё просто кончилось дыхание:

— Хочу…

— Тогда ешь как человек, а я посмотрю.

О боже. Когда же он перестанет её мучить? Теперь вообще невозможно есть. И какой, в бездну, прибор — ей кусок в горло не пролезет.

— Джи, я заметила… — и Элиз переслала свои ощущения вместе с мыслями Кина.

Ажлисс Кин был идиот. На основе детских браслетов, когда-то давно отобранных у арнов и маскирующих биополе носителя, Кин смог создать симулятор, который перекрывал его собственное биополе. Концентрированные и четко направленные мысли самого Кина смешивались с хорошо прочищенной и закольцованной в случайном порядке записью его же дневника.

Но кто бы устоял перед комиссией дознавателей, да в присутствии Императора с экзекутором? Под давлением Кин отдал симулятор сам. Всё рассказал и показал. Этот идиот создал ребенка Лене!

Элиз захотелось снять с него кожу немедленно на глазах у комиссии.

Джи взял Крошку за плечо, повернул к себе и погладил по щеке, переключая внимание. Сказал мысленно: «Смотри на меня! Ты — рука закона. Ты пойдешь и совершишь то, что должно».

«Я рука твоя, я — воля твоя», — вспомнила Крошка обрывок молитвы.

Переместилась и оказалась перед Кином. Перевесила его крилод себе на шею. На Утренней Звезде еще не построили библиотеку и ажлисс… Ажлисс! Удержалась и не проткнула идиота-ажлисс болевым импульсом. Сжала крилод Кина до онемения пальцев.

Опомнилась уже во флаере. Проверила навигатор: да, цель — больница Кина. Сложила руки на коленях. Чужой крилод висел камнем.

Ожидание казни, трусливое и подлое ожидание, нетерпеливо дрожало внутри, заставляя сдерживать дыхание и следить за руками. Еще не хватало, чтобы заметили, как у экзекутора дрожат руки в предвкушении.

Люди не увидят, им просто объявят, что Кин был казнен за нарушение закона перед людьми. Да, использовал подопечного человека в противозаконных целях! Идиот Кин: нашел где выращивать ребенка!

Элиз вбежала в инкубаторный зал. В больнице словно вымерло всё. Держала скан в границах тела. Если найдет хоть одного ажлисс… Около конвертора лежал черный мешок.

— Ариш, — рядом с работающим инкубатором стоял Вроаррист.

— Я не Ариш! — Крошка зарычала и ударила ладонями по инкубатору. Под крышкой лежала глухим андроидным эхом копия Лены. — А это… Не Лена?! Это андроид! Ты!

— Всё будет хорошо, — арн сгрёб Крошку в объятия. — Ты убъешь эту Лену.

— Ты! — Крошка попыталась вырваться, ударила болевым импульсом, но Вроаррист устоял, только сильнее прижал её.

— Я должна убить её, — зашептала и вдруг обессилела.

Ноги подломились, и арн опустился вместе с ней на пол, продолжая держать ее и убаюкивать: — Ты убъёшь, а конвертор подтвердит генотип. Всё будет хорошо.

— Где Лена? Она умерла? Кин думает… — ворвалась в сознание арна. Увидела, как он перекладывает безвольное тело беременной женщины в спасательную капсулу. Прячет капсулу в свой флаер.

— Всё будет так, как надо, — Арн встал и поднял Элиз. — Тут долго никого не было, а инкубатору не надо много времени. Да и я не пошел на праздник. Мне лучше в лесу и у гор.

Еще раз обнял. Лизнул в ухо. Ушёл.

Элиз отвернулась от закрывшейся двери. Изнутри поднималось бешенство: каждый решает за неё! Она — орудие. Она — закон. Она всё сделает быстро. Иначе умрёт сама.

Она ненавидела эту часть. Но больше всего ненавидела Кина. Это из-за него, всё из-за этого тупого идиота! Крошка раздувала в себе ненависть — это поможет потом. Потом, когда она приведет Кина к себе…

Запись в её дневник все равно идет.

Крошка сжала и дернула крилод Кина, висящий на её груди. Шнурок больно врезался в шею. Боль отрезвила.

Система видит всё глазами экзекутора. Ажлисс не увидят дневник. Увидят вырезку, которую сделает Джи. Джи тут нет — его скан она всегда чует. А Джи не может видеть всё. Не успеет. Экзекутор успеет сам глянуть в свой дневник.

Вылючила инкубатор. Андроидом невозможно управлять сканом. Крышка откинулась…

— Пойдем, — Элиз дернула живую куклу за руку.

Беременная андроидка включилась и села. Моргнула, попыталась улыбнуться, запуская программы, но Элиз настойчиво тянула: — Пойдем!

Нельзя давать время!

Подвела к конвертору, поставила в открытую пасть приемника. Отвернула от себя, включила силовое поле ножа, полоснула по горлу и толкнула в спину. Не дожидаясь смерти живой копии, пнула ногой приёмник и захлопнула конвертор.

Подняла мешок, вернулась к инкубатору. Стерла информацию. Закон: вся информация о преступнике должна быть уничтожена, так же как и преступник. В конверторе останется запись о сырье. Тело — это материал, не личность.

Вернулась в соседний городок. Прошла обезлюдевшими коридорами резиденции — в одной руке нож, в другой черный мешок. Слушала только ауру Кина.

Они почувствуют все, что ощущает она. Это бесило её. Идиот Кин думает, что это его казнь. Но его уже отсоединили от системы и стерли дневник. Он умрет, и ничто не будет его волновать. А со временем все всё забудут. Экзекутор же останется жить, и её память будет с ней всегда. Росло раздражение. Она всё сильнее ненавидела Кина. Из-за его эгоизма и глупости она должна была убить ребенка. Убить женщину, которая была использована Кином, как живая кукла. Как вещь. Как экзекутор.

Элиз входила в оцепенелое состояние транса — это поможет забрать преступника. А потом она даст себе волю.

Кин в ошейнике сидел в опустевшем зале заседаний.

Элиз овладела его сознанием, включила силовое поле на ноже, срезала и отбросила ошейник. Поставила Кина столбом:

— Ты знал закон, и ты нарушил его. Ты оскорбил всех ажлисс и наплевал на жизнь вверенных тебе людей. Ты предал Императора, в верности которому клялся. Ты отделил себя от человечества и закона.

Элиз накинула на Кина непроницаемый черный мешок и повела за собой, держа в руке обнаженный нож, измазанный кровью.

Она вела официально мертвого ажлисс, и все исчезали с их пути.

Кто-то освободил портал и послал предупреждающий сигнал на базу. Элиз, выйдя на другой стороне, словно провалилась на глубину. Вместо привычного гомона портального зала, тишина смела все звуки и людей. Выдавливала, проталкивала её все дальше ото всех и всего — в комнату, в карцер.

Туда, куда никто не идет по своей воле.