Смерть экзекутора

Глава 21. Второй экзекутор

Последние три декады до возвращения Джи Крошка провела как во сне. Лежала, закутавшись в одеяло и невесомо витала в голове Сергея, который знакомился с планетой и вёл себя приличнее некуда. Спал на природе в обозначенных для ночёвок местах. Охотился, где разрешено и на кого дозволено. Бродил по городам и посёлкам, разговаривал с людьми. Сошёлся с разбитной кочевницей. Очень близко сошёлся. Крошка обрадовалась, но не рискнула подглядывать за интимными играми, хотя было интересно, как Сергей чувствует сам, без внушения. Главное, что он ни на кого не злился.

Убедилась, что за Сергеем следит Ньёс. Подглядывание в дневник дознавателя не вызвало никаких моральных терзаний. Крошка даже успокоилась: Ньёс всего-навсего дознаватель. Просто отслеживал сигнал комма Сергея и изредка с ним разговаривал. Никаких антиимперских мыслей не имел, ничего не скрывал. Один из многих. Да и с прежним императором ничем не был связан — мелочь дозенская.

Съездила на два плановых задания-подарка и тут же выбросила их из головы и из памяти.

Где-то посередине между подарками пришло сообщение с Утренней Звезды для Сергея Калинина: его сестра Елена Калинина получила травму мозга и была помещена в консервационную капсулу для сохранения жизни ребенка. Крошка взъярилась и наложила на информацию вето. Убрала из дознавательской подсистемы и запретила Ньёсу что-либо сообщать Сергею.

— Ты не права, экзекутор, — тщательно выговаривая слова и упорно ловя ее взгляд, вещал с экрана мгновенно отозвавшийся Ньёс. — Люди должны знать о своих родных. Любая ложь приводит к еще большим проблемам. Сергей и так…

— Ажлисс дознаватель, — Крошка ответила твердым и уверенным взглядом. Она была рада, что связь не передает состояние биополя и мысли. Мысленно она жаждала оторвать Ньёсу голову. И еще она отомстит этому разгильдяю Кину: не смог уследить за сестрой Сергея! — Это мой курируемый и я сама решу, что ему лучше. Скоро Император едет на Благословение Утренней Звезды и я найду немного времени, чтобы зайти в больницу. Если она жива, то я её вылечу!

— Ажлисс экзекутор считает, что лечитель Кин недостаточно опытен?

— Я считаю, что я сильнее любого лечителя, — отрезала Крошка. — А моему курируемому не нужно переживать. Он недавно разговаривал с живой и здоровой сестрой, а ко времени следующего контакта я всё исправлю.

И отключилась.

Оставшееся время медитировала над доносом Сейо, официальным ответом Императора и хрониками с Благословения Сэмлы. Пыталась понять, что решит Джи: накажет или нет за самоуправство во время экспансии? Это хорошо или плохо, что она теперь Элиз? Дневник Джи недоступен даже для неё. Можно было бы подсмотреть настроение Императора через дневник Марка, но такой способ уж слишком походил на подглядывание. И казалось, что тогда она сама разрорвёт интимную связь между собой и Джи, как бы признает, что второй экзекутор ближе Императору, чем она.

Вообще это всё так странно: она никогда не задумывалась о других экзекуторах. Нет, она давным давно узнала, что она совсем не единственная. Даже прозвище досталось по наследству. Джи сказал, что это был какой-то гвардеец, первым попавший в отборочную матрицу… Который потом, ошалев от взорвавшихся в нем возможностей, забыл долг и присягу. Потребовал почестей и прав со-правителя. Джи убил его. Естественно, зачем оставлять проблему на долгие бессмертные времена? Раз предал в малом, предаст и в большом. Люди же рождаются постоянно, есть из кого выбрать…

Но Джи хранил у себя крилоды. Тех, кого не убил навсегда. Дура Хакисс думала, что она единственная, кто реально живет. И никогда не проверяла, не искала. Ей было достаточно однажды увиденной шкатулки с крилодами. Полный кристалл звучит пойманной душой, пустой же только легонько пахнет аурой своего хозяина. Но она не проверяла, кто там пустой, кто полный. Она никогда не проверяла. Пойти проверить?

Спустилась на Императорский уровень, прошла через рабочий коридор, которым Джи исчезает из своих покоев в обход приёмной и секретарской. Двери послушно открылись, значит Джи не изолировал её. Может, это ловушка? Провокация?

Джи все время проверяет ее. Столько лет. Нарочно провел перед ней второго…

Кивнула Эжу, зянятому уборкой.

Открыла шкаф, где двадцать лет назад видела шкатулку с крилодами. Ничего нет. Закрыла глаза, просканировала всё вокруг. Услышала! В кабинете.

Вернулась, села за рабочий стол Джи. Протянула руку. Пальцы почувствовали знакомый сигнал. Открыла ящик. В картотеке докладов и чипов с лабораторными записями, в отдельной ячейке лежал её собственный одинокий крилод. Вот так просто и… Где остальные? Ещё раз просканировала — нет ничего. Спрятал.

Проверила кодировку замков — в отсутствие Императора разрешено приходить только ей. Даже Вику нельзя. Зачем прятать крилоды? Боялся, что она их украдёт? Кому вообще понадобились бы порченные экзекуторы?

Эж с пылесосом удалился в спальню, а ей стало неловко. Действительно, она тут как вор.

— Эж, подойди! — провела ладонями у тела андроида. Нет, и в нём крилодов нет. А было бы забавно! Но больше искать не будет.

Вернулась к себе и больше никуда не выходя дождалась возвращения Джи.

Смотрела в прямой записи как кортеж покинул Сэмлу и влетел в малый портальный зал. Через дневник Марка проследила, как экзекутор прямо с портала закрылся в инкубаторе тренировочного зала, изменился в свою теломорфу и ушел через Малый портал на Западный континент, пасти своих коров.

Ждала.

Темнело: собирался дождь. Включилось искусственное освещение.

А в покоях Джи солнышки естественные — настроены так, что просто передают внешний свет. Если снаружи пасмурно, то и у Джи полумрак. Сколько раз Крошка, вздрагивая от молний в грозу, говорила: «Благодарю тебя, Мой Император, что во благе нашем ты не провел к себе и ливни с электроразрядами». Джи даже улыбался…

Мигнул сигнал на экране:

— Экзекутору от Императора.

Отправляешься на декаду к Марку под его ответственность, для отработки дисциплинарного проступка, совершенного во время экапансии на Сэмле.

Подпись Джи и императорская печать.

Заныли руки. Джи не хочет наказать её сам? Что значит «под ответственность»? Почему не «присягнёшь»? Как же надоела эта императорская манера говорить загадками! Но похоже, Джи серьезно недоволен. Даже не поздоровался. Не позвал. Не сказал, как «отправиться». В таком случае…

Подтвердила прочтение и, как была босиком и в синской пижаме Стива, побрела на крышу.

Декада считается с момента получения приказа, поэтому она будет долго и упорно лететь флаером. Трусливо отложит «отработку» на время перелета.

Может, надо было остаться Стивом? Хотя это тоже не спасение: лучше Марку не напоминать, что ему пришлось работать в чужой теломорфе.

Флаеру еще полдня лететь над океаном, а потом над бесконечными равнинами Западного континента. Элиз несколько раз успела пожалеть, что сорвалась как дурочка… Не взяла с собой Генри. Не взяла ничего поесть. И сейчас умирала от голода. Ничего, будет меньше сил, быстрее накроет малая смерть. Или большая. Что было бы еще лучше, так как крилод на базе — а она проверила и смогла услышать свою ловушку, оставшуюся у Джи — и тем самым наказание будет считаться завершённым. Хуже было бы, если бы Джи отдал и крилод.

В голову упорно лез гараж Криса.

Погружаясь в воспоминание, Элиз заплакала от жалости к самой себе. Но пережить это нужно. Снова и снова и тогда любая боль изотрется и побледнеет до прозрачности. И уже не будет болеть.

Тогда прямо с утра заявился Генри и, вместо завтрака, принес сложенный плотный мешок.

Стив испугался. Вскочил и уставился на стюарда.

— Это еще что?

— Прости, но завтракать не нужно. Ты едешь подарком к регенту Кристоферу. Джи уверен, что ты справишься.

— Какой подарок Крису?! — Стив похолодел. — Он же меня терпеть не может! Ему дай волю и… — Стив шлепнулся обратно на кровать.

— По результатам последней исповеди регента Территорий арнов Кристофера, дознаватели прислали рекомендацию… — Генри вынул из мешка две пары наручников и кляп.

— Да мне плевать на его исповедь! — взъярился экзекутор. — Это еще зачем? Мне не десять лет. Я умею молчать когда надо, а обложить его смогу и мысленно! Если захочу, так он вообще в окно выкинется, буду я с кляпом или без.

Хорошо, что он заранее не знал своего расписания. Теперь работа с Юи выглядела как взятка.

— Регент захотел, чтобы ты был связан, с кляпом, и я тебя привез в мешке, — Генри поставил экзекутора на колени в мешок и сковал ему руки и ноги, захлестнув цепочку наручников через цепь между щиколоток. — Но ты же не будешь ему ничего делать?

Стив мотнул головой, мысленно отвечая: «Не буду. Чтоб он сдох».

Генри завязал мешок, поднял на руки и вышел через внутренний коридор к гаражам. Там положил ношу в багажник маленького двухместного флаера и вылетел к дому регента.

Стив лежал и старался максимально успокоится, чтоб дышать неглубоко и редко. Нет, удовольствие можно получать по-всякому и всё может в конце концов выйти расчудесно. Волнующая и нежная боль на грани страха, особенно когда твоя беспомощность и призрак легкого ужаса возбуждают твоего ведущего и тогда ты возбуждаешься сам, входя в знакомый и привычный ритм сексуальной игры и, найдя резонанс с ведущим, полностью слившись с ним биополем, стимулируя и усиливая его переживания сканом, входишь в пик эмоционального и физического наслаждения. Но для этого объект должен хотя бы нравится заказчику. Ладно, экзекутору ничего не стоит внушить любовь кому угодно… Но с чего бы Крис, который считает экзекутора тряпкой и лживым ничтожеством, захотел именно его?.. Это плохо пахло. И, кстати, скоро в мешке будет нечем дышать.

Стив просканировал окрестности. Флаер сел на заднем дворе. Домик регента стоял слегка в стороне от наземной дороги в город-спутник Императорской базы Лакстор. С живописной возвышенности, окружённый с трех сторон лесом, открывался вид на город. Некоторые люди, заслужив бессмертие и перейдя в статус ажлисс, оставив в прежней жизни полное имя и всех родственников, переселялись на место работы. Так было проще гвардейцам, кроме нескольких командиров, и абсолютно всем ученым. Не то, чтобы они не имели права общаться со своими смертными родственниками, но это не было принято. Ажлисс — это часть движимого и недвижимого имущества Империи. Но некоторые все-таки собирали карманные средства в кулак и обзаводились индивидуальным жилищем. «Наш Крис из таких крыс,» — начиная паниковать, думал Стив. Генри выложил его и улетел. «Крис, ну где же ты, скотина?» — Стив ощупывал сканом дом и пытался выбраться из мешка. Воздуха уже не хватало.

Крис нашелся — неторопливо спустился по лестнице со второго этажа и направился к задней двери.

«Поздравляю!» — послал Стив.

Регент мысленным пинком выгнал экзекутора из своего сознания.

Тело хотело дышать, но не было чем и не было как. Стив задыхался. Дрожа, обливаясь потом и отплывая в обморок, он вломился в сознание регента, заставил молнией пробежать последние несколько метров и развязать мешок. Выныривая из безвоздушной и липкой темноты, выскользнул из сознания Кристофа, вздохнул полной грудью. И сразу же упал, получив пощечину:

— Не смей!

Кристоф приподнял его за волосы, встряхнул и другая пощечина разбила губу.

— Не смей лезть в мою голову, слышишь, ты! Мелкая дрянь!

Стив зажмурился и закрылся в коконе тела. Невольно потекли слезы. Больно же! И совершенно не эротично! Он что, с ума сошел? Ладно. Он не будет раздражать этого идиота еще больше. Раз так испортил начало. Подождет команды от юбилянта…

Крис зашёл в дом и сразу же вернулся. В руке — нейроошейник.

Его, Стива, нейроошейник! Из его собственного карцера!

Стало совсем тошно. Пока он растекался благом на Желайсу, Джи, скотина, отдал Крису его нейроошейник! Уникальный экзекуторский скан будет заперт ошейником в границах тела, словно у стандартного ажлисс, а он не сможет не только остановить Криса, если будет совсем плохо, но ошейник заставит его подчиняться любым приказам!

Кристоф защелкнул платиметовый шнурок, подцепил пальцами и потащил Стива на крыльцо. Пересчитав ступени вверх, а потом вниз в гараж… Зачем гараж? К чему гараж?! Разбив бедро и изворачиваясь, чтобы поймать немного воздуха, Стив окончательно поддался панике.

В гараже оказалась лебедка. Трос был перекинут через блок в потолке. Кристоф подцепил на него перекрещенные цепи наручников, поднял «подарок» на уровень своих глаз и отрезал ему уши. Стив глухо охнул и невольно дернулся. Наручники врезались в запястья и щиколотки. Кисти и стопы отекли и быстро перестали что-либо чувствовать, но тяжело пульсировали, рождая нездоровое созвучие с болью в голове. Стив одеревенел и замер, стараясь остановить раскачивание, но Крис ткнул его ножом в плечо.

Стив откачнулся и на обратном пути наделся на подставленный нож, мерзко царапнувший по ребрам. Крис молчал и раскачивал его методичными тычками ножа. Нож чавкал в теле и отвратительно задевал кости, окутывая Стива вязким омутом бритвенной боли.

Регенту не нужна любовь! Регент хотел уничтожать.

Стив честно старался выдержать, но быстро перегорел. Он всегда мог уйти в сознание другого человека, отключится от боли, но сначало его держал глупый долг, а потом… Потом он не успевал сосредоточится, а ошейник не давал убежать.

Крис подвинул ванну и опустил потрявшего сознание экзекутора в воду.

Стив пришел в себя. Тело жадно впитывало воду, раны затягивались. Кристоф появился сзади и всадил острый крюк под ребра.

Стив закричал и, боясь утопиться, боясь очнуться, опять провалился в темноту малой смерти.

Потом регент снова подвесил его. Накачивал водой, пока не лопнул кишечник…

Продолжал и продолжал загонять во тьму, а Стив возвращался только для того, чтобы снова уйти… Но он все-таки смог поймать транс. Если нельзя наружу, то всегда можно внутрь… Он нырнул в густую патоку черной боли, стараясь не слышать, не видеть, не чувствовать, повторяя про себя мантры благодарности Джи, который научил проходить сквозь боль, оставляя её за границей себя.

Но Крису было мало страдания тела, он начал звать его, сдергивая на кол безумной игры. Требовал от ответов на бессмысленные вопросы, требовал реакции, криков и слез. Не можешь кричать? Так хотя бы стон, хотя бы хрип. Но только осознанный, идущий из сердца. Крису было мало рефлекторной дрожи и неосознанных криков, он хотел войти внутрь души и остаться там незарастающей раной.

Регент снял кляп и требовал признаний в несусветных дикостях, и Стив соглашался с ним. В конце концов, что такое слова? Лишь звук, сотрясение эфира, гаснущее ещё на губах. Сначала Стив даже обрадовался силе ненависти, с которой регент приступил к подарку. Если можно назвать радостью слабо трепещущую надежду жертвы, попавшей в капкан. Стив ждал с отчаянием, что Крис сорвется и захочет услышать что-то непозволительное о Джи, об Империи. Что-то, что можно будет использовать против него, за что можно будет зацепится и отомстить. Вернуться, сграбастать регента в карающей ипостаси экзекутора и убить. Уничтожить тело.

Душа регента поймается в крилод, насытит прозрачный кристалл до молочной белости, и тогда разбить кристалл. Навсегда выпустить душу во вселенскую бездну…

Но Крис не имел ничего против Джи, он не думал о Империи. Он хотел замучить и разрушить только экзекутора, и Стив разбился о силу и упорство регентовой ненависти. Сломался и осыпался мелкой пылью. Душа Стива разломилась с тихим шорохом ветхого трухлявого пня, сожранного изнутри. Он не удержался в трансе отрешения, вернулся и упал в свое тело, на мокрый шершавый пол.

После того, как Крис заставил экзекутора съесть его же глаза, когда он распял его на стене и плеснул на него порченной водой из ванны, Стива замкнуло. Запах гнили и крови, боль и безнадежность этой боли, бессмысленность — за что? Невозможность избежать — это всё вернуло Стива в тот бассейн на Гайдере, где однажды умерла Хакисс. Когда он еще был Хакисс. Стив сдался и потерял все, чему его научил Джи. Согласился с разрушением и утонул в собственном страхе, в жалости и бесцельности своего существования. Умер в еще живом теле.

Генри увез все, что осталось от экзекутора, в том же мешке. Тело дышало и понемногу рефлекторно регенерировало, но не отзывалось даже на мысленный зов.

Инкубатор открылся, и Стив сполз на пол у подиума. Спасибо императору нашему — оставил инкубатор в личном тренировочном зале экзекутора. Насколько было бы хуже прийти в себя в лабораториях. Ученые крысы делали бы вид, что все хорошо и ничего не происходит. Но бросали бы косые и липкие взгляды, пытаясь оценить, пытаясь накормить свое нездоровое научное любопытство. А ему нужно просто отдохнуть. Нет, физически он в порядке. Но психически… Хотя, когда он был в порядке психически? Сейчас ему хотелось зарыться поглубже в землю и уснуть. Закрыться в гробу. Самое лучшее, если бы его из инкубатора вынул Джи. Он бы растворился в его руках, уплыл бы в море его души, и любовь вылечила бы разорванное сердце. Хотя вылечить его нельзя. Джи бы успокоил, привел бы к равновесию…

Стив обнял себя руками, спрятав ноющие кисти под мышки и пытаясь уменьшить фантомную боль. Не получится. В голове вертелся голос Криса и бесконечная боль. Стив слышал, как рвется его тело, рвется душа, и собственная беспомощность болела бесконечно.

Генри пришел и принес одежду, но не смог одеть его. Стив упорно сворачивался в клубок, прижимая колени к груди, и не отзывался. Генри взял экзекутора на руки и отнес наверх в комнату. Бережно положил в постель и закутал одеялом. Погасил свет везде, оставил только призрачное свечение за ширмой гигиенического угла.

Стив успел отодвинуться к самой стене и теперь тихо раскачивался и молчал. Стюард сел к нему и взял на руки, прижал к себе и долго говорил.

Стив не отвечал и не реагировал. Он тут не был. Он умер и никто не может говорить с ним. Он не может никого слышать, видеть, он ничего не чувствует. Потом заметил, что стюарда уже нет. Медленно слез и забрел в карцер. Благо, манящая холодом металлическая дверь была тут же, за кроватью. Одеяло свалилось на полдороге, но ему не нужно было одеяло. Ему нужен холод. Он мертв, а мертвецы должны быть в земле, в холодной земле. Холод — это все, что можно сейчас чувствовать. Холод и тьма. Закрыл за собой дверь и сжался у дальней стены. Ему тут хорошо, тут темно и холодный пол. Но почему так бесконечно болят руки? Пытался зажать их под телом, сжимать и мять, но стало только хуже. Кажется, чуть было не выломил себе палец…

И Стив затих, осыпавшись в углу в неподвижный холмик.

Генри опять пришел и снова отнес его на кровать и, навалившись всем телом и удерживая одной рукой, повернул ему голову на бок, сделал два укола в яремную жилу. Стив не сопротивлялся. Уколы — какая глупость. Его тело изолирует и нейтрализует любой яд. Но на удивление довольно быстро стало изумительно хорошо. Он уснул.

Когда проснулся, Генри уже был наготове:

— Дай мне руку!

Стив послушно протянул руку, и стюард, прижав пальцами вену немного выше локтя, опять сделал две инъекции: ввел совсем чуть-чуть бесцветной жидкости, и опять стало светло и спокойно. Тот ужас все еще давил, но как будто стал прозрачным и невесомым, отодвинулся в другую комнату и оттуда неслышно стучал в запертую дверь.

— Что это?

— Ученые, работая с основами тела ажлисс, нашли нейтрализатор, но его надо вводить только в вену и очень мало. Иначе он не только заблокирует иммунную систему и регенерацию ажлисс, но вызовет распад тканей.

— Так это же оружие!

— Нет, это надо вводить именно в вену, а естественнорожденный человек не сможет справится со сноваживущим. Вдыхать или пить препарат не имеет смысла: при таком контакте вещество быстро изолируется и изгоняется защитными системами тела ажлисс.

— Хорошо, а второе что?

— Обычный наркотик, эйфор. Его можно в Лаксторе на любом углу найти.

— У меня шея болит, там синяк. Это от нейтрализатора или ты меня вчера душил?

— Если бы я тебя душил, синяка бы уже не было. На руку посмотри, там тоже следы от нейтрализатора. Джи сказал, тебе надо еще дня четыре пожить под наркотиком, а потом ты уже сам справишься.

Стив не ответил, а поглубже закопался в постель. Вставать не хотелось, ничего не хотелось, и есть он будет, не вылезая из постели. Ему было все равно грустно, но уже не хотелось сразу повесится, что, наверное, было хорошо. Но жить тоже не хотелось, на что всем наплевать.

Потом пришел Джи.

Стив слетел с постели и упал на колени, приветствуя императора.

Джи улыбнулся, послал экзекутора снова в постель и сел к нему на кровать сам — больше в спальне все равно сидеть было не на чем:

— Спасибо стараниям Генри, ты уже почти поправился!

Стив, укладывая голову на колени Джи, вздохнул и прижался щекой к ладони Императора:

— Крис ненавидит меня. Почему?

— Тебя ненавидеть легко, — Джи внушал нежность. — И лучше, чтобы он ненавидел тебя, чем кого-то еще. Зато теперь Кристоф поиграл, и у нас на некоторое время нет проблемы. На нас с тобой лежит ответственность за всю цивилизацию, и твоя работа — это твой посильный вклад в благополучие всех. Ты живешь, чтобы ажлисс могли разрядиться и не накапливать сложности. И в конце концов это полезно и тебе. У тебя остался страх после Гайдеры, ненависть к Крису. Но видишь, ты все пережил и все хорошо. Генри утешил тебя, но не привыкай к наркотикам, ты должен справляться сам. Ты начал работать экзекутором тридцать лет назад. На твоей родине прошло почти пятьдесят местных лет. У твоих ровесников давно были бы внуки, а ты всё никак не взрослеешь. Хотя у тебя, — усмехнулся Джи, — внуки уже есть.

— Это не считается, — пробурчал Стив. — Официально арны не мои дети.

— Это для примера. Я не предлагаю тебе нарушать закон и объявлять уже взрослых арнов твоими детьми.

— Если бы все было по закону, то ты должен был отдать мне Криса после Гайдеры.

— Нет. Совершивший преступление попадает под кураторство жертвы, но ты прекрасно знаешь, что на Гайдере Крис стимулировал тебя по моему приказу. Кажется, мы давно уже все выяснили, а ты должен быть благодарен Крису: он разбудил твои спящие возможности. Да, Кристофер не самый милый человек, но он прекрасно справляется с порученной работой. К тому же именно из-за него я добился периодической исповеди ажлисс и у нас стало меньше скрытых проблем.

…И тогда Джи положил ладонь Стиву на грудь, чтобы было проще слиться аурой, передал мелькающий калейдоскоп биографии регента и ушел.

Стив натянул одеяло на голову и, борясь с внутренним нежеланием, погрузился в обрывки чужой жизни.

Но Крис тоже не идеален. Даже став ажлисс, не полюбил ни мысленное общение, ни излучение всеобщего счастья, которым Император благословляет подданных. И для сохранения психического равновесия ему надо время от времени «выбивать злость».

Но у нас есть экзекутор и все хорошо…

У нас есть даже два экзекутора.

Наконец навигатор сообщил, что до посадки осталось двадцать минут. Элиз утерла слезы: интересно, какую злость надо выбивать вротому экзекутору? Взяла валяющийся на полу коммуникатор и послала Марку записку с временем прибытия. Потом перебралась из багажника на кресло, достала салфетки. Умыла лицо и руки как следует. Заставила себя успокоится. Будь что будет. Она ничего изменить не может и нечего расстраиваться. Надо просто пережить.

Флаер приблизился к поселку. Небольшие домики — каждый на одну семью — были свободно рассыпаны по холму. На самой вершине светилась синим куполом церковка Джи. Промелькнула узкая речка, станция монорельса. Плавно сел на заднем дворе сдвоенного дома у точно такого же лететельного аппарата, но обильно украшенного полосками металла с цветными камушками инкрустации вдоль антигравитационной платформы.

«И кто ему позволил?» — покосилась Крошка и обречённо остановилась.

— А кто мне запретит? — Марк спрыгнул с верхней ступеньки заднего крыльца.

— Это же избыточно и нефункционально, — Элиз, держа осанку, сцепила руки за спиной.

— Красиво же, — Марк хлопнул её по плечу. — Слушай, ну ты даешь! Ты действильно думала, что я буду тебя наказывать?

— А зачем… — Элиз непонимающе посмотрела в глаза Марка: нет, не врёт.

— Да Джи надо что-то внести в отчет! Могла бы со мной связаться, я бы все тебе сказал. Но ничего, что-нибудь подберем, — Марк схватил Элиз за руку и потащил в дом.

— Чего подберем? — замирая и еле-еле переставляя ноги, переспросила Элиз.

— Еду, например. Одежду и обувь. Ты же не поедешь босиком по колючкам. Подумай сама! Ты ж экзекутор, тебя может наказать только Джи. А потом, ну и что? Отправила каких-то дефектных в бездну чуть раньше, чем дознаватели. Зато они теперь все могут на тебя свалить, — засмеялся Марк. — Ты, собственно, сделала доброе дело.

— Но это же неправильно.

— Жизнь — это всегда смерть. Ты либо живёшь, либо не живёшь. А теперь им всё равно. Выбор был, пока они жили. Пойдём, будешь со мной коров перегонять. У меня надо стада комплектовать с молодняком. Отдохнёшь, проветришься, мозги в два раза лучше заработают. Джи просто устал тебе объяснять.

— Он мне ничего не объяснял…

— Так сама голову включай, — заржал Марк. — Не девочка уже!

Водить стада вместе с другим экзекутором было легко и забавно.

Марк оказался совсем не таким напыщенным занудой, каким остался в памяти после Гайдерских казней. И Элиз решилась:

— А тебя инициировал Джи сам или как меня: кого попросил?

— С тобой вообще всё не так, — улыбнулся Марк и осторожно коснулся ее сканом.

Но Элиз закрылась: этими воспоминаниями делиться не хотелось.

— У меня было просто, — Марк пожал плечами. — Джи показал, как управлять биополем, слившись со мной сканом. Ты же — экперимент. Первая, кого он взял ребенком. Первая женщина. Ты правильно сделала, что вернулась в свою естественную теломорфу. Хорошенькие девушки каждому нравятся. И твои капризы никому не мешают. Девушкам полагается капризничать. Поиграем потом?

— Про подарок Джи ничего не сказал, — буркнула Крошка.

— Как у тебя всё сло-ожно! Заходи слева, не дай бычкам уйти на камни.

— Погоди, — Крошка повернула маркову живую лошадь и остановилась перед Марком. — Я хотела еще спросить, почему ты не приехал помочь с экспансией на Сэмлу?

— А к чему? — второй экзекутор бросил поводья и развел руками. — Это веками отлаженная операция для дознавателей и армии. Джи тебя просто так послал, чтобы ты его не лоставала глупостями. Джи меня нашел, инициировал и когда ему надо, я помогаю. Но у меня тут ферма, поселок, работа. Люди на моей ответственности. Это ты как цветочек в оранжерее на всём готовом. Да что ты злишься? Каждому своё! Погнали, и давай без скана, — Марк тронул холку своей лошади, высылая её вперед, и коротким галопчиком направился к стаду.