Смерть экзекутора

Глава 14. Геарджойя. Договор

Сергей вымылся. В душевой всё было понятно. Рычажки-кнопочки. Оттирался руками: помпон в виде какого-то покемона с глазами и ушами, лежащий на раковине и бывший, судя по всему, мочалкой, брать не стал. Жидкое мыло весьма удачно было без женских парфюмов, а после переменного душа то горячей, то холодной водой стало совсем хорошо. В кабинку был встроен фен, и пока Сергей расслаблялся, подставляя бока тёплому ветру, в ванную влез чернявый смазливый дылда и попытался унести одежду. Но хватило одного окрика, и дылда исчез.

Когда Сергей вышел, застегнутый и готовый к новым неприятностям, дылда чистил постель маленьким овальным пылесосом, а девица, слава всем святым! Уже одетая, сидела на полу с подносом на коленях и ела.

— Это мой стюард, Генри. Он андроид, поэтому у него рисунок на руках. Чтоб и люди сразу видели.

Девица была одета, но сидела скрестив ноги и задрав юбку так, что голые ляжки были видны чуть ли не до ушей, а сквозь кружевной топ просвечивали маленькие темные соски. Сергей снова взъярился. Сучонка!

— Чего у вас тут английские имена: Стив, Генри, Джи?

— Какие-какие? Человечье горло и язык могут издавать ограниченный набор звуков, поэтому все имена похожи. Чем выше положение в государстве, тем короче имя. А имя Стив я придумала себе сама, когда маленькая была. Если хочешь, можешь поесть. На столе — ужин, на тахте — смена одежды. Ты, наверное, не захочешь спать со мной на кровати?

— Не захочу, — Сергей прошел в первую комнату, обойдя по синусоиде инопланетных уродов. Просто ради принципа по дороге пихнул неподвижную входную дверь и сел к столу — поднос с коробочками источал ароматы хлеба и жареного мяса. Есть особо не хотелось, но раз дают, надо пользоваться.

— Завтра с утра поедем к дознавателю, — сообщила девица.

— Снова отвезешь меня в тюрьму?

В закрытой пластмассовой ёмкости плескался кисловатый зеленый сок, а в пузатой бутылочке размером с кулак и с притертой стеклянной пробкой был, судя по вкусу, неплохой коньяк. Сергей даже повеселел. Это сгодится! В остальных коробочках были нарезанные пресные овощи и кусочки темного и слегка сладковатого мяса, тоже явно без специй. Ни соли с перцем, ни хоть какого соуса не было.

— У нас нет тюрем. Привыкай использовать информацию, которая у тебя уже есть. Алкоголь весь твой — я рада, что с ним угадала. Никогда не могла понять по какому принципу его выбирают, — трепалась девица. Неясно, когда глотать успевала. — Дознаватель официально внесет тебя в систему, и ты сможешь получить личный коммуникатор. А на твою сестру я отправила запрос: сначала найдем её, потом сюда перевезем.

— Сюда? В эту комнату? — Сергей ужаснулся, представив себя на постели с этой… и с Ленкой!

— Нет, зачем мне твоя сестра? Я-то в этом твоем понимании все-таки нормальная, с девочками по собственному желанию не играю. «Сюда» в смысле на эту планету, чтобы ты мог с сестрой быть.

— Спасибо, — выдавил из себя Сергей. — А если Император её захочет?

— Да ну тебя! — засмеялась девица. — Зачем ему твоя сестра? Это же будет скандал: я твой куратор, а он вмешается в семью курируемого! Половина дознавателей на уши встанет! Ты пойми, у нас ничего скрыть нельзя, все же телепаты. Плюс от каждого ажлисс, напрямую из его памяти, пишется дневник. Хотя императорский дневник для ажлисс недоступен, но мой открыт. Ажлисс дознаватель, который знает твою сестру, тоже проверяется периодически. То есть, зачем Императору такие сложности, когда у него есть вполне легальные подружки? У людей продуманная перекрестная безопасность, не волнуйся.

— Я теперь тоже ажлисс? Сколько мне теперь лет?

— Ой, да ну тебя совсем! Ажлисс так не станешь. Надо совершить нечто важное для всего человечества. Пройти комиссию, получить личное одобрение Императора. А внешность с возрастом вообще не связана! Инкубатор тебя просто обновил. Старые переломы исправились, как будто их не было, пальцы выросли и зубы новые. Я не хочу, чтобы моя игрушка быстро сломалась.

Сергей замер с куском бутерброда во рту. Ясненько.

— Спокойной ночи, — смазливый стюард кивнул уходя.

Дверь открылась и закрылась.

А в проеме в спальню объявилась девица. Обеими руками держала перед собой большую кружку и светила сосками.

— Прости, я привыкла говорить, что думаю, — прошептала опустив очи. — Я глупо пошутила, прости! Я не умею нормально общаться. Я хочу подружиться с тобой, я буду стараться.

— Обалденная дружба! — Сергей уставился на девицу с ненавистью. — Ты меня сколько раз изнасиловала?

— Ни одного, — негодующе вскинула глаза. — Я нашла и раскрыла твою собственную способность любить. Использовала твои желания, только немножко усиливала! Это ты меня трахал, если уж на то пошло. Но я была рада и согласна. И никто никого не насиловал.

— Ты влезла в мою голову и принуждала меня! Ещё в катере. И в тюрьме, — прорычал Сергей.

— Ах там! Ты меня, прости, убил. Мне нужна была энергия и силы для регенерации. Ты взял, ты и дал. Все справедливо. Больше всего энергии выделяется, когда человек или очень страдает или, наоборот, очень радуется. Ты бы предпочёл, чтобы я с тебя кожу снимала? А потом, с новым партнёром реакция всегда бывает сильнее. В тюрьме же я тебя лечила.

— Я никогда не трахался с мальчиками!

— И не трахался. Я не мальчик, — девица поставила кружку на стол и демонстративно по-цыгански повела плечами тряся сиськами. — Это мы уже выяснили, нет?

Сергей откинул голову на спинку кресла и сполз по сиденью. Сосредоточился, глядя ради смены в белый потолок:

— Первое… Не смей лезть ко мне в башку. Полудурка! Никогда и… никогда. Никаких, к бесу драному, фантомов. Второе. Не смей ко мне прикасаться. Ни гипнозом, ни телом, — к такому маразму его не готовили. Чуть не застонал: где, черт подери, застенки, допросы, пытки? Что с этой маньячкой делать?! Чем этого… эту идиотку прошибить?! — Ты уже сделала всё. Не делай ещё хуже. Хуже просто некуда. Или я тебя придушу, как только ты уснешь!

— Хорошо. Я обещаю. Но разве ты настолько глуп, что будешь совершать бессмысленные поступки? Зачем тебе меня душить, если ты меня убить не сможешь? Пока ты курируемый, ты под моей защитой. Но если ты снова нападешь на меня, на другого ажлисс или человека, то подпишешься на смерть, многократную мучительную смерть. Зачем тебе это? Ложись, — девица присела на тахту и похлопала по подушке. — Я отращу тебе фолликулы и потом покажу, как вспомнить всё, что в тебя записал инкубатор. И да, мне придётся до тебя дотронуться, но считай, что я врач. И фантомом придется тебя усыпить, иначе будет больно.

— Да сейчас! Ты себе перья растила, я видел. Чему там болеть-то? — Сергей задвинул кресло и снял ботинки. Раздеваться он не будет, ещё чего! Только что оделся.

— Как хочешь, но когда я задницу тебе исправляла, то обезболивала. А не насиловала, вообще-то!

— Нет, ну вот кто тебя за язык тянет? — Сергей помотал головой и лег поверх одеяла. — Треснул бы тебя по морде, была бы ты мужиком. Повторяю: никаких фантомов. Не баба, выдержу и по-живому.

И выдержал. Девица приложила ладони к его щекам, острые иголочки пулемётными очередями застрочили по скулам и горлу. Казалось, кожа вспучивается микроскопическими горячими вулканчиками. Он был прав: не такая это и боль, бывало гораздо хуже. Когда, например, болели отмороженные пальцы, и казалось, что нога отгнивает минимально до колена. А тут Сергей закрыл глаза, считал прикосновения — каждое сопровождалось взрывами вулканчиков — и сам не заметил как погрузился в сон.

И снились ему законы Империи.

Люди, разделенные на группы-дозены, живущие под присмотром телепатов-дознавателей. Дознаватели — пастухи, направляющие людей на те работы, к которым человек имеет внутреннее предрасположение. Дознаватели — судьи, определяющие истинные стремления преступников и возможное исправление. Отправляющие неисправимых на вечный сон, а оттуда на утилизацию. Земля, отпавшая от Империи в результате переворота и гражданской войны около десяти тысяч лет назад… Император — живой Бог, и всё принадлежит ему, а люди и ажлисс пользуются, не превышая средних норм потребления, и зарабатывают бонусы на мелкие улучшения, на путешествия и косметические операции. Люди живут, работают, создают мир. Меняются поколения. Лучшие из людей становятся ажлисс… Ажлисс, присягающие на верность лично Императору, под контролем комиссии дознавателей… Инкубатор получает протоплазму из конвертора и сплетает улучшенное тело ажлисс в соответсвии с генетическим кодом, уникальным для каждого человека. Ажлисс — те же люди. Среди людей полно потомков их потомков. Ажлисс точно так же хотят жить в мире и радости. Счастливая Империя, счастливый Император…

Потом он провалился в сказку и видел волшебные сны, видел мать, сестру, дом на берегу озера. И был счастлив.

А Крошка сидела, баюкала своего человека, плыла чужими воспоминаниями и тоже была счастлива фантомами чужой жизни.

Сергей проснулся и рывком сел. Через слегка затемнённое стекло лупило солнце, встающее за близким лесом. Балкон оказался низкой террасой. А его встреча с матерью и Ленкой — сном. Тут же полезли разворошённые и какие-то разрозненные знания-воспоминания об Империи. Сны! Это всё были сны. Вскочил. Голый. Одежда перекинута через ручки кресла. Эта мерзавка наплевала на обещания! Усыпила его своими фантомомами и раздела! Или позвала слугу? Прислушался: тихо.

Стараясь не шуметь и чувствуя себя последним и к тому же облапанным придурком, оделся. Вспомнил про зайца, вынул из кармана. Удивился, какой заяц стал яркий и совсем новый.

Неслышно переместился к дверям.

Присмотрелся к пятиместной кровати, но так и не понял, есть ли кто под толстыми складками мохнатого одеяла. И подушек там, кажется, пять или шесть! Девко-мальчик был достаточно мелким, чтобы скрыться в таком бардаке.

Задержал дыхание и толкнул входную дверь, а она вдруг поехала в сторону.

На пороге стоял стюард. Одной рукой придерживал зависший в воздухе поднос, полный коробочек. Запахло кофе.

— Доброе утро. Ты разрешишь мне войти? Я принес завтрак. Это для тебя. На улице ветер, — стюард протянул Сергею тонкую кожаную куртку.

— Андроид быстрее и сильнее тебя, — раздался ломкий мальчишеский голос. Из постели выбрался совершенно голый глашатай. Постоял не открывая глаз и добавил: — А без комма ты никуда не уйдешь, — и убрел в ванную.

Сергей взял куртку и отступил к тахте. Продолжая чувствовать себя трусом и идиотом, сел.

Генри оставил поднос на столе, пропылесосил кровать и ушел, забрав с собой юбку и кофту девчонки.

Сергей, начиная злиться, бросил куртку на стопку запасной одежды, так и лежащей у тахты, и приступил к завтраку. В коробочках было всего много, но только стаканы было привычного размера, а еда словно для пиршества лилипутов: мини-огурцы, мини-дольки яблок или чего-то подобного. Даже разложенные веером жареные ножки каких-то птичек были кукольного размера. Соловьев, что ли, распорцевали?

Тут же появился Стив с вчерашними девчоночьими патлами, но уже одетый, и тоже в черную кожаную куртку.

— Мы что, будем как два идиота из ларца? — ляпнул Сергей и сжал кулаки. Всё. Обабился вконец!

Стив молча вывернул куртку на малиновую изнанку и снова надел. Налил кофе в большую кружку, разбавил молоком и сел на пол, прислонившись к двери:

— В туалет не хочешь? Там свободно.

— Ты так и будешь мной руководить?

— Нет, прости… Как скажешь. Я тебе немного покажу наш мир, а то ты, кажется, не веришь, что мы не на Земле. Я постараюсь не залезать к тебе в голову. Прости.

— А что потом?

— Что потом?

— Потом, после того, как мы посмотрим этот мир. Куда ты меня денешь?

— Империя огромная. Планета Джи раза в три больше Земли, а материк Геарджойя, как вся Земля. А еще есть Западный континент и куча островов. Дознаватель скажет, где ты будешь лучше всего работать, я тебе дам необходимые знания. Найдем место, где ты сможешь потренироваться, а потом найдем тебе работу. И будешь жить сам.

— Ты действительно отпустишь меня?

— Да. Но я хочу подружиться с тобой. Ты — моя единственная возможность получить близкого человека. Поэтому я не отпущу тебя совсем, а буду с тобой встречаться время от времени.

— То есть ты из меня сделаешь свою шлюху?

Стив подошел, поставил кружку и облокотился на стол. Но потом выпрямился, прикрыл глаза. Снова отошел к двери, прижался к ней и сказал с каменным лицом:

— Шлюха здесь я. И я столько никогда не извинялся. Сергей, прошу тебя. Дай мне время.

— А если я не соглашусь? — Сергей внимательно разглядывал Стива. Глаза у того распахнулись, рот раскрылся, и он стал совсем похож на ребенка, у которого вытаскивают из кулака конфету. Прямо на глазах отжимают один маленький пальчик за другим — и вот конфета уже у кого-то другого.

— Я смогу сделать так, чтобы тебе разрешили жить. Хотя прямо сейчас я могу тебя тут запереть и никому не будет дела, потому что тебя даже в системе официально нет. То есть, ты не существуешь. Но я не хочу так. У меня были задания и… И люди жили у меня тут на цепи или в карцере. Пока не умерли совсем. Кто-то, кто нарушил закон. Я не хочу так с тобой, — Стив судорожно вздохнул, глаза у него были уже, как у больной собаки. Закричал: — Я сейчас не влияю на тебя!

Сергей прислушался к себе. А черт его знает, влияет или не влияет. И как он должен это почувствовать? Он никогда не был в такой ситуации, перед таким выбором. На самом деле, выбора не было. Но это странное существо предлагало ему, возможно, способ получить свободу. Потом. И вызывало жалость. Нет, не так, чтобы прямо пожалеть хотелось, сиротинку убогую, но эти пустые безликие комнаты, поименование вещью… Это всё было как-то неправильно. И мальчик, вроде, старается. Если не дурит его глюками.

— Хорошо. Попробуем. Ты обещаешь отпустить меня совсем? И больше не вмешиваться в наши жизни? Ни в мою жизнь, ни в жизнь моей сестры Елены?

— Обещаю! Я не хочу тебе плохого. Но объясни, — Стив сполз на пол и зашипел на грани слышимости. — Объясни мне, почему ты был готов простить меня вчера, когда я отрастил себе сиськи и оказался девкой? Даже это твое изнасилование не казалось тебе таким страшным. А сегодня ты снова меня ненавидишь и продумываешь варианты мести? Я все та же личность. Я это я! Сиськи у меня или член! Но тебе важны сиськи?! Тебе плевать на меня! И я не лезу к тебе в башку, ты сам фонишь на километр! — мальчишка уже кричал.

— Ты больной. Псих ненормальный. Ты что, не понимаешь?! — Сергей тоже заорал. — Нормальные люди не трахаются с захватчиками и убийцами, и пол не меняют! Это же противоестественно. За это стрелять надо! Да я сам бы застрелился, только чем?!

— Ладно, — Стив встал и дверь открылась. — Пошли. И не ори.

Они летали уже часа три. Степь была залита солнцем, воздух упоительно прозрачен, и по небу разбросаны легкие росчерки облаков. Казалось, весь мир состоит из степи и бездонного неба. Стив обожал летать в такую погоду или, что было еще лучше, просто отлететь куда подальше в степь, где нет даже следов разумной жизни. Лечь навзничь, раскинувшись на холмике, утонуть в небе и развеяться в сознании каких-нибудь зверюшек, в их незатейливых желаниях и простых ощущениях.

Погода была просто чудесная, но настроение во флаере еле дышало у точки замерзания. Стив чувствовал себя карабкающимся на скользкую, разъезжающуюся под ногами лысую гору, где даже рукой схватиться не за что. Сергей молчал и пялился сквозь прозрачный купол флаера в бескрайние дали и совершенно не помогал создать легкую прогулочную атмосферу. Прямо каторжанин на галере. А, нет. Если быть честным, то Сергей тоже пытался общаться, но корявые технические вопросы, задаваемые убитым голосом, были ничуть не лучше. «Как летает флаер и где у него мотор?» И примерно через полчаса: «Как это им можно управлять без руля и кнопок, только положив руку на экран?»

Стив не умел вразумительно отвечать на такое — еще одна неприятно царапающая душу пакость. Хотя он был рад, что Сергей пытается с ним общаться, но не все ли равно, почему эта хрень летает, когда можно в нее залезть и полететь? Нет, он помнил неопределенные куски из своего куцего образования, что мотор флаера или, что там у него, экранирует притяжение планеты и флаер в результате как бы скользит над ее поверхностью в бесконечном падении. Или флаер сам генерирует поле, отталкивающее его от планеты? Стив честно не помнил и помнить не хотел. Он выкинул всю эту техническую галиматью из головы сразу же после того, как она в его голову попала. Превращаться во флаер ему не грозило, так зачем ему знать, как он устроен? А управляет он им так же, как и своим телом. Кладет руку на экран, проникает своим сознанием в ту часть системы, что заключена во флаере, и так делает каждый сноваживущий. А потом уже просто взлетает, летает и поворачивает, как будто флаер — это часть его самого. Для него это было подобно управлению людьми или движению его собственного тела. Стив задумался. Он бы мог нарисовать схемы и рассказать, как сигналы бегают по нервам, как душа пронизывает тело, объединяя и оживляя его, но как эти сигналы возникают? Что заставляет возникнуть самый первый импульс? А ведь он тоже давным давно учил все это во время зубрёжки основ биологии! Только теория спокойно покинула его мозг, вытесненная практикой. А теперь он не мог ответить на детские вопросы, загонял сам себя в тупик и злился.

— Я не знаю, как тебе это рассказать. Стяну в инкубатор, если хочешь. Я летаю на флаере так же, как хожу, я просто становлюсь частью флаера. Спросить тебя, как ты разговариваешь, ты, наверное, тоже объяснить не сможешь. Вот вернемся домой, я положу тебя в инкубатор, а интересные тебе знания вложу в тебя. Обо всем, что ты хочешь узнать.

— Как убить императора, ты же мне не скажешь! — бросил Сергей.

— Ну вот что тебя заело? Да, можно убить императора. Но зачем? Ты только себя уничтожишь. Император оживет, система будет существовать. В этом нет смысла ни для тебя, ни для Земли.

Сергей бросил на него мрачный взгляд.

— И как здесь живут люди? Каждого за руку водит такой, как ты?

Стив вытаращил глаза и даже онемел ненадолго.

— Ты что?! Все живут нормально. Обычно, как везде. Сами. Это я, — Стив постарался примиряюще улыбнуться. — Я один такой ненормальный, и мне разрешили немного закон нарушить. И спасти своего убийцу.

— То есть тебе закон нарушать можно?

— Прошу тебя! Мне тоже нарушать нельзя, но я стараюсь вести себя хорошо, а ты мой подарок. Это вряд ли еще когда повторится, поэтому я с тобой очень осторожен. И перестань придираться, все будет хорошо. Мне всякой гадости на работе хватает.

Сергей напряженно смотрел. Стиву очень хотелось проникнуть в него и успокоить. Или дать ему по голове! Что же он так нехорошо смотрит? Но обещал же не лезть в голову? Обещал. И не полезет. По крайней мере пока.

— А чтобы флаером управлять, надо стать ажлисс? — сменил тему Сергей.

— Нет конечно, — обрадовался продолжению разговора Стив. — Люди могут управлять всем, только флаер должен быть оборудован для людей. У нас на базе таких нет, но наша техника скорее исключение. У нас и людей на базе почти нет. Eсть, но немного. А если хочешь, я потом найду для тебя флаер и ты полетаешь. Хорошо?

— И куда я полечу?

— Да куда хочешь!

Сергей смерил его тусклым взглядом и снова отвернулся. И снова как погас.

Стив вздохнул. Кажется, он сегодня поставит рекорд по вздохам. Как сложно-то! И без этих дурацких вопросов чувствовал себя безногой клячей, которая по собственной инициативе решила танцевать на тонкой проволоке приручения человека. Конь не приспособлен к подобным вывертам, а тут еще и ноги явно перебиты. Конечно, надо набраться терпения, хотя это совершенно не его добродетель. И как с ним общаться, если нельзя его сканировать? Стив недоумевал: ему никогда не нужно было ни с кем говорить или поддерживать бесцельную светскую беседу. Насколько удобнее послать фантом, овладеть мыслями и чувствами, но потом он покинет чужое сознание, и человек вернется к прежнему состоянию. И все вспомнит. Но это всегда было неважно. Стива это уже никаким боком не касалось. А тут надо вести себя так, чтобы ничего не испортить.

Стив оборвал метания и протянул руку в сторону бокового сидения:

— Сергей? Могу я тебя попросить? Дай мне руку, пожалуйста.

— Зачем? — отвлекшись от разглядывания горизонтов и неосознанно сжимая кулаки, насторожился человек.

Ну вот, пожалуйста! Даже простому прикосновению, и то сопротивляется!

— Просто так, я подержу и отпущу сразу. Я ничего не буду делать, честно! Я же обещал.

Сергей сунул ему руку, и Стив медленно, как будто пытаясь поймать хрупкую снежинку, слегка приподнял его кисть на своей ладони. Прогладил по тыльной стороне большим пальцем и медленно выпустил, пропуская пальцы Сергея между своими, прикрыв глаза и сосредотачиваясь только на осязании, на тепле и форме рук человека, которого хотел сделать родным. И выпустил.

— Спасибо.

Сергей на этот раз задержал на нём взгляд дольше, но снова отвернулся.

А Стив размышлял. Джи говорил, что он никогда не сможет ни с кем сблизится. Но как люди находят себе пару? Как люди соприкасаются душами, если не умеют чувствовать один другого? Как им может быть достаточно разговоров и такого соприкосновения только поверхностью тела? Как можно объяснить свои чувства и намерения? Как можно сказать так, чтобы другой поверил, и при этом не открываться сознанием, прятать душу?

— Ну хорошо, — мирно, отгоняя желание схватить Сергея за горло и встряхнуть, сказал Стив. — Давай я тебе кварга покажу? А? Я жил одно время как кварг. Сейчас я найду какого-нибудь, подожди…

Сергей не отвечал. И не шевелился. Стив тихонечко послушал: тот излучал апатию и тоску. Нет, ну что же это такое?

— Сергей?

— Делай что хочешь, — мертвым голосом ответил упертый друг.

Ну вот. Насколько он знал, люди любят ходить в зоопарки. Сергей же сидел весь психически перекошенный. Может быть, красивое животное его отвлечет? Развлечёт? Кварги были аборигенами Геарджойи и больше нигде не водились.

Общение с животными успокаивало Стива. Ни тебе политики, ни тебе безумных идей или непонятных обид. Простые и ясные желания: жрать, спать, размножаться. И никаких подводных камней. Все чисто и прозрачно. Стив, ведя флаер на юг, начал сканировать степи — и вот он! Дикий сытый кварг спал в зарослях. Стив перелился в него и на мгновение забыл о себе, о том, что они во флаере. Дикая мощь хищного зверя захватила его. Автоматически посадив флаер, Стив вышел, махнув рукой Сергею. Тот мрачно побрел следом, держась в стороне. Стив почти не дышал: его захватило единство с кваргом. Подобное чувство, возможно, испытывают некоторые люди, возвращаясь в места своего детства. Он не был уже ребенком, когда год жил кваргом. Но опять пришло ощущение свободы, силы и осознание абсолютной безопасности, вот он — единственный хищник широко-далеко, и это его мир. И самая большая проблема — это поиск восхитительно вкусной добычи или редкие ритуальные драки по границам своего ареала. Он только махнул рукой, поторапливая Сергея, и отошёл от флаера подальше, чтобы не слишком нервировать кварга техникой. Все-таки два человека не напугают дикое животное так, как совершенно чужеродный тут флаер. Нет, он все равно мог с ним справиться. Что ему какой-то дикий зверь, когда он может крутить армиями… Но ему не хотелось пугать свободное животное, не хотелось чувствовать и подавлять еще один чужой страх.

Стив осторожно разбудил зверя. И сильный рыжий кварг прибежал к нему, летя широкой стелющейся рысью и задрав полосатые перья хвоста. Кварг больше всего был похож на коренастую лошадку с тяжелым клювом, но бегал с грацией кошки. Стив обнял его за шею, проведя руками по крупным жестким перьям груди и запуская пальцы в мягкую и теплую шерсть у самой гривы. Кварг замер, положив голову ему на плечо и без интереса разглядывая второго человека. Стив баюкал кварга, но и без его влияния кварг не сильно боялся. Человек для него не добыча и не конкурент. Кварг был сыт и довольно жмурился, купаясь в волнах удовольствия и щенячьей радости, растекающихся от пальцев ласкающего его человека.

— Сергей, иди сюда! Не бойся, он ничего не сделает!

Стив оглянулся. Сергей стоял ссутулившись и засунув руки в карманы. От его фигуры так и тянуло тоской и молчаливым протестом. Опять что-то не нравится? Как может кварг не нравится?

— Сергей, ну смотри, красивый, правда? — Стив придержал одной рукой кварга под клюв, а другой провел по морде, ласково потянул за ухо. Кварг вздернул голову, фыркнул и встряхнулся всем телом. Перья на груди и шее с змеиным шорохом вздыбились и опали.

— Отпусти его, — тихо сказал Сергей.

— Не хочешь его погладить? Он не опасный совсем. И ему понравится!

— Лучше отпусти его. Пожалуйста.

Стив с радостью бы сейчас на этом кварге поездил. Ход у всех кваргов очень мягкий и приятный, недаром кочевники их приручают. Но Сергей мрачнел все больше. И Стив, картинно поставив кварга на дыбки, прогнал животное в степь, с сожалением теряя связь.

— Я просто хотел показать тебе красивого зверя, — идя к флаеру оправдывался Стив. Ну почему он должен постоянно оправдываться и опять чувствовать себя глупо? И что в этом такого нехорошего — безопасно показать дикого зверя во всей его красе и на воле?

— Люди для тебя тоже как игрушки?

— Нет. Я же ничего плохого ему не сделал. Он был рад и сыт, пошел досыпать в кусты. Пойдем, нам уже пора к Ньесу.