СМЕрШная история часть первая 1941 (СИ)

Глава 6

— Стой, стрелять буду!

Ага, кричи громче, не весь лес ещё услышал. Присел на корточки, поднимая руки вверх, и стал дожидаться, когда ко мне подойдут. Придурок с винтовкой, остановивший меня, всё не успокаивался. — Кто такой!?

Прикладываю палец к губам, но этот дятел похоже был из психических — замахнулся штыком. Пришлось уходить кувырком ему в ноги. Только потеряв, с моей помощью, оружие, парень немного угомонился. Но не его товарищи, на меня тут же наставили кучу стволов и я поспешил выбросить отнятую у психа мосинку. Вычислив среди них командира, подошел, доставая блокнот с карандашом. То, что я не могу говорить, было заранее написано на обложке, дабы не повторять этого постоянно.

Неназвавшись, командир с ППШ на плече, спросил. — Сам видел, точно? Ничего не напутал?

Неопределённо повёл рукой, приглашая проверить.

Он и ещё двое отошли в сторону. Недолго посовещавшись, вернулись, сообщая столпившимся вокруг них бойцам о решении вступить в бой. Особого энтузиазма не заметил, но вроде никто из них заднюю давать не собирался.

Раз солдатики хотят повоевать, то помогу им разведданными. Нарисовал им детальное расположение противника и стрелочками обозначил заход с двух сторон. Даже отметил какой группе в кого стрелять. Девятнадцать бойцов, все, кроме командира с винтовками. Пара удачных залпов и дело в шляпе.

То ли мужик реально лох, то ли фаталист, но он согласился с планом от непонятного мальчишки. На его вопрос пойду ли я с ними, покрутил головой из стороны в сторону. Показал на запись о девушке. Вроде как хотелось бы, но не могу. Ведя их за собой, спустился в ложбинку. Встревоженная моим отсутствием, Надя собрала вещи и была наготове. Только злобный шёпот начальника, остановил неуместные шуточки по поводу нашей пары.

Немцы успели переместиться, поэтому уточнил на рисунке изменившуюся диспозицию. Поразмыслив, указал, что четвёрка мотоциклистов за мной. Вояка оторопело уставился на мою хлипкую фигуру. Продемонстрировал ему пару гранат и поднятый большой палец. Попрыгал, проверяя себя на бренчание, чем заработал удивлённый взгляд бойцов. Командир, не будь дураком, приказал своим людям сделать тоже самое. Договорившись с ним, что взрывы послужат сигналом к началу атаки, оставил Надю скучать в неведении, а сам вернулся на место нашей с ней ночёвки. Мне оставалось только дождаться, когда мужики займут свои позиции.

Пора. С секундной задержкой поочерёдно метнул обе гранаты в костёр и сразу залёг. Геройствовать надо в меру. Двоих наповал, один крутится с ранением в живот, а последний целый и будто бы невредимый. Четыре выстрела из пистолета исправили эту несправедливость. А что, мне нравится так воевать. Через гущу зелени, невидимый для врагов. Охренительно! Опьянённый этим чувством, увидел отличную возможность для шалости.

Зажатые с двух сторон, выжившие после первых прицельных выстрелов гитлеровцы прятались между грузовиков и ожесточённо отстреливались на оба фронта, делая бой опасно затяжным. Но они не знали, что в кустах прячется юный мститель, умеющий превосходно стрелять из пулемёта. Пригибаясь к траве, опрометью бросился к мотоциклам. Отлично, просвет между машинами был передо мной, как на ладони.

Ну, привет MG34, давай знакомиться. Развернуть, снять с предохранителя, передёрнуть затвор и выпустить всю банку за пару длинных очередей. У-у-ух-х! Мышиные черти, сразу прочувствовали убойную мощь этой зверюги. Четверо оставшихся в живых бросились в лес и были встречены в штыки. Короткая рукопашная схватка поставила точку в этом бою.

Тьфу! Засранцы! Какого хрена вы все с карабинами? Где чёртовы автоматы? Точнее, пистолет‐пулемёты. Промониторив округу, сделал вывод, что поблизости живых немцев не осталось. Потому, резвым кабанчиком метнулся к трупам и, прямо таки выдрал из рук толстоватого унтер‐офицера заветную "игрушку". Походу, передо мной командир отделения — надо мародёрить до конца. Бинокль на фиг, фонарик и компас мне тоже не нужны. Свисток? Пригодится, буду сигналы подавать! А вот фляжку точно поменяю, немецкий алюминий получше будет. Ну, и Люгер естественно. Хо‐хо! М-да. Подсумок на три магазина к MP38 конечно не о чём, но мне не в окопе часами сидеть, да и машинка для набивки в наличии. Нормуль.

Галдящие, как сороки, красноармейцы рассосались по поляне, обирая мертвецов и подъедая остатки их завтрака. Прям как саранча, такие же зелёные и всеядные. Мне бы стоило сходить забрать свою спутницу, но внезапно накрыл отходняк. Сжал трясущиеся ладони в кулаки и спрятал их в карманы, привалившись пропотевшей спиной к холодному металлу мотоциклетной коляски.

— Ранен?! Где?! — Подскочил вождь советских троглодитов. Я покрутил головой. За заботу о моём здоровье было приятно, чёрт возьми.

— Молодец, какой же ты молодец. Герой.

Правильно, хвали меня, это я люблю. Теперь дай медаль "за боевые заслуги" и гуляй лесом. Медали у него не было, даже конфетой не угостил. Ещё и на мои трофеи позарился — редиска. Еле отбился. Плюнув на люгер, отдал его на откуп, затем поднялся и ещё раз осмотрел трупы. Как говорится в старой русской поговорке — с мёртвого козла, хотя бы зольдбух забери.

К командиру подошёл доложиться один из подчинённых. — Товарищ младший лейтенант, Пряхина и Керимова убили. Ещё четверых зацепило. Несильно, но как бы лихорадить не начали.

Привлёк внимание, прерывая начатые ими обсуждения. Протянув ладошку и поочерёдно пожал им руки. Теперь ходу! Ни фиг такие приключения! Особливо с такими жадинами.

Пять? Десять? Эти насыщенные чужими смертями минуты боя, мне дались очень тяжко. Эффект "бейся, или беги" был моим частым спутником в прошлой жизни. В обычном состоянии — культурный интеллигент, со средними физическими возможностями, разве что повыносливее большинства. Иное дело, если появлялся другой "Я". Когда планка падала, начиналась стадия "берегись, догоню и поломаю". Отступать, в таком состоянии, я не умел. Обратной стороной этого процесса было последующее состояние немощности, продолжавшееся часами. Наверное, именно поэтому, в своё время, не стал адреналиновым наркоманом.

Мне нужно было срочно поесть, поменять пропотевшую одежду и отлежаться. Так что, забрав Надюху, вывел нас в более спокойный район.

***

Звёзд не видно. От горизонта до горизонта небо затянуто густыми облаками. Тонкая полоска растущей луны лишь немного проглядывала сквозь тучи, практически не освещая землю. Пыхтя от натуги, Марк обогнул возникшую преграду в виде трупа и пополз дальше. Где-то впереди сейчас ползли два пограничника, которых война застала возвращающимися из отпуска. На фоне светлой песчаной отмели, на берегу, возвышаясь страшными громадами, показались стальные туши танков.

Вот на броне одного из них появилась фигурка Дениса с Орловщины, значит Захар пополз вправо. У них был приказ демонтировать пулемёты с двух подбитых Т-26, забрать диски и заминировать проходы между танками. По возможности, взорвать вражеские четвёрки. На более лёгкие чешские 38-ые полковник сказал не отвлекаться.

Марк волок за собой мешок с толовыми шашками, проводом и танковыми минами, обмотанными в ветошь, а в кармане лежали капсуль-детонаторы. Кроме него, с такой тяжестью мало кто справился бы, а посылать людей больше Сабашвили запретил. Тем более, Шалдин, в отличии от большинства, знал как устанавливать заряды и умел пользоваться динамоэлектрической машинкой.

Совсем выдохшись, он перевернулся на спину, давая мышцам короткий отдых. До первого подходящего места было метров пятнадцать, и он решил не тащить весь мешок. Достав парочку удлинённых параллелепипедов, почти по семь килограмм каждый, он дополз до промежутка между нашей тридцатьчетвёркой и немецким Т-III.

Выкопав ямки перпендикулярно проезду, с небольшим смещением по диагонали, Марк установил взрыватели, после чего аккуратно вернул дёрн на место. Вскоре, мимо лейтенанта проползли Денис с Захаром, подтаскивая за собой кусок брезента со танковыми пулемётами. Попросив помочь, они оставили ему запасные диски, чтобы он забрал их, когда закончит.

Через час, когда основная работа была завершена, Марк прислонился к холодному траку — перевести дух. Он просчитывал сколько ему понадобится времени, чтобы произвести минирование Т-IV‐ых. Вдруг его сапога кто-то коснулся.

— Шайзе. — Раздался сдавленный шёпот невидимого в ночи вражеского солдата. Вроде и сил не осталось, а подбросило как на пружинах. Схватил и так сдавил, что наверняка переломал несколько рёбер наткнувшемуся на него немцу.

— Н‐найн, найн.

Марк было вскинулся, но тут же замер. Почти в упор, сквозь круглые очки, на него смотрели глаза ещё одного сильно перепуганного немчика.

— Н‐найн, их бин комунист. Их бин…

Совсем молодой пацан с карабином в руках. Почему он не выстрелил? Чего он лепечет? Коммунист?

— Иди. Иди отсюда, — Марк устало оттолкнул его сапогом, нашаривая на поясе кобуру. Солдат от удара покатился, вскочил на ноги и побежал к чёрной глади воды. Прицелившись, лейтенант держал пистолет, пока враг не скрылся из виду.

Покачав головой над своей малодушностью, сделал в памяти пометку, что немцы были в сухой форме, значит, где-то тут спрятана лодка, или плот. Об этом нужно будет доложить полковнику. Спрятав оружие, Шалдин продолжил работу.

Молодой сапёр, в которого Марк не стал стрелять из-за боязни привлечь внимание, погибнет на следующий день при попытке разминирования этих танков. Поворот рукояти подрывной машинки оборвёт жизни многих гитлеровцев, в том числе и молодого Хартмана.

***

Десяти метров в диаметре, озерцо холоднющей родниковой воды, искусно пряталось в холмистом бору. Посматривая на довольную девчонку, подумал, что я получаю многократно большее эстетическое удовольствие от созерцания природных красот, чем любой другой человек. Шлейфы запахов стекались в низину, заполняя объем над водой непередаваемым букетом. А звуки? Закрыв глаза, вслушался в эту музыку.

Ни единой симфонии не дано построить такие величественные картины. Почувствовал себя белкой, бегущей по смолистому стволу; рысью, свернувшейся клубком в молодом сосновом подросте; взлетел в теле сойки, несущей длинного жука в клювике. Ощущая себя букашкой, в этом лесном царстве, на короткий миг ощутил, что сливаюсь с окружающим. Я сам стал могучим лесом, с чуть влажной душистой травой, скрывающей щупальца корней, пахнущих сладковатой прелостью. Это было невероятно, словно вышел на новый уровень в компьютерной игре, когда получаешь карту местности. Видна вся округа, укрепления, техника, юниты противника и союзники. Не надо больше напрягаться, кого-то выискивать и из-за этого менять свои планы.

На спуске к роднику, торчал мощный выворотень всё ещё зелёного ясеня. Чутка поработав землекопом, выгреб под ним лишнее, создавая ровную поверхность. Прицепив к корням наши накидки, добавили ветвей, превращая получившийся шалаш в этакий куст. Немного веток потолще на выровненный земляной пол. Сверху щедро застелить лапником и вуаля.

Раздевшись до трусов, и намочив снятую майку, хорошенько обтёрся. Переодевшись в чистое, схомячил бутерброды с салом, приготовленные Надеждой. Перед сном написал, что надо отдохнуть и, при любой опасности, меня следует разбудить. После чего, стоило мне опустить свою тушку на мягкие еловые иголки, тут же вырубился.

***

Поднимая песчаную муть, девушка прополоскала в роднике грязные вещи. Развешивая их для просушки, ей пришло в голову, что сортировка её белья была не обычным самодурством. Отбрасывая тогда новые и удобные, мальчик оставлял только тёмные вещи. Подумав, как далеко была бы видна её любимая жёлтая футболочка, она перенесла постиранное в более густые заросли. От кожаной куртки, которую он подстелил на еловые ветви, веяло чем-то кисловатым. Этот запах Наде был хорошо знаком — порох и взрывчатка. Так пахло от папы, когда тот приезжал с учений.

Конечно, она понимала, что он был вместе с солдатами. Там, где страшно гремели взрывы и много стреляли. Пехотинцы и их командир почему-то его не прогнали, а взяли с собой. Перекладывая оставшиеся продукты, провела небольшую ревизию в их мешках. Рубчатых металлических яиц осталось две штуки. Появился германский автомат, новая фляжка и поясная сумочка из зеленоватой кожи. В ней одиннадцать книжечек. Некоторые испачканы кровью, а орёл на одной из таких обложек был пробит пулей. Ужас какой, зачем ему немецкие документы? Вернув всё на место, Надя присела подле спящего. Грызла печенюшку и думала о войне. Так и задремала.

***

В нескольких километрах от них расположились лагерем остатки роты лейтенанта Гурьева.

— Я вот одного не понимаю, что здесь немцы делали? На разведчиков не похожи, да и нечего тут разведывать.

— Срать на фашистов. Лучше скажите, что про пацана думаете.

— Странный парень.

— Да уж. До сих пор не верю, что согласился на эту авантюру.

— Почему? Мы их постреляли, как в тире.

— Ну-ну. Ты Федя скольких убил? Одного? Двух? Я честно готов признать, ни разу не попал.

— Все стреляли, но, они же сразу попрятались. Я двух, а другой трёх. Главное не трусить. Почти половину первым выстрелом сняли.

— То-то же, что половину. А он один снял четверых гранатами и ещё семерых из пулемёта прострочил.

— Я видел, как он прыгнул из кустов к пулемёту, — ещё один боец присоединился к разговору, — если бы он их там не причесал, потерь было бы больше.

— Правильно Константин Васильевич говорит, авантюра и есть. — Произнёс старослужащий, имевший в их батальоне непререкаемый авторитет.

Младший лейтенант кивнул. — Тимофеич… он автомат взял у офицерика, так я чуть в штаны не наделал, когда потребовал сдать его. Думал пристрелит бешеный. У него даже глаза почернели.

— Ты, Костя, учился военному делу. Знать должён, что к чему. Пацан за нас разведку провёл, по позициям расставил, уничтожил целое отделение, включая двух пулемётчиков. Так?

— Это что же получается Иван Тимофеевич? Ты хочешь сказать, что нами не командир руководил? — Фёдор вступился за Гурьева.

— Дурак ты Федя. Не о том речь, кому слава достанется. Ты мозгой покумекай. Я этому пацанёнку и пулемёт бы отдал. С людями надо по-людски поступать.

— Прав. Всё так, Тимофеич. Сгоряча тогда был. Я о другом сейчас думаю. Где он всему этому научился и что ещё умеет?

Задумавшись, в наступившей тишине, бойцы смотрели на покрытые серым налётом багровые угли.

***

После того, как мои способности развернулись на всю катушку, дорога превратилась в обычный туристический поход. Самой большой трудностью стали болотистые участки, попадались такие обширные, что приходилось возвращаться и обходить. Но в основном, лес был сухой и мы постепенно приближались к Минску. Дивизии, полки, батальоны, сводные отряды. На всех дорогах и через леса, круглые сутки шли солдаты красной армии. Больших сражений мы не видели, я старался обходить их дальней стороной, но на четвёртый день стали свидетелями, как механизированная колонна с крестами на бортах подверглась пушечному обстрелу.

Четыре фашистских танка, против двух наших пушечек. Хороший размен получился, но подбитые танки тут же взяли на буксир и отволокли в сторону. Поджечь технику у наших ребят не получилось. Одна сквозная пробоина, перебитые траки и прочие мелкие поломки. Ремонтом занялись, когда колонна ещё не ушла из прямой видимости. Восемь растрелянных из пулемётов и подавленых гусеницами артиллеристов лежали невдалеке от остановившихся грузовиков техслужбы. Эх. Им бы следовало отойти метров на пятьсот дальше, там можно было бы запереть колонну перед подъёмом и бить танки на выбор. Пока сообразят, пока пустят вперёд пехоту. И делов бы наворотили и уйти бы смогли. Но, случилось то, что случилось. Жалко ребят — сами погибли, а подбитую ими технику скоро восстановят. Получается зазря?