Слезы Зоны

XIII

Сталкеры ещё посидели, болтая о разном, избегая лишь вспоминать о грузовиках и их содержимом. Достали консервы и без аппетита пожевали безвкусную рыбу, тушёнку, паштет, пожалуй впервые за время проведённое в Зоне, выбросив почти полные банки. И, наконец, решили ложиться спать. Первым сторожить общий сон, к общему удивлению, вызвался Игрок, обычно старавшийся всеми правдами и неправдами избавиться от этой обязанности. Остальные же сталкеры очень долго ворочались в спальниках, одолеваемые странными, а местами и жуткими картинами. Но усталость, напряжение и пережитый днём страх со временем пересилили всех, отправляя в царство Морфея. Однако кошмары не оставляли и во сне.

Перун убегал, но так и не сумел оторваться от огромного безголового младенца, размером с химеру, на бегу уговаривающего сталкера вернуть ему голову.

Штык напротив, остервенело отстреливался от полусотни крошечных детишек, не крупнее тушканов, загнавших его в угол и прыгающих вокруг, стараясь поцарапать лицо или вцепиться ему в глотку ещё беззубыми ртами.

Фашист же трясся в тесном, душном кузове грузовика, среди заплаканных детей, упрямо прижимающихся к нему и умоляющих спасти их. Но самым худшим оказался момент, когда в кузов вполз Гиви на перебитых ниже колена ногах. Он впивался в горло детям, а насытившись откидывал бледные и какие-то ссохшиеся тела и хватал окровавленными руками новую жертву, поднося её к красным губам, кровь с которых капала на грудь. С каждой выпитой каплей его раны затягивались, а мышцы наливались нечеловеческой силой. Гиви продвигался всё дальше, не оставляя за собой ни одного живого ребёнка. Он ступал по детским телам, скаля красные зубы и протягивая руки к Фашисту. А тот, отбросив бесполезный автомат, швырял во врага прижавшихся к нему детей, чтобы выиграть ещё несколько секунд самого ценного, что только есть на свете — жизни. И больше всего в этот миг его пугало то, что детей вокруг него остаётся все меньше и меньше. И вот наступил момент, когда к нему осталась прижиматься лишь одна девчонка, лет шести, в запачканном белом платьице, с двумя тонкими русыми косичками и огромными испуганными глазами, цвета весеннего неба. Сталкер схватил её за плечи и, легко подняв, выставил словно щит, стараясь спастись от жуткого небытия, которое наступит когда руки Гиви вцепятся в его тело. Тот легко вырвал девочку у него из рук, прокусил горло, в несколько глотков выпил кровь и, откинув ребёнка словно тряпку, протянул руки к нему.

Сталкер распахнул рот для истошного крика, но не успел издать ни звука. Твёрдая подошва ботинка мощно врезалась ему в спину. Мгновенно отбросил остатки жуткого сна, он услышал:

— А ну вставай, падаль! Не вздумай дёргаться, живо свинца в лоб схлопочешь!

Солнце уже часа два как оторвалось от горизонта, освещая каждую травинку вокруг. Сталкеры лежали на той же полянке, где вчера устроили привал. Вот только количество людей на ней увеличилось. Кроме их четверых здесь стояло трое с оружием в руках, безжалостно подбадривая проснувшихся пинками.

— Ну! Чего ждёшь? — нога снова врезалась в спину Фашиста.

Понимая, что другого выхода нет, он медленно поднялся, глядя как один из противников связывает Перуну руки.

„Так, значит сразу нас никто убивать не будет, — с немалым облегчением понял Фашист. — Чёрт, не стоило оставлять Игрока сторожить первым. Уснул, небось, сволочь!“

— Чё, думали умные такие, нагадили нам и сможете уйти? — злорадно сказал враг, крепко, до боли, стягивая ему руки за спиной.

— Ну кто ж знал, что не получится, — с трудом поднимаясь, ехидно заметил Немо, не сводя спокойного взгляда с уставившегося ему в грудь дробовика.

— А ты сомневался, сука! — тощий сталкер с длинными, нечесаными волосами обрушил приклад ему в лицо.

Почти попал. В последний миг Немо вдруг присел и тот, промахнувшись, не удержал равновесия и растянулся на пузе. Мгновенно вскочив, с бледным от злости лицом, он вскинул оружие, направляя в лицо обидчика.

— Успокойся, Патлатый! — прикрикнул мужчина, лет сорока двух, держа на прицеле английской винтовки Штыка и Перуна. — Сказали ж, приводить живыми всех, кого найдём.

— Ладно, Гусь, — недовольно пробормотал Патлатый и, сделав шаг к Немо, добавил. — Ещё раз дёрнешься и тебе не жить! Чтобы там Гусь не говорил.

— А разве я уже дёргался? — меланхолично спросил Немо, как с ужасом заметил Перун, пошатываясь от слабости.

Через минуту верёвки надёжно стягивали за спиной и его руки.

— Слышь ты, сюда иди, — обратился Гусь к Игроку, чьи руки всё ещё оставались свободными. А затем добавил, глядя на здорового, не меньше двух метров ростом, увальня, лениво мнущего в руках кусок шнура. — Столб, займись им.

— Вы чего, мужики! — испуганно взвизгнул сталкер. — Зачем вы это? Меня-то зачем? Ведь это я вам их сдал! Я же свой!

— Ах ты выродок! — рванулся к нему Перун.

Патлатый, словно ждал момента отыграться за позор и с размаха врезал ему прикладом в лицо. Сталкер отлетел от удара и несколько секунд стоял, прижавшись щекой к плечу. Когда же он поднял лицо, все увидели рассеченную скулу, кровь из которой уже стекала по всей щеке, заливая подбородок.

— А как же долг, Игрок? — зло напомнил Фашист.

— Ну вот, не будет вас, не будет и долга, — ответил тот, когда Столб закончил своё дело. — Это ж как в картах, сегодня козырь буби, завтра черви. Вот и Немо был козырем вчера, а сегод…

— Немо? — резко обернулся Гусь. — Что ты сказал?

— Да! — угодливо закивал предатель. — Да, мужики! Немо! Вон тот, с Винторезом! Это он вчера и снайперов всех покрошил и самого Гиви! Вы с ним поаккуратнее! Он мало того, что знает и умеет до хрена, так ещё и псих, каких Зона не видела!

— Пошли! Боец сам разберётся, что к чему, — крикнул Гусь, держа в руках детектор аномалий и потому шедший впереди.

— Чё ты на меня уставился? — вдруг заверещал Игрок, перехватив взгляд Немо. — Вы бы меня всё равно бросили, то и пристрелили! А я жить хочу! Понял? Хочу жить!

— Вчера под пулями не бросили, — устало прошептал Немо бледными, чуть розоватыми губами.

— Значит бросили бы сегодня, — немного успокоившись оскалился любитель карт. — Идти я всё равно бы не смог. Так что я, скажем, подстраховался. И буду жить. Понял урод? Мутант проклятый!

Сталкер не ответил, последовав за уткнувшимся в экран детектора Гусем.

Двигались, как обычно в Зоне, цепочкой. Впереди шёл Гусь, обходя попадавшиеся аномалии. Следом — Патлатый, вынужденный постоянно останавливаться, чтобы откинуть волосы, норовящие попасть в глаза. За ним шли Фашист, Немо, Штык, Перун и Игрок. Замыкал шествие Столб с ручным пулемётом в руках и недовольной физиономией, на которой легко читался интеллект, по сравнению с которым интеллект Штыка показался бы абсолютным максимумом.

Сделав полсотни шагов, Игрок остановился, согнувшись в поясе и истошно застонав:

— Мужики, не могу я больше! Меня вчера маслиной продырявило! Оставьте меня, а? Я ж все сделал, как договорились, провёл вас к этим спящим раззявам! Я ж всё честно… Отпустите, ну пожалуйста! Зачем я вам ещё нужен?

— И правда, — остановился Гусь. — Зачем ты нам ещё нужен? Столб! Если не сможет идти, пристрели его.

Явно не ожидавший такого поворота, Игрок выпрямился и поспешно заковылял вперёд, умудрившись обогнуть Перуна и Штыка.

Конвоиры же настолько уверились в своих силах, что даже не стали отбирать у захваченных оружие. Оно болталось на их спинах вместе с рюкзаками, вот только стащить его со спины и быстро воспользоваться мешали крепко стянутые за спинами руки.

Но каждый не сомневался в причинах спокойствия Немо. Все четверо были уверен, что ещё минута и он, освободив руки, шутя перебьёт врага. Троим эти мысли грели души и только Игрок все больше бледнел, про себя ругая безалаберного и тупого Гуся, не сумевшего оценить всей опасности.

Минуты же утекали, метры мелькали и ничего не происходило. Фашист с ужасом понял: Немо ничего не предпринимает лишь потому, что ему нечего предпринять. Он едва передвигал ноги, связанный, обессиленный и безразличный ко всему.

„Сволочь! — подумал парень, чувствуя, как вдруг задрожали руки. — Немо, сволочь ты! — он на мгновение зажмурился, чтобы слёзы не покатились по щекам. — Тебе-то, гаду, что! Ты психом жил, психом и сдохнешь. Никогда, урод, ничего не понимал. А я-то не хочу подыхать! Господи, зачем же я в эту Зону проклятую полез! Теперь точно никак не вывернуться. Даже сдать некого и нечего, как Игроку. Уж он теперь свою жизнь наверняка выторгует. А я… Я теперь точно со своей распрощаюсь. Господи, за что же мне такое… Ведь я жить хочу, Гос-с-споди! Жить! Ведь это самое ценное, что только может быть… — тут он невольно остановился, и Немо впечатался ему в спину, чуть не сбив с ног. Сталкер, когда-то бывший скинхедом, даже не заметил этого, сделав по инерции несколько шагов и продолжив шагать на автомате. Он сам не понял, что произошло. Только произнеся мысленно последние слова, почувствовал, что вляпался в большую кучу. Но даже не кучу дерьма, а что-то неизмеримо более гадкого и противного, от чего не удастся отмыться от конца жизни, как ни старайся.

„А чего я сказал-то? — молча завопил он, даже не замечая мощных Электр, занявших огромную поляну, по которой конвоиры вели пленников. — Разве не правду сказал? Ведь жизнь это и есть самое ценное! — пытался спорить парень с чем-то огромным, что вдруг появилось где-то внутри. — Её беречь надо! И каждый бережёт, кроме идиотов вроде Немо! Она же всего раз даётся и прожить её надо… — что-то перехватило его за горло, не позволяя даже мысленно закончить фразу. — Да что же это такое! — всхлипнул несчастный парень, всё же не удержав нескольких слезинок. — Ещё и сон этот проклятый, Гиви долбанный, дети тупые, что лезут, будто я их защитить должен“, — картина недавнего сна так ярко предстала перед глазами, что Фашист опустил голову, уткнувшись взглядом в сочную траву, смятую ботинками Гуся и Патлатого. Но видел он не зелень, а лицо девчонки, в горло которой вгрызся Гиви. Рывком отрывая взгляд от травы, он поднял лицо с мгновенно испарившимися с щёк и глаз слезами. Лицо, конечно, не изменилось. Но теперь это было лицо не мальчишки, а мужчины. Бросив мимолётный взгляд через плечо, он увидел синевато-белое лицо Немо.

— Ты говорил, что мне не понять, — одними губами прошептал Фашист и вдруг взревел во весь голос. — А я понял!

Патлатый и Гусь мгновенно обернулись, вскидывая оружие. Но выстрелить не успел ни один. Снаряд в восемьдесят килограмм мышц, костей и ненависти врезался в них, увлекая в голубую вспышку Электры.

Секунду оставшиеся стояли, неподвижно глядя на тела, судорожно дёргающиеся в чудовищных разрядах, но уже не чувствующих боли. Затем вопль животного ужаса заглушил лязг поднимаемого пулемёта.

— За Фашиста! — прогрохотал рёв, легко перекрывающий писк Столба.

Ноги Перуна, оторвавшись от земли, со страшной силой врезались в рёбра врага. Но сбить с ног стокилограммовую тушу не смог даже такой удар. Столб лишь сделал два шага назад и остановился, направляя ствол пулемёта в лоб растянувшегося под ногами Перуна. Вдруг звериное выражение его лица сменилось на испуганно-болезненное. А через долю секунды электрическое щупальце аномалии, пробившее спину, вырвалось из груди. Ещё секунду гигант стоял, чуть пошатываясь и только потом рухнул на спину, в жадные объятия огромной Электры.

С минуту потрясённые сталкеры стояли, не зная что сказать, да и не желая говорить.

— За мной, — обводя оставшихся в живых спутников взглядом, измождёно скомандовал Немо.

Выбравшись из гущи аномалий, он вломился в кусты. Устало раздвигая плечами колючие стебли, преодолел заросли и вышел на открытое пространство, в бескрайнюю степь, где всё просматривается на километры вокруг.

— Перун, помоги, — приказал он, взглядом указывая на рукоять своего чудо-ножа.

Парень приблизился, повернулся спиной и, повозившись полминуты, вытянул его из ножен.

— Держи крепче, — теперь сам Немо повернулся к нему спиной.

Немного поёрзав, он скинул останки шнуры с затёкших запястий. Лезвие когда-то бывшее артефактом, резало толстые капроновые шнуры, словно гнилые нитки. Через минуту остальные сталкеры тоже растирали успевшие посинеть кисти.

— Сторожите, — тихо распорядился Немо, опускаясь на зелёное покрывало травы. — Если увидите кого-то — сразу будите. Не усните сами.

Лёжа он съел банку тушёнки, сопровождая каждый кусок гримасой отвращения.

Перун, при одном взгляде на аппетитные куски мяса, едва сумел успокоить взбунтовавшийся желудок, вспомнив кожу Фашиста и врагов, быстро тающую под разрядами, обнажая розовую плоть.

Немо тем временем отшвырнул пустую банку и, поджав колени к груди, затих. Вскоре сталкеры услышали тяжелое, сонное дыхание. Минут семь они сидели, не зная что сказать и что делать.

Там, в окружении Электр, когда в воздухе витал страшный запах палёного мяса, Перун готов был перегрызть горло Игроку даже со связанными руками. Но тогда приказ Немо не дал свершить желаемого. Сейчас же, когда бой остался позади, а ярость от предательства превратилось в ненависть и омерзение, он не мог заставить себя поднять оружие на того, с кем не раз ходил на опасные задания и гулял в Баре. Штык хотел избавиться от предателя сразу, да и сейчас не снимал руки с рукояти дедовского подарка. Ждал он только чтобы Перун дал хоть какой-то знак, неожиданно зауважав его после расправы над Столбом.

Ну а Игрок сидел, обхватив ноги руками, пряча лицо между коленями, отбросив свой автомат, прекрасно понимая, что не сможет опередить Штыка.

— Слушай сюда, Игрок, — рывком поднявшись и глядя сверху вниз, объявил Перун, прижимая ладонь к ране на скуле, из которой всё текла кровь. — Ты мразь и должен сдохнуть. За то, что предал нас и особенно за Фашиста. Немо наверняка разберётся с тобой, когда проснётся. Но сейчас… Сейчас пошёл ты к чёрту. Проваливай отсюда, а лучше из Зоны. Если я тебя ещё раз встречу, разговаривать не стану. Вали, урод!

Никак не надеявшийся на такие слова, Игрок медленно встал, подтягивая оружие за ремень и не сводя взгляда с хмурого лица Штыка.

— Спасибо! — истерично зашептал он, больше всего на свете боясь разбудить Немо. — Спасибо тебе, Перун! Я навек твой должник… — он поперхнулся, вспомнив кому в последний раз говорил эти слова и к чему это привело и пару раз шмыгнул носом. — Перун, ты всегда теперь знай, я для тебя ничего не пожалею! Я ж всё…

— Вали отсюда, урод, — прошипел Перун, не разжимая челюстей. — Я ведь сейчас передумаю!

— Понял! Всё понял! Перун, Штык, родимые, если что когда понадобится, я ж всегда… Родимые… только вы в спину мне не… не того…

— Не боись. Не выстрелю. Не такая шваль, как некоторые.

— А я… — подал голос Штык.

— Ты тоже не выстрелишь, Штык. Игрок, испарись. А то Немо разбужу.

Шмыгая и оглядываясь каждую секунду, предатель медленно зашагал прочь, волоча автомат по земле. Постепенно набирая скорость, вскоре он почти побежал, время от времени швыряя вперёд чуть не горсти патронов, опасаясь аномалий. Штык и Перун молча смотрели ему в след, не говоря ни слова.

Они не заметили, что Немо за их спинами вдруг вздрогнул и медленно поднялся, вскидывая Винторез. Обернулись они лишь когда резко щёлкнул предохранитель. Через секунду винтовка хлопнула, выплёвывая кусок свинца вдогонку убегающему предателю.

Тот удалился примерно на две сотни метров, только начиная верить в спасение, когда раскалённый металл вонзился ему в затылок.

— Немо, не надо было, — морщась, виновато пробормотал Перун. — Мы обещали…

— А я ему ничего не обещал, — качнул головой сталкер, медленно опускаясь на место, где только что спал. — Предательству не было и не может быть оправдания.

Оставшиеся сталкеры просто переглянулись, не находя слов. Перун лишь тихо вздохнул, чувствуя вину и перед Немо, и перед уже покойным Игроком, усаживаясь поудобнее и вытягивая ноги. Штык подошёл к нему и уселся сзади, прижимаясь к его спине своей. Отчего-то это успокоило обоих. Сталкеры с удивлением почувствовали, каково это — чувствовать спиной чужую спину. Именно так, просматривая всё вокруг, они и сидели, размышляя о чём-то странном и сложном, что произошло за последнее время. Предательство Игрока, выстрел Немо, сумасшествие Фашиста… Да-а-а, есть над чем задуматься!

Но просидели они не больше получаса. Немо поднялся, закинул оружие на спину, хотя вовсе не так ловко, как обычно и скомандовал следовать за ним. Сталкеры молча пошли за ним, сожалея о судьбе оставленных на месте ночёвки спальных мешков. Переход получился недолгим, хотя Немо словно забыл о своей манере передвижения. Но всё равно, через час они вышли из леска как раз в том месте, где недавно чудом миновали когтей кровососа, а ещё через полтора их окрикнул хорошо знакомый голос Эрудита:

— О! Явились! Мать-перемать… Немо, где Игрок и Фашист? Где артефакты?

Парень быстро окинул взглядом группу Эру, удостоверяясь, что вернулись все, и медленно опустился на непонятно откуда взявшийся здесь плоский камень.

— Немо?! Оглох что ли? Артефакты где? Ну и остальные куда делись?

— А сам как думаешь? — меланхолично глядя снизу вверх бросил он.

— Сдохли что ль?

— Ну а чего тогда спрашиваешь?

— А… это… артефакты-то где?

— Не получилось…

— Расскажи ты толком! — разъярённый такой наглостью взревел Эрудит.

— Эру, не видишь, что ли, он же нас за идиотов или лохов каких-то держит! — сообщил Москит.

— Перун, — устало мотнул головой Немо.

— Так это. Не получилось у нас ни фига. Нашли мы Гиви этого. Половину его людей положили. Но с артефактами облом вышел. Ну и Фашиста с Игроком они положили, — опасливо глядя на с трудом сидевшего Немо, соврал сталкер.

— Мать-перемать! И чего нам теперь делать? Немо! Я тебя спрашиваю!

— Откуда мне знать, что вам делать? Хотите — возвращайтесь к Бармену. Можете попробовать добить остатки отряда Гиви и сгрести все артефакты. Думаю, их там миллионов на десять. Но наверняка они либо убрались с фермы, либо уберутся в скором времени. Слишком мощно засветились.

— Так пошли, Немо! — не сумел совладать с растянувшимися от уха до уха губами, предложил Эру. — Мы ж их как птенцов перестреляем! Осталось их чуть больше нашего, а если мы ещё и из засады…

— Я не пойду. Вы можете идти куда угодно. Но не думаю, что взять их будет легко. Уверен, что к ним пришло подкрепление. Почти наверняка все поляжете.

— Так мы ж с тобой! Ты десятка снайперов стоишь! Положим всех по-тихому, артефакты сгребём и ходу оттуда! Только нас и видели!

— Нет. Мне не нужны артефакты.

— Та-а-а-ак, — нахмурившись в недоумении, почесал подбородок Эрудит. — В каком смысле тебе артефакты не нужны?

— В прямом. Зачем мне это барахло?

— А-а-а-а, куда ты тогда?

— Дальше. Искать кое-кого. Сталкера по имени Хирург.

— Да на фига он тебе?

— Нужен…

— Мать-перемать! Нам-то чего делать? — почти взвыл Эру, внезапно осознавший, что за те дни, что Немо водил его отряд, сам он практически забыл что значит быть вожаком.

— Что вам делать? — приподнял брови Немо. — Откуда мне знать, что вам делать? Но тут неподалёку есть старый, крепкий блиндаж. В своё время свободовцы хотели закрепиться здесь, но Долг не позволил, вышиб с этих территорий. А блиндаж остался. Так вот, я планирую сегодняшний день провести там. И буду благодарен, если кто-то из вас составит мне компанию. Но просить никого не хочу.

— Да-а-а-а, ладно уж, — обрадовался Эрудит, для которого принятие решения как быть дальше, отодвинулось хоть на один день. — Посидим уж с тобой, потом спокойно переночуем, а с утра может и твоя дурь выветрится. Далеко топать-то?

Вместо ответа Немо с трудом оторвался от камня, на котором сидел, и неторопливо двинулся по руслу высохшего ручья.

— Эру, ты сдурел? — зашипел Москит, одним шагом перегородив дорогу вожаку. — Он нас уже в который раз кинуть хочет! С оплатой кинул? Кинул! С этим Гиви? Тоже кинул! Ещё и двух наших положил! А с утра опять придумает, как бы нас где-то кинуть. Ты этого хочешь, что ли? Давай уж лучше Перун со Штыком нам дорогу покажут, да прижмём эту бригаду Гиви!

— Я сказал, мы ночуем здесь. Если тебе, Москит, не нравится, топай в Бар или в одиночку штурмуй базу Гиви.

— Слушай, Эру, да тебя послушать ты и правда фазой двинулся! — опасливо озираясь по сторонам, поддержал Москита Каль. — Оно нам надо, сторожить его тут? Давай лучше поскорее вернёмся в Бар. Там спокойнее и привычнее, хоть и оплаты такой не сыскать, как у этого…

— Надо с Немо оставаться, — вызвал всеобщее удивление Штык. — Давай, Эру, переночуем хотя бы, а уж потом решим. Лучше б конечно с ним остаться…

— Остаться с ним? — оторопел Эру. — А мне говорят, что я с ума сошёл! Он же какого-то Хирурга искать вздумал. Оно нам надо???

— Не надо. Но хотя бы до утра с ним посидим, — кажется, Штык сам смутился такой длинной и на удивление осмысленной речи.

— Так что, Москит и Каль, остаёмся мы на сегодня здесь, — довольно подытожил Эру и первым, почти бегом, поспешил за Немо, удалившимся всего на пару десятков метров.

В какой-то сотне метров Немо остановился возле крутого, поросшего густыми, стелющимися кустами склона холма и отодвинув поросль, дёрнул за появившееся кольцо из толстой, ржавой проволоки. Ничего не вышло. Подождав пару секунд, словно собираясь с духом, сталкер рванул ещё раз. И чуть не упал, сжимая сломанное кольцо, густо окрасившее руку ржавчиной. Мгновение он смотрел на обломок, потом устало уронил его под ноги и едва слышно попросил:

— Перун, поможешь?

Тот торопливо подскочил и увидел толстые доски, присыпанные землёй и местами уже успевшей покрыться жидкой травой. Сначала парень резво сдирал тонкий слой дёрна пальцами, но получив внушительную занозу, чертыхнулся и, вытянув нож из ножен, принялся ожесточённо полосовать землю. Через пару минут такой работы он очистил дверь — крепкие, хорошо подогнанные доски закрывали проход метра полтора высотой и метр шириной. Затем всунув клинок в щель между намертво забетонированным косяком и досками, навалился, и дверь со скрипом приоткрылась.

Немо рывком распахнул дверь и, оттеснив Перуна, спустился по деревянной лестнице первым. Эру, нырнувший следом, присвистнул. Под небольшим, казалось бы, пригорком располагалось хорошо отделанное фанерой, свинцом и досками помещение не меньше тридцати квадратных метров. Видимо бойцы Свободы действительно планировали задержаться здесь надолго. Наотмашь шлёпнув по выключателю, Немо включил полдесятка лампочек, аккуратно подвешенных под потолком. Крупная Батарейка, питающая их, также висела под самым потолком, видимо, чтобы не путалась под ногами. В дальнем углу белел видавший виды, но относительно чистый матрац, уложенный на обломки деревянных ящиков. Возле него блестели десятка два рассыпанных банок консервов и почти полная пластиковая канистра, как всегда с Фильтром на дне.

— И много у тебя берлог по Зоне раскидано? — завистливо поинтересовался Эрудит.

— Хватает, — чуть заметно кивнул Немо. — Заходите и дверь прикройте. Дождь скоро. Дозу словите.

— Какой к чёрту дождь? — взвился Москит. — Ты ослеп или думаешь, что мы ослепли? Ни тучки на небе!

— Хорошо, — Немо прислонил оружие к стенке возле матраса и присосался к канистре. — Все заходите, — оторвавшись добавил он, — а Москит пусть остаётся. Штык, закрой дверь.

— Ты тут не командуй! Не командуй мне тут! — вредный сталкер влетел в убежище, заметив, что Штык сделал пару шагов к дверям. — Ты кем себя возомнил?

— Я вздремну пару часов, — сообщил Немо, обращаясь как бы не к сталкерам, а просто рассуждая вслух и устало опустился на матрац, даже не стянув куртки. — Вы, если что… Вот вода и еда.

— Понятно, понятно, — пытаясь скрыть недовольство, заверил Эру, недовольный ещё более странным, чем обычно, поведением бывшего работодателя. — Часовых выставить?

— Нет. Про эту землянку мало кто знает. Может никто… — закрыв глаза пробормотал Немо. — А часовых за пару километров… засекут…

— Твою мааааать! — истерично взвыл Перун, наклонившийся завязать шнурок и получивший от неловко повернувшегося Каля прикладом в лицо. Несильный удар содрал только недавно запёкшуюся корочку крови и та снова заструилась по щеке.

— Чего такое? — резко сел Немо.

— Да… вот… — парень повернулся к нему, зажимая ладонью рану.

— Чего сразу не сказал? — недовольно пробурчал сталкер, подтягивая к себе рюкзак. — Сюда иди, умник. Заразу какую-нибудь занесешь, чего потом с тобой делать? Пристрелить? Так патроны не хочется расходовать, — вытащив из рюкзака очередной розовый бинт, он уставился на стоявшего рядом Перуна. — Ну? Чего встал как дуб? Наклонись! Сейчас будет чуть-чуть больно, — и прижал сложенный в несколько раз кусок бинта к рассеченной скуле.

— АААААААААААААА! — откинул его руку несчастный, шарахаясь и, не удержавшись на корточках, рухнул на пятую точку. — Ты что, идиот? Больно ведь!

— Потерпишь. Зато теперь ни одна зараза не попадёт. И кровь остановится. Да убери ты руки от рожи своей немытой! Теперь заткнись и дай поспать, — отвернувшись к стене и подтянув колени почти к груди, Немо притих.

— Ты чего заорал-то? — недоумённо вытаращил глаза Эру.

— Посмотрел бы я, как ты орал! Он эту тряпку мне к ране прижал, а показалось, что железом раскалённым ткнул. Садист, долбанный, — чуть ли не скуля выложил Перун.

— Слушай, а кровь-то и правда остановилась! — Калькулятор вытаращил глаза.

— Да? — Перун вскинул руку к лицу и пальцы уткнулись в сухую, грубую корку запёкшейся крови. — Блин, да что же это творится? Как он так меня? А я… — он подошёл к Немо, снова опустился на корточки и ткнул пальцем ему в плечо. — Немо! А, Немо!

— Чего? — не поворачиваясь, сонным голосом спросил тот. — Для симметрии врезать?

— Не. Не надо… Спасибо, Немо.

— Да ладно. Иди уже. Дай выспаться.

Перун ещё с полминуты посидел, не зная чего ещё можно добавить. Не придумав ничего, переместился в другой угол, где кучкой сидели сталкеры.

— Эру, а чем это он?

— Знать бы… — Эрудит вздохнул.

Он выживал в Зоне уже три года. Славился тем, что знает повадки всех мутантов. Умел обойти любую аномалию. Быстро ориентировался в самых неожиданных ситуациях. Многие молодые и даже некоторые относительно тёртые сталкеры считали удачей попасть в его отряд. Да, ушедшие с ним сталкеры часто не возвращались. Но ведь это Зона! Пару раз он даже выполнял задания от Долга, хотя не то что Генерал, даже Полковник ни разу не снизошёл до беседы с ним. Одним словом, сталкеры-одиночки и не только они хорошо знали старого сталкера. И уважали за опыт, ум и хладнокровие. Но почему же рядом с этим сопливым мальчишкой он снова чувствовал себя тем юнцом, с одной полупустой и одной запасной обоймой на пистолет Макарова, который пришёл в Зону три года назад?

— Ну давай, рассказывай, — скомандовал он Перуну, опустившемуся рядом.

— Да чего рассказывать-то?

— Мать-перемать, кто из нас на базу Гиви этого ходил?

— Да мы со Штыком внимание отвлекали. А уж Немо с Игроком и Фашистом сами там копались. Но Фашист рассказывал, что артефактов там просто завались. Если ему верить, то за тысячу аж. И все вроде тех, что Немо нам отдал.

— Хватит заливать-то, — Каль единственный кто сумел выдавить хоть пару слов, потому что Эру с Москитом просто позеленели и подавились от жадности.

— Ну говорю же, Фашист это рассказывал. Сами мы не видели…

— Подожди-ка, как Фашист рассказывал? — пришёл в себя Эрудит. — Его ж убили, вместе с Игроком.

— А я чего говорю? — уставился в пол молодой сталкер. Рассказать, что произошло на самом деле означало подставить Немо. Не рассказать — себя. — Убили их. Но это, мы сперва оттуда свалили. Потому уже нас нашли и того…

— Их главное того, а вас не того? — нехорошо пробормотал Эру, поудобнее укладывая оружие возле ноги. — Чего-то недоговариваешь ты, Перунчик. Штык! Чего там было?

— Так это… — растерялся и так не слишком сообразительный сталкер. — Перун же говорит. Отвлекали мы. Потом встретились с остальными. Глядим — тащут Игрока. С маслиной в боку. Заночевали мы, значит. А к утру хмыри эти припёрлись. Ну, мы по ним, они по нам. Вот и остались мы только. Потом к вам.

— Не нравитесь вы мне, дружки, — больше для острастки добавил Эрудит. Штыка он знал давно и в его верности, основанной во многом на не слишком большом уме, не сомневался. Но большое недоверие внушали слова, что сталкеры тащили раненного. Хотя, чёрт знает этого Немо. Месяц назад все было бы так просто, и разобраться что на самом деле произошло и вообще. Но теперь… Проклятый Немо, что же он делает с людьми, которые окружают его? — Ладно! Пожрать и отдохнуть! Там посмотрим, что дальше делать.

— Дождик пошел… — задумчиво произнес Калькулятор, расстилая куртку на полу.

Сталкеры дружно замолчали, прислушиваясь к частым ударам капель воды по дверям. Эру бросил короткий, удивленный взгляд на Немо, но не сказал ни слова.

Помня о предложении хозяина землянки и экономя свои продукты, сталкеры тихонько перетащили банки, до этого лежавшие возле матраса, и быстро разделили между собой. Заодно наполнили и опустевшие за жаркий день фляги. Перун вскрыл и сунул Любе пару консервов и только после этого принялся за еду. Ели молча. Перун затравленно поглядывал на Эру, Москита и Каля. Те бросали многообещающие взгляды на него. Только Штык довольно опустошал банки, да девушка, как обычно, безучастно и не торопясь, вылавливала складной ложкой куски рыбы и мясное рагу. Один раз проснулся Немо. Впрочем, сделав несколько глотков из канистры, он снова уснул.

После обеда каждый занялся своим делом. Эру по привычке достал кроссворд и тупо разглядывал его, словно надеясь, что в хитросплетении квадратиков окажется ещё одно неразгаданное слово. Каль сунул под голову рюкзак и вскоре захрапел. Его примеру последовал и Москит. Люба просто упёрлась спиной в стену и сидела, обхватив колени руками. Штык сосредоточенно точил своё любимое оружие, отсев подальше от всех. Перун несколько минут сидел, глядя на кучу пустых банок, мечтая закинуть их в Воронку и посмотреть, как из них получится целая куча Бритв.

Но вскоре он поднялся и уселся возле Штыка.

— Ты… Тебе… Спасибо, — едва слышным шёпотом пробормотал он.

Тот недоумённо перевел взгляд с тщательно отточенной стали на сталкера.

— Ты чего?

— Говорю ж, спасибо. Если б Эрудит узнал, что Игрока Немо пришил, а я его прикрываю, он бы нас обоих перестрелял.

— И что мне с того?

— Ну… не знаю… — оторопел Перун, только сейчас сообразивший, что Штык бы ничего не потерял при таком раскладе. — Но ведь ты подтвердил зачем-то.

— Ага. Зачем-то, — точильный камень в его руке сменила тряпка с толстым слоем пасты Гойя.

Оба замолчали. Громкое сопение Москита и шуршание ткани по клинку — единственное, что нарушало тишину в землянке.

— Слушай, как ты думаешь, мы уйдём из Зоны? — вдруг почти шёпотом спросил Штык.

— Конечно! Наверное… — сбился не ожидавший такого вопроса парень. — А ты чего спросил-то? К чему это?

— Не знаю. Просто домой хочется. Ведь многие, почти все кто сюда приходят, погибают. Мне всегда казалось, что узнаю, когда надо уходить из Зоны. Узнаю как раз вовремя, чтобы не остаться тут навсегда, — в очередной раз поразил себя и собеседника Штык длинной и сложной для него фразой. — А вообще, не мешай. Спать хочу. Свали. И сам ложись, — он сунул под голову рюкзак и растянулся прямо на плотном, прохладном, хорошо утоптанном земляном полу.

Только тут Перун почувствовал, насколько ему хочется спать. Но он снял с себя куртку и постелил на землю, рядом со Штыком, прежде чем последовать совету. И уснул довольно быстро, в полудрёме прислушиваясь к уже редким ударам капель дождя по доскам дверей, едва успевая в очередной раз удивиться странным способностям Немо.

Спал он долго и крепко. Сказалось ползание под прицелом снайперов, стрельба, беготня и бессонная ночь.

Но когда проснувшийся Штык поднялся на ноги, Перун легко распахнул глаза, чувствуя, как отдохнула каждая клетка организма.

— Эру, я это… выйду. Мне надо, — сообщил Штык.

— Топай. Только побыстрее. Хоть лужи и подсохли, лучше там не шастать, — и едва за ним захлопнулась дверь, обратился к потягивающемуся Перуну. — А чего это с… этим, — мотнул головой Эрудит в сторону так и не проснувшегося Немо. — Дрыхнет как медведь зимой — фиг добудишься.

— Кровосос его поцарапал, — прикрывая рот кулаком, зевнул парень. — Чуть руку не оторвал. Но если б не Немо, Фашист точно без головы остался.

— Да он и так уже, — хмуро бросил сталкер, задумчиво трогая жуткий шрам на лбу. В мыслях пронеслось: „Похоже, пора избавляться от Немо. Забрать, все что сможем, да разузнать что получится. Как раз с избытком перекроет потерянное по дури время. Ну, там ещё и схроны потрясти, так что в убытке не будем. Пользы-то с него в последнее время ноль. А вреда от психа может и…“ Но вслух произнёс — А вот что Игрока профукали, это плохо. Где мы такого специалиста по артефактам сыщем? Он же все их наперечёт знал.

— Не все, — огрызнулся Перун, задетый тем, что о продажном Игроке жалеют, а Фашиста, смелого и вообще, неплохого парня, хоть и погибшего странной смертью, забыли.

— Да уж побольше чем ты, бестолочь стоеро…

— Люди!!! — прервал его громкий вскрик Любы. — Много лю…

А конец её крика заглушила близкая очередь из автомата, короткий, выбивающийся из грохота выстрел из винтовки и короткий крик.

„СВД или СВУ, — распознал Эрудит. — Ох и вляпались!“

— Кто из наших снаружи? — прогремел уже вскочивший Немо, сжимая Винторез.

— Штык, — пробормотал Перун, срывающимися пальцами снимая винчестер с предохранителя.

— Люба, сколько их там?

— Одиннадцать. Кроме Штыка.

— Твою ж мать! Одиннадцать монолитовцев… Кажется, всё.

— Да с чего ты взял, что монолитовцы?

— А какие ещё идиоты будут сразу после активного дождика прогуливаться?

— Немо, скотина, вытаскивай нас отсюда! — взвыл Москит, истерично вертя головой, глядя то на сталкера, то на дверь. — Ты ж можешь.

— Ну да. Прям вот сейчас возьму и вытащу, — процедил тот. — Далеко они?

— Нет. Рядом почти. Метрах в двадцати. Приближаются. Совсем…

Дверь распахнулась и сталкеры увидели закованного в громоздкий экзоскелет парня с Валом в руках и полным отсутствием эмоций на лице. Две пули из Винтореза врезались в его тело — в голову и грудь. Монолитовец отлетел прочь, а дверь благополучно захлопнулась.

— Ты что творишь? — истерично взвился Каль. — Теперь нам точно не жить! Скотина, гад!

— Так нам все равно не жить. Или ты хочешь таким же, как они стать? Тогда вперёд, держать не буду, — предложил Немо, за секунду меняя магазин, опустевший всего на два патрона.

— Сталкеры, выходите! — раздался снаружи бесстрастный, а от этого ещё куда более жуткий, голос. — У вас нет выбора. Все вы вольётесь в ряды наших братьев. Монолит милостив, он примет всех!

— Не пойти ли вам, братьям, к Монолиту, с вашей милостью? — крикнул в ответ Немо.

— Десять минут. Вот ваше время на принятие правильного решения. Потом мы войдём и часть из вас уже не отведает благодать Его силы! Десять минут!

— Часть вас тоже не отведает, — уже тише произнёс сталкер.

— У нас всего десять минут, — напомнил Эрудит. — Чего делать-то будем?

— Если есть желание — перекуси. Или ствол почисти.

— Зачем?

— Ну надо ж как-то эти десять минут убить.

— Ты что, будешь вот так сидеть и ждать? — удивился старый сталкер.

— Я — да. У меня других идей нет. А ты чем займёшься?

Несколько минут все молчали. Да и сказать было нечего. Время от времени Москит нервно щёлкал предохранителем, да Каль подозрительно шмыгал носом.

— Нееееемо! — вдруг донёсся до них крик снаружи крик Штыка. — Ты не стреляяяяяй! Это я идууууу!

Одинокий снайпер молча взял на прицел дверь. Но когда она приоткрылась, в неё действительно проскользнул один только сталкер, подтягивающий левую ногу, оставляющую кровавую полосу на ступенях.

— Люба, держи Сайгу, — распорядился Немо. — Перун, Москит, следите за дверью. Стволы не опускать. Эру, присмотри за Калем. Ты чего пришёл?

— Отпросился у одного из этих, который главный. Пообещал, что вас выведу к ним.

— Думаешь получится?

— Нет. Не получится, — сталкер повернулся к нему спиной, присел возле своего рюкзака и копаясь в нем, как показалось Перуну, засовывая что-то за пазуху, продолжал говорить. — Их там десять осталось. Одного я успел положить, прямо в лоб закатал, второго ты. По двое слева и справа от дверей. Четверо спереди. Остальные как выйдешь, сзади. Стволы у всех хорошие. У половины Валы. Ещё два Абакана. СВУ тоже две штуки. Из одной мне ногу и продырявили, — удивительно спокойно, даже не сбиваясь, как обычно при таких длинных предложениях, рассказывал он. — У главного, который меня сюда отпустил, здоровая такая пушка. Я не разу таких или хотя бы похожих не видел. Меня на две минуты всего отпустили. Немо, ты, это, постарайся, ага? — Штык поднялся, и все увидели, как раздулся в районе пояса его камуфляж, перехваченный ремнем. — А я пошёл. Вы подождите тут…

— Блин, Штык, не подсказала тебе Зона, что уходить надо? — без сарказма, грустно выдавил Перун.

— Подсказала. Утром ещё. Когда спорили, идти с Немо или не идти, — не поворачиваясь остановился он на лестнице.

— А чего тогда сам предложил идти?

— Надо так. Только не знаю, почему… — он распахнул дверь и сделал шаг наружу, даже перестав хромать.

И вдруг полную тишину, в которой, казалось, все даже перестали дышать, взорвал дикий грохот и треск разлетающейся в щепки двери. Но те даже не успели упасть на пол, когда Немо вылетел из землянки. Часто защёлкал Винторез.

— Выходите! — услышали остальные его крик.

Ошалевшие от грохота, быстроты всего происшедшего и просто ничего не понявшие, сталкеры высыпались из землянки. В первое мгновение им показалось, что все вокруг завалено телами. По крайней мере вся земля возле выхода покраснела от крови и кусков плоти. Тела монолитовцев беспорядочно валялись вокруг того, что недавно было дверью. Экзоскелеты, защищавшие их — порваны в клочья, словно пройдя сквозь мясорубку. Тела же Штыка они вообще не увидели.

— Люба, отведи остальных на сотню метров отсюда, — скомандовал Немо, скрываясь в землянке.

Она молча выполнила приказ и вся группа наблюдала за непонятными действиями сталкера с приличного расстояния. Он вытащил из землянки матрац, на котором спал и положил возле входа. Рядом бросил и рюкзаки, оставленные в землянке. Потом не меньше десяти минут ходил вокруг, всё увеличивая радиус поиска. Время от времени он наклонялся, подбирал что-то и складывал на матрас. Наконец, видимо удовлетворившись результатом, спустил матрас в землянку, а выйдя, принялся ожесточенно пластать землю вокруг выхода. Артефактный клинок с невероятно противным скрежетом, рассекал даже бетон, из которого строители Свободы построили надёжный дверной косяк. Примерно через четверть часа вход оказался полностью завален землёй и бетоном, и Немо вернулся к остальным, швырнув увесистую кучу рюкзаков к их ногам.

— Ты чего это… там делал? С чего землянку угробил? — бросил окончательно сбитый с толку Эрудит.

— Штыка по-человечески похоронил. А эту падаль пусть зверье хоронит.

— Так чего ты собирал? — хрипло спросил Москит, от потрясения даже забывший о привычке зудеть по поводу и без него. — Его… — он нервно сглотнул комок.

— То что осталось от него.

— От Шт-Штыка? — побледнев и, даже чуть пошатнувшись, пролепетал Перун. — Его что… совсем?

— Почти. Мало что осталось. Десяток гранат сразу это очень круто. Недаром почти всех в клочья сразу. Мне всего троих оставил. Остальных я уж так, для надёжности…

Нервы Перуна окончательно сдали и он, присев на корточки, обхватил голову руками и шмыгнул пару раз носом, пряча лицо ото всех, особенно от Немо и Любы.

— Как же эти уроды вышли-то на нас? — едва двигая бледными губами, пробормотал Калькулятор. — А вдруг теперь другие сюда припрутся? Нас же здесь как в тире положат…

— Монолитовцы никогда не убивают тех, кого могут ранить и взять живьем. Говорил же, как они в свои ряды вербуют. Наткнулись, само собой, случайно. Шастали по Зоне и вдруг видят — Штык из землянки вылез. Вот и решили взять нас сонных. Хорошо, что их так мало было. Видно разбились на две группы, чтобы легче искать было. Мы ж недавно весь их отряд встретили. Вот тогда бы и Штык слабо помог.

— А с чего это он… так? — совсем тихо спросила Люба, также присев на корточки и держа Сайгу на коленях. — Ведь ему никто и ничего не говорил…

— Если б сказали — не пошел бы, — уверенно ответил Немо.

— Конечно не пошёл бы! — взорвался Эрудит, все больше запутываясь и оттого погружаясь в пучину ужаса. — Немо, ты, падла, чего с ним сделал? Ты что с моими людьми делаешь? — пальцы уже выбивали неприятную дробь, истерично стуча по прикладу и цевью винчестера. — Двое сгинули неизвестно как, теперь вот ещё и Штык! Я тебе, сука, голову снесу!

— Заткнись, Эрудит. Заткнись по-хорошему, — посоветовал сталкер, сидя к нему в пол оборота и наблюдая, как стая слепых псов, голов в двадцать пять, огрызается на пару псевдособак, также претендующих на трупы монолитовцев.

Не припугнул, не закричал. Именно посоветовал, словно заботясь о том, чтобы собеседнику было лучше.

Доведённый до крайности от страха, непонимания, ярости за наглый ответ сопляка и просто от накопившейся агрессии, Эру щёлкнул предохранителем, вскидывая винчестер и направляя его в висок Немо. Тот лишь медленно повернул голову, вглядываясь в глаза безумца. Дыхание сбилось, потому что от какого-то животного ужаса Эрудит просто забыл вдохнуть. Из глаз на него смотрел кто угодно, но не двадцатилетний мальчишка. Он вдруг понял, что даже сейчас, когда раненный Немо сидит в двух метрах, а винчестер смотрит ему в лицо, в этом бою нельзя победить. Либо пуля не успеет вылететь из ствола, либо просто не попадёт в цель. Потому что перед ним сидело существо, многократно опаснее мутанта, который вобрал бы в себя лучшие качества самых страшных тварей, порождённых Зоной. Оружие дрогнуло, резко уходя от цели.

— Немо, поясни хоть ты, с чего он так себя вдруг и их сразу? — путано выдавил только сейчас поднявший бледное лицо с блестящими от слез глазами Перун. — Мне не понятно…

— А с Фашистом понятно? — парировал Немо. — Поднимаемся. Уходим куда-нибудь, переночевать надо.

Действительно, солнце, так и не выглянувшее из-за туч после дождя, клонилось к западу. А ночевать возле горы трупов, привлекающих множество любителей свежей человечины, мог только самоубийца.

— Ты чего, хочешь всех их так бросить? — возмутился Каль.

— Зона их похоронит. А что ты предлагаешь? — с удивлением спросил Немо.

— Так там же стволов отборных гора! Бармен нас будет полгода кормить за них!

— А мне там ничего не нужно. Единственную Гаусовку осколками угробило. Остальное — забирай. Только сперва эту компанию отгони, — Немо кивнул головой на свору мутантов, к которой прибавился кабан, вцепившийся в ногу монолитовца и шустро утаскивая добычу подальше от конкурентов. В Зоне редко выживает тот, кто привередничает в пище.

— Ото-отогнать? — вцепился в цевьё Вала ещё больше побледневший Калькулятор. — А и правда, ну их к чёрту, стволы эти. Тащить ещё на себе…

— Пошли, — Немо устроил на спине рюкзак и отнятую у Любы Сайгу и с Винторезом в руках подал остальным пример, шагая куда быстрее и увереннее, чем утром.

Ошарашенные сталкеры топали следом. В голове каждого путались, сшибались и мешали друг другу сотни мыслей. Попадутся ли на пути остатки Монолита? Стоит ли вернуться за оружием, когда мутанты объедят и растащат трупы? Что такое произошло со Штыком, после чего он покончил с собой? И, самое главное, кто или что же такое на самом деле этот Одинокий снайпер?

Отводить отряд далеко от места побоища Немо не стал. Отойдя всего на полкилометра, он бросил свой увесистый рюкзак под кронами жалкой кучки жидких деревцев, где земля то ли не промокла от вялого дождика, то ли успела просохнуть. И как раз в этот момент солнце освободилось от туч и бросило последние лучи, закатные лучи, окрашивая кожу сталкеров в неприятный цвет, словно они только что искупались в крови.

— Ночуем здесь, — распорядился Немо, извлекая из рюкзака банку печеночного паштета и галеты. — Эрудит, выставишь часовых. Я дежурю последним. Девчонку в часовые на назначать. И дайте мне хоть раз нормально поспать!

— Немо, у тебя… у тебя вообще, совесть есть? — спокойно и даже как-то жалко возмутился Эру. — Это мои люди! И приказы им отдаю я! А уж мною тебе командовать вообще никто не позволял!

— Твои люди? — уточнил Одинокий снайпер, не отрываясь от трапезы. — Твои приказы выполняют? А когда это ты Штыку приказал в шахида сыграть?

— Так может скажешь что ты? Понятно же с этим всё! Не хотел он мучиться, вот и рванул себя. А что их всех положил — нам просто повезло! Может и крышу у него сорвало, после того как ногу прострелили, да среди монолитовцев, выродков этих тупых, побывал!

— Да-да. Конечно. Так оно и было, — не стал спорить Немо, быстро окончил трапезу и когда остальные только стали доставать консервы, улёгся возле дерева. Сунув под голову рюкзак, а оружие сложив возле правой руки, он чуть поёрзал по земле, устраиваясь поудобнее, и закрыл усталые глаза.

— Ну и ну! — лишь и сумел выдавить Эру на очередную наглость. Но про себя он расписал все куда более подробно: „Что же он сделал со Штыком? Неужто Игрок с Фашистом погибли также, свихнувшись? Нет, пора с ним кончать! Хрен уж с ними, с схронами! Заберем то, что у него с собой и хватит с нас. Зато живы останемся и мозги сохраним. Страшный он чело… Какой он к чёрту человек??? Да в кровососе или бюрере каком-нибудь и то больше человеческого. Как он зыркнул-то, скотина! И как только штаны я не намочил? Неееет, не загадывал он ничего у Исполнителя желаний! Для того, чтобы загадать нужно быть человеком. А он не был никогда. Точно не был. Неужели и его, как бюреров, контролёров, химер Зона эта проклятая выплюнула? Зачем же тогда ему мы нужны были и артефакты. Хотя, артефакты ему, похоже, и не нужны. На хрена ж он нас таскает по Зоне всей? Хрен бы разобрал его, ублюдка проклятого! Чего ж он с нами делает! Ещё и хамеет, сука! Как он меня построил-то!“ — от злобы ложка сильно прыгала в правой руке, противно звеня по банке, а пальцы левой невольно сплющили жесть банки. — Чего думаете, братья сталкеры? Что делать-то будем?

— С ним? — шёпотом спросил Москит, кивая на уже уснувшего Немо. — Или вообще?

— И с ним, и вообще, — кивнул Эру.

— Давайте-ка сперва до утра доживём, — неожиданно грубо прервал их Каль. — Чего-то у нашей группы в последние дни появилась дурацкая привычка уменьшаться.

— А все он! — зловеще зашептал Москит. — Думаешь просто так все происходит? Немо все это! Он и происки его дурацкие! С него и надо начинать.

— Не, Москит! Не дам я вам… — Перун повернул винчестер в сторону сталкеров. — И тебе, Эру, не позволю.

— Ты сдурел? — хрипло закашлялся Москит, подавившись овощным рагу и остервенело стуча по груди.

— Да я тебя, сявка мелкая! — в бешенстве выпучил глаза Эрудит, медленно поднимаясь. — Я твою шкуру спас, когда в свой отряд взял, я её тебе и продырявлю!

— Попробуй, — как-то спокойно, буднично, предложил Перун, легко перехватывая оружие обеими руками и наводя в грудь старого сталкера.

Именно это спокойствие и напугало Эру. Заставило поверить, что мальчишка не сошёл с ума и не врёт. Он действительно готов нажать на курок, направив дуло винчестера в грудь вчерашнего вожака.

— Да ты чего, Перун? — Каль перепугано уронил банку холодного супа себе на колени. — Ты с чего так взъярился-то?

— Нельзя его убивать. Он жить должен.

— Ты откуда это взял, щ-щенок?! — немного остыв, но все равно злобно прошептал Эру.

— Не знаю. Я — не знаю. А Штык знал. И Фашист тоже понял. Но поняли они оба уже поздно. И сказать никому ничего не успели.

— Тааааак, а вот про Штыка с Игроком поподробнее, — наконец взял себя в руки старый вожак, с трудом разжимая кулаки. — Что это они узнали, но слишком поздно?

— Игрок не узнал. Он гадом был и сдох так же.

— Рассказывай! Все рассказывай! Думаешь, не слышал я, как вы со Штыком шушукались да переглядывались? Не родился ещё тот сопляк, который бы меня обмануть сумел!

— Расскажу. Я все расскажу. Только ты сперва сядь и ствол отодвинь подальше.

Эрудит вынужденно опустился не место.

— Ну давай.

— Ствол отодвинь. И ты, Москит, тоже.

Прожигая мальчишку ненавидящими взглядами, сталкеры отодвинули оружие насколько позволила длина руки. Даже теперь чтобы схватить оружие им хватило бы секунды. Но винчестер в руках Перуна всем своим видом показывал, что секунды у них не будет.

— Может теперь ещё и трусы снять прикажешь? — попытался превратить беспомощность в ехидство Москит.

— Короче так было дело, — Перун, подражая Немо, проигнорировал Москита. — Мы со Штыком отвлекали свору Гиви на себя. Остальные вошли в здание. Не знаю, чего там было. Но вернулись они без хабара. Вместо этого раненного Игрока волокли. Хотя Немо и сам стоял на ногах едва-едва. Ушли немного подальше, Игрок в себя пришёл и вызвался сторожить, пока мы спим. Короче, сдал он, гнида, нас. Проснулись мы, а в рыла нам тычут тремя стволами. Повязали всех. А когда вели через поле аномалий, Фашист ломанулся вперед и в Электру влетел вместе с двумя, что впереди шли. Ну третьего тоже устранили, — Перун неожиданно для себя не захотел хвастаться победой над гигантом. — Уже потом, когда Игрока я отпустил, Немо ему пулей в затылок.

— Я так и знал! Так и знал, что это все урод этот виноват! — попытался вскочить Эрудит, но ствол винчестера покачнулся, не сводя единственного взгляда с его груди даже в почти полной темноте, и сталкер зло осел.

— А если бы Игрок тебя сдал кому-нибудь? Ты бы простил? — даже сам удивляясь своему спокойствию, спросил Перун.

— Я? Нет… Так то я!

— Вот и Немо не простил. И правильно сделал. Гнидой он был. И Фашист из-за него погиб. А мы остались.

— Да Фашист-то с чего так?

— Не знаю. А ты знаешь из-за чего Штык так?

— Артефактов-то там и вправду столько было, как ты заливал?

— Фашист рассказывал, что столько. Сами мы не видели.

— Эххххх… — тяжело вздохнул Эру, свешивая голову и мысленно вынося смертный приговор зарвавшемуся сопляку. — Чего он ещё рассказывал?

— Да много всякого… Только интересного ничего. Немо этого Гиви допрашивал. На куски резал, — кончик винчестера дернулся от дрожи, пробежавшей по телу парня.

— О чем же он допрашивал? Чего ж узнать хотел? — спокойно, усыпляя бдительность, произнес Эрудит, хотя его это нисколько не волновало.

— Да про грузовики эти. Ещё про что-то. Только, кажется, ерунду какую-то нес этот Гиви, прежде чем окочуриться, — почему-то сейчас, вдали от крепости Гиви, когда рядом не умирал Немо, а Игрока не надо было перевязывать, вчерашние домыслы показались Перуну глупыми и неправильными.

— Что же он нес? — Эру видел, как расслабился и растерялся непокорный мальчишка и напряг мышцы, готовясь кинуться на него и подмять, отводя ствол от себя. Вот… Сейчас… Когда начнёт говорить…

— Дети. Гиви сказал, что эти грузовики возили в Зону детей.

— Детей? — вдруг обмяк кучей мышц и костей Эру.

— Детей? — недоверчиво крякнул Каль.

— Детей? — вскрикнула сбитым голосом Люба.

— Да ерунда, конечно, какой же нормальный стал бы в Зону детей возить? Ладно, жратву, стволы или водку хотя бы. Но… Мы подумали тогда у костра, вспомнили те клочки, что возле аномалий нашли. И как-то уж засомневались, что Гиви нормальным был. А что если он действительно детей сюда возил? — вчерашние призраки страха снова нахлынули на сталкера. Вспомнился жуткий безголовый младенец, требующий свою голову назад. Перун снова не смог сдержать дрожи, охватившей на мгновение все тело.

— Клочки говоришь? Ты ж ещё подошву находил. А Немо, вроде как, часы какие-то… — Эру вскочил на ноги, но вопреки недавним планам не кинулся на Перуна, а схватился за голову, до боли сдавливая виски ладонями. — Да что же это в мире творится? Ладно Зона, но неужели и весь мир тоже с ума посходил???

— Может потому и Зона появилась, что мир ума лишился? — подал голос Каль.

— Ну да. А Зона это просто рай для умалишённых? — зло рявкнул Эрудит.

— Может рай. А может ад…

— Нет, — вставила Люба. — Чистилище…

Сталкеры замолчали, дружно вспомнили слова Немо: „В Зоне всегда видно, кто светлый, а кто тёмный. Зона срывает маски“.

— А может… — попытался что-то сказать Перун.

— Не может, — негромко, но твёрдо, произнес Эру, голосом человека давно привыкшего командовать. — Сегодня уже ничего не может. Всем спать. Через два часа разбужу Москита. Так что — дрыхните, пока есть возможность. Хрен знает, что завтра придется делать, куда бежать и в кого стрелять.

Не решившись перечить старому вожаку, все, даже Перун, принялись готовиться ко сну. На ощупь доставали и расстилали спальные мешки, устраивались в них поудобнее и засыпали. Чуть поморщившись, Эрудит выудил из рюкзака спальник и бросил его Любе.

— Ложись. Нечего на сырой земле спать. Застудишься ещё, — и уселся между мешком Москита и заснувшим на земле Немо. Отчего-то ему казалось, что уснуть сегодня не получится.

— Спасибо, — тихо ответила девушка, явно не ожидая такого поступка от матёрого сталкера.

Сделав вид, что ничего не услышал, Эру молча сидел, иногда задумчиво клацая предохранителем на винчестере. Неожиданно для него самого что-то проснулось и вылезло из самых глубоких и забытых закоулков памяти. Обычно в Зоне задаёшься простыми вопросами: в кого лучше отправить первую пулю? Как добежать до укрытия? Сколько раз выстрелить в живучую тварь? Но сейчас Эрудит почувствовал что-то, напомнившее ему молодого мужчина. Совсем молодого. Моложе самого его на целых три года. Три года Зоны. За которые можно не только постареть десять раз, но и погибнуть десять тысяч раз. Что делать дальше? Как следует поступить? Куда и с кем пойти? Сложные, важные и опасные мысли не оставляли его в покое на протяжении всего, довольно спокойного, дежурства. Но когда он в очередной раз взглянул на часы в уголке экрана ПДА, разбудил Москита, чтобы сдать дежурство и растянулся на ещё теплой земле, Эру твердо знал одно: Немо будет жить. По крайней мере до тех пор, пока картина полностью не станет понятной…