Смертники

Глава одиннадцатая

— Вывозили что-то, было дело, — важно произнес Порох. — Где-то месяц назад или чуть меньше насели наемники на микрорайон с детским садом. Да крепко так! Со всех сторон нас выжимали. Да мы не особо-то и сопротивлялись… Что там ловить, в детсаду этом? — Порох оглядел сталкеров, как бы обращаясь к ним за поддержкой, и те нестройно загудели: да, мол, верно, ловить там нечего.

На Припять спустились сумерки, к тому же начался выброс, и все обитатели книжного магазина собрались в кубрике, благо окон в нем не было и сверху защищал еще целый этаж. Кто-то спал, кто-то травил анекдоты, в дальнем углу сталкер в цветастой рубашке вяло тренькал па расстроенной гитаре.

— Ну, в общем, отдали мы им детский сад, — негромко продолжал Порох. — Хоть и обидно, конечно, было: это ведь наша территория по всем понятиям. Отдали, но посматривали. Сначала решили с двух точек наблюдать, потом как-то не с руки стало. Люди-то все вольные: что нам вахты и график дежурств! Каждый сам себе начальник, — сказал он с горькой усмешкой. — В общем, то смотрим, то не смотрим. Только наемникам наша расхлябанность не помогла, — заулыбался сталкер. — Как раз в то время была смена Доктора. Дорогого нашего товарища Саши Геббельса. Я не знаю, сколько в нем немецкой крови осталось — может, и пять процентов всего, — но, видать, их было достаточно, чтобы человек относился к службе серьезно. Если бы не он, я бы дальше не рассказывал, потому что сам ничего не знал бы.

— Это все при Докторе случилось? — уточнил Столяров. — Почему же вы сразу не сказали? — спросил он у Коршуна.

— Их здесь тогда не было, — махнул рукой Порох.

— Нас еще не было, — повторил Яцек. — Мы пришли с Янова позже. Коршун, Бес и я. Доктор к нам в компанию уже здесь влился.

— Ах вот оно что… Ну, дальше, — поддержал Михаил Пороха.

— Да история-то не очень длинная. Подогнали наемники грузовик, установили на крыше дома кран. Долго корячились, снимали оттуда не то сейф, не то ящик здоровый…

— Контейнер, — подсказал Столяров.

— Я и говорю: откуда в детском саду взяться сейфу?

— Логично. Но не сходится. Там крышу и потолки рубить — не один день работы. А если взрывать, то грохот должны были по всему городу слышать. И в любом случае после этого еще останется гора мусора, которого нет и в помине.

— Дырки там были с начала времен. И в крыше, и в перекрытиях. Вот, правда, про подвал мы раньше не догадывались. Но там ничего ценного не оказалось, мы потом обшарили. Ну, после того, как наемники отошли.

— Не было, потому что они все вывезли, — проговорил Столяров.

— Видимо, так, — согласился Порох.

— Короче! — начал терять терпение Михаил. — Куда это отправили? То, что достали из подвала детского сада.

— Доктор сказал, повезли дворами куда-то на север.

— И?..

— Все, — пожал плечами Порох. — Повезли на север, и все. Не мог же Доктор идти за тягачом. Он остался смотреть, что дальше будет. А дальше — ничего, к вечеру наемники ушли.

— Вот так — взяли и ушли?

— Еще до темна освободили весь микрорайон. Ночью там кровососы любят охотиться, и никак их оттуда не отвадишь.

Столяров молча смотрел на Пороха, и тишина была ощутимо тяжелой.

— Значит, дело было так, — после паузы произнес Михаил. — Наемники активно выжимают вас из второстепенного района. Отбив детский сад, они забирают из подвала какую-то огромную фиговину и тут же уходят. Потому что во всем районе их ничего, кроме этой фиговины, не интересует. А вам даже не приходит в голову, что эта фиговина может быть достаточно ценной. Иначе какого черта столько лихих людей полезли за нее под пули. И вот они уехали с этой ценностью, а вы спокойно тут сидите и продолжаете собирать по помойкам свой копеечный хабар. Я ничего не упустил?

— Теперь, когда ты нанизал все на одну ниточку, — промолвил Коршун, — мы, естественно, выглядим идиотами. Но учти, что рассказ о событиях — это совсем не то, что реальные события. У каждого свои дела, свои заботы, свои планы. Та фиговина весит немерено тонн. У наемников есть тягач, а у нас нет. Когда они отъезжали, Доктор сидел в нычке один, а наемников была туча.

— И не хрен нас тут учить! — поддакнул Порох. — Если ты такой умный, иди и найди её сам.

Гарин все это время скромно сидел на своей койке и наблюдал за сталкерами. Пороха, оказывается, он тоже помнил. Слегка сосредоточился и чудесным образом выудил из памяти несколько историй. В целом ничего интересного. Порох выделялся лишь тем, что прожил в Зоне достаточно долго, на основании чего полагал себя гуру и почетным ветераном. В действительности он не любил идти первым — вот и весь секрет. Впрочем, трусом его никто не считал, просто все знали: если берешь в поход Пороха, то рассчитывай только на себя.

Помнил Олег и Доктора — это он тоже выяснил сейчас, задним числом. Чудаковатый, но безобидный. Надежный, как овчарка. Если сталкеры кого-то и любили, то это был он, хороший парень Саша Геббельс. Хотя «помнил» — разумеется, не то слово, которым это нужно было называть. Про сталкеров Гарин не помнил, а просто знал. Олег отдавал себе отчет, что помнить он может только те события, которые происходили с ним самим. А что, собственно, с ним происходило?.. Еще недавно он сидел в кабинете, переписывал логический блок для модуля распознавания экспертной системы. Чтобы верблюда, даже шестигорбого, анализатор классифицировал именно как верблюда, а не как увечного барана или гигантскую инфузорию.

Беда в том, что артефакты, которые поступали в Институт, сравнить было не с чем. Их взвешивали, просвечивали, замеряли поля, а кроме того, облучали и распиливали, замораживали и сжигали, но все это слабо приближало к ответу на вопрос о том, как они функционируют. А особенно «венец», с ним вообще все было неясно. Абсолютно пассивный объект, он даже не фонил, хотя прибыл из Зоны. Часть исследователей решила, что это монополимер, другая часть настаивала, что это монокристалл. Неизвестно, о чем они там договорились, но спорить прекратили. Рентген показал, что «венец» неоднороден и имеет сложную структуру, однако разобрать его на части никто не решился, слишком велик был риск полного разрушения артефакта. Ведь второго «венца» в Институте не было. С ним не стали бы так возиться, если бы не сопроводительная информация: «данный артефакт обладает необычайными пси-свойствами». Слово «необычайный» можно было бы и не заметить, если бы его написала какая-нибудь восторженная лаборантка. Но это был полковник ВДВ, командир части, стоявшей на границе Зоны. Говорили даже, что он написал это слово с ошибкой. Возможно, полковник впервые в жизни увидел что-то действительно необычайное… Все это Гарин не должен был знать, но тем не менее знал, просто потому, что обедал в том же буфете, где и основная группа исследователей. Воистину половина государственных тайн разглашается не под сывороткой правды, а за чашкой чая.

К рассказу о том, что у него был контакт с артефактом, Гарин относился примерно так же, как нормальный человек относится к смерти: просто старался не держать в голове, потому что задумываться об этом было и тяжело, и страшно, и бесполезно. Единственная активация «венца» в Институте была связана с ним, с обычным программистом. Что из этого следует? Видимо, ничего хорошего…

Странно, но Олегу действительно долгое время удавалось отгонять от себя эти мысли. И только здесь, в Припяти, они стали такими настойчивыми, что отмахнуться от них было уже невозможно. Как будто в городе сработал некий спусковой механизм. Чужие воспоминания начали упорядочиваться, и если раньше они приходили нежданно, как приступ головной боли, то теперь смахивали на картотеку: Гарин пользовался информацией, когда в ней возникала необходимость. Правда, он по-прежнему не имел ни малейшего представления о том, сколько в этой картотеке шкафов и ячеек и что за сведения в них хранятся.

Рядом подсел Коршун. — Что-то твой компаньон меня раздражает, — сказал он таким тоном, будто продолжал давно начатый разговор. — Весь на понтах, весь в претензиях… А с какой стати? Кто он такой, что он сам-то может? «Венец» у тебя, а он с тобой обращается как с мальчиком. Неправильно это? — Последняя фраза подразумевала не только вопрос, но и предложение согласиться.

Гарин отстраненно посмотрел на сталкера. Доктора он помнил, а Коршуна — нет, и он чувствовал, что это важно. Кстати, про Яцека с Бесом Олег тоже ничего не знал. Здесь крылся ключ. Ответ витал где-то близко, на расстоянии вытянутой руки. Нужно было только ухватить.

— Правильно, — обронил Гарин.

— В смысле?.. — растерялся Коршун.

Правильно было то, что Олег не мог вспомнить ничего об этой троице. Потому что они, как оказалось, появились в городе позже. Позже чего?.. Чего конкретно?.. А того момента, когда и была создана неведомая картотека, доступ к которой он получил после первого контакта с «венцом». Или база данных, если называть вещи своими именами.

Вот она, истина. Олег хлопнул себя по коленям.

Впрочем, эта база выглядела на удивление разрозненной и субъективной. Кто и по какому принципу отбирал для нее информацию? Чем ценен Шифт или Порох? Зачем нужно было сохранять сведения о том, что бандит Пух — левша? Эта загадка посерьезнее прочих…

— Алло. — Коршун пощелкал пальцами. — Ты здесь или в космосе?

— Здесь, здесь, — отозвался Гарин, выходя из ступора.

— Ну так что с твоим Мишей? Я предлагаю укоротить схему, убрать лишнее звено. Половина твоя, половина наша. А твой бывший друг идет лесом.

— Он не бывший, — спокойно сказал Олег. Коршун сразу все понял и перестал напирать.

— Ладно, — произнес он слегка смущенно. — Мое дело — предложить. И вообще этого разговора не было, хорошо? Надеюсь, ты ему ничего не передашь.

— Не передам, если прекратишь мутить воду.

— Да что ты, что ты… — засуетился Коршун. — Ну мы пойдем тогда, прошвырнемся. Выброс-то уже закончился давно.

Он встал и направился к выходу, но в дверях столкнулся с другим сталкером.

— Мы нашли Вишню, — объявил тот с порога.

В кубрике повисла тишина. Если про кого-то говорили «мы его нашли», то не имело смысла спрашивать, как он себя чувствует.

— Где?

— Возле пятиэтажки, недалеко от детского сада. Такое впечатление, что Вишня свалился с крыши незадолго до выброса. Иначе зверье успело бы потрепать.

— Как он мог свалиться? — удивился Столяров. — Он же не гулял по ней, а лежал.

— Наверно, кто-то помог. Даже без наверно. Сам бы он точно не упал.

В комнате вновь воцарилось молчание, еще более тяжелое. Птеродактилей в Зоне, слава богу, не водилось, а путь через десять лестничных маршей и чердак представлялся слишком сложным для любого мутанта.

— Может, наемники? — предположил Коршун, который так и не успел выйти.

— Все может быть, — угрюмо отозвался Порох.

Гарин с тоской посмотрел на плакат с Анджелиной Джоли, но отвлечься не удалось.

Вишня. Свою кличку в Зоне он получил быстро, просто и глупо. Разжился где-то банкой вишневого варенья и жрал его вечером, лежа на шконке, да так и уснул. Люди зашли в кубрик и увидели сталкера с перепачканными в варенье губами, как у ребенка… Вот и все: заснул человек Серегой, а проснулся Вишней.

Не успело нагретое Коршуном место остыть, как на кровать к Олегу подсел сталкер Цапля.

— Слышь, ты новенький, да? — начал он без предисловий.

У Гарина возник соблазн сказать что-нибудь вроде: «Не болит ли у тебя правая ягодица после того забавного случая?» Однако он сдержался, козырять своим сумасшествием было совершенно ни к чему. Да и забавного в прошлогоднем ранении Цапли было мало. Поэтому Гарин просто спросил:

— Чего надо?

— Дружок твой про детский сад выспрашивал да про ту штуковину толковал. А что, правда ценная вещица?

— Вещицей ее не назовешь, если на тягаче везли, — заметил Олег. — Но ценная, да. Только я, убей, не знаю, что это такое.

— Да ну! — не поверил Цапля. — Вы же всюду вместе.

— Только в Зоне. До этого пути у нас были разные. А после Зоны уж тем более разойдемся, как в море корабли.

— Вот те на… — огорчился сталкер. — Ну, если ты не в курсах, пойду к твоему корефану.

— Я уже здесь, — сказал Столяров, приближаясь к проходу. — Чем обязан?

— Что наемники увезли из детского сада?

— Сразу переходим ко второму вопросу, — холодно произнес Михаил.

— К какому второму?

— Что ты можешь предложить и сколько ты за это хочешь.

— От, пацанский базар! — обрадовался Цапля. — Есть идея. Встретиться с наемниками на нейтральной территории, перетереть. Может, чего и вырулится.

— Говори конкретнее.

— Да куда уж конкретней?

— У тебя знакомые среди наемников есть? Или знакомые знакомых?

— Пока нет, — бодро ответил Цапля. — Но могу поинтересоваться, навести мосты.

— Видишь ли, Юра… — произнес Гарин. — Можно я буду тебя так называть?

— Можно. А откуда ты мое имя?..

— Юра, пока ты наведешь свои мосты, а точнее, тень на плетень, поскольку на иное ты не способен, мы, боюсь, успеем состариться и удобрить один из газонов этого гостеприимного города.

Цапля вытаращился на Олега, со скрежетом в мозгу переваривая услышанное.

Столяров одобрительно взглянул на товарища и вдруг заметил отиравшегося в соседнем проходе Яцека.

— Идея неплохая, — моментально отреагировал тот. — Но Цапля эту задачу не осилит. Свободен! — сказал он Цапле и тут же подозвал к себе Беса. — Мы ведь с Пельменем по-хорошему расстались?

— Да он нам по гроб жизни должен! — заявил Бес.

— Найти бы его только. Не проблема. Я займусь.

— Короче, есть у нас человечек, — обратился Яцек к Столярову. — Вместе по Янову кружили. Думали, он так и останется с нами, но в городе мы разошлись. Мы с ним не враги, да и не друзья уже, но поговорить он согласится, я уверен.

— А вы не так бесполезны, как кажетесь, — заулыбался Михаил.

— Я припомню тебе это хамство, когда контролер снова возьмет вас за жабры.

— Ну так когда можно будет с ним встретиться? С Пельменем этим.

Яцек с Бесом коротко переглянулись и одновременно кивнули:

— Завтра.